Короли лаборатории

Каждый день они отчаянно спорили за право быть "королем лаборатории", а потом смеялись, похлопывая друг друга по плечу и строя планы возможных экспериментов. Дело было сложное, и те минуты, когда экспертов никто не подгонял и не требовал результатов, они старались использовать для того, чтобы просто поговорить о чем-то еще, кроме очистки останков от плоти, формулах и расчетах. Обсуждение списка покупок в супермаркете особенно занимало их обоих: фрукты и мясо, китайская лапша, молоко или сливки - было более занимательной темой. Зак любил детально подходить к этому вопросу, расписывая все до мелочей, включая жирность молока и творога, процент клетчатки в кукурузных хлопьях. Ходженс смеялся над своим педантичным напарником, предлагая вымерять все в миллиграммах и миллиметрах. Доктор Эдди морщил курносый нос и отворачивался, скрывая улыбку: ему нравилось доводить Джека до определенной точки кипения, когда тот срывался, хватал Зака за воротник халата и тащил в свой кабинет, приговаривая, что сейчас устроит ему головомойку, но вместо этого прижимал его к себе, целовал в висок и облегченно выдыхал - все ерунда - главное, вместе. Никто никогда не спрашивал, что между ними происходит, только изредка подшучивали, говоря, что они спелись. Иногда Джек думал, расскажи они все о своих отношениях доктору Бреннан или агенту Буту и даже Анжеле, все приняли бы этот факт, не осуждая, не заставляя объяснять, что и как; правда, избежать обсуждений происходящего между ними, вряд ли бы получилось, и поэтому он не спешил поделиться этой приятной новостью с остальными. Зак разделял его мнение, в нем, как он полагал, было что-то вроде жадности: он считал, что их чувства должны принадлежать только им двоим, мнение остальных его мало интересовало. Он никогда не жил с мужчиной, считая это чем-то большим, чем просто развлечение на пару ночей. Ходженс, предложивший ему поселиться в его доме тоже не ожидал, что присутствие Зака Эдди в его жизни сыграет хоть какую-то роль. Много дней и ночей они пытались докопаться до истины, почему однажды их потянуло друг к другу так, что не выдержал ни один нерв, сломались все возможные барьеры, "съехала крыша" и "отказали тормоза". Если бы они поинтересовались мнением доктора Бреннон, наверняка услышали бы занимательную историю о гормонах, метаболизме, различных химических реакциях, антропологических феноменах... Зак никогда не был решительным в отношениях, и ему очень повезло, что Джек почувствовал его желание сблизиться и сделал первый шаг. Ходженс видел, как его напарник избегает случайных прикосновений, дружеских объятий, но только если это Джек - от остальных Зак не шарахался, как ошпаренный. Он заподозрил, что причина такого поведения кроется в скрытом желании, о котором Эдди стесняется сказать. Как-то раз, октябрьским утром, когда кроме них в лаборатории никого не было, Джек отвлек Зака от очередного рентгеновского исследования и развернул к себе. Он видел, как юноша побледнел, поняв причину такого поведения напарника. Медлить было нельзя, и Ходженс обнял ладонями его лицо. Зак смутился, и его кинуло в краску, щеки горели. Джек решал, говорить что-либо или просто действовать, и, в конце концов, выбрал второе. Он зарылся пальцами в волнистые русые волосы Зака Эдди и прижался лбом ко лбу, слыша сбивчивое дыхание друга. Зак подался вперед, уткнулся носом в шею Ходженса и, кажется, всхлипнул. Джек испугался, что Зак заплачет, не оценит его действий, но тот лишь теснее прижимался, обхватывая руками за шею. Когда они оказались дома, Эдди тут же поднялся к себе и запер дверь. Он сидел на кровати и чувствовал, как его бьет мелкая дрожь, как он возбуждается, вспоминая, что между ними произошло днем, как рассудительность покидает его, замещая всё чистыми эмоциями. Тогда он откинулся на спину и закрыл лицо руками, тихо застонав - голова кипела, как и бешено несущаяся по венам кровь. Он уже был готов удовлетворить себя, но раздался стук в дверь. Ходженс стоял в дверях с пакетом из китайского ресторана, но, подойдя к Заку, увидев его состояние, он поставил угощение на пол и привлек своего соседа к себе, коснулся губ пальцами, положил ладонь на затылок и поцеловал Зака, который тут же ответил на ласку. Тогда Джек не решился идти до конца, только целовал Зака, пока не закружилась голова, и не кончился воздух в легких. Он осел на пол, увлекая онемевшего Зака за собой, прижал его к себе, расстегнул на нем брюки и, целуя в шею, довел Зака до пика удовольствия. Больше всего доктор Эдди переживал, что отношения с Ходженсом как-то повлияют на качество его работы, но в институте ласковый и пылкий Джек невероятным образом преображался, не позволяя даже невинных объятий. Зак и радовался этому, и огорчался одновременно, особенно, когда Джек флиртовал с Анжелой, настолько откровенно, что иглы ревности ранили Эдди до самых костей. Он много раз спрашивал Ходженса, лежа у него на груди в их спальне, почему это происходит, что движет Джеком, когда тот что-то шепчет на ушко мисс Монтенегро, но у самого Ходженса не было на это разумного ответа. Он отшучивался, сжимал лицо Зака в своих ладонях и терся носом о нос, совсем как мальчишка. Объяснить любимому, что это его защитная реакция и просто некая защита "личной территории", он не мог. К счастью, у Зака хватало сил и терпения не устраивать сцен по этому поводу. ...Обсуждая количество молока, нужное им на неделю, оба они забывали о том, что где-то в соседнем кабинете лежат жуткие останки, вещдоки в пакетах, Кости спорит с Бутом, а Свитс, как губка, впитывает малейшие нюансы их словесных перепалок. Казалось бы, какая мелочь - молоко, но именно это спасало отношения Зака и Ходженса в этом замкнутом на себя пространстве. Со стороны никто даже и подумать не мог, что речь там, за стеклом кабинета, идет не о личинках хруща или фракциях тазовых костей, а об обычном пакете молока. Зак мысленно смеялся, представляя, как вечером Джек обязательно поцелует его, наплевав на камеры слежения, когда они затеряются в огромном супермаркете.