*несколько дней спустя*
Прошлые дни были просто ужасны, я заболел, а Луи каждый день ухаживал за мной. Иногда я задаюсь вопросом: "Зачем я ему такой больной, такой жалкий?.." Хотя ответ прост: он любит меня. Проснулся я один, так как моему Томмо пора было на работу, а мне он сказал отлежаться еще пару дней, чтобы окончательно выздороветь. Повернувшись к тумбочке, замечаю вдвое сложенный лист, развернув его читаю: "Знаю, что это очень глупо, но я просто решил написать, что люблю тебя, Хазз. твой Лу хх" Теперь я лежу и улыбаюсь, как дурак. "Я тоже люблю тебя, Томмо"- говорю я в пустоту. Но я понимаю, что должен сказать ему это в лицо. Не написать, не отправить смской, а именно сказать. И я должен сделать это.***
Мы лежим напротив друг друга, разговариваем о всякой ерунде, наши губы так близко, что при разговоре иногда соприкасаются друг с другом. Все так прекрасно, так замечательно до того момента, пока мне опять не становится плохо. Я просто замираю и ничего не говорю. -Хазз?- в голосе волнение. -Опять?- я киваю в ответ. -Малыш...- он аккуратно приобнимает меня, но потом отстраняется и говорит: -Если я поцелую тебя, я же дам кислорода? - я снова киваю в ответ. Луи медленно прикасается к моим губам и целует. Так нежно, так аккуратно, словно боится, что я рассыплюсь от одного неверного его движения. Его руки обхватывают мое лицо, и я углубляю поцелуй, проникая языком в его рот. Я чувствую как мне становится немного легче, но потом резко еще больнее и я отстраняюсь, сжимаясь в маленький комочек. -Тихо, малыш, все будет хорошо,- говорит он и обнимает меня сзади. Снова. Я слышу как он всхлипывает. Не хочу. чтобы он плакал, это я виноват. Я. Всегда и во всем. Прекрасно понимая, как ему больно на меня смотреть, я сквозь боль поворачиваюсь к нему и шепчу: -Я люблю тебя, Луи Томлинсон. Люблю больше жизни. Люблю. Люблю. Люблю. И тут я вижу как из его глаз слезы текут еще больше, я не знаю почему он плачет сейчас. Просто не понимаю. Медленно приподнимаясь, целую его. Так же аккуратно, будто он растворится прямо сейчас.