Палящий зной

Lana Del Rey – Summertime Sadness       Зной. Уже два месяца солнце усердно жарило город. Распахнутые окна впускали жаркий воздух в комнату. Казалось, мухи, которые так пытались пролезть в щелочку на москитной сетке, искали убежище от жары в человеческом доме.       Лухан проснулся от боли в грудной клетке. Воздух обжигал лёгкие и не давал спать. Лухан резко встал с кровати, от чего острая боль из грудной клетки быстро переметнулась в черепную коробку. Медленными шагами он направился к окну. Солнечные лучи, которые падали из окна, ровными квадратами обжарили деревянный пол, поэтому Лухан двигался по холодным полосам, где падала тень от оконных перегородок. На подоконнике, в глиняном горшке, склонился истощенный кактус. Кактус, который создан для выживания в таких условиях, даже он не выдержал.       Щурясь от яркого солнца, Лухан посмотрел вдаль. Горячий воздух заставлял дрожать контур асфальта. - Невозможно, - сказал он хриплым голосом и закрыл окно.       Сегодня, кажется, Сехун пишет экзамен. А может и не сегодня. Сехун и Лухан не разговаривали уже почти полгода.       Пересилив желание сидеть дома, Лухан всё-таки вышел на улицу. Казалось, что сейчас асфальт расплавится, и отпечаток от любимых кед навсегда останется в этом городе, чужом городе. Для Лухана Сеул был неродным и огромным городом. Он окончил университет со специальностью «преподаватель китайского языка», и, чтобы пройти практику, Лухан переехал сюда.       Большие хлопья тополиного пуха ровными сугробами ложились по краям дороги. Лухан сел на скамейку около университета. Прохожие студенты оглядывались на него, но не здоровались. А Лухан как будто уже привык.       У дверей университета показалась фигура Сехуна. Лухан от неожиданности приподнял голову. Он так давно его не видел, что, кажется, его совсем не узнал.       Сехун был одет в красную, тщательно выглаженную рубашку и джинсы с прорезями на коленях. В одном ухе у него был наушник. Через темные стёкла солнцезащитных очков Сехун с надеждой посмотрел на небо. А затем вдаль. Он увидел того, кого совсем не ожидал увидеть, отчего снял очки и вытащил наушник. Он не знал, заметил ли его Лухан. Он не знал, подойти к нему, или сделать вид, что не заметил. Страшнее был первый вариант, потому что он не знал, с чего начать разговор.       Но Лухан уже сам направился к нему. От волнения в животе Сехуна начались судороги, и он отвел взгляд в сторону.       Они встретились тогда, когда Лухан начал проходить практику. Сехун не смог устоять перед очарованием учителя китайского языка. Когда об их отношениях узнали, Лухана с позором уволили из университета. На этом их отношения прекратились. - Сехун, давай начнём все сначала? – Сехун услышал хриплый, но знакомый голос.       Лухан посмотрел ему в лицо. Блики в тёмных глазах задрожали, глаза медленно налились слезами, и Сехун отвернул голову. Большие, тяжёлые капли слёз упали на пыльный асфальт.       Большие, тяжёлые капли звонко ударились об асфальт. А затем ещё и ещё. Но это были уже совсем другие капли, капли плачущего неба. Казалось, что капли дождя не долетали до асфальта и испарялись сразу в воздухе. Но асфальт быстро покрылся крупными пятнами. Запахло приятной сыростью. - Невозможно, - произнёс Сехун, и дрожащими губами он коснулся пересохших губ Лухана.