Training.

В зале пусто. Серо. Стены и пол с трудом отражают тусклый свет. Два тяжёлых учащённых дыхания рвут молчаливый воздух – на ринге их слышно не будет. Всё будут заглушать звуки ударов и рёв толпы. Панк замахивается ногой, я уклоняюсь от удара и тут же ловлю его ногу, потом подхватываю вторую. Как удобно. Мы оба знаем, что сейчас будут «Стены Иерихона». Или нет? Пытаюсь перевернуть Панка на живот, но тот всё-таки изворачивается, оставаясь на спине. Тогда я быстро наклоняюсь к нему и перекидываю парня через плечо. Чувствую его руки на изгибе моей спины – значит, готов. Ослабляю хватку и наклоняюсь назад в ту же секунду, как он отталкивается от меня руками. Слышу удар об пол и оборачиваюсь. Похоже, приземление было неудачным. Неужели Панк вырубился от такого? Опускаюсь на колени рядом, чтобы посмотреть как он. - Эй… Фил! – Достаточно громко зову его, но молодой человек не реагирует, хотя и дышит. Зелёные глаза закрыты. «Ничего, бывает» - думаю. Скорее всего, ничего страшного. Надо только подождать, пока он придёт в себя, а потом проработать этот момент ещё раз, чтобы на ринге уже не допустить подобной ошибки. И какого чёрта он уломал меня тренироваться в зале? Могли бы подождать, пока освободится ринг. Я, конечно, неприхотлив, но всё равно непривычно. Я сижу на полу и от нечего делать рассматриваю Филлипа. Приятно вот так изучать его, когда он даже не видит, а значит, не может отпустить по этому поводу какую-нибудь саркастичную шуточку. Несмотря на обилие разнообразных татуировок, которые я уже, вероятно, знаю вдоль и поперёк, ничто не привлекает моё внимание так, как ноги Фила. Накачанные, красивые – у какого рестлера они не такие? Но почему-то засматриваться я имею обыкновение только на эти ножки. Как бы гадко это ни было, но, может, стоит воспользоваться моментом? В конце концов, на ринге я в последнее время тот ещё негодяй, так почему же не могу капельку побыть им в реальной жизни? Я наклоняюсь к Филу и провожу кончиками пальцев по приподнятому бедру его согнутой в колене ноги. Зная, что он, вероятно, этого не ощутит, чуть сжимаю мягкую расслабленную плоть рукой. Стыдно и странно признаваться себе, как давно я хотел сделать так. Каждый раз, как валил его на ринге, хотел попробовать приподнять его ногу и сжать бедро. Эта идея не выходила у меня из головы так долго, что я, вероятно, сотню раз успел прокрутить у себя в сознании, как это будет. И вот сейчас, исполнив свою маленькую фантазию, я остаюсь безнаказанным. Поэтому мне хочется большего. Я тут же стараюсь вспомнить: есть ли что-то ещё, что я хотел сделать с Бруксом? Потому что если да, то сейчас – отличный шанс. Кое-что всё-таки пришло на ум. Всегда хотел это сделать! Поглаживая нежную кожу на бедре Панка, наклоняюсь ниже, почти ложусь на него, соприкасаясь своей грудью с его, затем осторожно целую брюнета в губы, прикусывая его нижнюю как раз там, где она проколота. Уж очень хотелось мне почувствовать это кольцо, и не иначе, как своими губами. Чуть стиснул в губах тонкое колечко, провёл по нему языком, потом им же приоткрыл изящные губы Брукса. Ответа не почувствовал, но когда разорвал поцелуй и приподнялся, увидел, что Филлип с интересом поглядывает на меня. Вот чёрт! Следовало догадаться. Он слишком хороший рестлер, чтобы допускать такие глупые ошибки. Парень, очевидно, просто притворялся, чтобы посмотреть, что я буду делать. Не прогадал же, сволочь! Что ж. Я не настолько неуверенный в себе человек, чтобы скрывать: к Бруксу меня тянет, и вся наша экранная ненависть, все наши бои и расписанные сценаристами «игры разума» только забавляют меня. - Я попался, значит? – На моих губах усмешка. Чувствую, как он нарочно напрягает мышцы на ноге, и в ответ только ещё более жадно сжимаю его теперь уже твёрдое мускулистое бедро. Фил неспешно облизывает губы, будто собирая с них оставленную мною слюну, затем трогает кончиком языка кольцо, словно проверяет, на месте ли оно. Улыбается мне одними глазами и ничего не говорит. Мне хорошо с ним, ему хорошо со мной. Я это знаю, он это знает. Но мы не пытаемся перейти к чему-то большему. С нашей работой и с нашей популярностью это усложнило бы слишком многое – мы же всегда на виду. Да и мне уже до того опостылели все эти шаблонные «отношения», что я просто боюсь потерять вкус этого странного, диковатого, сокровенного, нового, но уже прекрасного, что играет у меня на языке, когда Фил рядом. Работать с ним бок о бок, чувствовать его в бою, улыбаться с ним о том, что только нам двоим понятно и известно – пусть будет так. Прекраснее этого ничего не чувствовал раньше. Собираюсь уже встать, но Фил ловит меня за предплечье и притягивает поближе к себе, потом кладёт одну руку себе под голову, и тонкие губы Брукса растягиваются в небольшой, но искренней улыбке. Кажется, ему просто нравится лежать вот так, теребя пальцами свои же растрёпанные тёмные волосы. Я смотрю ему в глаза и, качая головой, сам не могу сдержать улыбки. Хочу поцеловать его. В шею. Но не буду. Пусть ещё раз притворится.