Неотцовские чувства

Время уже было позднее, и Джареду давно следовало улечься спать, а не сидеть перед ноутом с бутылкой виски, постепенно опустошая ее, пытаясь вытеснить горечь последних недель, обжигающим алкоголем. Но чертов виски не брал его, долгожданное забытье все никак не наступало, заволакивая сознание спасительным успокоением. Он не помнил тот день, когда заболел одержимостью. Одержимостью к собственному сыну. Когда черная неправильная страсть постепенно стала разъедать его душу, толкая на необъяснимые поступки. Джаред смотрел на сына, но видел в нем не привычно родного и близкого человека, а юного и красивого паренька, которого хотелось целовать и ласкать, говорить и делать разные глупости, свойственные подросткам, например, катать его всю ночь в машине, чтобы потом вместе встретить рассвет. А больше всего на свете хотелось трахнуть его, делая целиком и полностью своим. Поначалу Джаред пытался бороться со своей греховной страстью, к каким только способам не прибегая, включая задержки на работе, чтобы свести к минимуму общение с сыном и даже посещение церкви. Но святые не помогли, равнодушно взирая на него безлико-прекрасными глазницами. И тогда он сдался, признавшись самому себе в поражении и вместо борьбы стал потакать своей ненормальной страсти. Джаред напичкал весь дом скрытыми видеокамерами, фиксируя на пленку каждый шаг сына: умывавшегося, раздевавшегося, сидевшего за учебниками, слушавшего музыку. Он жадно ловил его каждый шаг и жест, считывая с лица малейшую эмоцию, незримо от Дженсена, разделяя ее с ним пополам. Мысленно Джаред принимал с ним душ, спал в его постели, крепко прижимая к себе горячее со сна тело, утыкаясь носом в завитки золотистых волос на шее. «Мой, ты только мой», - шептал он, водя кончиком пальца по монитору ноута, в котором отображался коллаж, собранный со всех видеокамер. С каждым днем губительная пропасть становилась все ближе и ближе, и Джаред боялся сорваться и потерять сына, утратив его доверие. «Я не должен этого делать», - бессмысленные слова легко слетали с губ, пока он запустив руки в свои трусы, представлял Дженсена рядом с собой. Джаред запил очередным глотком виски таблетку снотворного, ловя на мониторе изображение принимающего душ сына. Наверное, он на мгновение потерял над собой контроль, всего на один миг, но очнулся уже в душевой кабине вместе с Дженсеном. - Папа, ты что здесь делаешь? - сын смотрел на него с изумлением, от неожиданности не пытаясь даже прикрыться. - Дже-енс, - протянул Джаред, как есть в одежде, шагая под теплые струи, чтобы быть как можно ближе к нему. - Нет, не надо, - Дженсен, наконец, опомнился и в испуге запротестовал, отгораживаясь от него выставленными вперед ладонями. - Мы не можем, - а в его огромных зеленых глазищах плавал страх. - Я хочу быть твоим первым, Дженс, хочу научить тебя всему, быть с тобой очень нежным, - Джаред едва провел пальцем по груди сына, почти невесомо задевая соски, завороженно наблюдая, как они затвердевают, превращаясь в твердые горошины. Он немного наклонился и взял один из них в рот, посасывая вершинку, награжденный шумным вздохом Дженсена. Затем проделал тоже самое с другим. Руки Дженсена уже не отталкивали его, бессознательно притягивая ближе. - Хочу довести тебя до оргазма, - сказал Джаред, а затем впился в податливо раскрытые губы властным поцелуем, пробуя на вкус то, чем недавно лишь любовался. - Сладкий, - он прикрыл глаза, чтобы ничто не мешало ему запомнить свои ощущения. Дженсен всхлипнул, вновь делая попытку разорвать объятия. - Малыш, не бойся, я не причиню тебе вреда. Наоборот, все сделаю для тебя, чтобы тебе было хорошо, - Джаред огладил вожделенное тело, поражаясь необыкновенной шелковистости кожи, по-девичьи мягкой и нежной. И принялся покрывать ее поцелуями, спускаясь все ниже и ниже, мечтая добраться до самого сокровенного местечка, которое неоднократно представлял себе в разнузданных фантазиях. Лизнул широко вход, увлажняя, придерживая дернувшегося в сторону сына за бедра, а потом ввинчиваясь языком все глубже и глубже, чувствуя как по собственной спине стекают струи воды, долетающие из душа, намочив рубашку. Дженсен оперся ладонями о стену, выставляясь назад, позволяя себя раскрывать, подаваясь навстречу неведомым и постыдным ласкам. Слюны становилось так много, что Джаред размазал ее по тонкой кожице, вталкивая пальцем назад, в расслабленный анус, задевая тугие жаркие стенки, чувствуя, как они плотно смыкаются вокруг пальца. Дженсен вскрикнул, когда он нащупал у него бугорок простаты и чуть потер, дожидаясь реакции. Сын плавился от удовольствия в его руках, словно воск, насаживаясь на палец, издавая искушающие стоны, но как бы Джареду не хотелось заменить палец своим изнывающим членом, он никогда не решился бы причинить Дженсену боль. Кончили они почти одновременно: Дженсен в его ладонь, а Джаред спустил себе в штаны, будто озабоченный подросток, а не взрослый мужчина. Встав с колен, он приник к распухшим губам Дженсена, которые тот кусал, стараясь подавить крик; из первоначально сладких они превратились в солоноватые. Джаред смотрел на него, зная, что никогда им не быть вместе по-настоящему. Кто-то другой будет держать его Дженсена за руку, целовать и обнимать, согревая в объятиях, втрахиваться в него, пачкая своей спермой. И от осознания этого Джареду хотелось выть. Он в последний раз прижался к сыну, вдыхая аромат его юношеской невинности. А потом Дженсен отдалился от него, размываясь неясной картинкой от невыплаканных слез. - Люблю, - прошептал Джаред, уронив голову на сложенные перед собой руки. Ноут автоматически отключился, напоследок слабо осветив стоявшую на столе ополовиненную бутылку виски и пустую упаковку из-под таблеток. Достаточно того, что Ад заполучил к себе одного из них, Дженсена он им не отдаст. Game over