Когда рассеется туман...

      Откинувшись на сиденье, я изо всех сил притворялась спящей. Бодрствующая, я волей-неволей вынуждена была бы смотреть по сторонам, видеть своих друзей, разговаривать с ними. Видеть никого решительно не хотелось. Хотелось заснуть, спать долго-долго, а проснувшись, вновь оказаться в привычном мне мире, где я - Акела – волк-одиночка, моя стая – совершенно неподходящая мне компания и мотоцикл – единственный, на кого можно реально положиться. Но мотоцикла нет, зато рядом полным составом, так же, как и я, притворяются спящими мои друзья. Именно друзья, теперь я вряд ли смогу сказать о них равнодушное «стая». Как-то слишком много мы пережили за последние несколько дней. Чересчур много, я бы сказала. А что еще предстоит пережить…       Диана рассказала обо всем, что знала сама, а недавно узнала еще и от одного из атаковавших убежище. Это была провокация в самой жесткой ее форме. Оборотни убивают людей и вампиров, вампиры в отместку – оборотней. Война. Охота. На кого? Диана говорила, что на одной из крупных баз Совета Тринадцати ее друг-человек занимался выведением какого-то специфического вида крови. Я не разбираюсь в подобных вещах и нюансы успешно пропустила. Однако, суть повествования сводилась к следующему: кровь, которую так сказать, клонировал профессор, была на основе крови оборотней. Она сильная, намного сильнее человеческой, и хотя в повседневной жизни вампиры не пьют кровь оборотней, именно она стала основой для изобретения. Эксперимент провалился, добровольцы погибли. И тут рассказ Дианы становился совсем сумбурным. Она и сама толком не понимала, что на самом деле произошло. Но, из мыслей раненого мужчины она узнала, что приправленная реактивами и сдобренная всеми возможными и невозможными воздействиями кровь обычных оборотней стала для вампиров не спасением, а чем-то из ряда вон выходящим. Мертвые кровопийцы мутировали в некое подобие оборотней, сохранив при этом способность к расконденсации и жажду. Вот только жаждали они вампирьей мертвой крови. А укушенные ими вампиры лишались разума, становясь озлобленными машинами для убийства. Лишившись как нормального облика, таки рассудка, эти существа жили лишь звериной яростью и жаждой. И этим воспользовались. Не вампиры. Не оборотни. Люди.       Я подавила вздох. Иначе, пришлось бы признать, что я не сплю, открыть глаза, возможно, начать отвечать на вопросы, или задавать их. Не хотелось. И думать не хотелось. Но мысли, разъяренные осы, жалили мой усталый мозг, не зная жалости. Диана вела джип, Кристиан сидел рядом с водительским сиденьем. Мы всей компанией расположились сзади и каждый по-своему притворялись спящими. Каждый по-своему переживал услышанное. Нас подставили люди. Член Совета Тринадцати, Уильям Вагнер, пожертвовал жизнью своей соратницы, Кэрри Эммет, чтобы развязать войну между вампирами и оборотнями. Как было всего несколько сотен лет назад. Чтобы вновь полилась кровь, чтобы началось истребление отдельных семей, стай, Домов. Чтобы оборотни, усвоившие уроки прошлого, дали достойный отпор кровопийцам. Чтобы люди, отсидевшиеся в стороне от происходящего, в нужный момент, когда оба народа нелюдей будут до предела ослаблены противоборством, бросили все свои резервы на уничтожение как тех, так и других. Не Охота, Инквизиция. Как в старые «добрые» средние века.       Мы мало разговаривали после произошедшего. Диана объяснила нежелание оставлять нас дома несколькими причинами. Беспокойство за нас из-за появления камуфляжных, наши неспокойные нравы и неусидчивость (при этом она так выразительно смотрела на меня, что становилось понятно, по ком она судит обо всей стае). Мы почти не отпирались. Особняк не пострадал, двери были все так же наглухо задраены, ловушки мы перепроверили, сработавшего «Ловца тумана» перезарядили. Кристиан избавился от трупов убитых им людей и останков вампиров. Рука его вновь стала обычной, как пояснил брюнет, видя мое недоумение, регенерация у вампиров действует только от свежей крови. Где Кристиан взял ее, мне стало понятно сразу. Так, приведя особняк и территорию вокруг него в относительный порядок, мы всей стаей сели на задние сидения сильно поцарапанного, но почти не помятого джипа, где Диана Каннингем и поведала нам всю историю. Я видела, что саму Диану заботило, в какой степени ее друг-профессор замешан в этом деле. Из памяти человека вампирша узнала, что Уильям все спланировал почти мгновенно, когда понял, к чему привел эксперимент Гамильтона. Это оказалось тем самым шансом, который ждут годами, десятками лет, и который просто нельзя упустить. Уильям не упустил. Откуда в этом человеке такая ненависть к нелюдям я тоже не задумывалась. Я ведь его не знала. Впрочем, догадки были. Одна. Основная. О том, что много веков назад подвергало пыткам, сжигало на кострах. О страхе. О ненависти. О неприятии. Мы всегда были для людей костью в горле. Уильям не первый пытается от нее избавиться. До этого пыталась Инквизиция. Но, даже зная о тех страшных временах по книгам и рассказам старших, я вдруг подумала, что считаю Уильяма стоящим нескольких десятков Инквизиторов.       Диана собиралась разобраться во всем раз и навсегда. Кристиан одобрил ее решение своим молчанием. Он будет с ней до конца, в этом я уже ни капли не сомневалась. Что между ними, я не понимала, как не понимала, есть ли в мире мертвых вообще понятие «чувства», но если есть, то чувства, это именно то, что Крис испытывает к Диане. Они молчали всю дорогу, после того, как вампирша закончила свой сбивчивый, но искренний рассказ. Оба вампира превратились в статуи на передних сиденьях джипа, а мы, не сговариваясь, улеглись спать на задних. Отдохнуть хотелось, но сон не шел. А еще захотелось есть. Словно прочитав мои мысли, Диана сбавила скорость.       - Здесь будет мотель, - пояснила она. – Я помню, мы проезжали его, когда ехали в ваш городок. Ночевать там мы не будем, но можно остановиться и прикупить еды.       - А нам это нужно? – произнес Крис. Вопроса в его голосе я не услышала. – Может, лучше ехать без остановки.       - Может и лучше, но у нас закончилось топливо, ребята устали и проголодались, - так же констатировала факты вампирша. – Они, в отличие от нас, перекусить не успели.       Я забыла, что изображаю крепкий сон и хмыкнула. Диана посмотрела в зеркало, встретилась со мной взглядом и вдруг ответила такой же ухмылкой.       - Непривычно, Аманда Флиренс? – спросила она. Я поняла, что выдала себя, и села, сладко потянувшись.       - Я и не собираюсь привыкать.       Диана улыбнулась гораздо шире, из-под верхней губы показались тонкие клыки. Со стороны Кристиана послышалось невнятное бурчание. Ребята, услышав, наконец, голоса, тоже стали потягиваться, изображая пробуждение. Впрочем, Макс, кажется, действительно задремал, потому, что подпрыгнул на сиденье и стал озираться круглыми, осоловевшими ото сна глазами. Наконец взгляд его сфокусировался, причем как раз на зеркале заднего вида, в котором отражалось лицо Дианы. Медведь немедленно покраснел.       - Э-э-э… я тут заснул… кажется… - он стал энергично тереть глаза. – И… о, а где мы?! – воскликнул он, с удивлением таращась на незнакомый пейзаж и стремительно накатывающиеся сумерки.       - Проехали четыреста километров, - сообщила вампирша. – Сейчас остановимся в отеле, кто-нибудь из вас сбегает за едой, - она хмыкнула. - А мы заправим машину. Топливо на нуле.       - Я бы тоже хотела ехать дальше без остановок, - прошептала Шерри, прижимаясь к своему парню. – Но есть хочется, так что, остановиться придется.       Я сомневалась, что мне кусок в горло полезет, но когда мы пятнадцать минут спустя остановились у небольшого мотеля с облезлыми стенами и выгоревшей вывеской, я поняла, что значит волчий голод. Кажется, такой голодной я не была никогда. Запахи, исходящие из кафе, просто кружили голову, рот наполнился слюной. Диана заглушила мотор и обернулась к нам.       - На все, про все десять минут. Время пошло.       За едой мы отправили Шеру, но Макс неожиданно вызвался сопроводить девушку. Помня, что Диана просила не ходить толпой, Грей пытался возражать, но Шерри неожиданно покладисто передала медведю деньги и предложила идти ему одному. Макс благодарно посмотрел на рысь, забрал купюры и исчез за дверью кафе. Через десять минут появились вампиры. Мрачные настолько, что я поняла: дальше мы не поедем. Крис забрался на свое место, окинул нашу компанию взглядом и пробурчал:       - Ну и где ваш здоровяк?       - Очередь, наверное, - пожала плечами Шерри. – Он же не станет привлекать внимание, распугивая посетителей кафе. Будет терпеливо ждать. А у вас что?       - Ничего, - буркнула устроившаяся за рулем Диана. – Автомобиль хозяйки работает на дизельном топливе, а нам нужен чертов бензин. Придется нам немного подождать.       - Чего? – не поняла я.       - Крис возьмет машину хозяйки и съездит до ближайшей заправки. А мы его подождем.       - Здесь? – странно. Однако, Диана покачала головой.       - Нет, не думаю, что это хорошая идея. Нас могут преследовать. Лучше остановиться в лесу. Черт, да где уже этот ваш медведь? Сколько можно ждать! – выругалась вампирша.       - Вон! – хмыкнул Вой. – А не зря мы его вместо Шерри отправили. Если бы она тащила столько еды, точно вызвала бы подозрение. А так, - альбинос кивнул на загруженного пакетами здоровяка Макса, - все очень гармонично. Продавец наверняка подумал, что это его нормальный ужин.       - Заткнись, - прорычал Макс, пытаясь запихнуться в услужливо распахнутую Шерой дверь джипа. Получалось плохо, потому что бумажные головокружительно пахнущие пакеты никак не хотели помещаться в дверь вместе с парнем. – Помог бы лучше.       Вой закатил глаза, но принялся разгружать Макса, забирая у него пакеты и складывая на сиденье. Когда с покупками разобрались, Кристиан кивнул Диане и молча покинул машину. Вампирша завела мотор, и мы двинулись к лесу. Проехали немного, но Диана местом была довольна. Впрочем, я тоже. Поляна небольшая, но обзор хороший, с вампирским чувством пространства и нашим нюхом подкрасться к нам здесь будет нереально. Память ехидно подкинула мне воспоминание о твари, которую вампиры не чуют, и которая может превращаться в туман, но я отбросила эту мысль. Тварь пахнет оборотнем, и мы пятеро ее унюхаем. Бояться нечего. Нужно успокоиться и отдохнуть.       Ребята развели костер, мы стали жарить на огне сосиски, нанизав их на обтесанные ножом палочки. Диана отлучилась, но никто из нас особо не интересовался, куда. Может территорию проверить, может просто пройтись. Не хочет смотреть, как мы едим. Не хочет слушать наши разговоры. Мало ли, что вампирше могло придти в голову? Нам было все равно. Правда, Макс как-то странно ерзал на месте, то и дело бросая взгляды в темноту леса, где исчезла вампирша. Беспокоится что ли.       Крепкий кофе без сахара и сливок мы потягивали прямо из огромного термоса по очереди. Горько и невкусно, зато бодрит. Впрочем, каждый сделал всего по паре глотков. Мы понимали, что поспать надо. Впереди трудный день. А может и не один.       - Все-таки кофе пить не следовало, - сказала Шерри, вытягиваясь на траве и задумчиво вглядываясь в спрятавшееся в кронах деревьев небо. – Отдохнуть нам не помешало бы.       - Да, что теперь уж, - как-то неловко промямлил Макс. – Диана сказала, завтра будем на базе.       Мы вновь замолчали. Да, Диана сказала, что завтра мы приедем на место назначения. А вот, что будет потом, она не уточнила.       - И что потом? – прочитал мои сомнения Вой. Он вытянулся рядом с Шерри, заложил руки за голову и так же, как и рысь, рассматривал небо. – Что будет дальше?       - Если честно, сама не знаю.       Мы как по команде обернулись на голос. Селена, как она умудряется так тихо ходить! Вампирша стояла у джипа, облокотившись о капот, и разглядывала нас большими черными глазами.       - Не помешала? – тихо спросила она. – Можно присоединиться?       - Так это правда? – Вой сел и с интересом посмотрел на вампиршу. – Вампира всегда нужно приглашать? А что будет, если не пригласим?       Диана усмехнулась, пожала плечами и подошла к костру, аккуратно опустилась на траву.       - Ничего, блондин, - грустно улыбнувшись сказала она. – Ничего не будет. Абсолютно.       Вой поджал губы, а я перехватила вспыхнувший взгляд медведя, адресованный альбиносу. Да, тяжело нам придется, когда это все закончится. Не хватает еще неразделенной любви этого недоделанного Ромео к клыкастой Джульетте. Старшие будут «в восторге». Представляю масштабы разрушения от радости родителей Макса.       Я вздрогнула от своих мыслей. «Когда все закончится». А когда? И чем?       Диана обвела нас взглядом больших черных глаз и неожиданно вздохнула. На моей памяти, в первый раз. Ведь им не нужен воздух, чтобы дышать. Выходит, она это сделала специально?       - Ребята, я не хочу вам лгать, - начала она. – Но обещать ничего уже не могу. Еще несколько часов назад я могла бы убить за человека, на которого работаю. Я солдат, я шпион, я Охотник. И я очень хорошо справлялась со своей работой. Всегда, - она обвела нас пристальным взглядом. – Но теперь кое-что изменилось. И я пока не понимаю, к чему приведут эти изменения. Совет Тринадцати на пороге очередного масштабного конфликта. Старейшины не будут разбираться, что и как. В большинстве своем они придерживаются мнения, что оборотням нечего делать в Совете. И схватятся за любую возможность выгнать вас оттуда, а еще лучше, начать новую Охоту.       - У вампиров будут проблемы, если они решатся на это, - спокойно сообщил Грей. Диана кивнула.       - Верно. Серьезные проблемы. Оборотни многому научились за время Охоты. У вас было время хорошенько все обдумать и сделать выводы в мирное время. Теперь вы сможете дать нам отпор. Вот только старейшины все еще свято верят в свою неуязвимость и могущество. Но вся правда в том, что Совет Тринадцати вышел из-под контроля вампиров. Нынешние события это подтвердили. Люди опять выступили против нелюдей. Только, если раньше они вынуждены были защищаться от нас, то теперь, если начнется война, она будет по их инициативе.       - Кто такой, этот Уильям? – подала голос я. – Почему он хочет войны и уничтожений? Почему провоцирует конфликты?       Диана задумалась. Мы терпеливо ждали ответа, понимая, что он будет расплывчатым. Не потому, что вампирша скрывала от нас информацию. Просто, совсем недавно мы все поняли, что она действительно не знала человека, на которого работала ни один год.       - Он называл разработки профессора Фрэнка Гамильтона шагом вперед, к чему-то новому. Он считал, что люди рано или поздно узнают о нелюдях, и в наших же интересах быть к этому подготовленными. Особенно это касается вампиров. Мы, в отличие от вас, нежить, мертвецы, на нас наложено намного больше ограничений, чем на оборотней, мы вынуждены скрывать свою сущность более тщательно. И Уильям был очень озабочен тем, чтобы помочь вампирам адаптироваться. Как оказалось, озабочен он был не только этим.       - Зачем ему сталкивать нас лбами? – спросил Вой. – То есть, конечно, понятно, он хочет, чтобы мы перегрызлись с вампирами. Но что потом? Собирается добить обе ослабленные армии? А сил хватит?       Диана пожала плечами.       - Не знаю, - честно призналась она, вглядываясь в пожирающее ветки пламя. – Ему хватает сил разобраться с этими… существами, недовампирами- недообротнями. На что ему еще хватает сил, и какие цели он преследует, остается только догадываться. Но для начала я хотела бы найти профессора. Как бы то ни было, он мой друг, и я обязана выяснить, что с ним.       - Не допускаешь мысли, что твой друг и Уильям заодно? – осторожно поинтересовался Макс. Диана подняла на него глаза.       - Не хочу допускать такой мысли, - поправила медведя она. – Не хочу строить догадок. Довольно. Я должна разобраться сама, а не плясать под чью-то дудку. И я разберусь.       Мы замолчали. Выпитый кофе дал бодрости ровно на эту беседу, и когда говорить стало не о чем, я почувствовала, как же устала. Нужно подремать, хоть немного. Диана проследила за мной и сделала выводы.       - Мы можем остаться на пару часов, - сказала она. – Отдохните, в машине или тут. Неизвестно, сможете ли вы поспать потом, - она помолчала. – Прежде чем доберемся до цели.       Диана встала, собираясь оставить нас наедине с несколькими часами отдыха. Я уже было растянулась на траве, как можно ближе к костру, когда мое внимание привлек Макс. Он неожиданно резко подскочил и сделал быстрый, неуклюжий шаг вслед уходящей вампирше, споткнулся и едва не упал к ее ногам.       - Д-Диана…       - Ммм? – вампирша обернулась к парню. Макс привычно покраснел, что мне уже несколько часов подряд не кажется удивительным.       - Я…эээ, не знал, что ты любишь, - промямлил Макс, неловко теребя в больших широких ладонях что-то розовое, что - я пока разглядеть не могла. – И… вот, это тебе.       Розовое перекочевало в руки ошарашенной Дианы, и я поняла, что это. Набор шоколадных конфет в коробке в форме сердца. Я медленно перевела взгляд от коробки к лицу вампирши и поняла, что челюсть отвиснуть может даже у кровососа. Диана смотрела на подарок так, будто у нее в руках граната с выдернутой чекой. Казалось, она даже застыла. Вот интересно, отчего такая реакция? Ей что, конфет никогда не дарили? Или, ей никогда не дарили конфет медведи?       Из ступора меня и, как выяснилось секундой спустя, Диану, вывел лихорадочный кашель. Вой сложился пополам и давился плохо скрываемым хохотом, неумело маскируя его кашлем. Спасало то, что лицо альбинос догадался-таки спрятать в ладонях, и не видно было, как же ему на самом деле весело. Шерри грубо ткнула парня локтем в бок, но помогло слабо. Вой сдавленно хрюкнул, борясь с истерическим хохотом, и опустился на землю, все еще пряча лицо. Впрочем, дело было сделано, немая пауза перестала быть немой. Диана отмерла. Вампирша проигнорировала всхлипы Воя, злобный взгляд Шерри, наши с Греем недоуменные лица. Черные глаза впились в лицо растерявшегося Макса.       - Зачем ты мне это дал? – спросила вампирша.       Макс пошел пятнами. На мой вкус, они были бардовые, но в оттенках красного я не сильна. Не люблю этот цвет.       - Я? – переспросил он так, будто вообще не понимал, о чем речь. Но тут же поправился. – В смысле… я просто… просто подарил. Это конфеты просто. Вот. Девушки ведь любят конфеты… И подарки любят.       На лице Дианы отразился калейдоскоп эмоций, не заметить который умудрились лишь все еще давящийся истерикой Вой и окончательно выбитый из равновесия Макс. У второго, как мне кажется, вообще можно было под носом боинг сажать – не заметил бы. Вампирша смотрела то на своего новоявленного поклонника, то на его дар, и никак не могла совладать с собой. Я, Грей и Шера насторожено молчали. Запоздало до меня стало доходить, что произошло на самом деле. Макс решил подкатить к девушке стандартным конфетно-букетным способом. Вот только девушку для ухаживания он выбрал совершенно не стандартную.       - То есть это, - Диана кивнула на розовое сердечко в своих тонких ладонях, - подарок? Для меня?       - Ага! - обрадовался доходчивости, или скорее, способности четко выражать собственные мысли, вампирши, Макс. – Как для девушки.       - Но я не девушка, - голос Дианы приобрел какие-то резкие, я бы сказала, визгливые нотки. – Я вампир.       Ого! Оказывается, Макс умеет не только краснеть. Сейчас его бледности позавидовал бы самый бледный вампир. Что, дошло, медвежонок? Лажанулся? Эх, ты, недотепа. Стало жаль, по-настоящему жаль друга. Даже язвить расхотелось, тем более что Вой, когда придет-таки в себя, прекрасно справится с этой задачей за нас двоих.       Диана оценила выражение лица поклонника. Сама она уже перестала «фонтанировать» эмоциями и пугать тем самым неподготовленных Шерри и Грея. Я-то уже видела ее всякую, мне, можно сказать, не привыкать. Но друзья мои к эмоциям вампиров оказались совершенно не готовыми и таращились на бледную кровососку, как на чудо света. Прежде, чем окончательно выбитый из равновесия Макс не брякнулся в обморок, Диана неожиданно улыбнулась.       - Мне слишком давно не дарили конфет, - спокойно произнесла она. – Я забыла, как это – получать в подарок что-то незначительное, но приятное. И мне очень приятно. Правда. Спасибо, Максимилиан. А теперь отдыхайте. Вам стоит поспать.       Она кивнула Максу, развернулась и, все так же, сжимая коробку-сердечко в руках, скрылась в темноте леса. Медведь шумно выдохнул.       - Макс, - сказал он, запоздало поправляя вампиршу. А потом перевел на нас мрачный взгляд. Шера и Грей держались молодцом, так, будто ничего неординарного не произошло и оборотень, дарящий конфеты вампирше – это вообще, обычное дело. Я справлялась с собой чуть хуже, и приходилось прикусывать щеку, чтобы не начать глупо улыбаться. А вот Вой сдерживаться больше не мог. С трудом оторвав ладони от мокрых от слез глаз, он обвел нас взглядом.       - Она… ушла она? – не дождавшись ответа, альбинос зашелся в очередном припадке. – Идиот… - с придыханием выдавил он. – Как… как ты до этого додумался? «Девушки ведь любят конфеты», - неумело передразнил. – Где ты девушку увидел?!       - Заткнись! – прорычал Макс, зло сверкнув глазами на альбиноса. – Она девушка!       - Вампир! – бросил Вой. – Кро-во-сос! Да не в этом дело даже, я ее не оскорбляю, - поправился он, видя, как закипает от злости медведь. – Я доношу до тебя, придурка, прописную истину. Вампиры шоколад не едят. Они обычной едой травятся.       Макс вдохнул сквозь сжатые зубы. Шумно выдохнул. Опять вдохнул и опять вдохнул.       - Все, Макс, успокойся, - примирительно заговорил Грей. – Прости, но Вой прав. Вампирам шоколад противопоказан. И вообще, все, что можешь есть ты – для нее яд.       - Я понимаю, - пробубнил Макс, опустив голову. – Просто, когда коробку увидел в кафе, удержаться не смог. Забыл… Я о ней, как о вампире, думать вообще не могу.       Этого еще не хватало. Селена, сделай что-нибудь! Мой друг теряет рассудок!       - Ээээ, - начала воспитательную работу Шерри, которой уже надоело сверлить взглядом дыры в веселящемся альбиносе. – Думать как о вампире не можешь? А как ты о ней думаешь? Ой, стоп! Ты о ней думаешь?!       Макс покаянно кивнул, стараясь не встречаться с нами взглядами. Точно, безумие какое-то. Даже Вой смеяться перестал.       - Макс, она вампир, - тихо сказал Грей. – Можно общаться. – он помолчал, подбирая слова. – Наверное, дружить можно. Но не любить. Ты это понимаешь? Нельзя их любить. Тем более, нам. И даже не потому, что они враги. Просто, они не такие, как мы. И ничего из этого не выйдет. Селена, Макс, да она же старше тебя по любому. Она - Охотник, значит ней не меньше ста пятидесяти лет.       Однако, увидев окончательно скисшего Макса, Грей все-таки смягчился.       - Макс, мы просто за тебя беспокоимся.       - Да она не укусит! Она не такая! - мгновенно взвился герой-любовник, защищая предмет своего обожания. Но Грей жестом заставил его замолчать.       - Она тебя не полюбит, - тихо закончил вожак. – Им это не свойственно. Такие эмоции чужды для них. И чем старше вампир, тем меньше в нем остается отголосков чувств. Именно отголосков, способность чувствовать пропадает почти сразу же после обращения. Вампиры, они вроде и смеются, но не радуются. Грубят, но не злятся. Молчат, но не печалятся. Мы… мы к этому не привыкли. Когда сейчас Диана разглядывала конфеты, - Грей усмехнулся, - мне на мгновение показалось, что я вижу обычную растерянную девчонку. Но это показалось. Они не такие, как мы. Это надо осознавать, Макс. Она тебе не навредит. Ты сам себе вредишь, привязываясь к ней. – вожак вздохнул, похлопал медведя по плечу. – Я просто предупредил. Решать все равно тебе, друг.       В абсолютной тишине мы улеглись у костра. В машину спать никто не пошел.

***

      Побродив немного вокруг, Диана вернулась к джипу. Уставшие от навалившихся на них событий оборотни уснули. Диана немного понаблюдала за спящими, отмечая, что альбинос Виктор даже во сне старается укрыть хрупкую Шерри от всех известных ему опасностей, крепко сжимая девушку в объятьях. Аманда, как всегда, отличилась и заснула в волчьем облике, свернувшись калачиком. Грей спит на спине, заложив руки за голову, а вот Максу что-то снится. Медведь хмурился во сне и приглушенно ворчал. Странный парень. Диана припомнила недавние события. Обнял ее у себя дома, закрыл от «Ловца тумана» в убежище, подарил конфеты. А уж то, как краснеет медведь, стоит ей просто взглянуть на него… Дурой Диана не была и прекрасно осознавала, чем вызвана такая реакция. Осознавала, но понять никак не могла. Вроде не такой уж он и идиот, соображает, что она вампир, а не восхищенная его габаритами школьница. И по-хорошему, должен был бы презирать, ненавидеть, или хотя бы держаться отчужденно, как все его друзья из стаи. Но, вопреки здравому смыслу и всем известным законам логики, оборотень в Диану банально влюбился. Странно как-то. Она прекрасно понимала, что ничего чувствовать к парню не может, но где-то на давно запертых на все замки задворках сознания вспыхнула мысль о том, что ей приятно. Вампирша покачала головой. Этого еще не хватало, радоваться вниманию мальчишки, в разы ее младше. Дав себе обещание поговорить с парнем после того, как будут решены основные проблемы, Диана отбросила мысли о воздыхателе. Тем более, что в радиус ее восприятия попал вампир. Диана обернулась к лесу, из которого парой секунд спустя возник Кристиан с канистрой бензина в руках. Окинув спящих оборотней взглядом, брюнет усмехнулся.       - Уложила детей по кроваткам? – саркастично спросил он, откидывая крышку бака и осторожно наливая бензин. Диана шпильку решительно проигнорировала.       - Почему так долго?       Брюнет пожал плечами.       - У хозяйки мотеля плохо и с автомобилем, и с глазомером. Ее корыто еле-еле выжимает восемьдесят километров в час, а сотня, кажется, предел. К тому же она сказала, что заправка в сорока километрах отсюда. Я проехал все сто двадцать, за что, кстати, еще и доплатить вынужден был. Она затребовала денег за расход топлива.       - И что, заплатил? – хмыкнула Диана. – Какой ты расточитель.       - Ты права, - в тон ей ответил Крис. – Надо было ее укусить. Сэкономили бы несколько купюр из великой казны Совета Тринадцати. Ну что, я готов, – он засунул пустую канистру за заднее сиденье. - Буди свой детский сад. Нужно ехать.       Диана бросила на спящих мгновенный взгляд.       - Пусть еще немного поспят, - скорее попросила, чем сказала вампирша. – Они вымотались, а в джипе не уснут. То ли волнуются, то ли боятся.       Крис внимательно посмотрел на напарницу и неожиданно кивнул.       - И то, и другое, наверное. А вообще, ребята смелые, не ожидал. У убежища дрались сносно. Не профессионально, зато смело, что важно.       - Им есть за что драться, - глухо произнесла Диана. – Там были их семьи. Все, кого они любят.       - На самом деле, Каннингем, любить кого-то не так уж и хорошо, - сказал Крис. – Любовь, привязанность делают уязвимым. Лишают воли. Заставляют совершать необдуманные поступки, рисковать там, где можно было бы пройти мимо.       - Значит, нам несказанно повезло.       - Значит, ты никого не любишь?       Черные глаза брюнета встретились с такими же черными глазами Дианы.       - А я на мгновение тебе поверила, Рэйвор, - ухмыльнулась Диана. – Как будто ты можешь кого-то полюбить. Не можешь. И я не могу. Так что, если судить по твоим словам о том, что любовь делает нас слабыми, то все в порядке. Мы с тобой всесильны.       - И тебя это радует, - произнес Крис, открывая дверцу автомобиля. – Я тут оставил пистолет… Ой, а это что?       Диана мысленно выругалась. Злосчастная коробка шоколадок, именно ее вампирша бросила на сиденье перед тем, как пойти погулять по лесу. Диана собиралась убрать подарок куда-нибудь подальше, но забыла. И вот теперь вынуждена была смотреть, как Кристиан недоуменно крутил розовое сердечко в руках.       - Шоколад, - констатировал брюнет, принюхавшись. – Свежий, с тремя видами начинки. Странно.       - Что странного? Ты что, из настолько бедной семьи, что шоколада при жизни никогда не видел? – стала заводиться Диана.       - Да нет, - как-то отстраненно произнес Кристиан, все еще разглядывая коробку, - нормальная у меня была семья. Отец военный летчик, мать и сестра шифровальщицы… Все у нас было, и шоколад тоже…Стоп, причем тут моя семья? Странно, как эта коробка здесь оказалась.       Здравая мысль сказать напарнику, что конфеты принадлежат одной из девочек-оборотней набатом била в голове Дианы.       - Это мое! – вампирша вырвала коробку из рук брюнета, проигнорировав возмущенный вопль здравого смысла.       Крис моргнул. Потом еще раз. И еще.       - Твое? – переспросил он. – А зачем?       Оценив глупое выражение лица напарника, Диана усмехнулась.       - У тебя не спросила. Мое и все. Не трогай чужие вещи.       К брюнету наконец-то стало возвращаться самообладание, а вместе с ним способность рассуждать.       - Погоди, так это тебе здоровяк подарил? – выдохнул Крис. – Каннингем, а я тут про любовь распинаюсь! Да ты сама о ней лекции читать можешь! Соблазнила мальчишку…       - Заткнись! – прорычала Диана, сверкнув темными глазами. – Если они сейчас проснутся от твоего вопля, я тебя побью!       - Молчу-молчу, - Крис демонстративно закрыл рот ладонью, потом взглянул на сердечко в руках напарницы, и, совсем как недавно Вой, сдавленно хрюкнул.       - Потрясающе! Каннингем, тебя вообще одну оставлять нельзя. За два часа, что меня не было, ты обзавелась поклонником и даже, - быстрый взгляд на коробку, - презентом от него, а еще умудрилась усыновить стаю оборотней.       Диана одарила напарника ледяным взглядом, оттолкнула его от двери, залезла в джип и спрятала коробку в бардачок.       - Знаешь, Диана, - никак не мог угомониться Крис, - а ведь в наше время за совращение несовершеннолетних полагается наказание.       - Мне вообще-то тоже семнадцать, - холодно бросила вампирша.       - Мг, было когда-то, - закончил брюнет и тут же пожалел об этом. Диана на сиденье буквально превратилась в ледяную глыбу. От нее даже повеяло холодом, а глаза стали похожи на две бездны. –Да ладно, не злись, я всего лишь пошутил. Я же не знал, что тебя так задевает напоминание о возрасте.       - Да что вообще ты можешь обо мне знать, - выплюнула вампирша. Крис пожал плечами.       - Ничего. Все данные о членах других кланов засекречены. Да я как-то и не стремился узнать.       Крис обошел джип, сел на сиденье рядом с Дианой.       - А вот теперь, можешь считать, стремлюсь. Ты меня заинтриговала. Мне кажется, твоя история в разы интереснее моей. Расскажешь? Я ведь свою рассказал.       - Откровенность за откровенность? – вновь усмехнулась Диана. Крис кивнул.       - Почему бы нет? Будить своих подопечных ты мне не разрешаешь, а время как-то скоротать нужно. Развлечешь меня интересным рассказом?       Последней, да и единственной, кому Диана рассказывала о своей жизни до обращения, была Кэрри Эммет. Подруга внимательно выслушала вампиршу, и ничего не сказала. Лишь обняла крепко, погладила по крашеным волосам, и больше никогда не спрашивала, почему Диана подбирает этот неестественный цвет. У каждого свой ад.       - Мое полное имя - леди Диана-Анастэйша Каннингем, урожденная Корнуэлльская. Род, к которому я принадлежу, в свое время был очень богат и знатен. Своей матери я не знала, она умерла при родах. В девятнадцатом веке высокая смертность среди рожениц была обыденным делом, знаешь ли. Но это было ничтожно слабым утешением для моего бедного отца. Смерть жены его подкосила, он стал угрюм, мрачен, раздражителен. О том, что когда-то он улыбался, смеялся, был счастлив, мне рассказывала кормилица, и долгими вечерами, прежде чем уснуть, ворочаясь в своей постели, я пыталась представить отца, которого, признаюсь, побаивалась, таким: смеющимся и счастливым. Со мной он почти не общался, избегал, наверное, винил в своем горе. А я, будучи веселым и общительным ребенком, от недостатка внимания не страдала. Слуги во мне души не чаяли, тем более я всегда заступалась за них перед дворецким. Отец не обращал на меня внимания, и я делала все, что хотела: играла с крестьянскими детьми, воровала яблоки, приносила в дом животных, участвовала и практически всегда побеждала в драках, в общем, росла сущим сорванцом, - Диана невесело усмехнулась. – Ты как-то сказал, что в клане меня научили ломать кости. Может быть. Но разбивать носы я умела уже в десять лет.       Она немного помолчала, освежая воспоминания и тихо радуясь, что Крис, как некогда Кэрри, молчит и слушает, не приставая с уточнениями и расспросами.       - Однажды, я сильно заболела, отец стал чаще приходить, даже читал сказки перед сном, и в эти моменты, несмотря на сильную боль, я ощущала себя очень счастливой. Через два месяца я пошла на поправку, и отец решил научить меня ездить верхом. Эти уроки нас очень сблизили. Оказалось, что у нас много общих интересов. Мы ездили на охоту, отец учил меня стрелять и фехтовать. Довольно необычные занятия для юной леди, но мне нравилось этим заниматься куда больше, чем играть в куклы и перемерять по десятку платьев за день. Отец сильно изменился. На смену холодности пришла какая-то отчаянная забота. Гулять без сопровождения и заводить друзей среди низших сословий мне не разрешали. С меня буквально сдували пылинки и водили везде под руку, чтоб не дай бог, не споткнулась.       Когда мне исполнилось пятнадцать, отец женился во второй раз. Его новая жена Игрейн обладала ангельским характером, и чем больше внимания уделял ей отец, тем больше я ее ненавидела. Игрейн не была аристократкой, поэтому я общалась с ней надменно, даже старалась унизить перед отцом. Я знала, что вела себя ужасно, но ничего не могла с собой поделать. Игрейн сначала пыталась со мной подружиться, терпела неудачу за неудачей, плакала, но отцу никогда не жаловалась. Но он не был слеп. Сначала пришлось вытерпеть тяжелый разговор с отцом, а затем я неделю просидела в комнате на хлебе и воде. Отношение к Игрейн я не поменяла, просто стала его скрывать. Ревность - страшная вещь.       И все-таки мне удалось с собой совладать, ведь я не хотела, чтобы отец был несчастлив. А раз счастье - Игрейн, значит, придется стараться принять ее. Решив использовать этот принцип, как аксиому, я обрела душевный покой. Я даже совершенно искренне привязалась к Игрейн. В семье наступила благодать.       Однажды, мы поехали на охоту втроем. Игрейн не была в восторге от этой идеи, так как не любила насилие, но все же поехала со мной и отцом за компанию. Мы с отцом преследовали оленя и решили разделиться. Игрейн осталась позади. Олень бежал впереди, петляя. Я прицелилась и выстрелила в добычу, но промахнулась - расстояние было слишком большое. Вдруг рядом со мной раздался еще выстрел и женский вскрик. Стало страшно, я метнулась на звук. Игрейн лежала на спине, беспомощно раскинув руки. Мертвая. В груди дыра от охотничьего патрона. Это был первый человек, которого я видела мертвым. Сейчас меня уже такими зрелищем не прошибить, но тогда, для семнадцатилетней девушки это было слишком сильное потрясение. Я не хотела, чтобы она умерла. Я ее полюбила.       Отец так и нашел нас. Ее, лежащую мертвой. Меня, стоящую над трупом, и разряженное ружье в траве. Вывод очевиден. Убийца - я. Тогда, давясь собственным ужасом и слезами, заикаясь, я пыталась что-то сказать, но он не слушал. Отец кричал, что я его проклятье, от меня все его страдания, он так и не простил мне смерти матери, а тут еще и Игрейн. Не помня себя он вскинул ружье, навел его на меня. Не знаю, выстрелил бы или нет, но стресс сделал свое дело. Он схватился за сердце и упал. Подбежали слуги, но сделать ничего уже не могли. Мой отец умер от инфаркта, пережив свою любимую женщину всего на несколько минут.       Я была в шоке. Слуги смотрели на меня, лежащие на траве тела, ружье, рану на теле Игрейн. И я не выдержала их взглядов, развернулась и бросилась в лес. Я бежала, не оглядываясь, как мне хотелось, чтобы все оказалось страшным сном. О настоящем убийце в тот момент я не думала, мне даже показалось на какое-то мгновение, что это действительно я ее убила. Хотелось умереть. Я забилась под какую-то корягу, заткнула уши, чтобы не слышать далеких голосов зовущих меня людей и просидела так до ночи. Когда меня резко дернули вверх, и я увидела два черных злобных глаза, мне подумалось, что это дьявол из ада сам лично пришел забрать мою грешную душу. Дьявол впился мне в горло, я чувствовала, что умираю. И было как-то все равно. А зачем, собственно, бороться, если жизнь итак кончена?       О перерождении рассказывать не буду, ты и сам прекрасно все знаешь и помнишь. Но когда я, наконец, очнулась, открыла глаза, то увидела перед собой мохнатую морду, с интересом меня разглядывающую. Это был большой серый, с клоками свисающей шерсти волк. Он встряхнулся и... Обернулся человеком! Я была в шоке, перепугалась настолько, что ничего не могла сказать, просто таращилась на этого человека. Он говорил тихо, успокаивал меня, объяснял, что не причинит вреда, что я у него дома и в безопасности. Если я правильно поняла его объяснения, то он являлся оборотнем. Тогда это было для меня синонимом дьявола, но мысль эту мой мозг принял равнодушно. Дьявол так дьявол, значит, я попала по адресу и меня ждут адские муки. Так пусть приступает скорее. Но оборотень не стал меня пытать и мучить. Он провел рукой по моим волосам и печально посмотрел на меня. Обычно моя внешность у противоположного пола вызывала прямо противоположную реакцию. Было странно. Но опять же, все равно.       От голода меня била дрожь, я металась по кровати. До сих пор не понимаю, как оборотню удалось привести меня в порядок. Вампиры первые дни обращения настоящие психи, теперь-то я это знаю. Да и первые два-три месяца тоже сорваться – раз плюнуть. Оборотень не побоялся держать у себя дома новообращенного вампира. Не знаю и знать не хочу, чьей кровью меня тогда поили. А потом я пришла в себя ровно настолько, чтобы узнать от оборотня, что, во-первых, я теперь - живой мертвец или вампир, во-вторых, оборотни ненавидят вампиров, и сейчас между этими народами идет бойня, и, в-третьих, меня просто пожалели, потому что оборотень, видите ли, никогда не убивает детей. Потому что я только в начале своего пути. Могу стать монстром, что вероятнее. А могу приносить пользу, сделать что-то важное. На том мы и расстались. Я понимала, что не могу остаться, как понимала и то, что не должна задавать ему вопросы. До сих пор не знаю, как его зовут и никогда больше не возвращалась в тот дом. Впрочем, за сто пятьдесят лет может, и дома-то нет давно. Уходя, я бросила взгляд на большое зеркало на стене. И поняла, почему оборотень смотрел на меня с такой печалью. Мои глаза были совершенно черны, лицо казалось мертвенно-бледным, осунувшемся, с острыми скулами. От меня, живой, настоящей, красивой остался призрак. Но самым страшным были волосы, - Диана взяла пальцами красно-коричневую прядь, задумчиво посмотрела на нее. – Я была почти седая, как какая-нибудь старуха. Бледная, седая, да еще и эти черные глаза. К ним, кстати, я привыкала гораздо дольше, чем к голоду.       Вампирша замолчала, рассеяно теребя прядь волос. Крису говорить тоже не хотелось, хотя он понимал, что рассказ не закончен и Диану нужно подтолкнуть.       - Как ты оказалась у Джозефа? – тихо спросил он.       - Нужно было прибиться к клану, и я прибилась, - пожала плечами Диана. – Банально. Оборотень сказал, что я не должна быть одна, иначе меня убьют. Либо его сородичи, либо нынешние мои. Одиночек у нас не любят, особенно новообращенных, сам знаешь. Вампир, что меня обратил, принадлежал к клану Джозефа. Так что, логично было бы придти на место своего создателя, заменить его. Это я и сделала. Я ведь стреляю и фехтую, я изначально была неплохим бойцом. Тренировки сделали свое дело, я действительно хорошо стреляю и ломаю кости, все как ты и говорил.       - Я говорил, что только это ты и умеешь делать, - как-то потеряно произнес Крис. И тут же добавил: - Значит, ты красишь волосы из-за седины. А почему в такой странный цвет? Тебе пошел бы темный.       - Да, угадал, я брюнетка, - коротко хихикнула Диана. – Была брюнеткой. А этот цвет…там, в лесу, когда я увидела мертвую Игрейн, на ней был коричневый костюм для верховой езды. И кровь, расползаясь по материалу, давала странный оттенок. Красивый, но непонятный. И очень жуткий. Мне часто мерещился этот цвет, стоял перед глазами. А когда меня мучил голод, казалось, что весь мир вокруг меня становится красно-коричневым, и это было невыносимо. Я, бледная и седая, и этот насыщенный цвет. Я покрасила в него волосы. Конечно, идеального сходства добиться не получилось, но я максимально приблизила свой цвет к тому, что меня преследовало. Стала ярче, обрела цвет, перестала быть призраком. И кошмар отступил. Теперь я боюсь, если честно, менять цвет волос. Мне кажется, это кровь Игрейн хранит меня. Она ведь меня любила. И я ее тоже.       - А как же убийца твоей мачехи? – вспомнил Кристиан. – Ну, настоящий.       Диана задумчиво кивнула.       - Настоящий, - эхом повторила она. – Самый-самый настоящий. Начну с того, что я переменила фамилию. Мне нужно было затаиться, я не сомневалась в том, что так убийца быстрее проявит себя. И не ошиблась. Убийцей оказался мой двоюродный дядя.       Он гостил у нас с месяц, все говорил, что улаживает какие-то дела, я толком не вникала. Отец злился на него, и позже я поняла, за что. Дядя проигрался в карты. Полностью. Он заложил свое имение и большую часть наследства, чтобы выкрутиться из долгов. Из того, что осталось ему худо-бедно удалось сколотить небольшой капитал, кажется, он вложил куда-то деньги. И вроде бы начал подниматься со дна, но, как говорят в нынешнем мире, бывших наркоманов не бывает. Видимо, тоже можно сказать и об игроках. Дядя вернулся за карточный стол и проигрался окончательно. Вот тогда-то его и посетила мысль о том, как заполучить наше наследство. Вообще, - Диана грустно усмехнулась, - выражаясь терминами игроков, карта ему пошла. Все случилось даже лучше, чем он планировал. Будучи единственным по крови живым родственником моего отца, помимо меня, разумеется. Дядя рассудил, что избавившись и от Игрейн, которая теоретически могла забеременеть от отца, и от меня – прямой единственной наследницы, с раздавленным горем отцом он справится легко. А тут все сложилось ему на руку. Отец умер, Игрейн погибла, о младшей леди Корнуэлльской больше никто и никогда не слышал. Если бы дядя знал, что я жива - он бы не осмелился прибрать к рукам мой дом и состояние, а я бы никогда не узнала о том, кто являлся истинным убийцей. Вуаля, и он стал хозяйничать в нашем имении, распоряжаться нашими деньгами на правах единственного родственника и хозяина. За четыре года дядя превратил мой дом в притон, игорный дом, бордель. О его разгульном образе жизни и том, как он швырял деньги, ходили легенды. Четыре года он целенаправленно позорил фамилию и рушил то, что мои предки создавали сотнями лет. – Диана повернулась и посмотрела в глаза Крису. – Я же не могла такое простить, верно?       Тот лишь утвердительно кивнул.       - Как бы то ни было, фамилия была уничтожена. Со смертью дяди больше не осталось Корнуэлльских. А детей у него не было, по крайней мере, законных. Род прервался. Имение забрало правительство, деньги растащили многочисленные папины компаньоны и дядины кредиторы. Мне было не жаль. Правда, ни капли. Там больше не было ничего, чего было бы жалко. Только призраки остались: в стенах, картинах, зеркалах. А зачем мне призраки, если я сама мало чем от них отличаюсь.       Пауза затянулась. Слишком долго. Слишком тихо. Слишком тяжело.       - Буди оборотней, - ровным голосом произнес Кристиан, глядя перед собой. – Надо ехать.       Диана кивнула, выбралась из джипа и направилась к еле тлевшему костру. Кристиан проводил ее внимательным взглядом. Миры, в которых они жили, были слишком разные. Но мир, в котором живут теперь – он один на двоих. Здесь, сейчас. Брюнет усмехнулся одними губами. Здоровяк-медведь, которого Диана будила, легко тряся за плечо, распахнул глаза и растерянно пялился на вампиршу. Со стороны выглядело забавно. И Крису было смешно. И грустно. И немного завидно. С тех пор, как он стал живым мертвецом, он ни разу никому ничего не дарил. А мальчишка догадался. Надо же, почти ревность. Почти чувства. Почти жизнь. Может быть, если он тоже кому-нибудь что-нибудь подарит, эта почти жизнь станет ощущаться еще чуть-чуть сильнее. Брюнет усмехнулся мыслям. Нужно будет подумать над этим. Обязательно.