ТК (Тёмное Королевство)

Эндимион просыпался плохо. Голова гудела, наполненная чем-то, что в это утро совсем не напоминала привычно стройные мысли или хотя бы пробуждающийся разум. Сегодня хотелось просто отключиться и спать до тех пор, пока из головы не выветрится повторяющийся круг за кругом кошмар по имени Берилл. Перед выходом Королевы-регента из её добровольного заточения, Кунсайт подошёл к нему и сказал, что Королева Берилл хочет видеть сына своего мужа, наследного принца Эндимиона. Юноша помнил, как ему польстило то, что Королева пожелала видеть его первым из всех подданных. Похоже, скоро ему на самом деле исполнится восемнадцать, и придётся-таки взвалить на себя неподъёмную ношу правления, которая вогнала в гроб уже не одну сотню его предков, или сколько их было с начала династии. Юный принц знал о шепотках за спиной, начавшихся ещё до смерти отца. Дескать, мальчишка либо станет игрушкой в руках Кунсайта, который будет править и Королевой и Принцем, либо попробует отобрать трон раньше, и, скорее всего, «случайно» погибнет при этих попытках. Как вариант рассматривалась возможность заговора и против самого принца со стороны молодой вдовы, и такое развитие событий ожидалось успешным лишь при поддержке того же Кунсайта. Остальные хранители Принца в расчёт не принимались, да и какие расчёты могут быть среди детей, которым едва перевалило за двенадцать лет? В таком возрасте только Кунсайт являл из себя политическую фигуру, овеянную ореолом власти отца, собственными способностями и исключительным умением, не произнося ни слова, вбивать оппонента в прах у своих ног одним лишь холодом во взгляде, вне зависимости от возраста спорщика. Шепотки не учли лишь одного – искренней привязанности двоих Хранителей к своему Принцу, и уважению со стороны третьего – пришлого Тетиса. Другом Эндимиону он не стал, но и вмешиваться в «воспитание» тоже не пытался. И юный Принц носился по дворцу с игрушечным мечом в компании Нефрита и под присмотром Кунсайта. С ними зависал и Джедайт, пока не начались внутренние интриги, выведшие его из отсечённых родственников на уровень главы рода Жадеитов, и в последние годы он скрывался от нежданных обязанностей в лабораториях, а не в компании друзей, где его было гораздо проще найти. Ну и, конечно, непоседа Зой – очаровательная зеленоглазая язва и притворщица, на которую никто не мог поднять руку, чем она никогда не брезговала пользоваться, что не мешало ей, чуть что, прятаться за спину Кунсайта и показывать оттуда всему миру свой острый язычок. Сейчас, когда друзья выросли и каждый всё больше закукливался в своей нише Главы Рода и первого Лорда, как Кунсайт, обязанностях при дворе, как Нефрит, ударился в научную карьеру, как Джедайт, или тратил себя в попытках добиться невозможного, как в случае с Зойсайт, Эндимион всё чаще ловил себя на мысли, что остаётся один. Один перед надвигающимся совершеннолетием. Он не стремился править, но был готов в этому. Он прилежно учился, проявлял явные способности, с ним считались придворные, а, стоя за спиной Берилл, он добавлял веса её словам перед послами любого уровня. Собственно, роль политической гири его полностью устраивала. Он был согласен с решениями Королевы-регента, так как те принимались после обсуждения с Кунсайтом и ним самим. Что с ним самим во вторую очередь после Кунсайта – так он и сам бы принимал решения только после совета Первого Лорда. Но что-то менялось. Шепотки переменились. Сейчас они удивлялись, что Эндимион ещё жив, что удивительно, как это Королева до сих пор не смахнула мелкую мушку с веера своей власти. Сама Берилл никак не показывала, что знакома с этими слухами, оставаясь доброжелательной мачехой по отношению к выросшему сыну. Она не отлучала его от политической жизни, не закрывала перед ним дверей и никаким образом не выдавливала из Королевства, при каждой встрече недвусмысленно давая понять, что она правит исключительно потому, что сам он не очень-то хочет этим заниматься, и в любой момент передаст ему любые бразды. А уж в день совершеннолетия – так и все сразу. Так что можно было отбросить сомнения и смело не верить глупым слухам. Однако не только в шепотках было дело. Его хранители день ото дня скучнели. Скучнели подданные. Выцветал сам дворец. Эндимион не раз ловил себя на мысли, что уже давно не слышал смеха. Ни от кого. Прислуга сновала деловая и сосредоточенная, придворные ходили озабоченные, а Хранителей вообще стало невозможно застать, не занятыми по горло. Даже Нефрит сутки проводил на своей Башне, делая всё новые расчёты, словно далёкие звезды могли сойти со своих мест. И, наконец, апофеоз странностей, Берилл перестала принимать кого бы то ни было, кроме Кунсайта. Тот входил к ней и выходил, словно челнок в ткацком станке, такой же немой и деловитый. А на вопросы не только не отвечал, но даже не улыбался загадочно, что было ему свойственно лишь совсем недавно. Но вот, чудо свешилось. Королева решила прекратить свой внезапный сплин, и первым хочет видеть его, Эндимиона. Он, услышав об этом, дурак, обрадовался, посчитал, что всё вернётся на круги своя. Ещё думал, в недовольстве сморщив уголок рта, что становится на одну нежеланную ступеньку ближе к трону. Но всё растворилось, стоило лишь Берилл выйти на свет. Сейчас принц пытался вспомнить, как же она выглядела, но не мог. Крючки рогов он помнил, но торчали они из плеч, или из кончиков крыльев за спиной – сказать с уверенностью не мог. Как и утвердительно ответить, были ли у неё вообще крылья. Когти были. И рога. Кажется. Алый-алый, словно закат, рот, огромные глаза, и медные волны волос, кажущиеся неподъёмными. Тёмная зловещая фигура с полыхающими глазами, губами и волосами. Это существо не было Берилл. Уже не было. Она что-то говорила, но её слова тонули в шуме, наполнившем голову Эндимиона. Он поклонился, извиняясь, что не может её слышать. Монстрам нужно либо кланяться, либо рубить им головы. Но отрубить голову Берилл? Мачехе? Женщине, любовь отца к которой, несмотря на юный возраст, принц видел безошибочно? Королеве, на плечи которой свалилось вместо семейного счастья бремя власти? Нет. Никогда. Потом они вышли к ожидающим их придворным. Он снова кланялся и слушал шум в ушах, голове и мыслях. Когда все начали расходиться, среди прочих разошёлся и он. Жаль, что не удалось услышать ни слова из речи Королевы, но все, преодолев первое потрясение, явно воодушевились. Может, она и не чудовище, а просто заболела. Он же, вместо того, чтобы оказать посильную помощь, стоял и ужасался. Как ужасается до сих пор, не желая просыпаться и вставать с постели, чтобы не вступать в новый день, полный оживших кошмаров. Почему-то ему казалось, что монстрами забит весь дворец. Просто Берилл единственная, кому достало мужества показать своё истинное лицо. Принц положил руку на глаза. Бегство затянулось. Пора было вздёргивать вверх ресницы и таращиться на мир открытым взглядом. Поговорить с Королевой Серенити, например. На Луне накоплена мудрость стольких столетий, что не будет ничего удивительного, если найдётся лекарство и для Берилл. Да и с Принцессой увидится. Чем не повод? Из-под руки на лицо наползла непрошеная улыбка. В любом настроении мысли о юной Принцессе вызывали именно такую реакцию. Плохое настроение светлело, а хорошее взлетало до небес. Серенити. Прелестная юная Серенити, изящная как баллада, смешливая, как лимерик. Дитя мира и любви. Вот за чьим троном он был готов стоять вечно. И почему долг обязывает его быть Королём Земли? Сроки их жизней – не сопоставимы. Иначе он с лёгкостью отринул бы все условности и сделал ей предложение. С одной стороны – любовь, с другой – объединение Земли и Луны. Всё, как учил Кунсайт – чувства не в ущерб рационализму. Но всё портит то, что его старость придёт раньше, чем рассвет её юности. А потому он не имеет, не имеет, не имеет права говорить ей о любви. Ему-то хорошо, он всегда будет согрет её красотой, а она? Видеть, как любимый человек покрывается морщинами, а его некогда ловкие руки теряют былую сноровку в обращение с мечом – это разве не кошмар кошмаров? Да и о чём он вообще мечтает? Кто сказал, что её трогательный улыбчивый взгляд говорит о любви к нему? Может, она всем так улыбается? И, глянув из-под ресниц, тут же отводит взгляд, приложив кулачок к трепещущей груди под тонким шёлком платья? Эй, Принц! Наследник! Эндимион! У тебя нет других мыслей?! Но на Луну наведаться, всё же, стоит. -- Следующая глава: Начало ШиТено