Les images des souvenirs

      Он стоит в прихожей моего дома, одетый и обутый, ждёт, пока я выключу везде свет, проверю, не течёт ли вода и закрыт ли газ.       В большом, в человеческий рост, зеркале отражается юный принц. Он не смотрит в зеркало, не любит смотреть, ему не нравится собственное отражение.       Мне виден правый профиль. Тонкая линия носа, шёлковая тёмная бровь над блестящим карим глазом в обрамлении густых длинных ресниц, точная линия скулы, совершенная форма лица, губы чётко очерченные, красивые. Прикоснуться бы к ним, погладить осторожно. Кожа нежная, смуглая, медовая. В блестящие и густые волосы хочется запустить пальцы, сжать в горсти, оттянуть голову назад и впиться в эти губы. Наблюдать, как раскроются в удивлении глаза, как затрепещут тонко вырезанные ноздри, почувствовать, как ответит он на поцелуй. Он переводит взгляд в окно и поворачивает голову...       Теперь я вижу его левый профиль. Исковерканный, избитый, изуродованный, после нескольких операций и ампутации глазного яблока. Рубленые фрагменты левой брови, сомкнутые веки пустой глазницы, рваный рубец, поворачивающий скулу под странным углом, длинный шрам через левую щёку спускается на челюсть к самой шее. Ещё несколько мелких шрамов-царапин вокруг закрытых век. На верхнем – почти нет ресниц, нижнее – немного вывернуто.       Разжать пальцами, вставить стекло глазного протеза, поправить. Он говорит, что это немного неприятно, холодит, но все эти ощущения быстро проходят, остаётся только чувство чуждого заполнения. Но и это тоже проходит, почти забывается. Почти не чувствуется. Всё почти нормально. Почти хорошо. Почти.       Он ненавидит зеркала. В них нет его. В них есть уродец. Так он думает сам о себе.       Мне не удалось переубедить его.