Похож на тебя

Он. Он. Это был он. Точно он. Я уверен, нет, я знаю! «Вы арестованы за убийство Учихи Итачи...» Я убил его? Не может этого быть! Никогда не поверю! Разве можно добровольно лишить себя воздуха? Воды? Моя жизнь без него не имела смысла. По крайней мере, так было раньше, в прошлой жизни. Что-то тут не так. А потом сон про мое самоубийство. Почему я это сделал? Совесть замучила или была другая причина? Так что же на самом деле произошло сотню лет назад? И теперь история повторится? С теми же персонажами, но только в другом месте и времени? А Саске? Значит, и он там был? И почему сейчас именно он мой супруг, а не Итачи? И люблю ли я его до сих пор? А может, я просто болен? И души не переселяются во времени? Может, мои воспоминания стали ложными, наложились на увлечение историей да еще трансформировались в нелепую детективную историю. Что есть правда? Где реальность, а где иллюзия? И кто есть настоящий я? Так много вопросов. Стою напротив своего изображения. Если глаза — зеркала души, то что я вижу? Неуверенность. Сомнения. Страх. А еще глухую пустоту. Выйду отсюда — обязательно отправлюсь в архив. Я должен выяснить всю правду. В подобной ситуации стоило бы завести дневник и записывать сны, но это слишком опасно. День прошел. За ним следующий. Куча мыслей, идей, догадок. Сны о прошлой жизни больше не снятся. «Любовь вечна. Как звезды.» Но и звезды рано или поздно умирают. Как и любовь. Пусть я не помню нашего знакомства, встреч и совместных вечеров, ссор и примирений, глупых обид и искренних сожалений, легких поцелуев и нежных касаний. Но я помню те чувства. Изменился ли мой характер по прошествии времен? Стал ли он другим? Я привязан к тому образу, мертвому человеку, но есть ли Учиха Итачи сейчас? Финальные обследования, беседа с психологами. Ехидный вопрос Змея: «Готов ли ты выйти наконец-то в свет, красавчик? Или предпочтешь остаться со мной и Сакурой?» Значит, Саске все же решил не отправлять меня на переработку. Даже и не знаю: то ли радоваться, то ли убиться об стену (из окна тут выпрыгнуть точно не получится). Остается лишь плыть по течению и решать проблемы по мере их поступления. День. Ночь. День. Ночь. Чувствую себя потерянным, разбитым. Снова видел сон о самоубийстве. Но в этот раз он был чуточку длиннее, так скажем, с бонусом. Небо затянуто серыми тучами, но не грозовыми. Идет дождь, мелкий и противный, из разряда тех, что могут длиться несколько дней, навевая лишь тоску и дурные мысли о смысле жизни. Похороны. Собрались теперь уже немногочисленные друзья и близкие. Я приближаюсь к ним, но моих шагов не слышно. Все спрятаны под черными зонтами. Прохожу сквозь людей, меня не замечают. Взгляды устремлены на гроб, что медленно опускают в землю. Я разворачиваюсь и смотрю на лица пришедших проститься с покойником. Со мной. У кого-то слезы, кто-то прячет боль от потери глубоко внутри. Но лишь у одного человека глаза выражают холодное торжество, радость от победы. Бледная кожа подчеркивает черный цвет глаз. Однако черных не только по цвету. И от этого становится действительно страшно. Ну и кто тут покойник? Кто мертв физически или кто давно сгнил изнутри? «Ничего личного, Наруто.» Кажется, чем больше я вспоминаю, тем сильнее запутываюсь. Однако стоит успокоиться. У меня будет достаточно времени, чтобы разобраться в случившемся. И хочется заметить, что мне до сих пор не поведали, от чего я скончался в этом времени. И снова дни сменяются ночами. Завтра меня забирают «домой». Саске приехал один, что неудивительно. Разглядываю его издалека, пока он улаживает последние вопросы со Змеем. Подхожу чуть ближе. Каменное лицо, однако я чувствую, что он волнуется. Наверное, мы с ним долго были вместе. Память этого времени не спешит возвращаться, но дает определенные подсказки. Он красив, чертовки красив. Прощается с Орочимару и смотрит на меня. - Идем, Наруто. А мне слышится: «Ничего личного, Наруто». Возможно, у меня всего лишь раздвоение личности? Проходим по коридорам в сопровождении Сакуры. Мне даже будет ее не хватать. Интересно, а дома можно завести подобный шарик? Судя по всему, в деньгах наша семья не нуждается. Но вот наш путь по этому лабиринтообразному зданию заканчивается, и мы заходим в отсек со стоящими летательными аппаратами, которые я видел из окна. Подходим к одному из них, тому, что как-то приятно выделяется среди десятка похожих. Нужно обязательно научиться им управлять! Саске прислоняет ладонь к панели и двери распахиваются. А внутри легколет ничуть не хуже, чем снаружи. Мотор практически бесшумен. Рукой провожу по холодной поверхности панели. Вероятно, восторг написан у меня на лице, так как рядом раздается: - Прокатимся с ветерком? - кивая головой в ответ, продолжаю осматривать машину. - У Итачи дела, а то пришлось бы нам плестись со скоростью тачки. Я поднимаю взгляд на супруга, а тот внимательно меня изучает, ждет реакцию на слова. Точнее на имя. Не знаю, каким я был "до", но теперь меня так легко не спровоцируешь. - Да уж, - отвечаю я, и пусть думает, что хочет. А дальше мы вылетаем из злополучного института, и кажется, что мое сердце на миг остановилось. Вид из окна легколета впечатляет поболее, чем из окна здания. - Не против, если поедем более длинной дорогой? - спрашивает Саске, но ответа не ждет. - И пристегнись. Спустя минут десять, после того как мы с оживленной полосы вылетели на пустую, я понимаю, каким полезным был совет. Меня вжимает в кресло так, что я волей-неволей чувствую себя летчиком-испытателем. С трудом отрываю взгляд от проносящихся мимо домов и редких легколетов. Несмотря на скорость, которая становится все больше и больше, Учиха не напряжен. Наоборот, ему словно помогает расслабиться эта поездка. «Гонщик Формулы-1», - и самому становится смешно от такого сравнения. В прошлом веке им и не снилась такая скорость, да еще на высоте, а не на трассе. Да, впечатления незабываемые. Не напрягает даже тишина в салоне. Но все хорошее имеет свойство заканчиваться, впрочем, как и плохое, и шестое чувство, а может и просто подружка память, подсказало мне, что мы подлетаем к нужному дому. И действительно, Саске сбрасывает скорость, так как полоса становится оживленней, а потом мы стоим (или правильнее сказать летим?) в небольшой пробке. Учиха вновь нацепляет невозмутимый вид, и лишь барабанящие по рулю пальцы выдают его истинное состояние. А что чувствую я? Страх? Волнение? Есть немного, но в основном апатию. За меня уже сделан выбор. «Ничего личного, Наруто». Залетаем на парковку, поднимаемся на скоростном лифте. А ничего так наше жилище. Большая квартира, однако обставлена довольно странно: прошлый и нынешний век перемешаны в самых чудовищных вариациях. И если комната Саске выполнена в стиле хай-тек, то свою я узнал сразу. Столько старых вещей! Но ничего, вечером разберусь. Вот только бросается в глаза какая-то обезличенность помещений: ни фото, ни голограмм, ни памятных сувениров. Словно мы здесь и не жили несколько лет. Ни пыли, ни брошенных в спешке вещей. Становится неуютно. - Перекусим? - и только после этого предложения я понимаю, насколько голоден. На кухне опять же все почти стерильно. Да не бывает такого там, где живут! Хочешь не хочешь, но все же нужно налаживать контакт. Учиха, видимо, и слова лишнего боится сказать, так застращал его Змей. А может, он всегда такой. Я не знаю собственного супруга, какая жалость. Но хорошие отношения с ним помогут быстрее во всем разобраться, найти архив и покопаться в нашей семейной истории. Саске ставит на стол тарелку с разогретыми бутербродами и две чашки. У него налит мятный чай, а у меня, судя по аромату, апельсиновый. Странно, он даже не спросил, что я буду. Учиха садится напротив, берет чашку обеими руками и делает осторожный глоток, но напиток не отставляет, а так и держит возле лица. Я тоже тянусь к чашке. Замечаю, как он смотрит на меня из-под частично прячущей глаза челки. Делаю глоток и морщусь. - Ты и себе положил с десяток ложек сахара? - спрашиваю с легким раздражением, а в темных глазах недоумение, растерянность. - Но ты же всегда... - он отставляет свой чай и берет мою чашку. Содержимое без сожалений идет в утиль. Становится немного смешно и одновременно очень грустно. Этот парень так старательно ведет себя, будто мы просто знакомые, и прокалывается в такой мелочи. Черт возьми, что же ждет нас дальше? Дальнейшая трапеза проходит в полной тишине. Может, все-таки спросить его, можно ли приобрести что-то наподобие Сакуры-шара? Интересно, а чем сейчас занят его брат и когда он придет нас проведать? Что на этот раз подкинет мне память? Вечером разбредаемся по своим комнатам. Пора изучить собственные вещи и, возможно, узнать про себя чуточку больше. Про мертвого себя. Открываю гардероб и ужасаюсь. Где. Это. Можно. Было. Купить?! Безумный оранжевый, фиолетовый в дикую клетку, кислотно-зеленый. И только один нормальный свитер скромно висит в уголке. Теперь я понимаю, насколько мертвый Узумаки Наруто отличается от живого. А значит, и Итачи уже не тот, каким я его знал. Черная тень осталась в прошлом. Черная тень просто умерла.