Мы будем едины

Ох уж этот жалкий мир со всеми его жалкими жителями. До чего же они противны… Ничтожества, что окружают его, сколько он себя помнит. Они не имеют права на жизнь, не говоря уже о чём-то другом. Они заведомо обречены пасть перед его величием. Лишь одного себя Кохеку Хонда считал достойным. Лишь своё величие он признавал. И лишь себя одного он любил. Как же ему нравилось порой смотреть на себя в зеркало и изучать все мельчайшие детали давно уже изученного лица, в который раз не находя никаких изъянов. Он мог сидеть так часами, вновь и вновь убеждаясь в том, что может любить только это лицо, только это тело, только эти руки… Но одним лишь самолюбованием сыт не будешь. Каждая попытка коснуться любимого лица заканчивалась тем, что он натыкался на холодную поверхность зеркала. Разочарование… Оказывается, это совсем не просто – любить самого себя. Он вновь смотрит на своё отражение. Оно безупречно. Япония вновь замирает от трепета, прекрасно при этом понимая, что это он и есть. Но в его красных глазах мелькают дикие, безумные огоньки. Красивое лицо озарила дьявольская ухмылка. Если нельзя насытиться идеалом, то вполне возможно, что ему сойдёт и жалкая копия? И плевать, что двойником является он сам. Ведь идеал – именно он! Взгляд полон решимости. Хонда смеётся. Сумасшедшая идея нравится ему всё больше и больше. Он сделает то, чего никогда прежде не делал. Он навестит своего оригинала. И пусть Кику Хонда всего лишь жалкое ничтожество, как и все остальные в этом мире. У него есть одно неоспоримое достоинство – внешность. Для Кику это был обычный, ничем особым не примечательный день. С утра он гостил у обретённого недавно союзника, Германии. Они успели обсудить много разных дел в то время как Италия мирно спал за столом. После была изматывающая тренировка, к которой все никак не мог привыкнуть организм. Дома Япония оказался лишь вечером, очень уставший, но весьма довольный собой. Искупавшись в горячем источнике, он накинул на мокрое обнажённое тело лёгкий халат и уселся за стол. Возможно, стоило поспать, но Кику не спешил ложиться. Едва лишь он оказался дома, в душу закралось странное, пугающее ощущение того, что что-то не так. Ему казалось, он ощущает на себе чужие взгляды, хотя это ведь невозможно, он живёт один. В комнате повеяло холодом. Как странно… Хонда огляделся, явственно ощущая чьё-то присутствие. Он не слышал шума шагов или разговоров. Нет, он просто всем своим существом чувствовал, что не один дома. И это в какой-то степени пугало. Вскочив с места, он схватил в руки любимый кодати и застыл в боевой стойке, готовый к нападению. - Всегда при оружии? – прозвучало из темноты. – И правильно. Кругом одни враги. Голос показался поразительно похожим на свой собственный. Обернувшись, Кику замер. Перед ним стояла его точная копия. - Ты? Он не мог не понять, кто это. У каждой страны есть двойник, его полный антипод, живущий в параллельном мире. Япония часто видел мелькавший в зеркале лик своей противоположности, но никогда прежде не сталкивался с ним вот так, лицом к лицу. Он вообще считал, что подобное невозможно и воспринимал рассказы России о частых встречах со своим двойником лишь попытками запугать. - Лучшая сторона твоей жалкой личности явилась к тебе. Ты разве не рад? Двойник усмехнулся. Кику, который никогда не любил хоть как-то демонстрировать свои эмоции, окончательно убедился в том, что это не видение. Перед ним Япония, тот, другой, тёмный и кровожадный. - Как ты здесь оказался? Кику не знал, как ему реагировать на появление своего двойника. В голове было очень много предположений, одно невероятнее другого. - Не те вопросы задаёшь, Киикууу… - второй Япония насмешливо растянул его имя, отводя взгляд. Он уставился на меч в руках оригинала. Тот запоздало заметил, что пришелец держит в правой руке опущенную катану. Военная униформа, идеально чистая и выглаженная, очень хорошо смотрелась на его статной фигуре. - Зачем ты здесь? - Уже лучше, – кивнул Кохеку. – Я пришёл к тебе. - Зачем? От тёмного двойника вполне ощутимо веяло угрозой. Япония вдруг осознал, что он, по сути, вообще ничего не знает об этих двойниках. Зачем им навещать оригиналов? Могут ли они причинять им вред? - Я всегда делаю лишь то, что хочу. И пришёл я потому, что просто захотел. Кто посмеет мне запретить? Кику ясно понял, что это не к добру. - Убирайся. Ты не можешь приходить сюда. В миг ехидная усмешка исчезла с лица двойника, а пугающие красные глаза сузились. - Не смей мне указывать, ничтожество! Реакция была молниеносной. Кику только и успел, что поднять меч, как второй Япония за долю секунды сократил расстояние между ними, одним взмахом катаны выбил из рук оригинала оружие и ударил ногой в живот. Да так сильно ударил, что тот отлетел в сторону и ударился спиной о стену. Второй удар, на сей раз кулаком в солнечное сплетение, не заставил себя долго ждать. За ним последовал третий и четвёртый. Кику заскулил от боли, но двойника это не остановило. Он бил очень сильно и выбирал для удара особенно чувствительные места. Из глаз Кику против его воли полились слёзы. Он не мог никак ответить или хотя бы оттолкнуть от себя разгневанного двойника, который продолжал бить его то кулаком, то рукоятью катаны, намеренно причиняя сильную боль. Неожиданно Кохеку остановился. Оригинал лежал у его ног, стонущий и плачущий от боли. Довольно усмехнувшись, он запустил пятерню в чёрные волосы парня и потянул вверх, заставляя того вновь поморщиться от боли и подняться на ноги. Вид залитого слезами лица заставил жестокое сердце тёмного Японии затрепетать. Отпустив волосы парня, он коснулся рукояткой катаны его подбородка, заставляя посмотреть себе в глаза. - Прекрасен… Кику зажмурился, искренне не понимая, чего добивается двойник. Возможно, тот и сам до конца не понимал своих мотивов. Почувствовав у щеки жаркое дыхание, Япония открыл глаза и вновь наткнулся на пугающий безумный взгляд. - Если бы ты только знал, как я люблю это лицо. Убрав в сторону катану, тёмный буквально вжался в него всем телом. Кику едва не задохнулся, когда почувствовал, что ему в пах упирается вполне очевидная выпуклость. Его тут же бросило в жар, едва он понял, что к чему. - Нет… Но оттолкнуть от себя двойника он не смог. Всё тело ныло от боли, силы покинули, а противник был слишком силён. - Ты ничтожен и слаб, - шепнул Кохеку ему на ухо. – Но я слишком сильно люблю это лицо и слишком давно желаю это тело. Я всё решил. Мы станем едины, будем одним целым. - Нет… - Не смей мне перечить! Кику снова зажмурился, уверенный в том, что его опять ударят. Но удара не последовало. - Оставь меня в покое. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы тон его был максимально твёрдым. Нет, он не ничтожество и не слабак! Он – страна великих и непоколебимых воинов-самураев! Чего бы не добивался тёмный Япония, тот – всего лишь двойник. Однако Кохеку лишь в очередной раз усмехнулся. Его руки уверенно зашарили по телу оригинала и остановились на тонкой талии. - Я не позволю, чтобы это тело принадлежало кому-то другому. «Он сумасшедший… - пронеслось в голове у Кику. – Псих. Он явно не в себе… Или двойники все такие?» - Я не вещь, – уверенным тоном сказал он. – Я самостоятельное и сильное государство, и я никому не буду принадлежать. Ни тебе, ни кому-то другому. Второй Япония лишь вновь усмехнулся. - Это мы ещё посмотрим. Вопреки ожиданиям, совсем не разозлившийся Кохеку буквально швырнул своего оригинала на пол. Тот попытался было хотя бы отползти, но удар ногой в бок заставил взвыть и согнуться пополам. Затем двойник бесцеремонно уложил его на спину и развязал пояс халата. Пользуясь тем, что скорчившийся от боли юноша не станет предпринимать попыток бегства, Кохеку неспешно снял свой военный мундир, не сводя взгляд с бледной кожи Японии. - Прекрасен, – повторил он, с сумасшедшим трепетом изучая обнажённое тело. Они, оказывается, очень похожи внешне. Тёмный был более чем доволен. Это именно то, чего он так яростно желал и о чём грезил. Его ладонь скользнула по трепетно подрагивающей ключице чуть ниже и остановилась на горошинке соска. Япония вновь вздрогнул и попытался вырваться. На сей раз Кохеку приложил его затылком об пол. У Кику всё поплыло перед глазами от ноющей боли. Он уже перестал соображать, что с ним происходит. Где-то на периферии сознания он почувствовал, как двойник с пугающей нежностью ласкает его тело. Приблизив своё лицо, он несколько грубо поцеловал его в губы, уверенно засунул язык ему в рот, заставляя Кику невольно отвечать на этот чудовищно неправильный поцелуй. - Не надо… - выдохнул Япония, едва лишь двойник от него оторвался. Но Кохеку словно ничего не услышал. Он кусал, а после зацеловывал нежную кожу, удерживая своего оригинала на месте одной рукой. Вторая его рука скользнула к промежности Кику. - Нет! Уставшее и ноющее от боли тело охватила дикая паника, но вырваться из стального захвата было невозможно. - Вот так, – издевательским тоном шепнул Кохеку. – Кричи громче. Мне очень нравится твой голос. - Умоляю, не надо! Он так и не понял, что его сопротивление и искренние мольбы только сильнее раззадоривают и без того очень возбуждённого двойника. Единственное, о чём он мог думать - это сильная рука, сжавшая внутреннюю сторону его бедра. Никто и никогда прежде не трогал его там. Кику вновь попытался вырваться, но без успеха. На сей раз Кохеку до боли потянул его за волосы и посмотрел прямо в глаза. - Умоляй меня, бесполезное ничтожество. У тебя очень хорошо это получается. Он демонстративно облизал два своих пальца, и побледневший от ужаса Кику понял, что сейчас произойдёт. Разведя его ноги в стороны, двойник потянулся к его девственному отверстию, заставляя Японию закричать. Если бы Кику только знал, какое наслаждение получал его двойник от одних только этих криков, не говоря уже о близости вожделенного тела. Палец Кохеку резко толкнулся внутрь. Он словно одержимый смотрел на скорчившееся от боли любимое лицо, вдыхал сладкий запах тела Японии, наслаждаясь тем, что причиняет Кику боль. - Не надо… Сил терпеть просто не было. Тем более, что Кохеку совершенно не волновало, получит ли оригинал хоть немного удовольствия от предстоящей близости. Для него важнее было его собственное желание. А Кику… Ничего страшного, не умрёт. Наспех растянув парня, Кохеку расстегнул свои форменные брюки и выпустил на свободу уже налившийся кровью возбуждённый орган. Япония закричал уже в голос, когда двойник бесцеремонно толкнулся в него. Это было слишком больно. - Нет! Не надо! Пожалуйста, прекрати! Слёзы вновь хлынули из глаз, заставляя тёмного самодовольно облизнуться. Сжав обеими руками бёдра Кику, двойник усилил напор. Пусть и с большим трудом, но головка члена проникла в нутро кричащего от боли Японии. Войдя до самого основания, Кохеку выдохнул, наслаждаясь ощущением обхватившей его мужское естество тугой плоти. Он даже несколько сжалился над оригиналом и замер на некоторое время, позволяя тому хоть немного привыкнуть к своим размерам. Это стало первым и последним проявлением милосердия с его стороны. Едва лишь Кику перестал скулить, двойник начал размеренные движения, напрочь забыв о том, что он вполне может и порвать Кику, если не рассчитает силы. Это было даже лучше, чем он мог ожидать. Нет, не так - это было восхитительно! Лицо Кику, его слезы и болезненные стоны, его гладкая кожа, тугость его плоти. Это всё было великолепно. Его движения становились всё резче. В какой-то момент Япония дёрнулся от боли и так выгнулся, что ударился затылком, ранее уже ушибленным. Боль была невыносимой. Когда Кохеку снова поцеловал его, Кику уже перестал что-либо соображать. Он просто вцепился в плечи своего насильника, боясь окончательно потерять связь с реальностью. Как ни странно, он не отключился, хотя была высока вероятность того, что он потеряет сознание от болевого шока. Возможно, он и правда был сильнее и выносливее, чем сам думал. Кохеку изогнулся и выкрикнул, изливаясь в нутро своего оригинала. Он буквально придавил своим весом уже находящегося на грани потери сознания Кику и громко задышал, пытаясь выровнять дыхание. Япония мечтал о том, чтобы впасть в забытье, но сознание оказалось очень жестоко. Его рука всё так же сжимала ткань чёрной рубашки двойника. Вот тёмный как ни в чём не бывало приподнялся, заправил рубашку и застегнул брюки. Уже отошедший от бурного оргазма, он довольно усмехнулся, разглядывая плоды своих трудов. - Теперь мы точно едины, – заметил он. – Отныне ты мой. Вместе мы покорим весь мир, всех этих ничтожеств, которых в пору уничтожить. Мы станем мощной империей, от одного упоминания о которой мир будет дрожать от ужаса. Оставленный лежать на полу, Кику свернулся калачиком, стараясь не смотреть на двойника. Он уже не плакал и не дрожал. Тело всё так же сводило от боли, но чувства как-то притупились и перестали истязать. Как-то совсем отстранённо Япония осознал, что по бедру стекает вязкая жидкость. Даже противно не было. Была лишь пугающая отстранённость. - Надеюсь, ты меня понял? – поинтересовался Кохеку. Он взял в руки свой мундир, аккуратно поправил его и повесил на спинку стула. После присел на этот стул и уставился на своего оригинала. Вообще, мебели как таковой в доме Японии было очень мало. Сам Кику предпочитал сидеть и спать на полу. Сказывалась многовековая привычка. Похоже, двойник был слишком гордым, чтобы сидеть на полу. - Я не слышу ответ. На сей раз в голосе очевидная угроза. - Я понял… - Так-то лучше. Ты теперь мой, и дом твой теперь принадлежит мне. Он слишком прост, нужно добавить немного роскоши. Долой твой аскетизм. Кику приподнял голову и бросил на двойника отстраненный взгляд. Собственное хладнокровие его немало удивило. - Как скажешь. Тёмный был доволен таким его поведением. - Веди себя хорошо, и мы поладим. Мы вместе построим империю и перевернём вверх дном весь мир. Япония вновь кивнул. Вместе с болью неожиданно резко притупилось всё, в том числе и эмоции. Парень осознал, что он перестал принадлежать сам себе. Каждая нация считает себя лучшей в мире. Что-то такое уже говорил Германия. Определённо, мысли об империи, которые не раз его посещали, были крайне интересны. - Ну, раз ты всё понял, иди и приведи себя в порядок, – усмехнулся Кохеку. – Вся ночь ещё впереди, а я слишком ненасытен. Особенно, если дело касается тебя… нас. Кику посмотрел на него, всё так же без эмоций, медленно поднялся на ноги, уже совершенно не ощущая боли, и поплёлся в сторону выхода. - Умный мальчик, – бросил ему вслед двойник. Он был доволен. Разумеется, доволен собой. Кику, его точная копия, носитель его лица, теперь принадлежит ему. Они построят империю и войдут в историю. Мир скоро содрогнётся.