Моё YouTubное счастье

Дан проснулся от пристального взгляда. Приоткрыв веки, он тут же вскочил, встретившись взглядом с мамой Надежды, сидящей за барной стойкой. – Ты спи, спи. Я подожду, - покивала она, попивая чай и закусывая его печеньем. Немного полноватая женщина с красивыми руками и старомодной «химией» на голове, в строгом брючном костюме и ярким шарфом на шее, с любопытством рассматривала голый торс Богдана, успевшего подхватить край одеяла, дабы не светить утренним стояком сквозь трусы. – Эмм… я проснулся, – выдало конгениальную фразу мужское сознание. – Я вижу, чай будешь? – А кофе нет? – А кофе мужчинам вредно, у них сердце слабое. – У меня сильное, но если нет, можно и чай, – как-то само собой вырвалось противоречие, о котором тут же пожалел потенциальный ухажёр, ведь ссориться с родственниками в его планы не входило. – Перечишь? Молодец! – выдала женщина, вставая со своего места и делая кофе Дану. Тот не понял, с какой интонацией было сказано последнее замечание, только стал быстро одеваться, воспользовавшись моментом, отмечая сходство характеров матери и дочери. Собрав постель, сложив аккуратно одеяло, подушку и простынь, десантник присел за стойку, ощущая, как подрагивают колени от близости этой женщины. Имя никак не желало вспоминаться, хотя на память он никогда не жаловался. Потягивая каждый свой напиток, гости дома рассматривали друг друга. – Когда уезжаешь? – светским тоном поинтересовалась дама. – Завтра в полдень самолёт, – отводя виновато глаза, ответил Дан, ощущая себя сволочью, воспользовавшейся невинной девушкой и бросившей её у алтаря с пузом. – Ты не пугайся, я не кусаюсь, – доверительно сообщила потенциальная тёща. – Я не дам в обиду свою девочку, ей и так от жизни досталось, и если ты обидишь её, вот тогда я тебя не только покусаю, а еще и четвертую. Понятно? – Так точно, – по старой военной привычке ответил Дан, чувствуя себя как перед генералом на учениях. – Что думаешь делать дальше? – В смысле? – Она здесь, ты там, что дальше? – Ещё не знаю, – растерялся он. – Мы не говорили на эту тему. – Так не пора ли? – Вы правы, пора, только не знаю, с чего начать. – С правды, – заметила мама и отодвинула свою чашку. – Хах! У нас всё только на ней и замешано, аж страшно, – хохотнул Дан, но это было, скорее, нервное. – Вот и не меняй тактики, если хочешь, чтобы что-то получилось. Враньё вас быстро рассорит, уж я-то знаю свою дочь. – Вы мне помогаете? – осенило Дана. – А что? Ты не самый худший вариант. Дети не испугали, характерец моей кровиночки тоже, трудности ты преодолел, родню покорил, что ещё? Сложнее будет пробиться в сердце Нади, но раз умом она тебя приняла, то может, и туда путь найдёшь, а, вояка? – жахнула правду-матку мама Нади. – Я буду стараться. – Старайся, Богом Данный, хорошо старайся. – Почему вы так изменили моё имя? – спустя минуту, поинтересовался Дан, нотки обиды проскальзывали в голосе, не в силах спрятаться. – В народе говорят: первый мужчина от бога, второй от людей, а третий от чёрта. У Нади как-то наоборот всё вышло, вот и имя у тебя под поговорку подходит. – Вы расскажете мне о ней? – Позже, когда она тебе расскажет, а то, что не поймёшь или она упустит, я добавлю. По-другому никак. – А она пока ничего не рассказывает про себя. – Так ты ж вроде на неё компромат нашёл, или я что-то не так поняла? – Ну-у, да, просто данные у меня есть, но ничего другого я не знаю. Почему произошло то или иное событие, почему у неё нет друзей в интернете, почему… – Стой-стой! Прям затараторил! Познакомься поближе, поймёшь, а так что воздух сотрясать? - заметила женщина и обернулась на новое действующее лицо в дверях. - О! Надюша! С добрым утром! – Убийственный оптимизм с утра пораньше, мама. Доброе утро, раз оно такое. Ты как здесь? Пытаясь продрать глаза и кутаясь в голубой махровый халат, уже осточертевший Богдану своей необъятностью, хозяйка дома налила себе чаю и, бесцеремонно столкнув бедром мужчину на соседний стул, уселась напротив мамы. Игра дам в гляделки явно была семейной традицией, и сдаваться ни одна не собиралась. – Чем думали заниматься? – первой нарушила тишину мама Надежды. – Есть предложения? – Твой «друг» завтра улетает? – При чём здесь это? – Погулять не хотите? – С вами? – Зачем же? Можно и по-отдельности, вы вместе и я с детьми. – Это благословение? – Это услуга, ты же не откажешься в ответ присмотреть за Шрэком в наше отсутствие? – Это шантаж? – Может, семейная традиция? – Загонять в угол? – Быть щедрым на внимание, – прервала череду вопросов старшая дама. – Мама, ну хоть мне не надо лапшу вешать на уши! А то я не знаю, что ваш пушистый паразит изгадил все занавески в доме и перерыл цветы в горшках.. и от него все открещиваются, как от чумы. – Доча, он просто скучает, а то, что характер сволочной, так это компенсация за шикарный вид и прибыль! – Знаю я эту прибыль! Кобелина привередливая! – Как можно так выражаться при гостях, милая?! – Гость просто не имеет чести знать вашего перса в лицо и когти, и в этом его счастье! Ладно! Согласна. Всё равно же притащите этого гада чистокровного. – Ну, вот и договорились! До завтра можешь в доме не появляться! – и, подорвавшись со стула, довольная женщина упорхнула в коридор, на ходу крича на весь дом: – И где же мои внуки?! Просыпайтесь малыши! Пришла ваша бабушка! – Серому волку они бы больше обрадовались, – мрачно прокомментировала Надя, в то время как наверху раздались счастливые визги Поли и несчастные стоны Коли. Богдан всё это время молчал, хлопал ресницами и наблюдал за баталиями. Видя и внешнее сходство и характерное, он не изменил своё мнение о симпатии, ведь в старину говорили: хочешь увидеть свою жену в старости, посмотри на её мать. Мать Нади была симпатична Сормову по многим причинам, он сам ещё не все их осознал и принял. – Что скажешь? – обратилась к нему Надя. – А что надо сказать? – Куда поедем или дома останемся? – Но ты ведь не выспалась? – Уже и не дадут. Маман сейчас деятельность развернёт, детей припряжёт к работам, у неё даже тараканы по струнке ходят, не зря же она сметчиком работает, дорожников строит. – То-то я себя как перед майором на плацу чувствую, – заметил Дан, и предложил: – может, тогда сходим погулять где-нибудь? – Сплю я сегодня у тебя, ты слышал? Так что надо вещи собрать, чтоб до завтра хватило. – Я хоть сейчас в гостиницу согласен! – воодушевился мужчина, но под озорным взглядом женщины поник, неловкость заставила потупить глазки. – Милашка-стесняшка, – прошептала Надя, чмокнув его в висок, при этом вовсю улыбаясь. – А как она вообще вошла? – перевёл стрелки Богдан. – У всей родни есть ключи от домов друг друга, собаки её боятся, а ходит она настолько бесшумно, что я её никогда не слышу. И как у неё получается тихо открыть скрипящую дверь, ума не приложу! – вставая и начиная сборы, восхитилась красавица. – Талант не спрячешь, железная леди! – подытожил Богдан и завис, разглядывая причёсывающуюся в коридоре Надю. – Ты готов к ещё одному эксперименту? – заинтриговала хозяйка дома. – Всегда готов! А к какому? – К финальному, из-за чего ты приехал сюда. – Кхм-кхм… – поперхнулся Дан. – Может, поговорим наедине? – Заходи, – войдя в спальню и заперев за вошедшим дверь, повторила вопрос женщина: – ну так? – А это обязательно выяснять сейчас, я как-то не уверен в ответе. – В отличие от тебя, мне необходимо подготовиться к процессу, потому как моё «достоинство» лежит дома, а не болтается в ширинке. – Кхм, так и моё не болтается. – Ну да, сейчас оно порвать её стремится. – Давай так: ты бери всё, что нужно, а к вечеру решим, продолжим мы научные изыскания, или по старинке закончим, идёт? – попытался отвертеться от неудобного ответа мужчина, тем более атмосфера давила на него тяжёлым грузом. – Уговорил, подожди меня на кухне, – направляясь к шкафу, попросила Надежда, Богдан с радостью исчез. Спустя час, завтрак и слёзные прощания детей, пара садилась в машину, провожаемые молчаливыми взглядами мохнатых узников. Кошка, как всегда злорадствовала с крыльца. – А почему не оставить машину дома? – А в аэропорт ты пешком собрался идти? – Ну а такси? – Не вариант. Пока будем с колёсами, а к вечеру бросим цыпочку у отеля, и можно будет мальца выпить, всё равно алкоголик из меня неважный, – поведала Надя, закидывая на сиденье две сумки и заводя мотор. – Так, куда едем? – Давай к морю, мне понравилось. И они поползли по ставшим уже родными колдобинам. Море встретило их свежим ветром и солнцем. Тучи с бешеной скоростью неслись по небу, пенились барашки на воде, оттеняя темноту холодной Балтики, песок был девственно чист, разглаженный ветром и морем, а вокруг ни души. Они бросили машину на холме, спустившись к кромке прибоя, побродив по ней в поисках сокровищ, выкинутых морем, а потом уселись под барханом, отдохнуть и полюбоваться. – С тобой хорошо молчать, – спустя долгое время заметил Дан. – Хм, спасибо. Как претенциозный писатель я благодарна особенно, ведь молчание – золото, а слово лишь серебро, – грустно улыбаясь, ответила Надежда. – Я хотел сказать… – Я поняла, не переживай, если твои слова меня обидят, я тебе об этом сразу скажу. – Спасибо, но забегая вперёд замечу, я совсем не хочу тебя обижать. – Я ценю твою честность, спасибо. Как-то диалог угас, а пара вскоре засобиралась к машине: ветер вмиг выдувал тепло из тела. Греться поехали в замок. По настойчивой просьбе Сормова Надя привезла их в ресторан, построенный в виде средневековой крепости с кучей всяких интересностей внутри. Чего только стоит туалет, в одной из кабинок которого был установлен инквизиторский стул с шипами и скелетом на нём - для антуража, так сказать. Место явно выбрали не случайно: в случае чего бежать далеко не надо. Пообедав под живой звук, почти не разговаривая, пара ушла есть десерт на террасу. Здесь было тише, открывался великолепный вид на весеннее разноцветье в поле, по горизонту которого стелилась река. Странно, но они не начали новых тем для разговора, будто не решаясь давать друг другу информацию о себе больше той, что уже поведали. На самом деле язык сковывался неловкостью и близостью отъезда Богдана, это ощущали оба. И вдруг произошло то, что подспудно ждал мужчина, глядя на грустную улыбчивость Нади. Вот она рассказывала что-то историческое, связанное с городом, как вдруг замерла замолчав, а спустя секунд десять из глаз потоком хлынули слёзы. Остановившийся взгляд зелёных глаз, устремлённых в себя, пугал, в то время как по щекам в четыре ручья текли капли, срываясь со скул и капая на ковёр. Дан боялся шелохнуться, хотя желание утешить плачущую женщину было невыносимым. Но вот реснички сморгнули, вернув осмысленность взгляду и ускоряя бег слёз по прочерченным влагой линиям. Отвернувшись, стерев с лица остатки слёз, Надя не оборачиваясь, заговорила. – Прости, что увидел мои слёзы. Это реакция на песню. Дан прислушался. Из глубины зала неслось две мелодии, одну пели гости в караоке, а вторая звучала из колонок, явно радиостанция. Мелодичный мужской голос трепетно обещал: Я стану твоим ангелом Я буду прилетать к тебе, Я стану твоим ангелом И в счастье и в беде…* – Что случилось под неё? – Умер мой муж. – Прости. – Не нужно извиняться, это я виновата, что испортила настроение. – Нет! Что ты! Я понимаю, тебе трудно забыть человека, который любил тебя и так странно умер. – Ничего странного, всё банально до безобразия, – хмыкнула Надя, и слёзы резко высохли, уступив место… злости? – Я не покажусь наглым, если спрошу, как это случилось? – Нет. Ванюша переоценил свои силы, работая без выходных всю неделю по просьбе брата, и на седьмой день во время обеда у него случился приступ. Благо он в тот момент не за рулём был, и вокруг такие же работяги стояли. Они вызвали скорую, та увезла его в больницу, сообщив, что у него инфаркт. Частое кофе, сигареты и бессонные ночи дали о себе знать. Я приехала в больницу спустя полдня, когда мне позвонила свекровь. Он выглядел неплохо, по словам врачей всё обошлось малой кровью, но надо прокапать его лекарствами. Мужа оставили в больнице, спустя пару дней он пожаловался, что от скуки на стену готов лезть, он выспался и хотел сбежать из больницы, но я отговорила. Вот тогда он и сказал, что на посту медсестры, что был за дверью его палаты, играет радио, по которому часто крутят эту песню. Как часто бывает, мозг зацепился за куплеты, начисто проигнорировав припев, он сказал, что как тот ангел мечтает подарить мне всё перечисленное. А назавтра… мы пришли в больницу одновременно, я и свекровь с его братом. Пока я говорила с лечащим врачом, эти двое в палате были. Они повздорили из-за чего-то, мне причины до сих пор не сказали, а в следующее мгновение запищали приборы. Заголосила свекровь, забегали врачи и медсёстры. По радио снова играла эта песня, а я в щель двери видела, как моего мужа пытаются реанимировать. У них не вышло, как потом сказали, обширный инфаркт. Смерть была мгновенной. Но я им не верю, я видела жизнь в его глазах, пока вокруг все бегали, а когда он заметил меня, то чуть улыбнулся и… – Хватит! Не мучай себя. Прости, я не буду больше спрашивать ни о чём. – Тебе придётся спрашивать, без этого мы ничего не узнаем друг о друге. Или ты хочешь сказать, что за всю жизнь ты ни разу не столкнулся с её выкрутасами? – Какой там! – с грустной бравадой отмахнулся Дан. – У меня подобных моментов было немерено: мама, отец, сослуживцы. Я знаю, как тяжело терять кого-то, и от этого торопишься жить, боишься не успеть сделать главного, оставить после себя след… – Сегодня вечер откровений? – печально усмехнулась Надя. – Как и многие до него. Давай выбираться из депрессии вместе. – Приглашаешь? – Да. И вновь дорога стелилась под колёса, возвращая их в город, уже расцвеченный огнями витрин и реклам. Был ранний вечер, когда пара гуляла по площади у фонтанов, попивая горячий грог и слушая вопли молодёжи. Горячительное сделало своё дело и уже спустя полчаса Богдан и Надя весело смеялись, брызгая друг на друга ледяной водой, хрустя чипсами и бесцельно шатаясь по городу. Они были в боулинге, но толпа народа их отпугнула, они прокатились на такси, крепко прижимаясь друг к другу, а после целовались под тенью огромных каштанов, ещё не зацветших, но уже раскинувших зелёный полог. Между горячими поцелуями Дан прошептал, пьянея от вкуса Надиных губ и грога на них: – Пойдём в отель? – Только ещё по стаканчику чая выпьем? – Горячительного? – Да. И снова ночной город и пара стаканчиков с чаем, сдобренным алкогольным градусом и фруктами, и спутница, хихикающая над шутками и крепко вцепившаяся в рукав куртки. Они вновь не дошли, застряв в машине, собираясь взять с собой сумки, но как зелёная молодёжь, устроили тискания на заднем сидении машины, увлеклись поцелуями и обнимашками. Когда возраст запросил большего, намекая на продолжение вечера в постели, Дан и Надя направились в номер, благословлённые на входе администратором. – Приятного вечера, – догнало их возле лифтов, на что Дан ответил: – Не сомневайтесь. В лифте оба хохотали до слёз, вспоминая всю эпопею с рецепцией. * - Марк Тишман "Я стану твоим ангелом"