Шаповалов смеется

Ваня Шаповалов смеется. Вот они, на кремлевской сцене – его девочки. Юбчонки красные, галстучки эти… Рубашечки беленькие, свежие, потяни носом – чувствуешь запах порошка. Да Юлька с Ленкой сами беленькие и свежие, тут и нюхать не надо. Девчонки еще. Вон Катина носится, смеется, кричит чего-то. Юлек охрипла уже орать, а все равно скачет, за руки народ тянет. Дурочки маленькие, беленькие. Ленка опять завышает, ей сколько ни говори, вечно одно и то же. Ну ничего, ей можно, с ее голосом не сорвется. Главное, чтоб не сбилась. Прижались друг к другу, ноги, руки, губы – все слилось, вместо двух девочек – одна. Головки наклонили, целуются – как целуются, красиво, глаз не оторвать. Зал воет, руками размахивает, кто-то скачет, кто-то орет, кто-то визжит, только их не слышно – две его красавицы всех молча перекричали. Уже дым повалил, обе с места сорвались, побежали, пуговица с новой рубашки улетела со сцены в толпу, но тишина еще стоит у него в голове, еще не затихла. Громкая какая тишина. Маленькие его дурынды, мать их. За них он только держится, он их вытолкнет, зазвездит, ознаменитит, а они уж вдвоем – его. Пусть все смотрят Бабий Бунт в Кремле, пусть у всех глаза на лоб повылазят, пусть Путин у себя там в кабинете языком подавится, да только его девочки лучше всех прочих со своими галстучками и ножками, он еще покажет. Вот уже две тысячи третий. Две девочки его уже везде были, всех покорили, уже в Америке на всех радиостанциях надрываются: “All the things she said, all the things she said…” Уже у всех это “running throw my head” бегущей строкой в голове, у всех «Тату» на руке и «Хуй войне» на футболке, уже прошлись по странам толпы красных юбок, рывками последние простые движения, ведь уже проиграно Евровидение и выброшены майки с единицами… Только девочки изменились. Поумнели. Нету глупенькой Лены – пополнела, волосы порыжели, говорит умными фразами. Нету смеющейся Юльки – серьезная, черный хаер, джинсы драные, мат постоянный. Это уже не его девочки, они и целуются некрасиво, на публику, они не верят в то, что поют. У таких нет всемирной известности – и не будет. Такими заниматься неинтересно. Красные юбочки забылись, белые ножки-ручки покрылись загаром и тату, а та больше не любит ту. Вот и все. Не его девочки приносят ему документы, контракт, белые бумажки. Шаповалов смеется. Смеется.