***
Семь часов вечера, паб. Три заядлых алкоголика и любимые посетители сего заведения, как обычно решили выпить вместе. После второй бутылки шотландского виски - скотча Артур Кёркленд уже был навеселе, а два других его собутыльника предпочли выпить пива и пожаловаться на жизнь. Светловолосый датчанин Хенрик Хансен с унылым видом рассказывал, как его уже в какой раз отшил норвежец Кетиль Сигурдссон. - Я же, ик, люблю его, понимаешь... А он насылает на меня своих волшебных дружков и уходит, оставив меня в компании, невидимых глазу существ. Датчанин ещё раз отпил пива из своей кружки, горестно вздохнул и уставился в стол. Прусс, сидевший рядом с другом по несчастью покачал головой и ответил: - Понимаю. Со мной та же история... - Мужчина одним глотком осушил пивную кружку и с грохотом поставил её на дубовый стол. - Решил я тут пригласить на свидание друга своего брата - Феличиано. Давненько он мне ещё приглянулся. Так вот, однажды решился признаться ему. Сидим мы на лужайке, он что - то рассказывает мне о пасте, а я всё решался сказать, что люблю его. Наконец решился. Вдохнул побольше воздуха и всё ему сказал. Как люблю его, какой он милый и красивый... Потом предложил ему встречаться, а он мне говорит: "Ты что-то говорил, Гилберт?" Оказывается, пока я ему душу изливал, он пытался поймать жёлтую хрень, которая как оказалась была Прубердом, и ничего не услышал... Больше я ему ничего не говорил. Гилберт недовольно уставился на Кёркленда, который громко пел национальный гимн Великобритании, и рявкнул: - Да заткнись, ты, уже со своей королевой! Башка уже трещит. Но просьба альбиноса была нагло пропущена мимо ушей, ибо англичанин заметил недалеко от их стола шотландца, который тоже был недоволен громкому пению Артура. Размахивая руками он направился к столу за, которым и сидел рыжеволосый шотландец и что-то тому сказал. Рыжеволосому походу не понравилось, то что сказал ему Артур, и злобно сверкнул глазами. - На драку нарываешься, густобровик? Англичанин в ответ на оскорбление показал весьма неприличный жест и крякнул: - На себя посмотри, лох позорный. - Так, похоже нам пора остановить этих двоих, а то и нам может перепасть, - вдруг сказал Хенрик альбиносу, который уже сбился со счёту, какую кружку пива он выпил за этот вечер. - Да ладно, пусть дерутся, нам-то, что? Вот зрелище будет-то, ке-се-се-се. Светловолосый укоризненно взглянул на друга и с иронией в голосе произнёс: - Ага, а потом знаешь какое зрелище-то будет, когда мы будем платить за погром... Байльшмидт недовольно пробурчал себе что-то под нос, поставил пустой бокал на стол и сказал: - Чёрт, ну тут ты прав... Ладненько оставлю нашего патриота на тебя. - заметив недовольную физиономию своего друга прусс продолжил, - Ты с ним лучше ладишь, когда он в стельку пьян. - Ладно, хрен с тобой, иди. Вот только если со мной что-нибудь случится, то это будет на твоей совести, Гил, - серьёзно сказал светловолосый наблюдая за Кёрклендом. - Хорошо, хорошо. Удачи тебе с ним - прусс указал на Англию, который пытался залезть на стол, - да и с Кетилем тоже. Под своё излюбленное ке-се-се-се альбинос скрылся за дверью паба, оставив Хенрика в компании пьяного Кёркленда и обозлившегося шотландца.***
Кое-как дойдя до своих хором Гилберт тихонько проскользнул в дом и понял, что все его обитатели уже давно спят в своих кроватках. Медленно пробираясь по коридору Пруссия увидел, что в комнате его брата Людвига горел свет. Прус уж было подумал, что ему сейчас так влетит от младшего за то, что он шляется до полуночи, но тут альбинос услышал тихий храп, доносящийся из комнаты и понял, что младший уснул, не выключив свет. Минуя на цыпочках длинный коридор мужчина оказался у дверей своей комнаты. В его покоях была кромешная тьма и Великий не сразу отыскал свою постель. Вытянув перед собой руки он долго блуждал в поисках кровати, и наконец, после долгих поисков ему удалось отыскать её. Устроившись поудобней беловолосый ещё раз про себя отметил какой он крутой, что его не поймал Людвиг и так далее... Перевернувшись на другой бок Пруссия замер и открыл рот. Рядом с ним мирно спал милый, темноволосый юноша. Это было ещё ничего, но тот факт, что парень был совершенно нагой, привели Великого в недоумение. Но последние просто добило Байльшмидта - этим парнишкой оказался Феличиано Варгас.