Follia

      Тьма снова окружала его. Своеобразная клетка захлопнулась и более не собиралась отпускать свою жертвую. Черная жижа, подобно трясине, постепенно поглощала юношу. Сам же Фран невидящим взглядом смотрел куда-то перед собой. Ему уже было плевать на удерживающий его мрак. На безмолвную тишину, что по обычаю своему должна угнетать и раздирать голову изнутри. На ломящий холод в руках и на зудящий над ухом голос своей черноволосой копии, что как раз-таки и разрушал эту застоявшуюся веками тишину.       Фран с удовольствием посмотрел бы на то, как этому напыщенному безумцу раздирает глотку или вырывает язык какая-нибудь тварь, не менее мерзкая, чем адский бес. А черноволосый не замолкал ни на секунду. Он что-то говорил, трещал, нудел… Если бы не удерживающая тело черная жижа, то Харибел с немалой охотой вцепился бы ему в глотку. Но сделать это, к сожалению, было невозможно.       Такие мысли посещали Тумана первые несколько часов… а может и дней? Он не знал сколько находился здесь, время в этом мире шло своим чередом и любило поиграть с людским восприятием. Поэтому раздражение скоро сменилось на апатию. Иллюзионист даже не ожидал, что в скором времени ему будет плевать на сидящего рядом жестокого убийцу. Он заставил подростка совершить ужасное… пойти вопреки принципам иллюзиониста. Убить собственными руками, а не иллюзией.       Туман не любил убивать. Ему было противно ощущение крови на собственных руках. За всю свою, пусть и не очень длинную жизнь, лягушонок ни разу не отнял чью-то жизнь сам. Так называемое правосудие совершалось иллюзиями и более ничем. А теперь он переступил этот порог, пошел вопреки чертовым принципам и убил людей.       Фран до сих пор ощущал липкую кровь на свои руках, запах металла забился глубоко в подсознании и не хотел покидать его. Стоило ли беспокоиться за собственный рассудок?       Нет. Все не может быть настолько плохо. Подсознательная выдержка являлась основной чертой иллюзионистов. Сломить их морально было практически невозможно. Так что Франу не стоило опасаться за свое психическое состояние. Ну, может, чуть-чуть…       Это пространство. С каждой минутой, что иллюзионист здесь прибывал, оно казалось более знакомым. Столь неприятное чувство дежавю заседало где-то глубоко внутри и начинало разъедать и без того покалеченную душу.       Черная жижа, подобная на данный момент оковам, уже не казалась французу настолько ужасающей, как в первый раз. Особого страха того, что она затянет на самое дно, больше не было.       Почему-то вся эта атмосфера стала какой-то обыденной. Словно что-то щелкнуло внутри головы, и страх заменила апатия. Безразличие.       Может, оно и к лучшему?       - Ты меня совсем не слушаешь, - послышался немного обиженный голос копии.       Парень, не касаясь мрака, парил в воздухе, то и дело прожигая игнорирующего его лягушонка взглядом ярко-красных глаз.       - Мне все равно, - прошептал туман в ответ. – Вини себя за мое состояние.       - Мне не за что себя винить, - он пожал плечами, - так должно было произойти. К тому же, ты до сих пор не вспомнил меня. Я хотел освежить тебе память.       Фран недовольно усмехнулся и посмотрел на свою копию.       - Заставив меня убить семь человек… Это ты называешь "освежить память"? – туман скептически приподнял бровь. – Угомонись уже. Я не помню тебя, да и после всего случившегося даже вспоминать не хочу.       Черноволосый на его слова презрительно фыркнул и, сощурившись, приблизился, практически соприкасаясь с иллюзионистом кончиком носа.       - Я бы мог утопить тебя в этой жиже, заставив выть от боли, - он провел рукой по горлу Тумана и несильно сжал. – Ты никогда не задумывался, кто имеет большую власть в этом месте?       Лягушонок на действия копии даже не обратил внимания, после того приступа безумия, когда парень чуть не удушил его, Туман больше не боялся этих провокаций. Слишком уж неубедительными были они.       - Ну уж точно не ты, - Харибел усмехнулся и, поймав копию за руку, притянул к себе. – Почему ты паришь? За все наши встречи ты ни разу не коснулся этой черноты. Неужели боишься?       Недобрый блеск появился в аквамариновых глазах. Харибел резко дернул руку на себя, из-за чего не ожидавший этого парень чуть не упал в смоляную жижу. Глаза его округлились, и он в мгновение оказался на безопасном расстоянии от лягушонка.       - Не играй с огнём, мясной мешок! – гневно прошипел копия. – Твоя апатия… если ты думаешь, что это хороший признак, то глубоко ошибаешься. Для тебя это начало конца. Билет в один конец и уверяю тебя, возвращение будет не скорым. Ты совершил большую ошибку, разбив то зеркало, глупый ребенок. Наслаждайся обществом, пока можешь… Ведь следующая наша встреча в этом месте будет означать приход Фоллии.       Резко все пространство исказилось. Руку пронзила жгучая боль, а сознание поглотила тьма. Следующее, что увидел Харибел, открыв глаза, это белый потолок, покрытый в некоторых местах мелкими трещинками.       Было слишком светло, для состоящего из тьмы мира. Да и звуков в нем уж точно не было, ну, кроме раздражающего голоса копии. Повернув голову вбок, туман увидел шкафчик с медикаментами. Постепенно приходя в сознание, иллюзионист почувствовал запах лекарств. Чуть сморщившись, он снова посмотрел на потолок.       Он был в больничном крыле Варийского замка. Значит, семпай не убил его еще в той деревушке и принес сюда. Это радовало. Фран думал, что после увиденного, Бельфегор его распотрошит или же бросит там, на окраине Рипозо, подыхать.       - Интересно, почему не бросил? – подумал лягушонок, не сводя взгляда с потолка.       Не хотелось двигаться или смотреть куда-нибудь еще. Непонятная слабость окутала все тело. Не было сил даже пошевелить пальцем. Левой рукой Харибел даже не пытался двигать, знал, что потом пожалеет. Она и так горит, словно в огне, а если он двинет ею, то вряд ли уже сможет остановить приступ боли. Так что, юноша решил поддаться этому порыву слабости и немного полежать. Пока к нему никто не наведался, можно было хоть немного отдохнуть.       Размышлять о произошедшем Фран не решался. Все слишком запутанно. Голова и без того болела после пережитого. Наводить там еще больший бардак Харибел не хотел. Если уж и раскладывать все по полочкам, то позже. А то, так можно и с ума сойти. Думается лягушонку, что Варии слетевшие с катушек иллюзионисты не нужны.       Но отдохнуть подростку, как назло, не дали. Минут через пятнадцать дверь открылась, и в палату зашел потрошитель. Правда, вид его был немного потрепанный. Волосы слиплись от брошенного в голову стакана с виски (об этом говорили мелкие осколки запутанные в блондинистой макушке). По форменной куртке расползались небольшие пятна. Алкоголем от принца несло за версту. Наверное, этого было достаточно, для того, чтобы понять, где он был.       Чуть хмурый, Бельфегор остановился у кровати и посмотрел на лягушонка. Хоть челка и намокла, но глаза, к облегчению принца, прикрывала. Ничего не говоря, блондин просто смотрел в немного удивленные глаза своего кохая, пока тот не решился прервать тишину первым.       - Вы странный, семпай. Почему вы молчите?       - Почему ты нам ничего не сказал? – тихо спросил Бел.       - О чем? Семпай, я не понимаю.       Бел незаметно сжал кулаки в карманах. Удивления в глазах француза было неподдельным… Может, он и правда ничего не понимал? Нет. Такого и быть не может. Все хранители колец ада живут с этим. Каждые десять лет им приходится сталкиваться и бороться с так называемым проклятием. Об этом просто невозможно забыть.       - Не придуривайся, ты ведь прекрасно знаешь, что будет завтра. Почему ты умолчал об этом?       Бельфегор, на удивление иллюзиониста, был предельно серьезен. За весь их короткий диалог на лице Урагана ни разу не появилась его излюбленная, сумасшедшая улыбка, что просто не могло, не настораживать.       Привстав, Туман поморщился из-за бинтов, стягивающих руку до боли.       - Я правда не понимаю о чем вы, - юноша отрицательно покачал головой. – Может, объясните?       Это спокойствие в голосе, смотрящие с непониманием глаза… Каваллини раздражало на данный момент все в тумане. Как он может быть настолько сдержанным? Неужели этот глупый ребенок не понимает что натворил?       - Бел-семпай, за что вы на меня злитесь?       Ураган вздрогнул и уже более осмысленно посмотрел на лягушонка. Блондин даже не заметил как погрузился в собственные мысли. Из-за того, что потрошитель долго не отвечал, Фран успел надумать себе всякой чепухи.       - Я не злюсь, - произнес со вздохом принц и провел рукой по лицу. Словно он мог этим жестом снять всю усталость, навалившуюся на него большим грузом.       - Тогда что с вами? – иллюзионист непонимающе наклонил голову вбок.       - Ничего, лягушка, - спокойно ответил Бельфегор и направился к двери. – Тебя вызывает Занзас. Разговор срочный, так что пошевеливайся. Я жду тебя снаружи.       Когда потрошитель вышел из палаты, лягушонок облегченно вздохнул. Поведение Бельфегора его напрягало. Блондину по своему существу быть спокойным вообще не надлежало, а тут… Неужели поведение Франа в Рипозо так сказалось на нем? Странно.       - И о чем это я умудрился умолчать? – тихо говорил сам с собой Туман. – Да и что завтра должно произойти? Ничего не понимаю.       Стараясь как можно меньше беспокоить руку, Харибел сел на кровати и мельком оглядел себя. Тут по любому без помощи Луссурии не обошлось. На теле больше не было пятен крови, как и испачканной ею же одежды. Солнышко переодел подростка, и слава Всевышнему, в нормальную одежду. Тёмно-синяя футболка и светлые джинсы. Поначалу лягушонок побаивался павлина. Ведь кто знал, что человек с нетрадиционной ориентацией мог сделать с бессознательным телом парнишки? Но потом успокоился. Солнышко хоть и был чрезмерно заботливым, но никак не был педофилом. Да и вообще, как-то раз Лусс сказал: «Прости Франни, но ты не в моем вкусе». Эти слова уже окончательно успокоили младшего офицера, и тот стал воспринимать павлина как заботливую мамочку всея Варии и просто хорошего врача.       Сейчас Харибел был даже рад, что Солнце переодел его. Лягушонка пробивала дрожь от одних только воспоминаний о содеянном в Рипозо… Если бы он увидел сейчас на своих руках чужую кровь или почувствовал резкий запах металла, его бы сразу же вывернуло наизнанку. Мысль о том, что он убил не иллюзией, заставляла сотрясаться и нервно посмеиваться.       - Может, не стоило быть так уверенным в собственном состоянии? Нет… явно не стоило.       - И правда, с чего ты это взял? Твое психическое состояние оставляет желать лучшего.       Прозвучавший позади голос ничуть не удивил иллюзиониста. Фран заметил гостя уже давно, только вот обращать на него внимания не хотел… Думал, что привиделось. Но, к сожалению, игнорирование не помогло, черноволосая копия так и не исчезла, все продолжая сверлить француза взглядом, да кидать короткие раздражающие комментарии. Фран не понимал, как этот безумец мог слышать его мысли. Такая способность раздражала и в некоторой степени пугала.       Надев стоящие возле кровати кеды, юноша подошел к небольшому зеркалу, висящему рядом со шкафчиком, в котором находились медикаменты. Не дойдя пару шагов, Туман остановился и хмуро посмотрел в него. Из зеркала на иллюзиониста смотрел немного помятый бледный подросток, ухмылка засела на его лице. Чёрные волосы беспорядочно растрепались, придавая ещё более болезненный вид. В глазах читалась лишь усмешка и доля презрения.       - Что ты здесь делаешь? Ты ведь говорил, что…       Договорить ему не дали, довольно резко перебив.       - Я много чего говорил, - пожало плечами отражение. - Да и ты сейчас не спишь, так что не устраивай истерик.       - Следишь за мной? Если это не сон… тогда как ты здесь очутился?       - Пф. Сдался ты мне, следить за тобой. Тупые дети меня не интересуют, - отмахнулся, словно от мухи, копия, прикрыв глаза.       - Раз я тебя не интересую, оставил бы меня в покое. Но нет, ты продолжаешь являться ко мне, заставляешь убивать… - Харибел нервно облизнул пересохшие губы. Эта тема была для него в данный момент самой болезненной. Глубоко вздохнув, он продолжил. - Недавно ты говорил, что ненавидишь меня и хочешь убить. Ты твердишь каждый раз, что я знаю тебя… что должен вспомнить. А теперь ты утверждаешь, что я тебя не интересую? А не пойти бы тебе к чёрту?!       К концу своих слов иллюзионист уже практически сорвался на крик. Он даже не задумывался о стоящем за дверью Бельфегоре. Ведь тот, скорее всего все слышал и, наверное, не в первый раз усомнился во вменяемости своего кохая. Фран пустил свои мысли и эмоции на самотек, явно позабыв об инстинкте самосохранения, ведь прошлое его восклицание закончилось сдавливающей горло рукой копии.       Черноволосый, как ни странно, перебивать лягушонка не собирался, а спокойно все выслушал. Фран же, поняв, что сорвался, смутился и бросил полный злобы взгляд на отражение.       Даже когда юноша замолчал, копия смотрел на него еще несколько минут, словно чего-то выжидая. И только когда Фран, раздраженно цокнув, сделал шаг назад, собираясь уйти, он заговорил.       - Ну что, тебе легче? Сорвал на мне всю накопившуюся злобу и сделал меня во всем виноватым, - его голос был спокойным, даже слишком.       Харибел отвечать не стал. Почему-то в последнее время следить за собственным языком стало труднее. Туман срывался, говорил, не думая о последствиях, и только потом, когда смерть начинала дышать ему в шею, начинал осознавать, что снова перешел грань.       Но в данный момент лягушонок не винил себя и собственный язык. Здесь виноват ни кто иной, как этот сумасшедший парень, заставивший Франа потерять последние частички самообладания, вот так глупо сорваться.       Харибел злился на него. Ненавидел. Но в тоже время и боялся. Иллюзионист ничего не знал об этом безумце. Он появился из-ниоткуда и стал твердить о том, что Фран знает его… Но лягушонок не знал… точнее, не помнил. Что-то не давало ему вспомнить, мешало. Но как объяснить это копии, как дать понять, что ему нужно время? Что не нужно угрожать и пытаться убить?       Бесит, раздражает… Один его взгляд заставляет трепетать от страха и дрожать от раздирающего гнева. Он только и делает, что давит на юношу, но даже не пытается понять того или хоть что-то подсказать.       - Как ты себя чувствуешь, Франни? – с некой иронией в голосе проговорил парень. Слова были насквозь пропитаны ядом. Казалось, что он готов сорваться в любую секунду. – Тебе легче?       Черноволосый медленно проводит пальцем по зеркалу и чуть прищурившись, смотрит на иллюзиониста. Более никакого спокойствия в этих кроваво-красных глазах не было. Зрачки сужаются, словно у кошки. В глазах теперь читается лишь презрение да отвращение. Губы растягиваются в улыбке, которая вскоре перерастает в оскал.       - Знаешь, я ведь тоже могу излить тебе душу. Выговориться, - он проводит ногтями по зеркалу, оставляя на том тонкие царапины.       Раздирающий перепонки скрежет заставляет иллюзиониста отступить еще на шаг и прикрыть руками уши. Подняв взгляд на зеркало, Туман невольно отшатнулся. Кажется, в этот раз он действительно превысил лимит своей дерзости.       - Хочешь, я расскажу тебе, что мучает меня? – спокойствие полностью испарилось из его голоса, лишь безумный шепот с нотками истерики срывался с его губ. Тихий пробирающий до костей смех, отражался эхом где-то внутри головы.       Тонкие пальцы продолжали скрести по зеркалу, норовя расколоть его. Мелкая паутина трещин говорила о том, что иллюзионисту лучше бежать и, желательно, побыстрее.       - Да иди ты. Не хочу я тебя слушать. И никогда не буду! – бросил напоследок Харибел и, как можно скорее, пошел к двери.       - Будешь! Еще как будешь! Я заставляю тебя, сраный человечешка… Ты будешь, как тогда, слушать и внимать каждое мое слово, пока окончательно не сойдешь с ума! – донесся в след Франу яростный крик, вперемешку со скрежетом.       Стоило лягушонку коснуться ручки двери, как левую руку с плечом пронзила новая волна боли. Жгучая, раздирающая… если бы такое было возможно, то Туман сравнил бы это с горящей заживо плотью на медленном огне. Стиснув зубы, подросток постарался проигнорировать боль и просто вышел из палаты, даже не рискнув обернуться на копию, кричащему ему в спину угрозы и проклятия.       Когда дверь захлопнулась, француз тихо вздохнул и посмотрел на блондина. Тот, скрестив руки на груди, облокотился спиной о стену и видимо, о чем-то размышлял, раз никак не отреагировал на появившегося лягушонка.       Когда юноша подошел почти в плотную, ураган еле заметно дернулся и недовольно проговорил:       - Я же говорил тебе пошевеливаться. Почему так долго?       - В шнурках запутался, семпай, - пожал плечами иллюзионист и посмотрел на кеды.       Бельфегор проследил за взглядом кохая, после чего недовольно цокнул и, оторвавшись от стены, пошел вперед по коридору.       - Больше получать от Занзаса я не намерен. Так что, шевелись, земноводное, - бросил, не оборачиваясь, потрошитель.       Фран еще несколько секунд постоял на месте, а после, поспешил нагнать Каваллини. Блондин шел довольно быстро, поэтому иллюзионист не успевал за тем, постоянно спотыкаясь на ровном месте и чуть ли не пропахивая носом пол.       - Семпай, - позвал парнишка блондина, еле умудрившись нагнать того.       - Что?       - Из-за чего босс разозлился на вас?       Как показалось Франу, Бельфегор даже замедлил шаг, но вскоре снова ускорился. Отвечать, как понял юноша, блондин не хотел.       - Бел-семпай. Ну скажите… - на секунду лягушонок замолчал, а потом заговорил более тише. - Это из-за того, что случилось в Рипозо?       Каваллини резко остановился, отчего подросток чуть не впечатался в него. Харибел отступил на шаг и поднял взгляд на потрошителя. Тот несколько секунд смотрел на иллюзиониста, после чего ответил:       - Да.       И все. Более за весь путь до кабинета Бел не проронил ни слова. Снова погрузившись в собственные мысли, он иногда кидал взгляды на тумана, но молчал.       Фран же, не знал, куда себя деть. Мало того, что рука жутко болела, так еще и чувство вины, которое не появлялось у юноши лет десять, теперь завозилось где-то внутри. Подобно червям, оно медленно пожрало изнутри и приносило немало дискомфорта.       - Может, я и правда забыл что-то важное? – размышлял Харибел.       Неужели до тебя наконец-то дошло? Браво!       Прозвучал пропитанный наигранной радостью голос в голове.       - Заткнись. Убирайся из моей головы!       Фран тряхнул головой, словно это могло помочь избавиться от назойливого голоса копии.       Глупый ребёнок, я всегда был в ней. Ахаха. До встречи, малыш Франни       После этих слов голос на радость иллюзиониста и правда, исчез. Только вот, на смену ему пришла головная боль. Теперь лягушонку казалось, что его несчастную головушку поместили под колокол, по которому били, не прекращая. Потирая виски, Туман пытался отвлечься хоть на что-то. В голове царил полнейший хаос. Произошедшее в Рипозо, появление копии, да ещё слова Бельфегора и вызов Занзаса… Харибел не знал чего ожидать. Что еще подкинет ему судьба и как насмехнется над ним в этот раз?       Одни вопросы и ни одного ответа. Неизвестность убивает, она как паразит: постепенно высасывает жизненную силу, заставляет человека страдать и уже под конец добивает его, дабы тот не мозолил глаза своими страданиями. Как же Франу хотелось, чтобы все это оказалась сном. Страшным, непонятным запутанным сном. Проснуться утром и понять, что этого всего не было в реальности.       Жаль, что даже будучи владельцем кольца ада, Харибел не может претворить это в жизнь. Нет, ну, сделать это с помощью кольца ада, конечно же, можно, правда, будет уже не к чему, раз платой за такое желание, будет целая душа. Зачем бездыханному куску мяса исполненное желание? Единственный плюс будет лишь в том, что закапают в приличном месте, да цветочки на могилку положат, в остальном, эта идея полнейший абсурд.       Отвлечься лягушонку, в конце концов, удалось, правда, в скором времени пришлось вернуться с небес на землю, так как парни подошли к кабинету босса.       Если бы Туман знал, что его ожидает там… В скором времени Франу удастся получить ответы на все волнующие его вопросы, но станет ли ему легче от этого? Не принесут ли столь долгожданные ответы еще больше боли, чем, так ненавистная иллюзионистом, неизвестность?