Loss

Разбросанные по полу вещи, гитара с порванными струнами, помятое постельное белье и одинокий, забитый собственными мыслями Оливер посреди хаоса, что создал сам. Он свернулся калачиком, поджав под себя тощие ноги, и думал. Думал много и так хотел перестать это делать, но не мог. Помнится, как-то раз он услышал, что нельзя думать о прошлом, которое приносит тебе боль и страдания. Совет казался правильным, ценным и полезным только некоторое время. А потом, когда теряешь любимого человека, то психологически навредить самому себе получается как-то... неосознанно. Будто так и нужно, прописано, что ты будешь чувствовать всепоглощающую боль. Утрата просочится в твои вены, смешается с кровью, смертельно отравит тебя. А ты сначала будешь корчиться, разрываться на куски... Но это только первая стадия. Вторая - безразличие. Оливеру не нравится это слово, не нравится, что он может стать черствым и бесчувственным. Он не хочет забывать, но и не хочет при одном только ее упоминании постоянно ощущать, как грудь стягивает силками, а сердце горит синим пламенем, одновременно протыкаемое миллионами острых веток, коими балуются маленькие дети во дворе. И как всегда бывает в уничтожающей тебя реальности, "золотой середины" тут нет. Есть только куча мыслей, мнимое сочувствие родственников и друзей, место, где можно кричать и разрушать, тем самым доказывая себе, что сердце всё ещё человеческое - не из камня или льда. Да и больше ничего, собственно. От выплеска горьких эмоций Оливер слаб и дезориентирован. И он мало спит, только изредка погружаясь в получасовую дрему. Иногда его усталый взгляд утыкается в одну точку, и Оливер часами не подает признаков жизни. Сейчас он в сотый, тысячный раз проигрывает в своей голове воспоминания о ней, как затертую до дыр пленку. Вот первая встреча, когда они мельком пересеклись на чьей-то вечеринке, потом его расставание с Амандой, вот тут они в тату-салоне, где она работала. Дальше первое свидание, второе, третье... По сути, все было слишком быстро. И одно из последних воспоминаний - кольцо на её безымянном пальце. Оливер жмурится, сжимает кулаки и считает до десяти. Психологи уверяют, что помогает. Кто-то стучится в дверь, а Оливер успел дойти только до цифры 6. Оборвав счет, он открывает глаза и видит перед собой перекошенное от псевдо-обнадеживающей улыбки лицо Франчески. В руках у него ее любимая кружка. Будь кто другой сейчас на месте Джоша, Оливер бы не пожалел сил и выхватил кружку, поливая того другого матом. Франчески единственный посетитель, заглядывающий в дом Оливера после её смерти по несколько раз в день. Он приносит еду, воду, заставляет выходить на улицу, пытается шутить, но в конце концов, когда не получает ответной реакции, просто садится рядом с лежащим на полу Сайксом и молчит. И именно молчание этого человека порождало хоть какие-то светлые, отвлеченные, не связанные с ней мысли в воспаленном сознании Оливера. - Я принес чаю, хочешь? - тихо спрашивает он, садясь по-турецки на мятое и пыльное одеяло. Оливер не может спать на кровати, поэтому с первого дня забился в уголок, притащив с собой когда-то чистое, только из стирки, постельное белье. - Наверное, - доносится в ответ хриплый от долгого молчания и ежедневных доз никотина голос. Оливер теперь много курит, ругает себя за это и снова курит. Сайкс аккуратно подносит горячую кружку к искусанным губам, дует и делает небольшой глоток. Чай ромашковый. Успокаивает нервы, как пишут медики. А может он еще и раны залечивает, и людей из мёртвых возвращает? - Что случилось? - спрашивает Джош, кивком головы указывая на гитару. - Я играл. И случайно порвал струну. - играл до стертых до мяса пальцев и с такой силой бил по старым и видавшим виды струнам, что те не выдержали. - Хочешь поговорить о... - Джош заканчивает фразу бормотанием себе под нос. - О ней? Нет. - У тебя есть шанс выговориться. Обычно это помогает... - он смотрит в пол, не смея поднимать взгляда, и понимает, какую глупость сейчас сказал. - Никому никогда это не помогало! - вскрикивает Оливер, но потом осекается. Он откашливается, прикасается пальцами к своей щеке. Кажется, он плачет. - Оли... - шепчет Джош и прижимается к Сайксу. Кружка выпадает из его рук, оставляя на одеяле мокрое пятно. - Оли, мне жаль... Оли... мне так жаль... тебя... так жаль, что все это происходит именно с тобой, Оли... Оливер может только слабо обнимать в ответ да отрицать, что тоже жалеет себя. - Чем я могу помочь, Оли? Просто скажи... - Перестань вести себя так, будто виноват в ее смерти, - прерывает Оливер, с трудом выдавливая из себя слова. - Это был несчастный случай. Карма сучка, ясно? Теперь просто помолчи. Джош крепче обхватывает костлявое татуированное тело Оливера, как маленький мальчик, обнимающий своего любимого, но старого, всего перешитого и заплатанного, плюшевого медведя. Джош смотрит с заботой, какой-то наивной любовью и готовностью помочь в любой момент. - Я помогу тебе, правда. Оливер ничего не говорит в ответ. Джош ошибочно думает, что молчание в этом случае - знак согласия. И Джош очень опрометчиво поступает, позволив себе разжать объятия и переплести их пальцы. - Не... не надо, - проговаривает Сайкс, уставившись на свою ладонь, касающуюся ладони Джоша в этом неоднозначном жесте. Франчески закусывает губу, виновато глядя на Оливера, но руку все же убирает, мысленно ругая себя. Сайкс закрывает ладонями лицо, опустив голову на колени. С момента ее смерти в этой комнате пахнет только болью, неловкостью и сигаретным дымом. Оливер ненавидит себя за это. И Джоша он тоже ненавидит, раз тот неосознанно напоминает о ней. Нет, они отнюдь не похожи, но его объятия, взгляды, случайные касания - все эти мимолетные черты так и кричат о том, что он влюблен. Как когда-то была влюблена и она. - Я не смогу значить для тебя столько же, сколько значила она - это и дураку понятно, - подает голос Джош, подтверждая мысли Оливера. - Но можно мне просто... продолжать заботиться о тебе? Не отталкивай меня, пожалуйста... Оливер поднимает голову, вытирая рукавом кофты непонятно когда снова выступившие слезы. Он не уверен, что способен дать верный ответ. В конце концов, Сайкс сначала и не предполагал, что кто-то будет нянчиться с ним. Он думал, что пройдет через всё сам. Не получилось. Джош получает в ответ на просьбу еле заметный кивок.