Follia

      — Всем привет! С вами Генрих и это очередной выпуск "Ночлежки с призраками", — широко улыбнувшись, парень помахал в камеру. — Как вы все знаете, недавно я тусовался с Отто и этот засранец сказал, что я и десяти минут не проведу в… — выдержав паузу, парень медленно отошел в сторону, являя зрителям вид огромного, полуразрушенного здания, — Белиц-Хайльштеттен!       Мрачная, исчерпанная временем громадина, взирала на незваных гостей своими черными безднами окон. Казалось, если задержать взгляд на одном из них, то можно заметить промелькнувший бледный силуэт. Скользя по потрескавшимся стенам, лозы виноградника уходили ввысь, оплетая добрую половину здания. Одного взгляда на госпиталь хватало, чтобы по коже пробежалось стадо мурашек. Но парня, казалось, здешняя мрачная атмосфера совершенно не пугала. Наоборот, Генрих выглядел слишком счастливым для человека, что собирался провести ночь в заброшенном госпитале. Появившись в кадре, он громко рассмеялся.       — Ты недооцениваешь мощь моих стальных ягодиц, Отто! Я собираюсь провести в этом мрачном, наполненном призраками месте, целую ночь! Совершенно один, — зловещим шепотом сообщил он, после чего снова рассмеялся.       — Эй, Генрих! Кончай выпендриваться, — послышался женский голос за кадром. — И вовсе ты не один.       — Ну, ладно-ладно, не совсем один, — немного смущенно проговорил Генрих и навел камеру на стоящую рядом с ним девушку. Невысокая брюнетка с большими карими глазами, что куталась в довольно громоздкую куртку и смущенно улыбалась. Помахав рукой, она показала парню фак, отчего тот снова рассмеялся. — Моя верная помощница и будущий историк — Агнет, скажи всем привет.       — Приве~т, — вяло поприветствовала зрителей девушка. Обняв себя руками, она заозиралась по сторонам. На улице уже смеркалось, становилось довольно холодно. Больничный комплекс со всех сторон окружал густой лес, что начинал тонуть во тьме приближающейся ночи. Со всех сторон слышались разные звуки, заставляя вздрагивать и беспокойно оглядываться. Для впечатлительного человека, обычный шорох листьев или хруст ветки уже не казался безобидным, скрывая за собой нечто страшное и неизведанное.       — Агнет, расскажи нашим зрителям, куда в этот раз нас завела судьба. Всего пара слов.       Заправив выбившийся локон за ухо, девушка прокашлялась и более уверенно посмотрела в камеру.       — Мы находимся у главного здания больничного комплекса Белиц- Хайльштеттен, что расположен в лесах Бранденбурга. Его строительство началось еще в начале девятнадцатого века. Это место предназначалось для лечения больных туберкулезом, но с начала первой мировой войны он превратился в военный…       — Ну Агне~т, давай без твоих любимых лекций, — заныл Генрих. — Нам нужны леденящие кровь истории, зрители должны трястись от страха, а не от очередного зевка.       — Какой же ты козел. Ладно, будут тебе леденящие душу истории, — беззлобно отозвалась девушка и снова посмотрела в камеру. — В тысяча девятьсот пятидесятом году сгорел хирургический корпус. Тогда пламя забрало жизни более двухсот человек, что так и не смогли выбраться. Все кто побывал в Бельц-Хайльштеттен, говорят, что крики тех несчастных душ до сих пор можно услышать на территории госпиталя. Так же поговаривают о странных звуках, силуэтах, что мелькают в коридорах. В пустых палатах слышатся голоса. Гуляя по коридорам госпиталя можно услышать шаги за спиной или детский плачь. Еще не один человек не выдерживал ночь в Белиц-Хайльштеттен. Так один австралиец выложил пост, что находится в госпитале и видит, как двоится его тень. На следующий день его нашли мертвым. Сердце бедняжки не выдержало.       — Вы еще не дрожите от страха? Ненадолго. Пока мы будем обследовать госпиталь, Агнет расскажет вам пару историй. Запаситесь подгузниками, дамы и господа, потому что мы заходим, — улыбнувшись, Генрих толкнул входную дверь. Послышался протяжный скрип и двое любителей острых ощущений ступили в объятое тьмой помещение.       По сравнению с улицей, в здании оказалось намного холоднее. Выдохнув небольшое облачко пара, девушка поежилась. Щелкнули фонарики и тьма немного отступила, позволяя рассмотреть небольшой коридор, изрисованный яркими граффити. Замысловатые рисунки и надписи встречались повсюду. От некоторых ребят бросало в дрожь. Чего только стоил черный силуэт, растянувшийся на несколько стен, держащий в своих неестественно длинных конечностях шарики в виде отрубленных голов. Их пустые глазницы словно следили за незваными гостями и кажется, детально прорисованные черви только прибавляли граффити остроты. Широкий оскал, растянувшийся на безликом лице пугал не меньше. Кровь, стекающая из его раскрытой пасти выглядела настолько реалистичной, что казалось, прикоснись к ней и на руке останется алый след.       — Время страшных историй Агнет, расскажи нашим зрителям, что же случилось в этих мрачных стенах. Или ты уже наложила в штанишки? У-у-у, — засмеялся парень, за что сразу же получил нагоняй. Судя по вздрогнувшей камере, локоток девушки прилетел прямо по ребрам. — Ай! Это жестокое нападение. Если меня спросят, что самое опасное я видел в госпитале, покажу им твою фотку.       — Смотри сам в штанишки не наложи. Знаете что? — резко потянув на себя камеру, девушка рассмеялась. — В прошлой заброшке этот герой так перепугался кошки, что визжал громче Монтсеррат.       — Эй! Ничего я не испугался, — запротестовал Генрих, но сразу же застыл, заслышав в глубине коридоров стук. Направив камеру на поглощенный тьмой коридор, он посветил фонариком, но ничего помимо граффити и разрухи не увидел.       — Что это было? — осторожно спросила девушка.       — Может призраки пытаются выйти с нами на контакт? Давай проверим, — воодушевленно проговорил парень и двинулся вглубь по коридору.       — Это могут быть летучие мыши, их здесь довольно много… Твою мать, — вырвалось у Агнет, стоило им преодолеть коридор и открыть одну из дверей.       Большое помещение, с куполообразной, стеклянной крышей вызывало довольно смешанные эмоции. В центе стоял старый, прогнивший в нескольких местах рояль. Покрытый не одним слоем пыли и покосившийся на одну сторону, он напоминал одинокую, сгорбленную под тяжестью десятилетий, душу.       Но не рояль заставил ребят шокировано застыть. В очередной раз их поразили творения местных художников, что не ограничились одной стеной, разойдясь на целую комнату. Все стены, пол и даже уцелевшая мебель были выкрашены в черный. Множество глаз смотрело на ребят со всех сторон. Объемные рисунки давили своим количеством, неприятные, пугающие мысли закрались в сердца смельчаков. И если девушке хотелось поскорее убраться отсюда, лишь бы больше не ловить на себе пустой взгляд сотен глаз, то парень наоборот, был в восторге. Расхаживая туда-сюда, Генрих снимал буквально каждый угол, стараясь не упустить ни одной детали. Подойдя к роялю, парень сразу же позвал свою спутницу. Увиденное заставило девушку нахмуриться.       — Шутки-шутками, но это ненормально даже для тех идиотов, что оставили здесь дохрена своей наскальной живописи.       На крышке рояля лежала, прибитая каким-то странным ножом, летучая мышь. Бедняжка уже давно умерла, но свежая, стекающая по пыльной поверхности кровь, наталкивала на неприятные мысли.       — Чертовски жуткое место. И чем кому-то не угодила эта малышка? — недоумевал Генрих, он попытался выдернуть нож, но девушка его остановила.       — Не трогай. Ты что, не видишь? Кровь еще свежая, значит здесь кто-то есть, — она потянула друга за руку. — Давай уйдем?       — Смотри, здесь еще, — парень даже не обратил внимания на просьбу подруги. Зайдя за рояль, он только сейчас заметил множество летучих мышей, прибитых ножами к разрисованной стене. Глаза были настолько реалистичными, что ребята поначалу не заметили летучих мышей, приняв кровь за краску.       — Генрих… — снова начала девушка, но ее прервал грохот, раздавшийся в глубине госпиталя. За ним сразу же последовал громкий рев и звук разбитого стекла.       — Ладно, ты права, это точно не призраки. Валим отсюда, — напуганный не менее своей подруги, Генрих поторопился к выходу. Стоило им выбежать в коридор, как ребята застыли, словно вкопанные, завидев впереди невысокий силуэт, облаченный в длинный балахон. Стоило свету от фонарика попасть на незнакомца, как по стенам забегали тени. Одна из них шла от его ног, медленно двигаясь в сторону ребят. Что-то зашевелилось на голове незнакомца и два ярко-красных глаза сверкнули во тьме.       — Какого черта?! — крикнула Агнет, пятясь назад, фонарик выпал у нее из рук и замигав, погас. Сорвавшись с места, ребята кинулись обратно.       Одна из дверей резко открылась, заставив и без того перепуганных подростков вскрикнуть.       — Ши-ши-ши. Чертовы летучие мыши, ненавижу, — странный смех, больше напоминающий змеиное шипение заставил кровь в жилах похолодеть. Тихо посмеиваясь, на них медленно шел странный парень. Длинная челка закрывала глаза, а широкая улыбка внушала нечеловеческий ужас. — Кто тут у нас? Дети~шки.       — Надо же~, Мистер черный кот как раз проголодался, — из-за спины парня показался другой, не менее странный парень чуть ниже ростом. На его плече сидел черный кот и ребята были готовы поклясться жизнью, что слышали, как усатый назвал их кусками дерьма.       Остановившись в центре, друзья вцепились друг в друга мертвой хваткой. Краем глаза Генрих уловил в углу комнаты еще одного человека, но единственное, что он сумел рассмотреть, это поблескивающие в свете фонариков очки.       — Как удачно, бьен. Еда сама пожаловала ко мне в руки.       Заслышав за спиной голос, ребята резко обернулись и закричали, увидев рядом парня с большим шрамом на лице. Принюхиваясь, он облизнулся и засмеялся.       — Что вам нужно от нас?! Мы просто снимали! Не трогайте нас!       Слезы обожгли щеки Агнет. Она уже миллион раз пожалела о том, что приняла предложение Генриха отправиться в госпиталь. Если они выберутся, то она больше никогда не переступит порог заброшек. Девушка молила всех богов, чтобы эти жуткие люди дали им уйти.       — Заберите наши деньги, камеру. Только позвольте уйти, — взмолил Генрих.       — На кой черт нам это барахло? Ваши органы стоят куда больше, — недовольно проговорила рыжеволосая девушка, выйдя из темноты. Она с интересом оглядывала подростков.       — Иди нахер, тупая ведьма! Это моя еда! — возразил ей парень со шрамом.       — Это ты иди нахер, тупое животное! Мне нужны жертвоприношения, а не твое набитое брюхо!       Не выдержав, Агнет упала на колени. Закрыв лицо руками она громко заплакала. Генрих сразу же обнял ее, прижимая к себе. Он бы мог попытаться сказать ей, что все будет хорошо, но язык не слушался его. Ледяной ужас сковал его и единственное, что он сейчас мог, так это еле сдерживать рвущиеся наружу слезы.       — Ку-фу-фу. Ну что за детский сад. Посмотрите, вы напугали их, — ласковый, бархатистый голос донесся до ушей подростков. — Не нужно бояться, дорогая. От этого душа становится слишком пресной.       Открыв глаза, Агнет посмотрела на сидящего перед ней парня со странной прической. Мягкая улыбка на лице незнакомца немного успокоила ее. Смотря в разноцветные глаза, она почувствовала, как что-то теплое и приятное расползается в груди. Словно все проблемы и страхи отступают назад, заставляя расслабиться. Хотелось протянуть руку и дать этому человеку увести себя подальше отсюда. И она была готова поддаться порыву, если бы не всплывшие в голове последние слова незнакомца.       — Что? — всхлипнув, Агнет непонимающе посмотрела на парня. С глаз словно спала пелена и заметив за его спиной все тех же людей, она с ужасом отпрянула назад.       — Пожалуйста, дайте нам уйти, — прошептал Генрих. Более не сдерживаясь, он заплакал. Фонарик выпал у него из рук и комнату поглотил полумрак. Единственное, что позволяло видеть хоть что-то в этом аду, была луна. Серебристые лучи проникали сквозь стеклянную крышу, рассеивая тьму.       — Ку-фу-фу. Вы сам виноваты, что оказались не в то время, не в том месте, — встав, парень даже не посмотрел в их сторону. — Фран, девчонка твоя. Кен, можешь сожрать парня.       — Нет! — вскочив на ноги, Агнет стала пятиться назад. Заметив приближающегося к ней зеленоволосого парнишку, она закричала пуще прежнего. — Не подходи! Не трогай меня! — запнувшись о торчащую доску, девушка повалилась назад, больно ударившись головой.       — Ой-ой, — приложив руку к щеке, Фран покачал головой. — Какая неуда~ча.       Спрыгнув с плеча юноши, черный кот громко засмеялся. Отчаянные попытки девушки сбежать вселили демона. Сорвавшись с места, он побежал в сторону Агнет, быстро нагоняя ее. Стоило девушке обернуться, как кот высоко подпрыгнул, на лету растворяясь черным туманом. Последнее, что видела Агнет, это два алых глаза в густом, черном тумане, что с бешеной скоростью приближался к ней. Стоило демону настичь ее, врываясь в тело, как девушка зашлась в диком, оглушающем крике. Послышался отчетливый хруст костей. Повалившись на пол, Агнет стало бить о пол, выворачивая суставы и сгибая конечности под неестественным углом. Захлебываясь кровавой гущей, что потоком лилась у нее изо рта и глаз, Агнет снова ударило о пол. Встретившись лицом с бетонным полом, девушка захрипела, несколько зубов выпало у нее изо рта. Вытянув руку, она попыталась вцепиться в пол, что у нее, естественно, не вышло. Вырывая ногти, она скреблась пальцами о пол, оставляя кровавые дорожки.       — Давай быстрее, чего ты там копаешься? — скучающе протянул Фран.       В этот момент девушку словно что-то потянуло назад, сгибая напополам. Из широко раскрытого рта вырвался хрип, кровавая пена медленно потекла по ее изуродованному лицу. Хрустнул позвоночник и Агнет замерла, более не шелохнувшись.       Бедная девочка, что оказалась не в том месте, не в то время. Она была хорошим человеком. Помогала матери, усердно училась, чтобы обеспечить себе место в колледже. Она так любила историю, любила покрытые тайной, заброшенные места. Но не это сгубило ее. Чистая, юная любовь к Генриху заставила пойти ее на такой опасный шаг, как поездка в Белиц-Хайльштеттен. Она хотела признаться ему в этих стенах, дрожа от любого шороха, хотела прижиматься к дорогому человеку и наконец сказать, как сильного того любит. Дружба должна была перерасти в крепкую любовь. Агнет хотела жить. Даже когда ее ломало, а безумный крик срывался с разбитых в кровь губ, она продолжала цепляться за жизнь. И даже сейчас, когда Велиар покинул ее тело, а в голове Франа проносилась вся ее жизнь, он отчетливо ощущал это желание жить.       Душа Агнет была пресной, испорченной страхом. Но не смотря на это, Харибел чувствовал еле уловимый, сладкий привкус предсмертного желания. Он давно привык ко вкусу людских душ. И чтобы люди не говорили, чтобы не делали, перед смертью они всегда хотели жить. Это был своеобразный бонус для юноши. То, чего он так отчаянно желал, но не мог достичь. Привкус чужого желания до безобразия нравился Франу. Да и энергия полученная от съеденной души, сейчас так приятно обволакивала измученное Фоллией тело.       Погладив урчащего кота, что уже успел пристроиться на плече, Фран перевел взгляд на задыхающегося от страха парня. Захлебываясь слезами, Генрих без остановки молился. Глупый человек, не знающий правильных молитв. Бог не един, их множество и каждый откликается на свою молитву и имя. А в это проклятое место ни один уважающий себя Бог с небес не спустится. Тем более ради какого-то запуганного человека.       Кинув парня на пол, Кен с нескрываемым удовольствием наступил тому на горло. Рука осторожно легла на заплаканное лицо.       — Больно не будет, — ласково произнес Джошима и продавил пальцами глаза, погружая их в глазницы на всю длину. Генрих даже пискнуть не успел. Одним рывком Кен оторвал его голову, заливая пол кровью. — Головы по твоей части, ненасытная ведьма.       Поймав брошенную ей голову, М.М. довольно ухмыльнулась. Хоть Кен и был раздражающим животным, в такие моменты она проникалась к нему. Голова была неотъемлемым элементом ее ритуалов и как удачно складывалось, что Джошима терпеть не мог вкус мозгов. Открыв небольшую сумочку, француженка осторожно уложила туда голову, что теперь смотрела на всех своими окровавленными, зияющими дырами. Белое пальто, заляпанное кровью безнадежно испорчено, но М.М. такие мелочи не волновали. Голова была намного ценнее, чем какая-то тряпка за пять тысяч баксов.       — Ку-фу-фу. Догоняй, как закончишь.       — Спасибо, Мукуро-сама, — радостно отозвался Кен, улыбаясь во все тридцать два.       Стоило компании направиться к двери, как за их спинами появилась огромная тень. Последнее, что донеслось до их ушей, прежде чем дверь захлопнулась, это рычание и чавканье, перемешанное с хрустом костей.       — Ши-ши-ши. С каких это пор в вашей компании затесался каннибал?       Крик девушки до сих пор стоял у Бельфегора в ушах. Он помнил, как Несчастье поглощал душу Занзаса, но тогда все было иначе. Наверное потому что босс был уже мертв. Бел и подумать не мог, что поглощение души может быть настолько болезненным, ну или это личные замашки демона. В любом случае, Каваллини радовался, что не оказался на месте той девчушки. Пожалуй, ощутить зубки иллюзиониста будет куда приятнее, чем сложиться в три погибели и испустить дух.       — Он не каннибал, семпай, — без особого интереса отозвался Фран. — Оборотень.       — Что? Разве оборотни существуют?       Бельфегор не был скептиком. Он повидал достаточно странностей за свою жизнь. Демоны, призраки, параллельные миры, ходячие зомби. Да чего только стоили Шахматноголовый с Бермудой. Вроде и удивляться нечему, но в существование оборотней верилось с трудом. Это как зубная фея и Санта Клаус, что-то на грани фантастики.       — Ку-фу-фу. Ты еще такой ребенок, Бел.       Ураган терпеть не мог иллюзионистов за их неожиданные появления. Вроде только что Рокудо шел впереди всех и это точно была не иллюзия, а теперь он оказался около Бельфегора. Что за фокусы такие, Каваллини не знал, но подбешивали они знатно.       Чуть прищурившись, Мукуро улыбнулся, в очередной раз натягивая на себя маску добродушного простачка. Словно не в его силах было лишить всю компанию жизни по щелчку пальцев. Бельфегор видел иллюзиониста насквозь, особенно неприкрытое презрение в разноцветных глазах. Пожалуй, единственное, что не скрывал Мукуро, это ощущение явного превосходства над Белом. Так обычно смотрят на насекомых, собираясь втоптать в землю. Хоть потрошителя подобный взгляд и выводил из себя, ведь не пристало всяким простолюдинам так смотреть на Его Высочество, он старался не показывать этого. Его слабо волновали неприкрытые угрозы и испепеляющие взгляды всей команды, что сразу дали понять Белу, что ему тут не рады. Заручившись поддержкой Франа, потрошитель довольно удобно устроился. Ведь если кто-нибудь посмеет хоть пальцем его тронуть, Харибел раскидает эти же пальцы по всей округе. Поэтому Бел решил вести себя сдержанно и ограничиваться лишь словесными перепалками. Никто ведь не запрещал ему говорить, какое дерьмо эти люди на самом деле.       — И почему это я ребенок?       — Потому что даже этот сопляк на фоне с тобой кажется старше, — М.М. явно намекала на Франа. — Твои знания иного мира равняются нулю, а значит и пользы от тебя ноль. Что ты вообще здесь делаешь?       Девушка кинула в сторону Бела презрительный взгляд, что был удачно проигнорирован.       — Ши-ши-ши. А что ты здесь делаешь? Судя по твоим знаниям, поиск кольца Ада не самая твоя сильная сторона, девочка с флейтой.       М.М. не сразу поняла смысл его слов. Когда до нее дошло, то глаза девушки округлились, а воздух вокруг нее, казалось, раскалился.       — Как ты меня назвал?! — взревела она, резко оборачиваясь и направляясь в сторону принца. Остановившись, она ткнула красным ноготком в его грудь, еле сдерживаясь, чтобы не продырявить этим же ноготком его чертово сердце. Метнув взгляд в сторону Франа, М.М. заскрипела от злости зубами. Связываться с неуравновешенным иллюзионистом ей хотелось в самую последнюю очередь. — Следи за своей собачкой получше, а то больно болтливый. Как бы самовозгорания случайно не произошло.       Отступив на шаг, М.М. окинула потрошителя презрительным взглядом и пошла вперед, громко цокая каблучками сапог. Ее и без того расшатанные нервы требовали покоя.       — Ку-фу-фу. Не стоит злить М.М., — подал голос Рокудо, которого вся эта ситуация явно позабавила. Порой ему казалось, что в его команде действительно одни дети. Вспыльчивые, неугомонные и легкоуправляемые. Самое то для человека, что жить не мог без контроля над другими. — Ты ничего не знаешь о ней, раз пришел к таким выводам. М.М. ведьма, а не блудница. Будь с ней аккуратнее, если не хочешь сгореть заживо.       — Ши-ши-ши. Приму к сведению, — без особого интереса отозвался Бел. — Но не думаю, что мне грозит самовозгорание.       Окинув потрошителя проницательным взглядом, Мукуро улыбнулся и растворился синим туманом. Опять эти иллюзионистские выкидоны. Ураган не удержался от закатывания глаз, собственно, никто бы этого и не увидел из-за челки.       Почувствовав на своей шее что-то тяжелое, Бел сначала не придал этому значения. Но увидев длинный черный хвост, а не шерстку Минка, удивленно вскинул бровь. По телу прошлась дрожь.       — Что облезлый кот забыл на королевской шее? Кыш, — дернув плечом, Бел попытался прогнать демона, но тот лишь вонзил свои коготки в нежную кожу, не желая уходить.       — Хочу быть рядом, когда ты окажешься на волоске от смерти. Подтолкну тебя, — Несчастье гаденько рассмеялся и, оплетая шею хвостом, окончательно улегся на плече.       — Не обращай внимания. Максимум, что этот облезлый кот сделает — заговорит тебя до смерти. Язык у него подвешен, что надо, — бросив в сторону Несчастья презрительный взгляд, Фран резко выдернул тому пару усов, на что кот довольно замурчал. — Можешь даже напичкать его стилетами или распотрошить, только спасибо скажет. Правда если начнет стонать, лучше погладь. Боль для него, как афродозиак.       — Ши-ши-ши. Пожалуй, откажусь. Можешь забрать этого мазохиста обратно.       — Нет, Мистер черный кот останется с тобой. Кто знает, что может произойти. Если мы разделимся, я могу не успеть, а этот мазохист обеспечит тебе безопасность.       Лягушонок был непреклонен и отступать не собирался. Бельфегора же, напротив, такая своеобразная забота задевала. Он был не против поддержки Франа против этой иллюзорной компашки, но в остальном мог сам за себя постоять. Звание безумного принца-потрошителя ему было дано не просто так.       — Я могу сам за себя постоять, жаба. Не нужно нянчиться со мной.       Фран от его слов даже остановился.       — Нянчусь? — окинув Бела удивленным взглядом, юноша рассмеялся. — Да ты еще больший ребенок, чем думают остальные. Послушай сюда, — изменившись в лице, Харибел снова стал похож на себя прежнего. Ни единой эмоции на лице и полные безразличия глаза. — Нас с тобой связывает контракт и ничего более. Я лишь выполняю свою часть, ограждая твой недокоролевский зад от проблем. А в этом месте, — Фран обвел рукой полуразрушенную комнату, — проблем больше, чем ты можешь себе вообразить. Ровно через семь минут здесь начнется настоящее веселье и пропускать его, лишь потому что задел чье-то необъятное эго, я не собираюсь. Либо ты следуешь своей части контракта и слушаешься меня, либо я отрублю тебе конечности и оставлю здесь, в ожидании изголодавшихся призраков. Твоя нежная, молодая плоть придется им по вкусу, — усмехнувшись, Фран резко подался вперед. Бельфегор не успел и глазом моргнуть, как рука иллюзиониста проникла под челку, зачесывая назад. Ураган удивленно уставился на юношу, что с неприкрытым интересом разглядывал голубые глаза. Отпустив челку, француз еле ощутимо прошелся пальцами по уху и очертив скулы, убрал руку.       Бельфегор, кажется, забыл как дышать. От наглости иллюзиониста вскипала кровь, а желание съездить по милой мордашке кружило голову. И Каваллини не отказал бы себе в удовольствии претворить мысли в реальность, если бы не аура, окружающая лягушонка.       То, как Фран смотрел, его легкая улыбка и еле ощутимые касания заставляли чувствовать себя загнанным в угол зверем. Маленьким щенком, на которого смотрел опасный хищник. Как и в первую встречу с настоящим Франом, Бельфегор ощутил себя максимально некомфортно. Смотря в бездонный аквамарин, он не мог сказать и слова, прекрасно зная, что сейчас его жизнь находится в настоящей опасности.       Те правила, которыми они обязали себя, ставили каждого в довольно выгодное положение. Бельфегор был свободен, оберегаемый одним из сильнейших иллюзионистов, он был волен делать все, что захочет. Фран же требовал лишь беспрекословного подчинения и питался его душой. И то, юноша проворачивал это один раз, более не тронув потрошителя. Так в чем же была проблема? Почему Бельфегора так тянуло перечить иллюзионисту? Собственное эго было дорого Белу, несомненно, но жизнь была дороже. И осознавая это, хоть и с запозданием, Ураган хотел рассмеяться. Верно говорят, когда судьба благосклонна, прозорливый становится слепцом. И Бельфегор ослеп, не замечая явного подарка судьбы. Только сейчас, полностью все осознав, Каваллини дважды наступать на одни и те же грабли не собирался.       — Так что ты решил, Бел? Часики тикают.       — Ши-ши-ши. Пожалуй, я оставлю вшивого кота у себя.       Кажется, слова Урагана пришлись Франу по душе. Мило улыбнувшись, он хлопнул в ладоши.       — Как хорошо, что мы пришли к пониманию.       Напряжение повисшее в воздухе, как рукой сняло. Свободно выдохнув, Бел тряхнул головой, возвращая челку на прежнее место. Глаза — зеркало души, а свою душу потрошитель не перед кем оголять не собирался. Разве что один наглый засранец заимел права, даже не спрашивая разрешения. Неприятно, но с этим ничего не поделаешь, оставалось лишь смириться и мысленно представлять самое жестокое убийство одной нерадивой жабы.       Взглянув на часы, Фран двинулся вперед. Принцу не оставалось ничего другого, как последовать за ним.       — Что должно произойти в полночь? — наконец задал мучивший его вопрос, Бел. — Можно было и посвятить меня в ваши планы.       — Не было времени, — лягушонок пожал плечами. — В дневнике говорилось, что Рог находится в Белиц-Хайльштеттен. Мы сразу же стали искать информацию, но ее оказалось не так много. В открытом доступе полнейшая муть. Пара смертей, слухи о призраках, рассказы о военном времени. Ничего, что могло бы помочь в поисках. Тогда пришлось заплатить.       — О чем ты?       Раздраженно цокнув, Фран с намеком посмотрел на Бела. Долго думать не пришлось, плату буквально за все в этом мире, брал лишь один человек.       — Ши-ши-ши. Мармон.       Француз кивнул.       — Этот жадный сукин сын обчистил наши карманы. Но нужно отдать ему должное, информация оказалась полезной. Несколько лет назад он был на задании в лесах Бранденбурга. Успел разругаться с Лесным Царем и тот попытался убить его. К сожалению, этот ублюдок выбрался из леса живым и пообщавшись с местной нечистью, узнал о земле мертвых. Из-за обилия смертей здесь исказилось пространство, появился проход в иной мир. Днем паранормального и с огнем не сыщешь, а вот ночью все дерьмо так и лезет наружу. Пространство меняется и выбраться отсюда до рассвета невозможно. Все, что попадает на земли госпиталя, остается по другую сторону с рассветом.       — Идеальнее места для кольца Ада не найти.       Снова взглянув на часы, Харибел улыбнулся.       — Как только пробьет двенадцать, сенсей отправится за кольцом.       — А что мы должны делать?       Подхватив возникшее из тумана копье, Фран остановился.       — Как это что, семпай? — на его лице появилась легкая, невинная улыбка. — Конечно же веселиться.       На этих словах тишину госпиталя разрезал удар часов. Давно остановившие свой ход, стрелки начали отсчет. Пространство вокруг стало расплываться, искажаясь до неузнаваемости и снова возвращаясь в свое привычное состояние. Стены госпиталя буквально заходили ходуном, отовсюду слышался скрип прогнивших досок, со стен и потолка посыпалась штукатурка.       Резко наступившая тишина неприятно ударила по ушам. Замерев, бывшие офицеры Варии стали оглядываться, ожидая нападения с любой стороны. Коридоры были по-прежнему пусты, никаких призраков или силуэтов. Разве что стало намного холоднее. Выдохнув облачко пара, Фран расстроенно протянул:       — И что, это все?       Но не успели парни сделать и шагу, как по госпиталю пронесся оглушающий, дикий крик. Словно сотни человек горели заживо.       Зажав уши, Бельфегор на мгновение прикрыл глаза. Стоило ему снова взглянуть перед собой, как сердце пропустило удар. Вокруг них стояло полчище мертвецов. Неподвижные, словно статуи, они неотрывно смотрели на незваных гостей своими белесыми, мертвыми глазами. Сомкнув челюсти, они с такой силой скрипели зубами, что казалось, те сейчас рассыпятся в труху. Их бледные, изъеденные червями тела кровоточили без остановки, заливая под собой пол.       — Так-то лучше, — довольно проговорил лягушонок и не медля и секунды, разрубил тело одного из мертвецов. Для остальных это стало сигналом к началу. Раскрыв свои пасти, они одновременно закричали, срываясь с места и норовя разорвать в клочья молодую, полную горячей, сладкой крови, плоть.       Раскрыв веер стилетов, Бельфегор улыбнулся. Наконец-то он мог выпустить пар, дав волю эмоциям, что так долго копились в душе. Разрывая на мелкие кусочки тело очередного мертвеца, Ураган засмеялся. Кажется Фран был прав, их ждало настоящее веселье.