***
Баки снова пропадает и уносит с собой единственную вещь, которую они выбирали вместе — фикус. Большая часть его одежды остаётся в шкафу, в отличие от старой формы Зимнего Солдата и комплекта оружия. Стив ищет его по всему городу, потом по всему округу. Баки нет нигде. Конечно, всегда можно позвонить Старку, но стоит Стиву представить его комментарии, и он забивает эту идею в самый дальний угол сознания, а потом и вовсе перестаёт искать, потому что понимает, что ни объясниться, ни вернуть друга он не сможет. Стив кидает в дорожную сумку смену белья и запасные джинсы, кладёт поверх блокнот и альбом, в последний раз оглядывает опустевшую квартиру, попутно отключая всё, что только можно отключить, и запирает за собой дверь на оба замка. Манхэттен встречает его несмолкающим рокотом машин и людских голосов, команда — одобрительными кивками. Дорогу до собственных комнат в башне Стив запомнил ещё с прошлого раза, когда Старк настойчиво просил заезжать в гости. Он так и не сподобился до этого дня. С переездом в башню Мстителей быт Стива наполняется приятными мелочами, вроде совместных завтраков со Старком, после которых его приходится загонять спать, вроде спаррингов с Клинтом, который раз за разом доказывает, что ловкость гораздо важнее силы, или долгих бесед с Наташей, Пеппер и Джанет, которые дважды умудряются вытащить его по магазинам в качестве не то охраны, не то тяглового животного. После этих прогулок Стив понимает, что пока он увешан разноцветными пакетами, для большей части проходящих мимо женщин он будто перестаёт существовать, и это становится темой их следующего разговора с Джанет. Тему его отношений с Баки никто из девушек не поднимает. Спустя несколько недель Хоукай буквально припирает Стива к стене, выпытывает те подробности, о которых ему не удалось разузнать самостоятельно, и предлагает напиться. Стиву приходится напомнить ему, что алкоголь на него не действует, и он тут же жалеет об этом, потому что Клинт усмехается и тем же тоном сообщает, что дофамин и окситоцин ничуть не хуже алкоголя, да и денег на них тратить не придётся. Стив едва сдерживается, чтобы его не ударить. Чуть позже мир сходит с ума, и им приходится покинуть башню и выполнять исключительно охранные функции, пока зарывшийся в компьютер Старк в очередной раз единолично спасает мир. Это затягивается на несколько дней, в один из которых Тони внезапно поворачивается к нему и будничным тоном сообщает, что Баки вернулся в Штаты. Уровень адреналина подпрыгивает так резко, что у Стива кружится голова. Даже победа Старка над страшным инопланетным вирусом радует его меньше. Теперь на миссиях он то и дело наталкивается на Баки — тот мелькает в окнах, следит с крыш, проезжает мимо в общественном транспорте или просто стоит на другой стороне улицы и смотрит, не отводя глаз, когда они встречаются взглядами. Стиву неуютно под настороженным взглядом. Ему хочется подойти, что-нибудь сказать, извиниться или ударить, но пока он выбирает, что же он хочет сделать, Баки успевает исчезнуть.***
В последнее время мотоцикл на миссии Стив не берёт, предпочитая добираться со всеми в джете или уцепившись за Железного человека. Именно в один из таких дней, стоит Тони оставить его на тротуаре и взмыть вверх, высматривая цель, Стив наконец-то оказывается на расстоянии вытянутой руки от Баки. Тот смотрит зло, щурясь против солнца. — Что, теперь перед Старком ноги раздвигаешь? — говорит Баки так же зло, как и смотрит. Стив игнорирует его слова, потому что это предположение столь же безумно, сколь ошибочно. — Ты следишь за нами? — спрашивает он, и выражение лица Баки искажается, злость сменяется растерянностью. — Я вижу тебя во время всех наших миссий. Зачем ты следишь за Мстителями? Хохот Баки почти оглушает его. — У нас совпадают цели, идиот. Вы всегда делаете за меня большую часть работы, а потом Фьюри кидает вам благодарность на бумажке, а вы и рады стараться. Герои! В этом есть смысл. Ник до сих пор скрывает своё местоположение и конечную цель текущих операций, отговариваясь тем, что любой разговор может быть перехвачен. — Ладно, я пойду за своей куколкой, а тебе пора бежать за её наёмниками, если только ты не хочешь, чтобы пострадали детишки. Поцелуй там всех за меня. Баки снимает с плеча какую-то палку, одним движением раскладывает её в самокат и скрывается за углом прежде, чем Стив заканчивает формулировать ответ.***
После миссии, когда террористы ровным строем отправляются переодеваться в рыжие комбинезоны, а Старк разворачивает перед Мстителями очередную бумажку с благодарственным письмом от Фьюри, Стив задумывается над тем, что сказал Баки, и пытается понять — действительно ли Тони хотел бы чего-то подобного от него, или это всё игра воображения Баки, или какая-то гипербола, попытка уязвить. Тони вопросительным жестом приподнимает брови. — Нам надо поговорить, — Стив понижает голос так, чтобы его слышал только Старк, хотя никто не обращает на них внимания. — Звучит как начало разноса, если только ты не собираешься признаваться мне в любви, — кривится Тони, но кивает и следует за ним к выходу из служащей сегодня штабом гостиной. — И о чём же ты хотел поговорить? — Я видел сегодня Баки, и… — Я тоже его видел. Если это как-то связано с тем, о чём ты хотел поговорить, то вот моё слово: помиритесь уже наконец и прекратите трахать окружающим мозги. — Дай мне закончить. — Мы ещё даже не начинали. — Господи, Тони! Замолчи. — Ты сам хотел поговорить. Или предполагалось, что это будет монолог? — Баки сказал, что… Он сказал, что ты меня… Что у нас с тобой секс. Глаза Тони расширились, а сам он застыл с открытым ртом. — Точнее, Баки спросил… — Стив сглотнул, и нашёл-таки выход из положения. — Джарвис, воспроизведите, пожалуйста, первую фразу Баки во время нашей сегодняшней встречи. — Блядский Старк, — раздаётся из динамиков раздражённый шёпот. — Воспроизвести вторую фразу? — Э-э… Да. Наверное. — Что, теперь перед Старком ноги раздвигаешь? — второй раз это звучит ещё хуже, чем в первый. — Ого! — оттаивает Тони. — Ну у твоего парня и фантазия. То, что я подростком дрочил на твой плакат, ещё не значит, что я не перерос это. — Тони! — подобного откровения Стив не ожидал. — Это не то, что я хотел бы о тебе знать. И Баки — не мой парень. — А кто тогда? Вы полтора года ходили, держась за ручку, и теперь вдруг после первой же ссоры разбежались по разным углам и делаете вид, будто ничего не было, при этом продолжая видеть друг друга в мокрых снах. Это ли не любовь? — Тони. — Я долго терпел все эти пляски вокруг тебя, которые устроили девчонки. Ты же такой нежный и ранимый, что прям обрыдаться можно. Но знаешь что? Мне надоело. Если до следующей миссии ты не возьмёшь себя за задницу и не разберёшься со своими отношениями, я лично запру вас с Барнсом в одном бункере на двоих и буду продавать билеты на просмотр. Стив потрясённо молчит. Пляски? Нежный и ранимый? — И, кстати, если тебе вдруг интересно, я сам люблю раздвигать ноги, но только если член резиновый и его держит красивая женщина. Вот это уже действительно совершенно лишняя информация, потому что воображение Стива рисует ему попеременно Пеппер и Наташу, снабжёнными соответствующими игрушками, и это странно… возбуждает.***
спонсор части — джим кроус
Наташа ведёт его в новое помещение для спортзала, и Стив до последнего не чувствует подвоха. Девушка рассказывает о новом фильме с такой увлечённостью, что Стиву уже не терпится его увидеть самому, и он сожалеет, что согласился помогать Тони с переоборудованием. Наташа чуть задерживается в дверях, и Стив оказывается в комнате первым. Он протягивает руку, чтобы включить свет, и дверь за ним захлопывается с оглушительным грохотом. Под осветительным пультом включается переговорная панель. — Прости, Стив, мы с Джанет были против, но мы оказались в меньшинстве, а Соединённые штаты — страна победившей демократии. Надеюсь, вы уладите всё между собой до того, как проголодаетесь. Стив касается кнопки, и под потолком вспыхивают лампы. В центре комнаты, прикованный к единственному установленному турнику, стоит Баки. Хотя, было бы более точным сказать «распят». — Что за шутки?! Наташа! — почти кричит Стив в интерком. — Старк просил передать, что предупреждал, — вздыхает она в ответ и отключается. Через дверь не доносится ни звука, но Стив чувствует, что Наташа ушла. Он отворачивается от двери, даже не пытаясь её открыть — помещение проектировал Старк, а значит, у него нет ни шанса, и подходит к Баки. Тот поднимает голову, и Стив видит на его лице намордник, точно повторяющий тот, что был надет на Локи. Стив внимательно осматривает стену и потолок и находит несколько неровностей, которые вполне могут быть камерами. — Тони! Тони, я знаю, что ты подглядываешь! Какого дьявола, мистер Старк?! Сверху раздаётся негромкое шипение, потом голос Старка: — «Мистер Старк» был мой отец. Хотя в более поздних записях ты не стеснялся называть его Говардом. Поверьте мне, мистер Роджерс, вашему старому другу следует немного помолчать и послушать, что говорят пристойные люди. Слово, которое готово сорваться с языка Стива, никак не может считаться пристойным. Стив вздыхает и протягивает руку к замку кляпа, расположенному на затылке. — Если ты сделаешь это, то будешь жалеть, — сетует Тони. — Заткнись, — огрызается Стив и расстёгивает намордник. Тот падает на пол. — Там чуткая электроника! Ах ты… питекантроп! — Как только я отсюда выйду, я надену его на тебя. Джарвис, отключите, пожалуйста, звук и видеопередачу. — Сделано, мистер Роджерс. — Спасибо. Стив отпихивает намордник к стене и поднимает взгляд на Баки. Тот глубоко дышит и облизывает губы. — Как долго? — Чуть дольше двух часов. — Голос у Баки хриплый, но в интонациях нет ни капли недовольства, только смирение. — Что они тебе наговорили? — Кучу хуйни о высоких чувствах. Старк предлагал накачать меня афродизиаками, но потом остановился на кандалах. — Я не знаю, как это снимается, но попытаюсь тебя освободить. Подожди немного. Стив становится на колени и принимается возиться с литыми браслетами. Турник явно предназначается для Халка, иначе бы Стив просто вырвал его из пола. Ни труба, ни кольца не поддаются. — Стив, — окликает его Баки тихо. — М? — Посмотри на меня. Стив послушно задирает голову, не вставая с колен, и с интересом разглядывает новое выражение лица Баки. А потом узнаёт его — обычно именно так Баки смотрел на него после того, как вытаскивал из очередной подворотни. Сейчас кажется, что это было когда-то безумно давно. В прошлой жизни. — Ты всегда был слишком добрым… — Баки усмехается. — И слишком настырным. — Уж какой есть. Стив отчаивается расцепить кандалы самостоятельно и обращается за помощью к единственному доступному источнику. — Джарвис, как это снимается? — Кандалы, которыми закреплён мистер Барнс, снимаются дистанционно. — То есть вы можете это сделать? — В данный момент не выполнены все нужные условия. Простите. — Условия? Я что-то должен сделать? Сказать? — Я не могу ответить на этот вопрос, — отвечает искин. — Судя по тому, что говорил Старк, это должен быть как минимум примирительный поцелуй. — Баки кривится, будто ему противно само слово. — Как унизительно. — Баки. Если это действительно всё, что нужно… — Ну, да. Ты меня поцелуешь, раскуёшь, выведешь за дверь и отпустишь на все четыре стороны. Слишком легко. — Пожалуй, да, — соглашается Стив. — Предполагалось, что я буду молчать и слушать. Говори, если есть, что сказать. Обещаю не перебивать минуты три. Уложишься? Стив садится на пол и заставляет себя смотреть Баки в глаза. — Я знаю, что уже много раз извинялся, но тогда ты не помнил, за что, так что я… Прости меня, Бак. За то, что не удержал тебя. За то, что не искал. Баки фыркает. — Прости, что не дождался, пока к тебе вернётся память, прежде, чем… До того, как… Наверное, я кажусь тебе ханжой и идиотом, но я просто не знаю, как назвать то, что было между нами. Я не могу назвать это любовью, потому что моя любовь к тебе и то, что мы делали в постели, — это существовало отдельно. Ты был мне самым близким другом, я думал о тебе как о брате. То есть — никаких романтических штук, как с девушками. Цветы, кино, свидания, танцы… Нет, я не мог представить, что мы можем заниматься чем-то таким. А потом ты меня поцеловал, и это всё изменило. Не в смысле романтической мишуры, а в смысле секса. Это стало больше, чем приятным дополнением отношений. Больше, чем просто секс, понимаешь? Мне нравилось то, что ты делал со мной, мне нравилось делать это с тобой. В постели становилось неважно, сколько ты помнишь из нашей прошлой жизни, потому что там вообще не было места прошлому. Это было что-то очень настоящее. Настоящее, которое мы проживали вместе. Иногда я думал, что тем самым предаю нашу дружбу, но я бы не смог остановиться и прекратить всё это. Я не жалею, что это у нас было. — Три минуты истекли. Судя по тому, что я до сих пор вишу, ничего интересного ты не сказал. Чего ты вообще добивался, изливая передо мной всё это? Я должен был заплакать и раскрыть тебе объятия? — Нет. Я просто хотел, чтобы ты понял. — Я давно понял, тупица. Боже, Стив, иногда ты такой дурак, что я удивляюсь, как ты до сих пор остаёшься живым. Или это как с Хоулеттом? Тебя убивают на каждом задании, но потом ты приползаешь обратно и штопаешь несовместимые с жизнью дырки на форме? — Тогда почему? Почему ты всё ещё злишься на меня? — Кто сказал, что я злюсь на тебя, идиот? Подойди, и я покажу тебе, как именно я на тебя «злюсь». Стив качает головой, но всё же поднимается и делает два шага вперёд. — Ближе, — шепчет Баки так тихо, что Стив невольно подаётся вперёд, чтобы расслышать этот шёпот. Губы Баки горячие и влажные. Стив коротко вздыхает и осторожно касается пальцами его лица. — Никакой грёбаной романтики? — зло цедит Баки, отстранившись. — О, нет! Я буду таскать тебя в кино, в театры, на карусели. Буду дарить тебе цветы и требовать того же от тебя. Буду спасать твою мускулистую задницу, а потом трахать её, пока соседи не начнут жаловаться на шум. Я поведу тебя на самое романтичное в истории свидание, и ты позволишь мне это, потому что иначе я вколю тебе скополамин и заставлю выйти за меня замуж в белом платье и с фатой. Не волнуйся, я найду нужную дозу. Замки кандалов щёлкают, и сразу за этим слышится шорох открывающейся двери. — Пиздец, — констатирует Баки, растирая запястья. — Мы свободны. Пойдём, пока они не передумали.***
Они входят в лифт плечом к плечу, и Стив всё гадает, сколько в словах Баки было настоящего, а что было сказано только в попытке выбраться. Вряд ли Баки серьёзно говорил о том, чтобы его отравить. — Знаешь, чего я сейчас хочу? — спрашивает Баки игриво. — Чего? — Выпить молока и набить морду Старку. — Я присоединюсь? Баки приобнимает его за талию, прижимает к себе и тянется губами к уху. — Боюсь, если ты ко мне присоединишься, мы не дойдём даже до кухни. — Так ты серьёзно? — Думаешь, я бы смог обмануть местный детектор лжи? Твой ёбаный Старк прямо сказал, что пока мы не скажем друг другу правду, из этой коробки нам не выйти. Хотя, если бы условием был примиряющий секс, было бы гораздо интереснее. — Ты знал! — Я обещал не говорить. — Значит, вся эта чушь насчёт романтики… И про скополамин… — Я немного преувеличил, но в целом — всё верно. На самом деле я — неудержимый романтик, и мне было очень обидно, когда я очнулся под тобой и осознал, что мы не были ни на одном свидании до того, как ты затащил меня в постель. Надеюсь, у нас теперь будет достаточно времени, чтобы воплотить в жизнь все мои сладкие романтические фантазии. — Я постараюсь выкроить пару часов между миссиями по спасению мира, — смеётся Стив и целует его.***
Двери лифта открываются, слышится хлопок, и их заливает шампанским. Тони очень повезло, что он догадался надеть костюм.