Агония

Запах крови и гниения забивал ноздри, тяжелый, душный, заставляющий отчаянно цепляться за жизнь. Сама мысль о том, что он умирает вот так, в какой-то канаве, заставляла вскидываться, бессильно стискивая зубы. И отчаянно не хватало чокнутого одержимого, который примчался бы, роняя посох, наорал, обругал, затягивая рану, вычищая. Но Андерса не было в живых… А скоро не станет и его. Эльф попробовал приподняться, но ничего не вышло, руки подломились. Лириум удерживал на грани жизни и смерти, но не хватало сил залечить рану, не было ни капли зелья. А воспаленная рана, едва прикрытая заскорузлыми от крови тряпками, причиняла больше обонятельных страданий, нежели болевых. Сверху посыпался мелкий дождь, скатываясь розоватыми каплями. Фенрис с трудом отвернул голову, спасаясь от капель. Каждый вздох отдавался тяжелым клекотом, сознание начинало мутиться. Эльф скривил губы в подобии улыбки – вот он, конец жизни, сдохнуть в уличной канаве, как ему и пожелал напоследок Хоук, прощаясь с ним. Милый добрый друг его Хоук. Фенрис жалел сейчас о том, что не может брезгливо сплюнуть. В конечном итоге, лириумный воин все же остался один. Хотя как один… Авелин все еще была капитаном стражи, Варрик остался в Киркволе. Но прошлое заволокла золотистая дымка, стекшая с мертвых глаз Андерса. Маг тогда молчал, только взглядом просил: «Защити меня». Фенрис не помнил, что же тогда сказал Хоуку, отвел взгляд, словно испугавшись чего-то. И целителя не стало. Эльф понимал, что, в конечном итоге, его слова ничего бы не решили, Хоук никогда не слушал их, руководствуясь только своими желаниями. И Андерс тоже это сознавал, потому улыбался, глядя перед собой. Дождь все усиливался, струи хлестали, словно тонкие плети, жалили кожу, смывали мерзостный запах. Дышать стало легче, Фенрис впервые за долгое время смог вздохнуть полной грудью. И пришла боль. Выворачивающая наизнанку, слепая, не дающая сделать больше ни единого вдоха. Лириум снова вспыхнул, удерживая сознание на грани яви. Эта агония будет мучительной. И долгой, очень долгой. Фенрис тихо застонал, на одной долгой протяжной ноте, как скулит умирающий зверь, прося добить, но понимая, что пощады не будет и смерть не придет еще долго. Снова вспомнилась умиротворенная улыбка мертвого Андерса – он-то погиб быстро. Эльф тихо всхлипнул. Из темноты – Фенрис уже не понимал, вечер это или у него потемнело в глазах – выступило несколько фигур. - Смотрите-ка, эльф, - удивленно пробормотал один. – Еще и долиец. - Добить его, может? - Может, целителя позвать? - Ага, а платить ты ему будешь? Да ты посмотри, он не жилец уже. Фенрис внутренне тоскливо усмехнулся – его судьбу решает пара бродяжек. Голоса то удалялись, то приближались, качаясь вокруг. Эльф бросил разбираться, что они решают. Добьют – хорошо. Не добьют – ну, он и не рассчитывал на такую милость, а просить не собирался. - Господин целитель, вот он, тот эльф. Фенрис отрешенно ждал. Значит, судьба снова поманила призраком смерти и отступила, оставляя его одного в целом мире, без друзей, без родных… - Ну что же ты так, Волчонок? Фенрис распахнул глаза, повернул голову, не веря тому, что слышит этот голос. - Тихо, лежи спокойно, не мешай мне работать, - ласковые руки гладили тело, касаясь краев раны, заставляя уйти боль. - Но как? В золотистых глазах светилась такая знакомая мягкая усмешка: - Я все еще лучший целитель Кирквола. А теперь замолчи, не сбивай меня. Фенрис закрыл глаза, выдохнул. И позволил себе провалиться в бессознательное состояние, улыбаясь. Чертов одержимый маг снова переиграл всех подчистую.