Весна

Многие люди могут охотно подтвердить, что одно из самых приятных ощущений в жизни — прикладывание чего-то холодного и в то же время мягкого к раскалывающейся от боли голове. Но не тогда, когда это происходит в ледяном замке, за распахнутым окном которого не стихает воющая вьюга, а в заледеневших руках ты сжимаешь холодную подушку... Судя по всему, набитую снегом. Яроволк отшвырнул её в сторону, снимая шлем и устало массируя виски. Вялое тело подрагивало от холода. Каким только идиотом нужно было быть, чтобы уснуть в шлеме и доспехах? Ну да. Влюблённым. Только ради Похотушки он, Свирепый Яроволк, мог пешком пройти через ледяную пустыню, уничтожая на своем пути ледяных гидр и драконов, обжигающих холодным пламенем из голодной пасти. Но и этого оказалось мало — особенно после полудневной разборки с охранниками-зиготонами (явно новичками), не собиравшимися пускать его в замок. Метель продолжала завывать — один раз Яроволк даже попросту застыл до такой степени, что не мог пошевелить ни конечностью, и лишь грозно шипел армии насмехающихся зиготонов, что прикончит их к чертям. Дальше всё было будто в неком тумане... Морозном тумане, не иначе — кажется, устроив драку с охраной замка, он потерял силы, и попросту, обессилев, рухнул на колени, так и просидев в неком забытье не меньше часа... Пока не увидел стройные женские ножки, обутые в лёгкие зимние сапоги с большим каблуком, спешно семенящие к нему по льду. Как его ввалили в замок, Яроволк уже не помнил. Помнил он лишь колющиеся даже через щит шипы на обмундировании, ругань солдат, которая иногда прерывалась благоговейным шепотом — в конце концов, его персона стоила уважения. А ещё он смутно помнил до боли знакомый женский голосок и пышную грудь, в которую он ткнулся бы носом, не будь она холоднее арктического льда. Иногда ему кажется, что это из-за отсутствия в ней сердца. Как говорится в заповеди любого солдата? Сердце должно быть горячим, голова холодной, а... Яроволк злобно сплюнул. От одного слова, как-то связанного с понижением температуры, его попросту выворачивало. За дверью послышались быстрые шаги, сопровождающиеся цоканьем каблучков по замерзлому камню и гулким эхом по коридору. В скважине спешно зашебуршал ключ. Наконец на пороге, отворив дверь, оказалась хозяйка замка. На секунду Яроволку, резко повернувшему голову (которая тут же отозвалась мигренью) на звук, показалось, что он растопит своей задницей как минимум половину дивана. Похотушка охнула, улыбнулась, и кинулась к Яроволку. - Ты ж мой зайка, проснулся! Ах, как же я рада тебя видеть! - крепко обняв его, она начала его трясти от радости. Яроволк же с трудом отпихнул её от себя. - Проснулся... Чудом вообще! Как ты тут живешь?! - гневно воскликнул он. Похотушка же, не отпуская руки, быстро устроилась у Яроволка на коленях. - Ну-у... Знаешь, родной: зато меня никто тут не достанет! Даже ты, мой хороший, с трудом дошёл — замёрз, бедняга? - она обеспокоенно ущипнула его за щёку. Которая, впрочем, уже потеряла чувствительность от холода, - Иди к Похотушке: она тебя согреет! А лучше давай ты будешь меня греть!.. Яроволк молча смотрел, как та, заливаясь хохотом, тараторит, и думал о том, что если бы не раздающиеся звуки на горизонте, гласящие «Пата-Пон-Дон-Чака!» - он бы повалил её прямо здесь, на этом диване, даже не думая закрыть дверь от стражи... А Похотушка продолжала, обвив одной рукой его шею, что-то радостно говорить, а второй рукой тянулась к... Тут Яроволк уже не выдержал и спихнул её с колен на диван. Похоть, что с неё взять?.. - Так, а ну-ка!!! Я, вообще-то, по делу пришёл, а не за этим... - он выдохнул, и, смотря на образовавшийся и не исчезающий клуб пара изо рта, сказал, - Ты хоть в курсе, что на тебя Патапоны идут? Похотушка пару раз моргнула. - Как так? Ах они гадики: вот я им сейчас!.. Яроволк покачал головой: - Нет: сейчас ты им не сделаешь ровным счетом ничего. Даже я отхватил по почкам от их нового воина... Ты ведь знаешь, они оживили этого главаря Патапонов, чтоб им пусто было!.. - Хм... а смелый, отважный Яроволк пришёл спасти свою любимую Похотушку, так ведь? - улыбнулась он своей фирменной улыбочкой, сводящей с ума толпы мужчин, и томно протянула, - М-м... А этот главарь, он как, симпатичный? - Да хрен знает: под шлемом же не видно... - протянул Яроволк задумчиво, почесывая затылок. Тут он встрепенулся и повернулся к Похотушке, - Стоп! Это ты сейчас к чему?! - Ну, гаденький Яроволк же совсем не обращает на меня внимания! Ему бы только набить кому-то рожу и выпить с зигатонами... А Похотушке хочется любви и ласки. Вот тебе не стыдно, а? - она ударила кулачком его в твёрдое плечо, и тут же болезненно схватилась за руку, ноющим голосом добавив, - Больно! Подуй! Яроволк легонько, как сдувают пламя со спички, дунул в неведомую сторону для вида, и сложил руки на груди. Не с первого раза — шипастые доспехи мешали это сделать. - Смотри мне! Узнаю, что ты предала нашу армию и ушла к Патапонам!.. Похотушка надула губки. - Ммм? А вот захочу и уйду к Патапонам! Вдруг он всё-таки симпатичный?.. - Ладно! Узнаю, что ты бросила меня и ушла к их герою — пфф, штаны с дырою! - не прощу! - шутливо ответил Яроволк. Похотушка встала с дивана, и потянулась, выпячивая вперёд грудь и выгибая спину. Щёки её розовели, сильно выделяясь на бледной коже. Яроволк же сглотнул слюну, решив отвернуться — Похотушка всегда умела мастерски владеть своим телом, а при такой атаке не спасёт даже то, что вокруг дубак. Глаза наткнулись на календарь, висевший на стене. Подойдя к нему, воин ахнул: обведена была дата шестнадцатого зигапреля. Весеннего, черт всех дери, дня. - Это ещё что?! - спросил он, тыча пальцем в календарь. - Ммм?.. - Похотушка посмотрела на страничку и рассмеялась, - Ах, в моём сердце всегда весна, люмпапусик! - Прекращай меня так звать — имя имею, в конце концов! - Яроволк взял шлем и надел на голову, направляясь к двери, - Выдвигаемся, собирай войска. И держи от меня подальше своих гидр: они мне всё поджарили, что только можно и что нельзя!.. - Какие плохие гидры! Давай, я поцелую, где бо-бо, Яроволк? - протянула Похотушка, выбегая за ним в коридор. Проходившие мимо покоев медики зигатонов гнусно захихикали. Именно они отхаживали гостя хозяйки, и уж они-то знали, где именно у него «бо-бо». Яроволк же, радуясь тому, что красную от стыда морду скрывает шлем, схватил Похотушку за плечи и слегка потряс, заставляя ту замолкнуть. - Слушай. Хочешь весну? - Что? - Живо выдвигай свои войска и шевели ногами: поедем отдыхать. В теплую, горячую пустыню. Ты и я. Только умоляю, помолчи хоть полчаса! - прорычал он. - Не люблю пустыню, - фыркнула в ответ сообразительная Похотушка, дернув плечиком, - там слишком жарко, и дышать нечем. - Тогда туда, куда захочешь ты. И где будет выше ноля градусов, - буркнул Яроволк. А сам же подумывал о том, не навестить ли им его собственные покои, где не было абсолютно никакой охраны — он привык встречаться с противниками лицом к лицу. И где была отличная двуспальная кровать, не твёрдая и не мягкая, на которой он раньше привык разваливаться. - Хочу тут остаться. А ещё у тебя руки тяжелые. И кровать, кстати, очень жёсткая! А ещё ты пинаешься во сне, называя меня не то «Бадидрис», не то «Задигрис», и обещаешь набить морду! - захохотала Похотушка, убирая его руки со своих плеч и отправляясь вперёд по коридору. Шаги удалялись. А Яроволк усмехнулся про себя ей вслед. И всё-таки, до чего ж чертовски проницательная и находчивая женщина!