Безумие на троих.

Ад,казалось бы, такое слово, ничего в основе своей не выражающее. Пустое. С детства все те, кто верят, боятся. Те, кто даже мельком слышит это слово, крестятся. Иные часто употребляют в своем лексиконе словечки типа «ты попадешь в ад» и все такое.. Но вообще никто никогда не понимал, что же такое Ад. Место, где люди горят заживо? Где каждый день тебя разрывают на куски? Ломают тебя? Освежевывают ? Пачкают душу в пепле, крови и криках? Да, все это там есть. Но эти, казалось бы, страшные наказания- пустое. Это только поверхностное восприятие. В основе время там течет по-иному. Как именно- для каждого остается загадкой. Для каждого, кто побывал там и вернулся. Естественно, их до безобразия мало. Два –три человека за все время. Да, заключая сделки с демоном перекрестка, ты продаешь свою душу, но ты не представляешь, и не можешь представить, какова цена. Те, кто был там, не смогли выжить на земле. Стали больше походить на овощ. Ни думать, ни говорить. Постоянно прокручивая картинки ада у себя в голове, сходишь с ума. Теряешь время реальности. Осознание того, что ты жив. Так что же такое Ад? Некое пространство, мучающее людей, что-то иное? Загадка так и останется неразгаданной. Она является тайной для всего. Даже для самих демонов, ведь они тоже в тюрьме. У каждого существа есть свой Ад, промежуток и Рай. Есть вертикальная цепь. Цепь пределов. Скажем, для демонов наш мир не промежуток, для них он Рай, к которому они так стремятся. Для нас же этот мир лишь промежуток. И мы сами выбираем свой предел. Опуститься вниз или взмыть вверх. То есть это наше состояние души. То, что для одного человека может показаться раем, для другого станет кошмаром, тюрьмой, или промежутком. А это значит, что наша душа, проходя испытания с самого рождения, постепенно стремится вверх, отдавая все краски и цвета людям вокруг, так же может падать и вниз, например, если человек спился, то его душа пойдет не вверх, а вниз. В кошмар. И он может остаться там или выйти. И в конечном итоге вам придется сделать свой выбор. Это и есть жизнь. Полная красок, светлая, неуловимая, которая поднимется вверх, к Раю. Или тяжелая, темная, стремительно падающая вниз. То есть Ад не есть предел для демонов. Все стремятся выше и выше. В надежде найти для себя Рай. Разница между демонами, людьми и ангелами колоссальна. Отец своим детям не подарил так называемого Рая. Оставив им предел- промежутком. А кошмар- упасть с неба. Поэтому ангела невозможно сравнивать с кем-либо. А вот демоны и люди очень похожи. Слишком похожи. Время в Аду для каждого свое. Кто-то чувствует, как проходят дни. Другие считают, что годы. Третьи- что время остановилось. И для каждого Ад выбирает изощренную пытку. Вот и бедный Сэм, святая чистая душа, заточенная в грязном, порочном месте со временем умирает. Ломается. Медленно и мучительно. Да, ему несказанно повезло с сокамерниками. Они негласно решили мстить парню за его наглость. Это ж надо было, отнять контроль над телом у самого Люцифера! Какая же должна быть сила? Да, злость душила, вырываясь. Парень орал от боли, срывая связки. А пытки продолжались. Дни.. Годы.. А может и вечность. Один пытал физически, заставляя биться в припадке из-за разорванного в клочья тела. Другой нашел более изощренную пытку. Люцифер на то и есть Люцифер, чтобы убивать жертву морально. Влезая в ее мозг. Круша изнутри. Да, убивать Дина, Бобби, наивного братика серафима, который влез явно не в свое дело, с которым смог бы справиться, было забавно. Сначала. Сколько раз они забивали парнишку и исцеляли его вновь, чтобы опять сломать. Убить не получится. Душа взаперти. Тут она вечно будет метаться между двумя капризными братьями. Но игрушки ломаются или надоедают. Вскоре и Сэм им надоел. Нет, злость не прошла. Но мстить тому, кто уже не ведает чего-то хорошего, не шибко интересно. Вот если бы можно было заставить его поверить, что он вернулся домой, а потом , когда он довериться, уничтожить снова. Да.. Прекрасная пытка, но одному веселиться было неинтересно , ибо Михаил уже немного остыл. Так сказать, сорвался на пареньке и решил, что пытать его больше не стоит. -Братишка, не ожидал, что эти поганцы испортят все веселье?- в который раз задал свой вопрос Люцифер. Михаил лишь отвернулся. Отец дал точный приказ. Все должно было случиться, как предначертано, а тут такое.. Да еще и подначки от Люцифера, который явно не может перебеситься, осознавая свою промашку. И это съедает его еще сильнее. Заставляет снова накинуться на Сэма. Но не сейчас. Люци явно надоела игрушка и он отпустил ее, ища себе новый способ скоротать время. -Не особо-то ты разговорчив. Жаль, что сюда угодил именно ты, а не наш малой братец. Гавриил был бы тут кстати. Он умел позабавиться. -Ты его убил, -проговорил Михаил, зло косясь в сторону брата. В его голосе так и сквозила ненависть, но внешне он был холоден. Ни один мускул не дрогнул. -Убил? Это было самообороной, братишка.- поднял в защитном жесте руки Люцифер, ухмыляясь. Ему явно нравилось злить архангела. Это было одной из изощренных игр, которые понимал только Люцифер… Сэм наконец смог отдышаться и осмотреться. Это место не было похоже ни на что конкретное. Пространство без стен пола и потолка. Ни света, ни тьмы. Ничего. Да, разум мог создать любой вид этой темнице, но это было лишь иллюзией. -Ах, наш дорогой Сэмми очнулся?- Люцифер переключил внимание на охотника. -Отстань от него. На нем живого места нет. -И что? Моя зверушка. Мои игры. –Люцифер усмехнулся, создавая иллюзию вокруг. Теперь темница была похожа на старый храм. За окном большая желтая сырная луна. На алтарь падает мягкий свет. Он же бьет и по глазам. -Бросай свои игры. -Молчи, Михаил. Ищи себе свою игрушку. Ах..- наигранно удивился Люцифер- Ты же ее потерял, когда упал сюда. А если точнее..- выжидающий взгляд прошелся по Михаилу- Эта зверушка затащила тебя сюда. Да, Сэмми? – он еще раз улыбнулся, таким притворным весельем, что Сэм отвернулся. Стало как-то не по себе. Забавно. Не по себе? Когда же стало нормальным сидеть с двумя маньяками, готовыми перегрызть друг другу глотки, в порыве злости, прихватив с собой половину земных жителей. Апокалипсис.. Да уж, жуткая вещь, но еще страшнее сидеть с ними, понимая, что не только ты взаперти, но и твои мучители. -Чем займемся, девчата? Михаил недобро зыркнул в сторону Люцифера, который все никак не хотел затыкаться. Это бесило. Но, зная Люци, он намеренно раззадоривал брата. -Язык проглотил? Или молишься своему папаше, чтоб он подсказал, как пойти теперь? Какой маневр предприн…- Михаил кинулся на Люцифера. Вся злость, что копилась в нем веками, пока он ждал этого сражения, выливалась бурным потоком. Она густо заполнила все пространство. Казалось, что ей можно заразиться, как какой-то болезнью. Кидаясь друг на друга, разрывая и круша все на части, братья не просто вымещали злобу. Они мечтали убить друг друга, понимая, что это невозможно, и от этой горькой правды, жестоко избивали друг друга , ломали кости, скалились противнику. Эта злость , агрессия были похожи на старые обиды, раздутые во вражду. Детские игры. Такие опасные для хрупких существ, но такие правильные для них двоих. Сэм почувствовал ту искру, которая объединяла их. Они все еще оставались братьями. Даже любили друг друга, но что-то стояло выше них. Нет, это не была обида. Это был долг. Долг перед Отцом. И каждый из них непоколебимо следовал ему. Будь то Люцифер, который должен был стать вселенским злом и крушить все вокруг, повергая все в адское пламя, или Михаил, который обязан был обуздать это пламя. Нет, они не ненавидели друг друга. Они лишь выполняли приказ Отца. -И правда. Столь похожи, что пугает,- невольно проговорил на выдохе Сэм. Братья поумерили пыл, впервые за долгое время услышав слова , а не крики боли, от человека. Михаил поднялся с Люци и прислонился к стене, все еще унимая злость. Такую наигранную сейчас. Когда все стало предельно ясно. Это неизбежно. Они всегда будут противостоять друг другу. Это является их истинной правдой, для Сэма же лишь горечью. -Похожи? Отнюдь. -Люцифер, ты -сын, что отошел от правды своего Отца, когда должен был послушаться. И ты себя винишь за это. В глубине души. В основе же винишь Отца, хотя знаешь правду. Тебе тяжело… -Хватит лезть не в свои дела!- Люцифер схватил Сэма, толкая того в стену с такой силой, что голова его ударилась о кирпичную кладку с характерным звуком. Сам же обладатель невольно закашлялся кровью, а потом отрубился. -Ну, и что тебе это дало? – нахмурился Михаил. -Он еще будет меня жалеть! Эта тварь не имеет права копаться в моей голове. Всего лишь сосуд. -Достойный тебя. – архангел сел на пол, внимательно смотря на Сэма, который лежал в дальнем конце храма и не шевелился. Повисла тишина, нерушимая, тяжелая. Все вокруг, казавшееся простой иллюзией, было столь реально, что становилось неприятно. Полуразрушенное здание, разбитые парочкой братьев изнутри стены, раскинутые в сторону стулья, битое стекло.. Михаил щелкнул пальцем, меняя локацию. Теперь это был лес. Тихий и спокойный. Слишком тихий. Сухие деревья, тусклый свет, колючая трава.. Люцифер усмехнулся. -Что за безвкусица? -Будто ты лучше. Все слишком вычурно. – старший из братьев поднялся с сухой травы, уходя дальше в лес, чтоб не видеть своего кошмара. -Да-да, беги, Мишенька. Но это тебя не спасет. Мы в одной тюрьме. Тут ты такой же пленник, как и он,- махнул головой в сторону Сэма Люцифер. -А ты уже привык к своему родному дому, да? -Заткнись. – рыкнул Люцифер, отворачиваясь в другую сторону. На этом разговор был окончен. Люцифер ушел в сторону реки. Это место его забавляло, но тут чего-то не хватало. Чего-то значительного. Все же на ходу он оборачивался, глядя в спину Михаила, поднимающего Сэма с земли. -Ну и зачем ты меня исцелил?- Сэм огляделся. Место явно было другим. -Мне понравилось твое щебетание. – холодные серые глаза уставились в пустоту. -Я не закончил.- Сэм не понимал, почему продолжает все это. Злит двух тигров в клетке. Какая-то уже забава, схожая с сумасшествием. Идти по лезвию ножа. –Все гораздо легче, если это не касается тебя.. –и ему казалось правильным, что он говорит такую истину, иную для братьев, но правдивую для себя. -Что ж, я знаю, что ты будешь говорить теперь. Но нам суждено сражаться, это наша судьба. – Михаил грустно вздыхает, направляясь в сторону , куда ушел Люцифер. Сэм плелся следом, внимательно обдумывая слова Михаила. Была ли это судьба? Было ли это решением Бога? Или же сами ангелы загнали себя в этот тупик. Но, глядя со стороны, кажется, что понимаешь всю запутанность ситуации гораздо лучше, нежели жертва этой паутины, пытающаяся спастись. -Соскучились, ребятки?- знакомый голос резанул по ушам, Сэм огляделся. И действительно.. Люцифер сидел у реки, смотря в небо.. В иллюзию неба. -Тут нельзя быть одному. Сходишь с ума.- невольно проговорил Сэм. -Да, что может быть лучше, чем сидеть с двумя монстрами, которые хотят тебя разодрать на части?- усмешка так и сквозила в этом саркастичном голосе. Столь привычном уже. -Мишань, чего задумался?- поднялся с земли Люци,- думаешь о своем папуле? -Хватит. Оба брата уставились на Сэма. Да.. Несомненно. Он стал более смелым. -Ты меня поражаешь, Сэмми. Ни единой панической нотки в голосе.. Неужели я тебя давно не пытал? Сэм невольно вскрикнул и упал на колени. Пасмурный день. Тишина. Ни единой птицы, они словно чувствуют энергию. Темную. Страшную. Прячут головы в песок. Лес.. Сухой, мертвый, как и все вокруг. Как и кладбище. Одинокая ворона слетает с дерева. Пугливо каркая. Слышится свист крыльев. Напротив появляется Адам. Нет. Михаил. Его взгляд холоден. Такой мертвый, как и все вокруг. Как и он сам. Внутри одна злость. Злость в клетке. -Рад тебя видеть, Михаил. -Я тоже.- и тишина.. гробовая. Все вокруг мертво. Он мертв. -Много воды утекло. -Не очень верится, что мы наконец здесь. -Да..-он подходит ближе, смотрит холодно и отстраненно, но вокруг, не может взглянуть в глаза.- Не очень, -тяжело вздыхает, нехотя обращая взгляд на брата, решая побыстрее закончить с этим.- Ты готов? Томный взгляд, так сложно что-то сказать, и так тяжело посмотреть на Адама. На Михаила. Минутная неловкость.- Всегда был готов. Сэм открывает глаза. В них столько боли. Ему жаль братьев. Их повиновение, их правду. Он уже видел это. Там, когда был с Люцифером. Он видел его боль. Его отчаяние. Он был тогда похож на загнанного раненного зверя, защищающего свою жизнь. -Может, хватит? Ты сам разрешаешь ему копаться в наших проблемах, а потом жалуешься,- Михаил закрывает глаза, вспоминая тот день. Тот роковой для них двоих день. -Мне тебя жаль, Люцифер,- вздохнул Сэм. -Не смей меня жалеть. Мне не нужно этого. -Ты запутался. Щелчком Люцифер сворачивает Сэму шею. А потом зло смотрит на брата. -Опять истерика, младший брат? -Михаил спокойно продолжает лежать на траве. Это становится привычкой. Где-то далеко творится хаос. Там же, где и ангелы, которые наверняка испугались, что предсказанное не сбылось, там же, где людишки, не представляющие, что должно было случиться. Все осталось тайной. Все закончилось, не успев начаться. А может, Бог и не хотел смерти своим сыновьям? Может, этой борьбы не должно было быть? Ведь тогда все казалось правильным. А сейчас.. Неужели темница и правда сводит с ума? -Да, братишка. Ты прав. Она убивает тебя изнутри,- Люцифер усмехается. Забавное развлечение. Тут, оказывается, тоже можно повеселиться. Михаил внимательно смотрит. Пытается прочитать душу, он уверен в себе. Но все напускное. Это чувствуется. - Какая-то часть меня против этого. -Да. Аналогично- вздыхает. -Тогда зачем все?- внутри так и бурлит злость. Она не может выбежать из клетки. Ее держит замок. Нежелание. Неправильность происходящего. Она есть. И это оковы. -Ты знаешь зачем.- пресекает все порывы прекратить это Михаил. Он так же сомневается. Но более холодно смотрит на все вокруг. Отчужденно. –После того, что ты натворил, у меня нет выбора. Сэм поднимается, разминая шею. Над ним стоит Люцифер и скалится. Винчестер пробегает глазами по окрестности- лес так похож на тот. Возможно, это он и есть- то самое роковое место, где два брата схлестнулись. А он все разрушил. На его мысли Михаил утвердительно хмыкает. -Ты ведь тоже не хотел этого. Ты сомневался, я видел. Вы как два ребенка, не поделивших игрушку. Один другого стоит. Михаил, ты так похож на Дина, но все же мой брат считает, что во многом был не прав. А ты уверен в себе, хотя в глубине считаешь, что ошибался. Сомневаешься, что Отец хотел от тебя именно этого. Это больно. На вас смотреть больно. Сейчас.. Я понимаю. Это было неизбежно. Но вы ошибаетесь. -Прекрати. Ты полагаешь, что можешь примерить нас? Не слишком ли ты наивен? –Люцифер усмехнулся, щелкая пальцами. Сэма охватил огонь. Яркий, сильный. Он был как живой, обнимая Винчестера, причиняя боль, обжигая нежную кожу так, что она начала лопаться, а кровь закипать. Красные глаза зажмурились, вены вспухли. Вместо слез полилась кровь. Голос сел. Пытка прекратилась так же внезапно, как и началась. Обгорелый Сэм упал на землю, отключаясь от реальности, снова падая в свой кошмар. Ад- место, где твои кошмары реальны. Место, где твои ошибки постоянно терзают тебя, рассказывая, какой же ты ужасный. Моральный урод, сделавший плохого во много раз больше, чем хорошего, поддаваясь желаниям. Ты демон. Демон, который уже при жизни был монстром. -Эй, не загнись там, -пинает Сэма Люцифер. –Забавный ты, Сэмми. Пытаешься нас оправдать, не боишься говорить. Ты смельчак. -Вы ничего не можете сделать со мной. Просто пытки. Это ничто. -Вы, Винчестеры, неподражаемы… Всегда и во всем хотите быть первыми. Самоотверженно защищая мир во всем мире, – Люци схватил Сэма за подбородок, внимательно вглядываясь в зеленые глаза, с брызгами янтаря , похожие на драгоценные камни. Такие живые и красивые. Чистые. Отражение кристальной души. А тело все в ожогах. Где-то слезла кожа, на щеках застыли дорожки крови. От содеянного Люциферу стало противно, и он толкнул парня обратно на землю. Тот вымученно вздохнул. - Он считает, что во многом виноват и искупляет вину тем, что является мучеником, –подал голос Михаил, исцеляя Сэма . -Забавная теория .Но она неверна в корне. -Может, ты и прав. За все грехи, что я совершил, я должен гнить в Аду. Пусть. Но меня не покидает чувство, что я могу еще чем-то помочь. Мне больно смотреть на этот фарс,- внимательно взглянув сначала на Михаила, потом на Люцифера, проговорил Сэм, пытаясь выискать в них хоть каплю той жалости и печали, которые хотел бы увидеть. Которые желал найти в них, но это было тщетно. Мученическая морщинка появилась на переносице.- Ну, посмотрите на себя. Вы говорите, что хотите вырвать друг другу глотки, а сами не можете взглянуть друг другу в глаза. -Ты слишком много говоришь,- Михаил отвернулся. –Тебе не понять этого. -Однако, тебе тоже. Я вижу в твоих глазах сомнение. Такое же, когда ты говорил, что часть тебя не хочет сражаться с родным братом, –Сэм прислонился к дереву и сполз на землю. Люцифер стоял между Михаилом и Винчестером, его начинал забавлять этот цирк. И он засмеялся. Так дико, злорадно, безумно, что повисло молчание. Никто из двоих свидетелей сцены не хотел открывать рта. Все чего-то ждали. -А что я натворил? А вдруг это не моя вина?- протестует он. -Как это понимать? -Подумай… Отец создал все. Он сделал меня таким, какой я есть,- не бросает своих попыток он.- Богу был нужен дьявол. Минутное колебание: -И что?- боль читается в глазах, но лишь на мгновение ,а потом снова холод. -Сэмми, ты оправдываешь нас? Зачем? Это твой долг, пожалеть каждого? Помочь дьяволу.. Звучит безумно,- усмехается Люцифер и снова заливается смехом. -Уже поздно оправдываться, я говорю как есть. Михаил отворачивается. Ему порядком надоедает этот лепет. Чокнутый братишка и умалишенный человек. Забавная картина по началу, но вскоре приходит скука. -Как вы там ,людишки, развлекаетесь?- интересуется Михаил, все еще смотря в сторону. -Все в зависимости от того, как ты хочешь повеселиться,- хмыкает Сэм, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. Такой родной, приятный жест, словно ты и не в темнице вовсе. Сейчас прибежит Дин, который скажет, что они телепортировались в лес, когда прыгнули в темницу. -Не прибежит,- Михаил внимательно смотрит на Сэма. Как-то слишком отстраненно и холодно. Так, что тот невольно ежится. -Сам знаю, -вздыхает. Если долго находиться с психами, сам им становишься. Что-то меняется внутри тебя. Перестраивает мышление, заставляет думать о жутких вещах. -Это называется безумием, оно тебя скоро поглотит. Единственный, кто еще не испил его –Михаил, но и его оно ждет, только немного позже. Тогда, когда он поймет всю никчемность своего положения. От этого не спастись. Страшно, неправда ли? -Да что тебе известно о страхе? -Многое. Несомненно, я знаю о нем все,- тыкает пальцем в Михаила Люци. –Ну, что, так и будите тут сидеть, как курицы-наседки? -А что ты предлагаешь?- усмехается Сэм. И правда, что им остается? Гнить в собственном безумии, заражая им друг друга? От этого никуда не сбежишь, как бы рьяно ты не старался. Забавная штука- безысходность. -Зачем? К чему эта битва? –он смотрит внимательно, пытаясь прочесть в глазах напротив признаки сомнения, но их нет.- Мне одно не понятно. -Что же? -Мы должны убить друг друга. Ради чего? Очередной папин эксперимент? – появляется боль. Такая нестерпимая, она перебарывает клокочущую злость.- Мы даже не знаем точно.- сомнение в глазах напротив.- Мы братья. –Михаил опустил взгляд.- Давай просто выйдем из игры. -Сэм, ты ничего не можешь изменить,- вздыхает Михаил, отгоняя воспоминания. – Прекрати жить прошлым. -А что мне остается? -Настоящее..-усмехается Люцифер .-Сэмми, почему бы и нет? Братишка предложил отличную вещь- развлечься. Несомненно, нужно развлечься. -Мне уже не нравится твоя идея, Люцифер. –раздумывает Сэм. Что Люци опять удумал? -Человеческий мир- забавная вещь. Там так много развлечений, не находишь? Да, я долго прожил в заточении, -пожал плечами Люцифер, расхаживая взад и вперед. Его лукавый взгляд блуждал по Сэму, что последнему явно не нравилось. -Так ты заметил… -То есть помимо семейной ссоры, ты любопытствовал людьми? Я удивлен, –теперь усмешка на губах Сэма пугала братьев. В нем сквозило то безумие, что зародилось некое время назад.- Очень человечно. Люцифер, а ты не думал, что Бог создал тебя отличающимся от всех остальных ангелов?.. И снова затянувшееся молчание. Им тяжело, сложно даже говорить. Он понимает, что искусить Михаила невозможно, но продолжает. Ему кажется это правильным. -Прости- Михаил отворачивается, чтобы только не видеть его лица.- Я не могу. Я хороший сын и у меня есть приказы. -Не обязательно им следовать. -Думаешь, я взбунтуюсь? Сейчас? Я не такой как ты! -Михаил, прошу. -Ты ни капли не изменился, младший брат.- Михаил зол. Зол на себя. Брата. Отца. На всех. Он знает, что поступает правильно, но это такой тяжелый груз. –Все виноваты, кроме тебя. Мы были вместе. Мы были счастливы. А потом..- с горечью- ты предал меня. Всех нас. И вынудил отца уйти. -Отца никто не может вынудить. Это он играет с нами. Тишина. Им так сложно говорить. Смотреть в глаза друг другу, ожидая неизбежного конца. -Что ты этим хочешь сказать?- непонимающе уставился на Сэма Люцифер. Он никак не ожидал таких слов. Они столь обескуражили, что он не мог понять, переступил ли Винчестер черту или остался за ней. -Ты тот, кто нарушил закон Отца. Пошел против него, хотя все преклонили колено пред его заповедями. У тебя была гордость, собственное мышление. Ты отличался от ангелов, не смог найти поддержки. Ты был человечен, тогда как другие никогда не пререкались. Возможно, ты стал первым ангелом с собственными чувствами. И гордость, и обида- все это никак не похоже на ангелов. Они непоколебимы в своем долге. Ты первый, кто сумел пойти против Отца, развратил Еву в Эдемовом саду. Ты был тем змеем, что нашептал на ушко. Ты тот, кто научил людей порокам. Может, это было неизбежно? Бог хотел создать тебя, хотел, чтобы люди были. Не просто Адам и Ева, а их продолжение. И возложил эту ношу на тебя, обвинив во всем. -Эй. Мы говорим о моем отце!- встрял Михаил, пораженный его мыслями, но все же не выдержавший оскорбление Господа. -Не он винил. Ты. Все ангелы. А Люцифер, имея чувства, был зол, и копил эту злость столько веков… Послышался задорный смех, Люцифер похлопал в ладоши. -Браво, браво, Сэмми. Ты выставил меня мучеником. Самого страшного монстра сделал добрейшим и несчастнейшим? –заливисто засмеялся он. -Да. Ты прячешь все за этой бравадой, но на самом деле, ты обычный обиженный ребенок. Ты говоришь, что ты дьявол, но правда в том, что ты архангел. -Ты чудовище, Люцифер, и я убью тебя,- согласный кивок. Взгляд потуплен в землю. -Какие же вы, людишки, забавны,- скалится Люцифер, ложась на землю. -Ты злишься. На себя. Брата. Отца, –Сэм вздыхает.- Я понимаю твою боль. -Ты ищешь правды, Сэм?- Поднимает на Винчестера взгляд Михаил.- Так правда в том, что первым делом Отче создал нас, мы клонились ему, хранили верность вечно. Но он создать решил людей, и стал любить их больше . Нам ничего не оставалось, как молча следовать ему. Когда как вы могли в него не верить, грешить, но каявшись единожды, вы были прощены. А мы, повинны в тяжком бреме, изгнанниками были. Прощенья не было для нас. Мы падали с небес. -Если иного пути нет…- глотает комок, который не дает говорить. Боль сквозит в голосе. -Посмотрю на твои попытки, – наконец, злость свободна. Такая живая. Сшибающая все чувства на своем пути. Дикий зверь вырвался из клетки. Злость в глазах напротив. За то, что так должно быть, за то, что судьбу решили за них, за то, что пришло время сражения, за то, что исправить ничего не дано. -Ох, как я люблю вспоминать папашу!- Люцифер засмеялся. Громко, протяжно. Но сколь мгновенно это началось, так же отрывисто закончилось. - Признайся, брат, ты все так же боишься его немилости. -Как и ты, - опускает в землю холодные взгляд Михаил, его явно не трогает тема разговора. Он так холоден, что становится не по себе. Сэм молчит. Он ждет, когда же братья поймут его слова, неужели им не дано примирение? Сейчас, сидя рядом с ним, заточенные в темнице, Сэм понимает: они похожи на него и Дина. Такие разные. Такие упрямые, но это напускное. Они ждут прощения друг друга столько веков, что на них грустно смотреть. Шум мотора. До боли знакомый. Родной. Музыка. Для храбрости. Для последнего рывка. Уверенный взгляд. Столь решительный, что не ускользает от внимания обоих. Наглый. -Привет, парни.- Дин выходит из машины. Оба обескуражены, но пытаются скрыть неуверенность. Роковой момент оттягивается.- Простите, помешал? -Слушай, надо поговорить- Дин подходит ближе. Они его не пугают. Оба смотрят друг на друга, надеясь что-то прочесть во взглядах. -Сэмми, все еще надеешься? Как там говориться- надежда умирает последней? – Люцифер усмехается. –Ты ошибаешься. Тут все предельно ясно: Я –зло. Михаил-добро. Четкая грань черного и белого. -Такого не бывает. Каждый прав по-своему. -Заткнись!- злость бурлит, переливается во взгляде. – Не говори того ,о чем не имеешь ни малейшего понятия, - Люци щелкает пальцами, начиная новую пытку Сэма. Он один. Вокруг темнота. Ничего не видно. А ощущение, что ничего вообще нет, лишь тьма. Она клубится, проникая во все живое, сводит с ума. Хочется раскрасить ее в красный цвет, оживить тьму. Она вокруг. От нее не убежишь. Она раскинула свои руки в стороны, не давая прохода. Ожидая, когда ты кинешься в нее и тоже станешь тьмой. Ничего нет: ни воспоминаний, ни чувств. Все равно, что произойдет дольше, поглотит она или нет. Какая разница? А потом приходит свет. Яркий, но неуловимый. Дин. Он помнит имя. Но кто же это? И то, что воспоминание не приходит, душит его. Сводит с ума.. А тьма так и норовит ухватить на подол рубашки. -Дин, даже для тебя это новые горизонты глупости.- он смотрит на Дина зло, уверенно. Его бесит, что Дин помешал им. -Ты мне не нужен, я говорю с Сэмом. -Ты больше не оболочка, Дин, у тебя нет права быть здесь.- Михаил вступается за него, более уверенно. Спокойно. -Адам, если ты еще где-то там, прошу прощения.- Дин внимательно смотрит на Михаила, лелея надежду. Она единственное, что есть. -Адама здесь нет. Люцифер мельком глянул на брыкающегося Сэма. Усмехнулся сам себе, а потом уставился на скучающего Михаила. Сколько же они времени пробыли уже тут? Годы? Века? Все это так утомляет, но в то же время, сидя в темнице с ними, Люцифер веселится. Ему не приходиться сходить с ума от одиночества и это несказанно радует. Михаил вообще не выражает эмоций, вперив взгляд в одну точку. Да, должно быть, он сходит с ума. Так, как сначала разум покидал Люцифера, когда тот сидел здесь столетия назад. Серые глаза бесконечно пусты, их обладатель не здесь, он думает о чем-то своем. Строит свой мирок. Наблюдать за этим тоже интересно, но быстро надоедает. Молчание становится невыносимым, но говорить оба явно не собираются. Им нечего сказать друг другу. На душе пусто. Люцифер вздыхает, возвращая Сэма в реальность. -Тогда ты следующий на очереди, красотун, а сейчас мне нужно пять минут с ним. -Ты, червяк, больше не часть этой истории.- злится Михаил, подходя ближе. Сэм молчит. Вокруг давящее напряжение. Подавать голос совершенно не хочется. Кажется, скажи он слово, эти безумцы разорвут его на куски. -Правильное представление будущего, малыш.- скалится младший из братьев. Михаил продолжает глядеть в одну точку. -Темница сводит с ума, да? –Люцифер подходит к брату, забавляясь его отстраненностью. Он где-то там.. Мучается. Сходит с ума. Может, раскаивается перед отцом, что не оправдал его ожидания. -Ты ведь тоже пленник. Такой же, как и мы. – вырывается у Сэма. А он бросает взгляд на Люцифера, пытаясь прочесть по нему хоть что-то. Но в его уверенной фигуре только злость. Такая яркая. Она скрывает его чувства. Он копил ее столько лет. Так и должно быть. –Архангел, который пал. Для тебя это место похуже, чем для меня Ад. Твой родной дом небо. Спорю, ты даже скучаешь по нему. Михаил поднимает удивленные глаза на брата. Неужели? Сэм был прав? Сколько же пришлось вытерпеть Люциферу? Сколько он копил в себе злобы? Неужели его желание изничтожить людей было из-за его злости на то, что Отец любит их куда сильнее, чем ангелов? И все это загнало его сюда. В темницу. Он закрылся со своим собственным безумством. Открылся ему, позволил поглотить всего, а теперь от него почти ничего не осталось. Загнанный зверь. -Эй, жопозад.- он смотрит на Кастиила, который бросил горящую бутылку в Михаила, а тот сгорает. Это его раздражает. Последнее терпение лопается. -Жопозад?- Дин смотрит на Кастиила ошарашено. -Он вернется очень злым. Но 5 минут у тебя есть. -Кастиил, ты спалил моего брата в священном огне.- злость мечется, не зная выхода. Вот она. Сейчас клокочет внутри. Затмевая все. -В общем…Нет.- оправдывается Кастиил, отходя в сторону. В его глазах страх. Смятение. -Никто кроме меня не тронет Михаила. –злость находит выход. Щелчок пальцами и Кастиил взрывается. Что несомненно успокаивает агрессию. Немного, но сажает ее на поводок. -Ты одинок, все это время твои идеи никто не поддерживал. Ты сидел здесь. Сходил с ума. Был предан всеми вокруг.- Сэм грустно вздохнул. Где-то больно кольнуло. Так знакомо быть не таким, как все. Изгоем. Тем, кем был он сам. -Ой, Сэмми, до чего ж трогательно.- наигранно грустно смотрит на Михаила Люци. Так что тот отворачивается, явно раздраженный актерской выходкой брата. -Сэм, Сэм, Сэм… Уже забыл как я убил твоих друзей в твоем же теле?- сменил тему Люцифер. Уходя от себя, заставляя Сэма сжаться. –И как же они кричали. Но больше всего мне нравилось лицо твоего брата. Как он грустно смотрел на тебя, как клялся, что не оставит тебя. Надеялся, что ты слышишь его.. Ошарашенные Дин и Бобби стоят, не зная, что сказать. А он злится. Дыхание сбивается. -Сэмми, слышишь меня ? Он поворачивается к Дину: -Знаешь, я пытался быть любезным ради Сэмми, но ты такая заноза в заднице,- он хватает Дина и швыряет об машину. Раздается звук бьющегося стекла. Слышится два выстрела, которые ничего не дают. Он зол. Бобби не знает, что делать, пули не подействовали. Злость сворачивает Сингеру шею. -Неееет! -Да!- он хватает Дина, ударяя по лицу, вкладывая всю силу, так, что у того льется кровь изо рта. -Сэмми, ты там? Сэм скривился. Эти ужасные моменты он пытался забыть где-то в уголке своей памяти, там же, где забылось детство, но каждый раз, устраивая Винчестеру пытку, Люцифер вытаскивал именно этот момент. Приукрашивал его, так, что действительность и иллюзия мешались, делая кошмар реальнее. -Да там он, там.- бьет еще сильнее, так, что кровь теперь размазывается по его кулаку. –И он почувствует, как ломаются твои кости, -еще удар, такой, что Дин падает на землю, ударяясь головой об Импалу .-Каждую косточку,- он поднимает Винчестера, облокачивая на машину. Злость рокочет, она завладевает им. Ликует. Такая сильная, бурная. – Времени у нас много...- замах, удар. Еще, еще. Еще. Еще. До хруста костей, так, чтобы тот не смог даже дышать. Чтобы лицо превратилось в кровавое месиво. Раздался злорадный смех : -Ну, что я говорил. Я сущий дьявол. Монстр. Как люди любят меня называть? Сатана. Владыка Ада. Чудовище. Ничего больше. Слова ласкают мне слух. -Ты так одинок, что обманываешь себя? Скатился до такого позора? – выдавил из себя Сэм, силясь прекратить пытку, где Дин снова умирает от его руки. Медленно, мучительно. -Сэм, все хорошо. Хорошо, я с тобой- шепчет сквозь зубы Дин. Он обескуражен, злость уходит, теперь на нее можно накинуть ошейник. А Дин продолжает :-Я с тобой, я не оставлю тебя. -Вы оба просто жертвы. Невольно ставшие мучениками. – продолжает настаивать на своем Сэм.- Вам не хватило любви Отца. Но каждый по-своему спрятался от этого. Люцифер стал предателем, обиженным дитем. Михаил закрылся в себе, непоколебимо исполняя любой Его приказ, надеясь на Его благосклонность. Похвалу? Вы так же искалечены, как и я, если не больше. -Прекрати. Ты уже переступаешь черту моего терпения, Сэмми. Удар. Снова. -Я не оставлю тебя. -Отец был прав, люди куда лучше нас. Они грешны, но они пытаются исправлять свои ошибки, стремятся к лучшему, надеются на хороший исход даже тогда, когда знают, что его никогда не будет,- задумчиво произносит Михаил, поднимая взгляд к небу. Такому реальному, но созданному иллюзией. Люцифер невольно следует привычке брата. Сэм лишь улыбается. Выглядит это странно: смотреть в небо, надеясь, что Бог их видит. Такая дикая людям привычка, но такая родная Люциферу, который давно боится смотреть на небеса. Встряхнув головой, Люцифер отгоняет наваждение. -Сэмми, а ты мне нравишься.- щелчок пальцами и Винчестера охватывает огонь. Теперь горит он ярче, а крик боли разносится эхом по лесу, несколько раз возвращаясь к злополучной реке. По лицу стекает кровь, кожа пузырится. Жуткое зрелище. Оба архангела отводят глаза. А потом Люцифер одергивает себя. Что за глупое поведение? Это же приятно. Причинять боль. Михаил остается смотреть в другую сторону. Голосовые связки рвутся. Голоса не хватает. А пожар утихает. Начинает знобить, щека обгорела. Ужас представившейся картины улыбнул Люцифера, и он довольный уставился на свою работу. Замах, сильный, такой, чтобы последний удар пришелся по челюсти, убив Дина. Злость, спущенная с поводка, захватывает контроль над телом, лишая рассудка на долю секунды. Он зол. Так зол на себя, что ему ненавистно все вокруг. Сильный ветер пролетает над кладбищем, унося злобу с собой. Он не может больше контролировать это тело. Оно больше не поддается. Кулак разжимается, и рука висит плетью. Сэм судорожно втягивает воздух. Все горит. Не пошевелиться. Запах гари душит. Пахнет паленым мясом. Люцифер подходит вплотную, выуживая откуда-то ангельский клинок. Водя им по обожженной щеке, он улыбается, вырезая затейливые узоры на Сэме. Некоторые похожие на символы, другие на енохианские слова. Михаил внимательно наблюдает за происходящим, кажущимся ему чем-то странным. Когда Сэм отключается, Люцифер снова его исцеляет, отходя в сторону. Забава несомненно потешила его самолюбие. Он успокоил нервишки, выпустил злость из клетки, а теперь она безвольная пленница, снова бьется о решетку. -Люцифер, ты знал, что так и не смог создать монстров? Демоны те же люди, только вот их пороки достигли пика кристальной жажды. Такие как жестокость, ненависть, страх, даже любовь. Да, безумство, но один демон поведал нам с Дином, что любят они единожды. Что парадоксально, под долгим влиянием людей и ангелы подвластны людским порокам. Взять к примеру того же Габриэля. В конечном итоге, он выбрал сторону. Это был и не ты и не твои собратья. Он боролся за людей.- Сэм вздохнул, опуская взгляд в землю, ему было больно говорить о друге, что с честью отдал свою жизнь за них с братом, в надежде, что Винчестеры спасут мир, позволят людям и дальше существовать. -А.. Наш глупенький младший братец… Исключение лишь доказывает правило.- пожал плечами Люцифер, все же прислушиваясь к Сэму, хотя теория его казалась сущим абсурдом. Но почему нет? Пускай говорит. -И сколько нужно исключений, чтобы ты поверил в свою неправоту? – грустно улыбнулся Сэм.- Как насчет Каса? Того самого, что нарушил приказ свыше, защищая Дина. Это было неизбежно. Когда вы долго находитесь с людьми, начинаете чувствовать, вот чем мы отличаемся от вас. В нас с детства воспитываются морали, когда как в вас они заложены с рождения. Вам не прививается жалость, сочувствие, раскаяние, но в нашем обществе вы учитесь этим качествам. -Это смешно, Сэмми.- усмехается Люцифер, смотря в сторону брата. Тот, будто изваяние, продолжает смотреть в одну точку. Повисла тишина. -Все в порядке , Дин, все будет нормально. Я справился с ним- тяжелое дыхание. Сэм кидает кольца на землю, читая заклинание. Открывается темница, а Сэм смотрит то на Дина, то на яму, в которой тьма. Непроглядная. Непостижимая. Ему страшно. Он решается. Шаг, и он упадет. Все молчат, никто не хочет нарушать звенящей тишины. Она сплачивает их вместе, они чувствуют связь с друг другом, но в то же время с тишиной приходит безумие. Каждому свое. Один кается в поражении, поднимая глаза к небу, он боится неодобрения. Боится, что его перестанут любить. Своей трусости и сомнения. И почему-то сочувствия брату. То, чего никогда ранее не испытывал. Нечто противно колющее, заставляющее смотреть с грустью на Люцифера. Другой корит себя за все прегрешения. За то, что оставил брата одного, что причинил много боли всем вокруг, что разрушил темницу Люцифера, выпуская того, позволяя уничтожать все на своем пути, и сколько же жизней лежит на его плечах? Какой это тяжкий груз… А последний смотрит в землю. Он ни о чем не думает. Просто-напросто давящая тишина, пульсирующая по всему его существу, клокочущая где-то внутри, подкармливающая и ласкающая злость- зверя в клетке, которая стала так хлипка, что может разрушиться в любой момент. И все, что их объединяет -это заточение. Все они в одной темнице, связаны по рукам и ногам. Это их правда. Их истина на троих. Заточение до скончания веков. И каждый потерял счет своему времени. Просто отдаваясь безумию внутри темницы. Вот они все, как на ладони. Трое безвольных, сломленных и невероятно одиноких. И между ними стены, тяжелые, вечные, построенные не за год или два. Они выдержали много осад. И у них все еще впереди. И между ними стоит нерушимое негласное согласие- не трогать друг друга. Пусть каждый сходит с ума один. Так правильно. И это их правда. -Сэм, этому не бывать. Отойди!- Михаил холодно смотрит в сторону Винчестера младшего. -А ты попробуй заставить меня. -Мне нужно сразиться с братом, Сэм, -он смотрит холодно- Здесь и сейчас. Это моя судьба- словно соглашаясь со своими словами, он подкрепляет их кивком, но сам уже не шибко верит в это. Что-то внутри рушится. Пугает Сэма. Он чувствует, что тьма празднует. Ликует. Она почти победила. Его защита сломлена, ему страшно. Страшно настолько, что хочется кричать от отчаяния. Вот он, его конец, сейчас тьма заберет его , заставит повиноваться ей. И он хочет лезть на стену от раздирающей на части боли. Боли потери всего, что достиг за свою жизнь. Все забудется. Сотрется. Он один. Один в этом мире, и никому он не нужен. Вокруг лишь тишина и тьма. А тьма ликует, поднимая свой черный флаг к темнеющему небу. Вот оно. Его поражение. Последние минуты страдания. «Еще чуть-чуть, подожди, Сэмми, все сейчас пройдет, вот увидишь.» Шепчет на ушко тьма, завлекая. Заставляя сдать последние позиции. А он не хочет. Не хочет терять все. И эта мысль заставляет последнего бойца, сильного и могучего, повернуть голову в сторону союзника. «Ты принимаешь меня?» Шепчет он на другое ухо. И утвердительный кивок решает все. Вот она. Последняя схватка двух врагов. Забытья и безумия. Вот поле брани черное, разрушенное, заваленное черепами, оружием, мертвыми соратниками и темными воинам. Все вспыхивает красным. Мощный взрыв кровавого сияния разрушает все. Вот значит, за кем остается победа. Безумие гордо вскидывает голову. Сэм смотрит в небо , словно очнувшись после долгого сна, в его глазах играет жесткая усмешка. Он поднимает голову и смеется. Так, как смеялся Люцифер, раскидывая руки в стороны. Он не обращает внимания на две внимательные пары глаз, устремленные в его сторону. Не чувствует, как они встревожены. Ему все равно. Что-то внутри него пульсирует. Такое яркое. Живое. Похожее на огонь, которые прожигает все изнутри. Все остатки бывшего лидера. Теперь он лишь раб. Раб, который поставил на кон слишком многое. Щелчок пальцами, и вокруг разливается море. Такое же красное, как и все внутри. Небо цвета темно- алого шелка, а солнце закрывают багровые тучи. Все вокруг такое же, как сейчас внутри Сэма. Идеальный кровавый цвет. Цвет безграничного безумства, спущенного с поводка с криком «Фас!». Вот он, конец для бедной светлой души. Наивной и кристально чистой. Храброй и отважной. Оба брата молчат. Смех вокруг них становится громче. Веселее. А в глазах Сэма сияет истинная ярость. Михаил поднимается с места. Неужели это конец для всех? Эти мысли терзают его теперь, когда он видит такого Сэма. Не похожего на самого себя. Так же сходил с ума Люцифер? Так он растерял все, что было у него , когда он еще жил с Отцом на небе, когда был любимым сыном, когда исполнял любой приказ. И в этот момент в нем играет страх, разливаясь по всему существу. И отчаяние. Конец для них троих очень близок. Каждый умрет в своем безумии. Потому что никто не согласится на условие матушки тьмы. Она страшит куда больше. Он смотрит на Михаила внимательно, будто ожидая хоть малейшего движения. И глаза его не выражают ничего, кроме усмешки. В них ничего не осталось от Сэма. Того самого человека, что читал им нотации. Это больше не Сэм. Его не осталось в этом теле. В этой душе больше нет жизни. И Михаил не двигается. Как и Сэм. Они ждут действий друг друга, оценивают ситуацию. А Люцифер облокачивается о скалистый обрыв, смотря на развивающиеся действия. Да.. Ему несомненно знаком новый приятель Сэма. Новый его повелитель. И Люцифер не стремится сталкиваться с этим монстром, который когда-то сломил и его. Вот оно. Одиночество. Оно порождает самых ужасных монстров внутри каждого. А они так сильны. И Сэм понимает, что одиночество свело его с пути. Только то, что он один в своей крепости , сломило его. И последний отчаянный поступок, на который он идет, чтобы припугнуть безумство, это то, что он делает через мгновение. Сэм медленно подходит к Михаилу, но глаза его так же охвачены безумными огоньками. Архангел стоит, не отрывая взгляда от Винчестера. Охотник кладет руку на плечо Михаилу. Его передергивает от этого неожиданного касания. И в нем есть что-то человечное. Теплое, надрывное. Словно Сэм еще есть, он борется. И это его последний ход, дальше- шах и мат. Партия почти сыграна, но на поле осталась последняя фигура. Сэм прикасается своими губами к губам архангела. Так отчаянно цепляясь за себя, свою сияющую душу, что губы Михаила невольно вздрагивают. А в серых глазах, вечно ледяных, что-то загорается. Неуловимое. Молниеносное. Люцифер пораженно смотрел на то, как брат целует охотника. Но это было мгновение. А потом его взгляд затуманился. Падший архангел даже не мог прочесть его мыслей. Что-то изменилось. Стремительно и бесповоротно между этими двумя. Сэм невидяще посмотрел на Михаила, а тот с силой толкнул человека назад. Так, что тот натолкнулся на Люцифера, явно озадаченного происходящим, но в тысячную долю секунды хватающего Винчестера за руки, покрепче притягивая к себе. Сэм смутно понимал, что происходит. Все вокруг пестрило красным. Все, кроме серых глаз, что внимательно смотрели на него. Не отрываясь. Спиной он чувствовал чужое тепло. Приятное. Разливающееся по каждому миллиметру кожи. В шею рвано задышали. Винчестер выдохнул, его переполняли мгновенно возникшие желания. Такие навязчивые и приятные одновременно. В каких-то миллиметрах появился Михаил. Он смотрел так пристально, что Сэм невольно уткнулся взглядом в землю. Его смутил этот взгляд пронзительных серых глаз. Михаил приблизился вплотную, притягивая Сэма к себе, Люцифер прошелся языком по нежной коже шеи. Такие приятные ощущения мутили рассудок. Ни о чем не хотелось думать, и Сэм просто отдался объятиям и ласки этих двоих. Он попытался высвободить руки, но попытки были брошены, когда Михаил поднял его лицо за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. Смущение пропало, осталось желание впиться в губы напротив. Они были мягкими, но настойчивыми, Михаил явно не хотел отдавать Сэму контроль над ситуацией. Он был ее инициатором, только он контролировал, как долго будет длиться поцелуй. Горячий и страстный. Он был вторым. И уже уверенным. Не осталось ни единого сомнения. Только страсть. В ухо Сэму зарычали, прикусывая нежную кожу. Винчестер невольно застонал в поцелуй. Горячие ладони блуждали по телу. В объятиях этих двоих непримиримых врагов было очень жарко. Темница, которая, казалось, должна была зажарить их заживо, оказалась холодной. Столь ледяной и приносящий одиночество, что сводило все тело. Но теперь ее крепкий лед трескался, как хрустальная ваза, упавшая на пол. Жар тел этих двоих сводил с ума, Сэм перестал держаться на ногах, повиснув на Люцифере, плотнее прижимаясь к нему. А в шею приятно застонали. Покусывая кожу. Под курткой блуждала горячая ладонь. Она прошлась по плоскому животу, поднимаясь выше, пробежалась по груди, нащупав один из сосков. Губы распухли от долгого поцелуя, а кислорода не осталось. Сэм застонал в поцелуй, прося пощады, на что получил тихий вздох в самый губы. Им не нужна была передышка. Они тонули в страсти друг друга, прогоняя так отчаянно скребущее душу одиночество, которое теперь повизгивало, убегая от страха быть убитым. Вот они. Втроем. Сходят с ума от жарких тел друг друга, так нужных сейчас, когда тьма и безумие так близко. Им необходимы ласки друг другу так же, как человеку кислород. И они тонут в ощущениях. Облизывают губы, в нетерпении срывают одежду. Отчаянно впиваются в тела друг друга, ощущениями доказывая самим себе, что они не одни. Наконец руки Сэма отпускают, стягивая с него куртку. Охотник лишь стонет, когда ладони Люцифера пробегают по его груди, нарочито задевая уже чувствительные соски, когда Михаил тянет пряжку ремня, грубо прикусывая губу Сэма, когда рубашка грузом спадает с плеч, а к ним льнут сразу двое, терзая загорелые, усталые под тяжестью ответственности плечи, переходя на шею и грудь. Сэм уже не знает, кто его целует, а кто стягивает с него потертые джинсы. Ему все равно, главное, что они не могут напиться обществом друг друга. -Ужасный грех..- выдыхает Михаил в губы Сэма, хватая того за нижнюю зубами, чуть прикусывая. Сэм проводит по щеке Михаила рукой, притягивая к себе для очередного поцелуя. А сам жмется к теплому телу сзади, второй рукой хватаясь за талию Люцифера и прогибаясь в спине, открывая тому больший доступ к шее. -Сэмми, мы выпьем тебя …- прошептал в шею Люцифер, покусывая кожу около седьмого позвонка, чем вызвал ряд новых стонов. -…до последней капли…- выдыхает Михаил, щелкая пальцами. Вокруг больше нет красного. Это похоже на ущелье. Такое узкое, что нормально не повернуться. Свет почти не падает сюда. Здесь царит спокойствие и мрак. Стоны в этом месте становятся громче и возвращаются эхом, даже приглушенное дыхание явственно слышится, отбиваясь от каменных стен. Люцифер толкает Сэма на своего брата, проводя ладонью по его спине. Ухмылка так и лезет на лицо. Сэм в его власти. Он податлив и подчиняется его воли. Михаил покрепче хватает Сэма за бедра, а тот судорожно стягивает с архангела рубашку, нетерпеливо срывая пуговицы с петель. Пальцы дрожат, а взгляд блуждает по накаченному сильному телу. Черт, его сейчас даже не волнует, что Михаил находится в теле Адама. Нет у человека такой стойкости, выдержки. Серые глаза смотрят спокойно, словно это не он недавно потерял контроль и навалился на Сэма. Рубашка откинута в сторону. Руки перестали слушаться, поэтому Сэм позволил оторвать их от штанов Адама. Михаил схватил Сэма за шею, покрепче надавливая, так, чтобы охотнику стало трудно дышать. Чтобы он зависел от архангела. Сзади прошлись прохладными пальцами по позвоночнику, сильно надавливая. Сэм прогнулся, невольно прижимаясь к паху Люцифера, что последнему очень даже понравилось, и он потерся о упругие ягодицы, царапая их грубой тканью джинс. Сэм застонал, откидывая голову назад. Михаил стянул с себя мешающиеся штаны, требовательно глядя на Сэма. Этот взгляд подчинял себе. На плечи несильно надавили, но этого хватило, чтобы Сэм опустился на колени перед архангелом. Винчестер облизнулся, начиная стягивать с Михаила нижнее белье, но тот схватил его руки, поднимая их у Сэма над головой. Люцифер ухмыльнулся, ему нравился Сэм, стоящий на коленях. Он облокотился рукой о каменную стену ущелья, хищно облизываясь. Михаил поднял на него взгляд, спокойный, но заинтересованный. Поэтому Люцифер не стал медлить и, приблизившись, схватил архангела за губу зубами, стискивая ее до крови, а потом облизываясь. Сэм нервно сглотнул и провел кончиком носа по ткани трусов, прячущей возбужденный член. Сверху послышался сдавленный стон. И грязный звук развязного грубого поцелуя. На голову Сэма опустилась прохладная ладонь, толкающая его в сторону паха Михаила. Люцифер усмехнулся в очередной поцелуй, вкус во рту ему несомненно нравился. Он слизнул кровь с губ Михаила, снова проскальзывая в приоткрытый податливый рот, проводя языком по ряду зубов, очерчивая небо, а затем играясь с язычком Михаила, прикусывая его губы. Последний лишь тихо постанывает от грубых ласк. Люцифер посильнее прихватил волосы на голове Сэма, перебирая пряди, подергивая их, заставляя охотника наклонять голову так, как этого хочет падший архангел. Сэм осторожно куснул резинку трусов, утягивая ее вниз. Теперь Михаил был полностью обнажен, но рука не позволила подняться. Она по-хозяйски схватила за волосы, заставляя вновь ткнуться носом в возбужденную плоть. Сэм облизнул губы, примеряясь. Но рука не заставила себя ждать, толкая Винчестера на член, заставляя его взять в рот. Сэм зажмурился, но все же выполнил приказ, сначала аккуратно лизнул головку, после чего услышал сдавленный стон, он позволил ей скользнуть в рот, привыкая к ощущениям. Михаил зарылся рукой в волосы падшего архангела, чуть их подергивая. Глаза его были прикрыты от наслаждения, которое дарил ему горячий рот Сэма и жесткие обветренные губы Люцифера, который продолжал терзать его рот. Второй рукой он пытался расправиться с одеждой Люци, что у него совершенно не выходило. Рубашка сдалась быстро, а вот футболка сниматься совершенно не хотела. Падший оторвался от искусанных губ, удрученно вздыхая и качая головой. Он убрал руку с головы Сэма, снимая несчастную футболку Ника, испачканную в крови, и отшвырнул в сторону, оставаясь теперь по пояс обнаженным. Сэм облегченно вздохнул, не чувствуя на себе контроля, он хотел было подняться, но ему не дали, запуская руку в запутавшиеся волосы. Он, повинуясь, провел по всей длине члена языком, оглаживая живот Михаила рукой, а вторую положил на бедро архангела, чтобы было удобнее держаться. Приоткрыв рот, вобрал сразу половину, невольно сглатывая, чем послал приятную вибрацию по возбуждению, Михаил глухо застонал. Неумело скользя по члену языком, он обвел головку, играясь, а потом слизнул мутные капельки, чуть надавливая кончиком языка на уретру. Михаил прислонился к камню. Он не мог нормально дышать, а ноги его не держали. Губы приятно щипало, во рту был вкус металла, смешанного с привкусом Люцифера. Падший подался вперед, играясь с сосками Михаила ладонью, его заводило то, как стонет Сэм, издавая пошлые склизкие причмокивания, как Михаил смотрит на него, холода в глазах совсем не осталось. Только дикое возбуждение и желание. Тело под рукой покрылось испариной, а со лба скатилась капелька пота, прочертив дорожку до подбородка и задержавшись там. Люцифер и сам уже был возбужден, но терпение у него было ангельское, как бы это парадоксально не звучало, поэтому он продолжал терзать бедные волосы Сэма, невольно вырывая несколько прядей грубыми ласками. Сэм оторвался от члена Михаила, проводя ладонью дорожку от пупка до груди, сколько мог достать. Он чуть поднял голову, внимательно глядя на Люцифера, а потом скользнул языком по животу. Михаил охнул от неожиданности, прикрывая глаза и рвано дыша. Сэм поиграл с нежной кожей у пупка, опускаясь ниже по накаченному животику, губами касаясь каждого сантиметра кожи, следуя линии коротеньких светлых волосков ниже, к лобку. Там он оставил невесомый поцелуй, возвращаясь к своему прерванному занятию и проводя язычком по вспухшей венке на члене. Михаил уже изнемогал от ласк, но ему хотелось чего-то большего. Щемящее наслаждение с пыткой желания и тяжестью ниже живота заставляло изнывать от удовольствия. Он уже неосознанно начал толкаться в податливый рот , который был таким ахрененно горячим. У Сэма выступили слезы. Да, практики в таком деле у него было меньше, чем от козла молока, поэтому организм вызывал неприятный рвотный рефлекс, заставляя выпустить изо рта горячую плоть. Но сильная рука снова толкала на член, явно не заботясь о том, что Сэм не может выполнить желаемое. Больше половины он так и не мог принять. А Люцифер уже явно потешался. Ему нравилось как пошло Сэм стонет, как из глаз его катятся слезы, как губы чуть подрагивают, смыкаясь на члене Михаила. Он с силой заставлял Винчестера брать глубже, принуждая бороться с рефлексами. Михаил не знал за что схватиться, первым, что он заметил, стали плечи Люцифера. Он обессилено повис на брате, тяжело дыша. Поэтому Люцифер резко дернул Сэма на себя, заставляя подняться с колен, ему не хотелось, чтобы только Михаил получил удовольствие. Сэм невольно последний раз скользнул языком по члену, оказываясь лицом к лицу с Михаилом, черты его были расслабленнее, но в теле чувствовалось напряжение. Ему ведь так и не дали кончить. Люцифер удовлетворенно хмыкнул, скользя ладонями по телу Сэма, поглаживая усталые мышцы спины, проходя по пояснице, чуть надавливая на нее, чтобы парень прогнулся, откидывая голову на плечо падшего, он опустил одну руку на бедро Винчестера, второй оглаживая ягодицы, на что Сэм шумно вздохнул. Михаил завладел губами охотника, растягивая поцелуи. Во рту появился терпкий вкус мускуса. Сэм прикрыл глаза, отдаваясь ощущениям, постанывая при каждом касании чувствительной кожи к возбужденному члену Михаила. Архангел провел двумя пальцами по скуле Сэма, а потом более сильно надавливая, скользнул в рот Винчестера, смачивая пальцы. Люцифер очертил языком ухо Сэма, прикусывая мочку, и сильно потянул, заставляя парня застонать, отстраняясь от сладкого поцелуя. Падший прислонил к припухшим порозовевшим от долгого терзания губам Сэма пальцы. Тот послушно вобрал сразу три, проводя по ним языком, посасывая их, пробуя на вкус, прикусывая жесткую мозолистую кожу. Вкус у нее был терпкий, солоноватый, отдавало кровью. Но когда Михаил повернул лицо Сэма к себе, тот выпустил пальцы, смотря из-под полуопущенных ресниц в серые глаза, теперь такие живые и яркие. Михаил приложил влажные пальцы к подбородку, несильно нажимая на них, он повел ими по шее Сэма, оставляя влажную дорожку на ключицах, а после на кубиках пресса, чуть вздрагивающем от приятной прохлады на животе, проводя до лобка, а потом скользнув уже почти сухими пальчиками по возбужденному члену Винчестера, который упирался в живот архангела. Люцифер не стал церемониться, резко вгоняя в задницу Сэма сразу два пальца, от чего услышал громкий всхлип и сильное ерзанье. Сэм начал вырываться, спасаясь от такой жгучей боли, разрывающей на части. Люцифер лишь ухмыльнулся попыткам, покрепче хватая Винчестера за бедро, оставляя синяки. Он прихватил кожу на плече охотника, чтобы отвлечь того. -Расслабься…- прошептал он куда-то в шею, заставляя Сэма вздрогнуть. Двигая двумя пальцами, он снова слышит стон боли, но уже не обращает особого внимания. Ангельское терпение не вечно. Михаил обводит влажными пальцами в мутной смазке пупок , от этого Сэм вздрагивает. Приятное ощущение заглушает новую волну боли. Он прижимается к Михаилу чуть плотнее, ища защиты, но зная, что не получит ее. Тот лишь продолжает мерно водить по плоскому животу Винчестера ладонью. Люцифер надавливает на узкий проход чуть сильнее, проталкивая третий палец. Сэм совсем сжимается, не позволяя двигаться. Поэтому Люцифер шепчет ему что-то на ухо. И это не особо похоже на нежности, ибо он явно не по этой части. Хоть что-то , но оно срабатывает, и пальцы уже более свободно двигаются внутри, поэтому Люцифер одобрительно проводит по ягодице Винчестера рукой, подбадривая. Сэм невидяще смотрит на Михаила, который уверенно держит его, не давая упасть, а каждый болезненный стон ловит губами. Архангел припадает губами к шее охотника, оставляя на ней красные следы зубов. Ему нравится солоноватый вкус кожи Винчестера. Он проводит ладонью вверх по груди, останавливаясь на твердом соске, а второй хватает губами, чуть покусывая нежную кожу и обводя ее языком. Звякает пряжка ремня, который сразу же откидывают в сторону. Люцифер вытаскивает пальцы из Сэма, заставляя того снова застонать, скорее от боли, чем опустошенности. В глазах последнего рябит. Но он продолжает цепляться за серые внимательные уверенные глаза напротив. Они говорят, что все будет хорошо. А может это просто Сэм хочет, чтобы они сказали ему такую чушь. Люцифер расстегивает пуговицу на джинсах и дергает за язычок молнии, приспуская джинсы, те остаются висеть на бедрах. Он несколько раз проводит ладонью по своему члену, а потом трется им о ягодицы Сэма, за что получает сдавленный всхлип. Сэм прикусывает губу, когда чувствует, как Люцифер проводит ладонью по ягодицам, раздвигая их, надавливает членом на плохо разработанный вход, и резко толкается. Михаил продолжает придерживать Винчестера, который сжался от боли. -Такими темпами ты меня сломаешь.. – хрипит Люцифер на ухо Сэма, опаляя кожу горячим дыханием, но Сэм никак не может расслабиться. Боль так и рвет его на части, пульсирует, по нервам достигая каждой мышцы. Он жмурится, вымученно дыша. Люцифер посильнее прихватив парня за бедра, толкает на себя, проникая в него на половину, слышится сдавленный крик, который утопает в поцелуе. Михаил кладет руку на бедро Люциферу, прижимаясь ближе. Между Сэмом и архангелом остается совсем мизерное пространство, член Винчестера прижимается к бедру Михаила, возбуждение последнего упирается в живот. Сэм лихорадочно перебирает пальцами волосы на голове архангела. Он дрожит от боли, жмурясь, но в то же время эта боль приятна. Михаил проводит ладонью по бедру падшего, посильнее прихватывая, щепая его. Тот лишь рычит, толкаясь в Сэма, который снова стонет от боли. Движения резкие и отрывистые разрывают Сэма изнутри, он чувствует, как по внутренней стороне бедра течет что-то горячее, явно похожее на кровь. И это спасает. Кровь смачивает возбужденную плоть, и Люциферу становится легче двигаться. Он, наконец, полностью проникает в Сэма. Последний повисает на Михаиле, совсем потеряв силы. Боль накатывает новой волной, но почти сразу уходит, когда внутри Люцифер задевает определенную точку, заставляя Сэма выгнуться дугой и громко застонать, утыкаясь затылком в плечо падшего архангела. Наслаждение приходит с болью, что сводит с ума. Тонкая грань таких ощущений говорит, что ты жив, и черт возьми, тебе ахеренно хорошо. Да. Так и есть, Винчестер стонет, не прикусывая губ. Михаил внимательно наблюдает за таким соблазнительным развитием событий, а Сэм начинает толкаться в такт Люциферу, невольно скользя членом по бедру архангела, на что тот шумно вздыхает, толкаясь Сэму навстречу. Он трется о живот Сэма своим возбуждением, приятно постанывая в приоткрытые губы Винчестера. Скользя по зубам языком, слизывая с подбородка охотника очередную капельку пота. От того, как узок Сэм, Люцифер хрипло стонет, оглаживая упругие ягодицы, пощипывая кожу губами и резче толкаясь в податливое тело, которое так и льнет, сильнее насаживаясь на член падшего. Михаил берет в ладонь свое возбуждение, чуть сильнее сжимая руку, проводя от основания до головки, он невольно прикрыл глаза. Прижимаясь ближе к Сэму, он провел пальцами по боку Люцифера, оставляя руку на приспущенных джинсах. Поймал ладонью член Сэма, двигая теперь по обоим стволам, на что Сэм снова громко застонал. Михаил чуть сжал руку, прижимая члены друг к другу, чем принес обоим некую боль, сродни кайфу, он провел от основания, по всей длине, собирая мутные капельки смазки и растирая их по возбужденной плоти. Большим пальцем помассировал уретру Сэма, за что получил приятную дрожь во всем теле, прижатом к нему. А невольные движения Винчестера навстречу толчкам Люцифера тоже вносили свою долю эйфории, когда его член скользил по возбужденному органу Михаила, тот выгибался, поднимая голову к небу, тем самым прижимаясь к Винчестеру плотнее, так, что их тела соприкасались, а влажные капельки пота смешивались. Люцифер глухо застонал, меняя темп, теперь тот был бешенным, ибо тело в руках стало более податливым, входить в Сэма стало гораздо проще, а ответные движения со стороны Винчестера приятно дополняли сладостное наслаждение. Теперь толчки стали еще грубее, отрывистей и жестче. Сэм даже не мог отдышаться, хватая ртом воздух, его постоянно затыкали губы Михаила, который в такт движениям падшего архангела, двигал рукой по стволам. Люцифер грубо схватил Сэма за волосы, дергая на себя, Сэм оторвался от Михаила, чуть отступая назад. Такого расстояния хватило, чтобы протиснуть руку между ними. Теперь падший перехватил ладонь архангела, более грубо лаская возбужденные органы обоих стонущих, а сам рыкнул в искусанную шею Сэма. Наслаждение накатывало волнами, тьма отступила в страхе. Они делили безумие на троих и оно не могло их сломать, разделить, чтобы проще было побороть в одиночку. Они были вместе, не давая ему свести их с ума. Они просто шумно дышали, стонали, обнимались, показывали, что они есть друг у друга. Это не было ни страстью, ни нежностью, это было их правдой. Необходимостью. Такой сильной, как кислород для человека. Их истина на троих. Нерушимая. Придающая им сил. Сэм сдавленно задышал, а Люцифер сильнее сжал ладонь на членах, поэтому оба вымученно вздохнули. Падший архангел стал двигаться медленнее, но глубже, из-за чего Сэма просто выворачивало, он выгибался от каждого толчка, стонал в губы Михаила, жмурился, прикусывал губу. Но Люцифер не торопился. Он решил изрядно помучить этих двоих. Ладно, он переоценил свои силы, но чуть-чуть можно. Несколько рваных движений руки по их членам, а потом снова крепче сжал у оснований, хрипя Винчестеру в шею. Михаил внимательно смотрел на Люцифера, при каждом его новом движении тихо постанывая. Сэм так и извивался между ними, сводя обоих с ума. Сильнее насаживался на член внутри, который начал пульсировать, крепче сжимал плечо Михаила, утыкаясь носом ему куда-то в щеку, ибо уже не мог сориентироваться. Наслаждение так и душило его, а томящая боль заставляла зажмуриться. Люцифер грубо вошел на всю длину, так, что Сэма передернуло от такой манипуляции. Он откинул голову на плечо падшего архангела, чувствуя, как рука на его члене резко двигается, как теплая жидкость брызгает на живот, как он сам попадает в небытие. В глазах мутнеет. Внутри все свело судорогой, от чего он почувствовал, как в него с хриплым соблазнительным стоном кончают. Тишину прерывают рваные вздохи. Один хриплый, второй тихий, почти неслышный, а третий нетерпеливый, будто рыбу вытащили на берег, и она задыхается, пытаясь схватить ртом воздух. Где-то на задворках здравых мыслей мечется безумие, прогрызая себе ход, но оно уже ничего не может поделать. Эти трое решили, что они больше не одиноки. Цитадели были разрушены, а нерушимые стены снесены. Вот они- пытающиеся отдышаться, сильные, слабые, грешные, порочные, связанные, разделили безумие на троих. Сэм внимательно смотрит на Дина, прощаясь. Закрывает глаза. Такой страх пробегает от кончиков пальцев, разливаясь по всему телу. А потом приходит смирение. Он раскидывает руки в стороны, и падает. Михаил подбегает к нему, пытаясь схватить, не дать упасть, но Сэм смирился. Он готов. Он хватает того и утягивает с собой. Так что же такое ад? Место, где твои страхи становятся реальны? Место, где ты неоднократно умираешь, просыпаясь опять , только для того, чтобы умереть снова? Место, где тебя разрывают на куски адские гончие? Да, вполне возможно, что все это есть там, но это лишь малая часть того, что ожидает каждого, кто грешил и не искупил вину. Но самое страшное в аду- одиночество, которое порождает двух твоих верных псин. Они куда хуже адских гончих. Эти собаки коварнее. И их не одолеть демоническим ножом или косой смерти. Они реальнее всех живых, но в тоже время их нельзя увидеть или позвать. Они просто придут, как самые бесцеремонные гости, и займут целиком ваше существование. Их не изгнать, они сами себе на уме. И бороться с ними бесполезно, пока ты одинок, ведь одиночество- это их собственная Ева. Но если пропустить кого-то через возведенную стену, довериться, то они просто напросто убегут в страхе. Они трусят атаковать стразу двоих. И из своего личного Ада ты возвращаешься, хоть и не так, как хотелось бы. Ведь ты все еще в темнице, но в душе ты давным-давно увидел Райский сад, надо просто поверить. А тот грех, что казалось, должен отправить еще ниже в кошмар, воздвиг лестницу туда, на самый верх твоего личного Рая. Туда, где они втроем упиваются вниманием друг друга, разрывая тишину трио. Голос с хрипотцой почти неслышим за громким стоном обладателя каштановых волос, но ему не уступает и более томный глухой голос архангела, чьи глаза напоминают дождливое небо в летний день. -Сэмми, если ты сбежишь от нас, клянусь, я достану тебя где угодно….- хрипит на ухо Люцифер, притягивая Сэма ближе, а потом нетерпеливо целует, словно утопающий хватается за соломинку, он прижимает Винчестера к себе, а тот довольно стонет в губы, позволяя творить этому падшему архангелу с собой все, что тот пожелает, когда как парень сзади явно этим недоволен, перетягивая внимание двоих на себя:- и убью снова. Жестокость в глазах Люцифера не угасла. Он все такой же эгоистичный ребенок, которого в детстве обделили отцовской любовью. А Михаил все так же порой вздыхает, устремляя взгляд в небо. Фальшивое, серое… Но во взгляде куда меньше той томительной грусти, а может, это Сэму хочется так думать. Пусть это и останется для него загадкой. Зато он точно знает, что братья давно примирились со своими капризами. Возможно, даже поняли точки зрения друг друга. Да, они все так же задираются, но уже во взглядах нет вселенского горя, что судьба заставила их наставить оружие друг на друга и сражаться до последнего. До смерти. Нет, в них просто задор и некий холод, ведь они столько лет грели свои идеи, подкармливали их, как голодных бездомных собак, но как говорится, стерпится -слюбится. У них все еще впереди. Ведь им только и остается, как делить эту бесконечность втроем, не только время, но и чувства, ощущения, стоны, ласки… Да, пожалуй все. Они трое все, что осталось. И больше ничего не важно. -Сэм, не царапай стену, слышишь? -Боже, неееееееет!