Закрыв глаза

замечательные мои, я вас, конечно, очень балую, выкладывая новую главу сегодня :D но ваши комментарии и интерес к фику очень меня вдохновляют! спасибо вам огромное, за то, что читаете, я не могу выразить, насколько я благодарна и счастлива <3 надеюсь, вам понравится новая глава ^^ Начинать жизнь заново оказалось гораздо сложнее, чем Хёкдже мог себе предположить. Дни пролетали один за другим, ничем не отличающиеся друг от друга – одинаково серые и безжизненные. Эта любовь к Донхэ, которая возникла в сердце так внезапно, казалось, заполнила собой все его существование, а теперь, когда ее не стало, он не мог понять, как жил раньше. Каждое утро, подходя к зеркалу, Хёкки наблюдал, как на месте его груди зияет черная бездонная дыра. Донхэ ушел, прихватив с собой его сердце. Описать то, что происходило у него в голове, Ынхёк не мог даже сам себе. Ничего вроде и не изменилось, только вдруг стало совсем не так. Ощущение пустоты не исчезало, и иногда по утрам просто не хотелось просыпаться. Неоднократно появлялось желание все бросить, уехать. Забыть. Забыться. Выбросить из головы последние полгода жизни, стереть память, чтобы та предательски не напоминала о теплых руках, обнимавших его ночами, мягких губах, целовавших его так по-разному, но всегда искренне, бархатном голосе, улыбке, глазах… Образ Донхэ практически всегда преследовал его, будь то белый день или, что было еще хуже, ночь. В какой-то момент это стало напоминать паранойю – Хёкдже видел брюнета в каждом втором прохожем, думал о нем беспрерывно и каждый раз судорожно хватал телефон в надежде, что тот позвонит и скажет, что все это ошибка. Но время шло, и Хёкки все отчетливее понимал, что это действительно конец. Один раз напившись, он понял, что алкоголь только усугубляет его состояние, поэтому принялся делать то, что всегда спасало его – погрузился в учебу и практически поселился в спортзале. Делая музыку в плеере погромче, блондин часами изводил себя физическими упражнениями, выматывая себя до тех пор, пока в голове не оставалось ни одной мысли, кроме как упасть на кровать и уснуть. И однажды, проснувшись очередным летним утром, Хёкдже посмотрел в зеркало и увидел, что его черная дыра в груди, с существованием которой он уже просто-напросто свыкся и не обращал на нее внимания, стала заметно меньше. Приняв душ, он впервые за долгое время критически осмотрел себя с ног до головы и понял, что, пожалуй, выглядеть стал лучше – тело подтянулось, а кубики пресса теперь были видны не хуже, чем у айдолов. Волосы неприлично отросли и торчали в разные стороны, а черные корни отлично сочетались с такими же кругами под глазами. - Во что ты превратился, Ли Хёкдже? – обратился он к своему отражению в зеркале, и то ответило ему кривоватой усмешкой. Как бы то ни было, люди имеют привычку ко всему привыкать. И каждый новый день, прожитый Хёкки без Донхэ, вдруг стал наполняться смыслом. Он просто привык, что его больше нет рядом. Что он не позвонит, не зайдет, не прикоснется. И принять этот факт оказалось не так сложно, как казалось раньше. Спустя полтора месяца апатии, Хёкдже вдруг обнаружил, что больше не больно. Ничего не забылось, просто стало легче дышать. В голове по-прежнему возникали образы, всплывали воспоминания, все также хотелось узнать, как он, чем живет, что делает, но Хёкки научился справляться с такими порывами. Было приятно осознавать, что снова твердо стоишь на ногах и имеешь возможность здраво мыслить. И все же, иногда пересматривая их совместные фото в его телефоне, где они, счастливые, улыбались в камеру, что-то едва уловимо покалывало внутри. Он знал, что еще долго не забудет то чувство, которое испытывал к этому парню, но это больше не было зависимостью. Любовь - это наркотик. Поначалу возникает эйфория, легкость, чувство полного растворения. На следующий день тебе хочется еще. Ты пока не успел втянуться, но, хоть ощущение тебе нравится, ты уверен, что сможешь в любой момент обойтись без них. Но постепенно ты привыкаешь к нему и попадаешь в полную от него зависимость. И стоит объекту твоей любви исчезнуть из твоей жизни, как начинается самое страшное – ломка. Хёкки действительно чувствовал себя наркоманом, избавившимся от своей зависимости – Донхэ. Впервые хотелось жить, дышать и что-то менять. Первым, что претерпело изменения, была внешность Хёкдже. Без сожаления он коротко остриг свои, ставшие довольно длинными, волосы и перекрасил их в рыжий. Новый цвет словно сломал последние преграды на пути к новой жизни. - Вам очень идет! – девушка-парикмахер очаровательно улыбнулась Хёкки, отчаянно заигрывая с ним. - Спасибо, - он ослепительно улыбнулся в ответ, осознавая, что ему это больше не составляет никакого труда. Оставшись довольным результатом, Хёкдже решил впервые за долгое время сходить в бар и послушать музыку, как делал это раньше. Заказав бутылку пива, он уселся за барную стойку и стал наблюдать за остальными посетителями. Спустя некоторое время он почувствовал на себе пристальный взгляд и неожиданно обрадовался, увидев, что на него пялится Кибом. Он приветливо махнул ему рукой в знак приветствия. - Хёк, ты что ли?! – с удивлением воскликнул парень, подсаживаясь рядом. – Тебя не узнать! Я все смотрел на тебя и не мог понять… вроде кто-то знакомый, а вроде нет. Покрасился, подстригся, подкачался – другой человек! - Что, неужели так уж изменился? – удивленно вскинул брови Хёкки. - Я знаю тебя со школы, уж поверь мне, - Кибом рассмеялся. – Тебя давненько что-то не видно, не слышно. Где пропадал? - То там, то сям… Учеба, все дела… Сам понимаешь. Как у тебя дела? Что здесь делаешь один? - У меня всегда все хорошо, - довольная улыбка снова озарила лицо парня. – Да вот пересекался с Донхэ ненадолго, решил заскочить пропустить стаканчик-другой на ночь. - Донхэ? – Хёкки знал, что однажды ему снова придется услышать имя, и стоически выдержал удар. – Как он поживает? - Весь в предсвадебных хлопотах, как еще! – Кибом усмехнулся и покачал головой, подчеркивая, как он относится к своим словам. Во рту у Хёкдже в одночасье пересохло, а уши словно заложило. Он не слышал музыки, не слышал Кибома, только глухие удары собственного сердца эхом отзывались где-то в голове. - Свадьба? – ошеломленно выдавил он из себя. - А ты не знал? Они с Минён решили пожениться, осенью, после его дня рождения, - Кибом еще раз поморщился. – Не понимаю их. К чему такая спешка. Ходят слухи, что Минён беременна, и я не удивлюсь, если это окажется правдой. - Беременна? – Хёкки казалось, что если Кибом произнесет еще хоть слово, он просто упадет в обморок. - Да это слухи все, - парень настороженно посмотрел на побледневшего друга, - с тобой все в порядке? Донхэ разве не говорил тебе ничего? Мне казалось, что вы довольно тесно сдружились с ним. - Мы расстались… - ляпнул Хёкки, не подумав. – В смысле не общаемся больше. Ну, знаешь, как это бывает. - Ага, конечно, - Кибом внимательно посмотрел на него и странно усмехнулся себе под нос. – Мне кажется, я начинаю кое-что понимать. Последняя фраза была сказана так тихо, что потонула в музыке. Хёкдже допил пиво и, попрощавшись с Кибомом, поспешил выйти на свежий воздух. Это было слишком. Узнать, что Донхэ женится в тот момент, когда, казалось бы, он только смог отойти от их разрыва, оказалось слишком больно. Хёкки остановился посреди улицы и обхватил себя руками. Черная дыра в его груди вдруг снова начала разрастаться, и он ощущал это физически. Шел дождь, и на улице было не по-летнему прохладно, но его это не волновало – Хёкдже трясло вовсе не от холода. Ноги несли его куда-то по своей воле, и, оказавшись перед домом Донхэ, он даже не удивился. Стоя у подъезда, вымокший до нитки, Хёкки несколько раз поднимал руку к домофону, но тут же опускал ее. Что он хотел? Зачем пришел? Невыносимая боль снова заполнила тело, мысли, все его существование. Он снова ощутил себя катастрофически несчастным и разбитым. Все то, что, казалось, он отпустил, с новой силой вернулось к нему, круша одну за другой стены, возводимые им все это время. Отойдя, наконец, от подъезда, Хёкки уселся на качели на детской площадке перед домом. Найдя взглядом окно квартиры Донхэ, он уставился туда пустым взглядом, пытаясь что-то разглядеть в темноте. Он не знал, сколько он так просидел под проливным дождем, всматриваясь в пустые глазницы окон его квартиры, не понимая, что он делает и зачем. Столько несказанных слов застряло у него в горле. Хотелось ворваться к нему домой и высказать все, что накопилось – рассказать о всей той боли, которая переполняла его, разрывала на куски. Хотелось прикоснуться к нему и понять, действительно ли все забыто. Услышать, по-прежнему ли его сердце бьется чаще, когда он рядом. Заглянуть ему в глаза и попросить еще раз сказать ему, что он его не любит. И все это одновременно казалось таким бессмысленным и глупым. Он женится. Его Донхэ женится. Все, что когда-то было между ними, оказалось игрой. И единственный, кто проиграл, был Хёкдже. Он встал с качелей и еще раз заглянул в темноту окон. На мгновение ему показалось, что он увидел что-то, какое-то движение по ту сторону окна, и в груди замерло. Но нет, показалось. Встряхнув головой, Хёкки смахнул с лица не то капли дождя, не то слезы, и побрел прочь, обещая себе больше никогда сюда не возвращаться. Донхэ уже который час не мог заснуть, ворочаясь с бока на бок в кровати. Минён мирно спала, разбросав волосы по подушке, но даже ее мерное сопение не могло усыпить парня. Какое-то странное чувство весь вечер не давало ему покоя, но он не мог понять, что это было. В голову лезли воспоминания о Хёкдже, и это раздражало. Плюнув на попытки заснуть, Донхэ осторожно, чтобы не разбудить девушку, встал с кровати и пошел на кухню. Не включая свет, он вскипятил чайник и сделал себе чай. Дождь барабанил по подоконнику и немного успокаивал. Взяв чашку в руки, Донхэ подошел к окну и замер. Его взгляд тут же наткнулся на знакомую фигуру во дворе перед домом. Он не мог не узнать его. Дыхание на минуту перехватило, а сердце сжалось. Хёкдже смотрел прямо на него. Донхэ понимал, что он не может его видеть, но все же отошел немного от окна. На мгновение у него возникло непреодолимое желание выбежать на улицу и сгрести парня в объятия, но он подавил в себе эту прихоть. Все было кончено. И это было его решением. - Ты снова не спишь? – теплые руки Минён нежно обвили его сзади, заставив вздрогнуть. – Хватит бродить, пойдем в кровать. Там снова дождь? - Дождь, - эхом отозвался Донхэ, провожая взглядом удаляющуюся сгорбившуюся фигуру за окном.