Critters roar

Какая красочная иллюзия! Мир будто перестал бешено вращаться и снова вернулся на свою правильную орбиту, спокойствие и солнечный свет. Будто бы краткосрочное погружение в ад: стремительный катабасис и внезапное восшествие. Вейлон чувствовал себя героем Данте. Только в рай не пустили. Все так же, как было раньше. Элизабет рядом, такая же терпеливая и хлопотливая. Молчит, когда ее просят, знает, когда нужно уйти и оставить в одиночестве. Где-то на дне сердца Вейлона благодарность и любовь. Теперь они далеко от тех мест: делается все, чтобы никто больше не пострадал. Их семья в покое. В безопасности. Маленький домик, в спальне Вейлона персиковые стены, окно на солнечную сторону. Всюду сигнализация, никто не проберется без разрешения. Все двери должны быть всегда закрыты, свет в коридоре никогда не выключается, на тумбочке у кровати целый ряд пузырьков с лекарствами. Одно помогает уснуть, второе - не вздрагивать от каждого шороха. Третье помогает подавить гнев и истерические припадки... Вейлон постоянно шепотом повторяет одну и ту же мантру: "Я в безопасности, я в безопасности, в безопасности..." Тело-то безопасности, а разум... Каждую ночь воспоминания стаями диких птиц обрушиваются на сознание, клюют и щиплют. Чем дальше - тем глубже сумасшествие. Омут с чудовищами, не иначе. Здание больницы уже ровняют с землей, а в уме оно все еще стоит непоколебимым монументом. В сознании Вейлона все еще жив Эдди. Он умирает с словами "Мы могли бы быть так прекрасны...", а через мгновение возрождается вновь. Снова болезненно улыбается, тянет свои грязные руки и напевает жуткую песенку. Вейлону почти жалко его, если бы не эксперименты "Меркоф", он бы не сошел с ума. Глускин мог бы быть обычным человеком, с настоящей семьей, быть тем, кем он должен. Хотелось бы ему помочь. Заставить заплатить того, кто в этом виноват. В "Маунт Мэссив" Вейлон научился - человека так легко убить, аж дрожь берет. А сама жизнь не стоит ничего. Не значит ничего кроме развлечения другого. Смерть перестала казаться Вейлону чем-то трагичным, выходящим за рамки. Нет. Смерть - одно мгновение, естественное, освободительное. Единственный верный способ прекратить любые страдания. Настоящее лекарство. Каждую ночь в ветре за окном мерещился вой Вальридера. Огромный сгусток гнева и боли. Вальридер - вся месть за погубленные души, за страдания. Вейлон надеялся, что он совершит свое возмездие до конца. Страх, страх шел за Вейлоном тенью. Из дома он почти не выходил, мир казался ему слишком большим, настолько, что в нужный момент не найти убежище. Иногда ему кажется, будто его зовут, будто его ждут далеко отсюда. Будто его место там, со всеми тварями, которые окружили его. Они рычат, и он слышит в их рыке: "Один из нас."