Потому что звенит

Тайга заваливается в раздевалку и едва не падает на скамью: полотенце, лежащее на плечах, почти мокрое, футболка прилипла к спине, а в кроссовках едва не хлюпает – так вспотели ноги. – Убить эту суку мало! – кричит потный и злой Сакаи, с размаху запуская бутылкой воды в металлический шкафчик – на серой дверце остается неглубокая вмятина. – Эй, полегче, – Кагава кладет ладонь на плечо Сакаи, но тот дергается и рычит сквозь зубы: – Отвали! – Сакаи, заткнулся. Парни, давайте без нервов, нам еще в четверг играть, – сурово одергивает всех капитан и первым уходит в душ, за ним, усталые и нервные, тянутся остальные. Тайга собирается с силами и снимает кроссовки, бросает их в пакет – не забыть бы вытащить перед сном, а то вонять начнут – кое-как стягивает футболку, шорты и трусы, шлепает босиком в душевую. Проходя мимо кабинки Сакаи, он на секунду останавливается – широкая спина равномерно усыпана синяками, а на локте наливается розовым свежая ссадина. Мда, досталось их центру – самая тяжелая игра за сезон. Тайга находит свободную кабинку и включает горячую воду, устало прислоняется затылком к холодному кафелю и выдыхает. Теперь, с высоты университетской лиги, даже игра с «Кирисаки Дайичи» кажется безобидной возней в песочнице, да и все остальные школьные матчи вспоминаются с теплотой и ностальгией: они были обычными школьниками и просто любили играть в баскетбол. Наверное, именно поэтому Тайга оказался не готов к тому, что его ждало в университетской команде – многие учились на стипендии и держались за место в команде с болезненной серьезностью. – Кагами, не спать, – командует капитан, ударяя его мочалкой. Тайга вздрагивает, открывает глаза – ну надо же, чуть не задремал. Кое-как помывшись, он выходит из душевой – в раздевалке обнаруживается только Сакаи. – Все ушли в закусочную через дорогу, – бурчит он. – А ты чего? – Да заебали они меня, – заводится с пол-оборота Сакаи и хмурит густые брови. – Смотреть я на ваш херов баскетбол не могу! Тайга хмыкает: о нелюбви здоровяка Сакаи к баскетболу знают все, включая тренера, менеджера и уборщиц зала. – Лучше бы на стройку пошел работать в бригаду отца, сдалась мне эта стипендия… Тайга привычно абстрагируется от бурчания Сакаи, вытирает голову полотенцем и быстро одевается. Кое-как закидав вещи в сумку, он выскакивает из раздевалки, бросив на прощание: «до завтра». Город уже накрыли серовато-лиловые сумерки, кое-где зажглись первые фонари, а через дорогу от стадиона и впрямь виднеется закусочная, в окнах которой мелькают долговязые фигуры сокомандников. Впрочем, Тайга не спешит к ним, он застывает у входа, глядя на знакомую фигуру у изножья лестницы спорткомплекса. Киеши Теппея сложно не узнать, еще сложнее – не заметить. Людям выше двух метров вообще трудно затеряться в толпе. – Хорошо играли, – улыбается Теппей, неспешно поднимаясь по ступеням. – Ваш центр проседал немного, но в овертайме свое взяли, молодцы. Тайга поправляет ремень сумки, чуть хмурится, пытаясь скрыть замешательство и смущение. С Теппеем они не виделись вот уже больше года, не специально конечно – старый состав Сейрин собирался исправно – просто так получалось: то Тайга был в Штатах, то Киеши уезжал лечиться, вот и не пересекались. – Да нечем гордиться, разрыв-то всего в два очка. – Не будь так строг к себе, – мягко замечает Теппей, – вы выложились на все сто. Тайга чувствует себя сбитым с толку от такой неожиданно встречи и того, странного, полузабытого чувства, что просыпается в нем при виде Киеши. – Выглядишь голодным, пошли, угощу тебя ужином, – говорит Теппей и неспешно идет в сторону светофора. Тайга хочет было отказаться, но желудок протестующее урчит. – Я разорю тебя, – предупреждает он. Теппей беззаботно улыбается: – Как-нибудь переживу. Они переходят дорогу и идут до ближайшей бургерной. В столь поздний час там почти пустынно, только пара усталых клерков в помятых рубашках без аппетита приканчивают свой ужин. Тайга берет два бургера и молочный коктейль, ему не хочется злоупотреблять чужой добротой. – Так я тебе и поверил, – смеется Теппей и уходит к кассе. Тайга устраивается за столиком, разворачивает бургер и в один укус съедает половину. – Держи, – Теппей ссыпает ему на поднос еще с полдюжины бургеров. – Эй! – Это и мне тоже, не беспокойся, – говорит Теппей и демонстративно начинает есть. Тайга успокаивается. Они ужинают в расслабленном молчании, Тайга с наслаждением чувствует, как наполняется желудок, а подрагивающие мышцы на ногах унимаются. По телу расползаются довольство и слабость, ужасно хочется привалиться к стене и задремать. – Тайга, – Теппей щелкает у него перед носом и в одно движение сгребает со стола обертки. Надо же, Тайга уже и забыл, какие у него большие ладони и длинные пальцы… – Сколько времени? – Пять минут одиннадцатого. Идем, провожу тебя до станции. На улице посвежело, Тайга натягивает капюшон – волосы после душа еще чуть влажные у затылка – засовывает руки в карманы. Теппей идет в легкой рубашке, неся тонкую ветровку на сгибе локтя, кажется, ему совсем не холодно. – Замерз? Тайга мотает головой, но Теппей все же накидывает ему на плечи свою куртку. – Я не девчонка, – дергает Тайга плечами, стряхивая ветровку. Теппей ловит куртку и примирительно вскидывает руки. – А я уж решил поиграть в джентльмена. Тайга фыркает. – Слушай, а ты разве не должен быть в университетской команде? А то мы сколько играем, я тебя ни разу не видел… с Аомине вот играл, с Мидоримой, даже с Ханамией и остальными вашими… ну, с «генералами» как-то столкнулся на отборочных, а тебя не видел. Теппей улыбается чуть рассеяно. – Я играл первые два года, хорошая была команда, парни что надо… А потом колено разболелось, пришлось уйти. Тайга глубже засовывает руки в карманы и молча кивает: ну какого черта было спрашивать? Мог бы и сам догадаться! – Тайга, все хорошо, правда. Тайга знает, что это нихрена не так. Они спускаются в метро, здесь людно и шумно, приходится идти вплотную, чтобы не кричать. – Сыграем как-нибудь? – предлагает Тайга. – Заметано. – Ловлю на слове! Теппей смотрит на него странным, нечитаемым взглядом, а потом вдруг кладет ладонь Тайге на макушку и треплет, как делал это еще в школе. Тайга мотает головой, пытается пригладить волосы. – Тебе пора. И вправду, пора. Он заходит в вагон, берется за поручень и смотрит в окно: Теппей машет ему своей большой, мозолистой ладонью центрового. Тайга фыркает и отворачивается: ну не махать же в ответ? Уже подъезжая к станции, он ловит свое отражение в стекле и понимает, что глуповато улыбался всю дорогу. Он был у Теппея лишь однажды, когда еще в школе они навещали его всей командой после матча с «Кирисаки Дайичи». Но это было почти четыре года назад. – Блин, – Тайга в отчаянии оглядывается, силясь вспомнить, куда сворачивать теперь. – Заблудился? Тайга резко оборачивается: на другой стороне узкой улочки стоит Теппей, зажав в руках бумажный пакет с продуктами. – Ага. – Нам направо, – подсказывает Теппей. – Помнишь наш уговор? – спрашивает Тайга, шагая рядом. – Про баскетбол? Еще бы, ты же «поймал меня на слове». Тайга фыркает и трясет пакетом с кроссовками. – Ну так как? – С удовольствием, но сначала поедим, а то утром проспал, выскочил, не позавтракав, а там закрутилось... Будешь пасту? Тайга удивленно моргает, но соглашается: он может по пальцам пересчитать те разы, когда его кто-то угощал едой, обычно все происходит с точностью до наоборот. – Давай. – Отлично, не люблю есть в одиночестве. Они останавливаются у небольшого двухэтажного коттеджа с аккуратной изгородью. – Достань ключи у меня из левого кармана. – Давай лучше пакет подержу? – Он лопнул, вот тут, – Теппей чуть поворачивается, и становится видна прореха в бумажном боку, зажатая пальцами. – Если отпущу, будем ловить помидоры по всей улице, так что лучше достань ключи. Тайга подходит вплотную, осторожно просовывает руку в чужой карман: там шуршит бумага, наверняка это деньги, бренчит мелочь и… – Достал. – Ага, только нижний на два оборота, по часовой. Тайга с полминуты возится с незнакомым замком, раздается два щелчка. – Проходи, тапочки на нижней полк… черт! Теппей отчаянно пытается закрыть расползающуюся прореху ладонью, но все тщетно: помидорки черри бодро стучат о крыльцо. – Не страшно, все равно будем их тушить, – говорит Тайга, собирая помидорки в подол футболки. – Тебе помочь с готовкой? – Нет, ты же гость, отдыхай, – улыбается Теппей, повязывая веселенький фартук в цветочек. Тайга ссыпает помидорки в раковину, моет их в прохладной воде и садится на стул: возможность побездельничать на кухне выпадает не так уж часто, так почему бы не воспользоваться ей? А Теппей, оказывается, отлично ладит с кухонной утварью и явно имеет неплохой опыт готовки – лезвие ножа отбивает четкий ритм, овощи весело шкворчат на раскаленном масле, а чеснок пахнет так, что в желудке невольно урчит. – Подай вино, во-он там, – Теппей тычет измазанной в соусе лопаткой куда-то за спину Тайги. – Ты добавляешь вино? – Совсем чуть-чуть красного сухого. Тайга внимательно смотрит, как Теппей отмеряет полстакана и вливает к фаршу, тщательно перемешивает и принюхивается. – Надо подождать, пока не исчезнет запах. Когда Теппей процеживает пасту в дуршлаге, Тайга достает из шкафа над раковиной две тарелки. – В холодильнике должен быть сыр, поищи. Тайга внимательно обследует полки: маленький и уже порядком зачерствевший кусочек находится за банкой с горошком. Теппей измельчает его на терке и ранится – в горку с сыром падает капля крови. – Повар вложил частицу себя, – с грустью замечает он и, подцепив из сырной стружки алые от крови кусочки, выбрасывает их в мусорку, остальными посыпает пасту. Тайга сглатывает слюну: он готов съесть эту чертову лапшу даже с фрагментами пальцев Теппея, такой жуткий голод в нем пробудило наблюдение за чужой готовкой. – Налетай уже, а то дыру просверлишь. – Итадакимас! Тайга возвращается домой затемно и только сидя в полупустом вагоне электрички, вдруг понимает: они так и не сыграли в баскетбол. Тайга бросает взгляд на часы: почти девять, он проторчал у Теппея без малого полдня, и все это время они возились с готовкой, а потом рубились в приставку и болтали о всякой ерунде: о фильмах, о вчерашнем матче вашингтонских «Уизардс» против «Индиана Пэйсерс», об учебе в универе… Это было так странно, но так невероятно легко, словно они проделывали это постоянно – запросто заваливались друг к другу в гости и по полдня маялись фигней. Словно они были приятелями или даже друзьями. Тайга смотрит в окно, в темноте, будто на длинной выдержке на фотографии, тут и там виднеются смазанные полосы уличных огней. В кармане вибрирует телефон, это приходит сообщение с незнакомого номера. «В следующий раз сыграем. Киеши». Тайга заносит номер в память телефона, пишет в ответ короткое «Договорились», а потом прижимается лбом к прохладному стеклу. На него вдруг накатывает странное умиротворение. Теппей все еще выше – всего сантиметров на пять, казалось бы, ерунда, но в баскетболе мелочей не бывает. Тайга складывает ладони буквой «Т» и садится на выщербленную лавочку, вода, предусмотрительно убранная в тень, приятно прохладная. Сегодня суббота, но мышцы все еще болят – четверг дался ему тяжело, у соперников была отличная защита, его опекали сразу двое, пришлось играть жестко, на грани фола. Теппей садится рядом, от него тянет жаром и хорошей игрой. – У тебя мышцу дергает, перенапрягся? Тайга опускает взгляд вниз, и вправду – правая икроножная мышца мелко-мелко подрагивает. Он напрягает ногу и расслабляет, но это не помогает. Теппей встает с лавочки. – Вытяни ногу, расслабь, а то во время игры судорогой стянет. Тайга следует совету и едва не давится водой, когда Теппей с силой нажимает чуть выше голени. – Потерпи, сейчас пройдет. Тайга непроизвольно сминает в руке пластик бутылки и хмурится: наверняка от прикосновения чужих пальцев останутся синяки. – Ну, вот и все, смотри. – Перестало… круто, что ты сделал? – С силой надави тут и вот здесь, на ладонь выше косточки, меня физиотерапевт научил, – Теппей забирает у него потрепанную бутылку и в два глотка осушает ее. – Играем? Тайга встает, осторожно пробует правую ногу: не болит и не дергает. Пару раз подпрыгивает, удостоверяясь. – Играем! «Гоу в баскет сегодня?» «Готовлюсь к зачету (*-_-) может, в пятницу?». «Неа, тренировка и кросс, 20 км по пересеченной((». «А чего так??». «Команде бюджет порезали, мы попались под горячую руку( может, просто в коробку порубимся?». «Без проблем, подходи к 5». Тайга убирает телефон и вновь кладет голову поверх бутерброда из учебников и тетрадей, сокрушительно зевает, щелкнув челюстью – это привычно накатывает сонливость. Весь прошлый триместр он только и делал, что дрых на парах по экономике – правильный Куроко отказывался переписываться с ним во время лекций. Зато Теппей оказался не таким скучным и охотно перебрасывался сообщениями, даже использовал эти дурацкие символьные смайлы, которые у Тайги ассоциировались только с девчонками из средней школы. Тайга открывает поле нового сообщения и от нечего делать пытается изобразить что-то похожее. Первые пару раз получается дикая чушь – он то и дело путает скобки, подолгу тупит над выбором символа. – Помочь? – шепотом спрашивает сидящая рядом одногруппница. Тайга хмурится и убирает телефон. – Не, спасибо. – Да ладно тебе, давай покажу, это же почти часть японской культуры, тебе стоит знать, – улыбается девушка и протягивает руку ладонью вверх. Тайга чувствует себя неловко, как и всякий раз, когда ему напоминают об акценте, ведь сколько уже прожил в Токио, а верное произношение поставить так и не смог. Он отдает телефон и придвигается чуть ближе, внимательно наблюдая за тем, как порхают над кнопками тонкие пальцы. – Вот, смотри, это просто. Например, радость, покажу простой вариант. «(o^▽^o)». – Э-э, подожди, а треугольник ты откуда взяла? – Вот, переключаешь раскладку и нажимаешь тут, где панель дополнительных символов, и выбираешь какой нужно. – Ага, понял. – А вот уже посложнее. «╰(*´︶`*)╯». – Это че такое? – Тоже радость, видишь, ручками машет? Тайга долгую секунду пытается понять, где у этой символьной чехарды «ручки». – М-м, возможно. – А вот так можно извиниться. «(シ_ _)シ». – Слишком сложно, – сдерживая отчаяние, бормочет Тайга, но его, судя по всему, даже не слышат – чужие пальцы продолжают жать на кнопки с какой-то нечеловеческой скоростью. – Вот так выглядит злой каомодзи… в смысле, смайл, а так усталый, а так замешательство, а вот так кролик, но если заменить три знака, то уже свинья, а если заменить еще четыре, то… – Свинья? Зачем мне смайл-свинья? Мельтешение пальцев замирает. – Ну-у, не знаю, мало ли, вдруг пригодится... Я как-то раз отправляла ее своему парню, когда тот забыл про годовщину. Вдруг твоя подружка тоже забудет? Тайга негромко фыркает: – Мне это не грозит, у меня нет подружки. – Тогда парень? И он все помнит? – беззлобно подтрунивает девушка. – Нет! – Так значит, тоже забывает про даты? – продолжает глумиться она. – Блин, я не это имел в виду!.. – распаляется Тайга и против воли заливается густой краской. – Ладно-ладно, я шучу. А, кстати, о парнях и девушках… вот, это влюбленный смайл. «(♡ﾟ▽ﾟ♡;)». – Не думаю, что он мне понадобится. – Да? Ты такой черствый, Кагами-кун… ой. – Что? – Я… ну… случайно, извини. Тайга выхватывает телефон из чужих рук, в папке исходящих напротив контакта «Киеши» значится дурацкий смайл. – Черт. – Да ладно тебе, не конец света же. Тайга пару раз бессильно тыкает в опции, но потом сдается: действительно, все фигня. Он набирает: «извини, не тебе», нажимает «отправить». Проходит с полминуты, и поле сообщения вместо привычного голубого цвета загорается пепельно-серым, всплывает метка «сбой». Тайга роняет голову на учебники – у него кончились деньги на счету. – Обещанный платеж? – осторожно предлагает одногруппница. – Уже… заканчивался сегодня. Закончился. – Хочешь шоколадку? Могу всю отдать. Тайга благородно забирает только одну палочку «Твикс». Ответ от Теппея приходит к концу лекции: «Каомодзи? Серьезно? У тебя украли мобильник? (ﾟoﾟ;)». Тайга прячет телефон от греха подальше и старательно сверлит взглядом лектора остаток пары. Лучше бы он дрых как обычно. – Знаешь, я был близок к тому, чтобы сделать скриншот! – Иди ты. Тайга бросает сумку на пол. – Нет, я серьезно, не думал, что ты вообще умеешь набирать что-то, кроме скобочек. – Это не я, одногруппница, хотела показать мне японские смайлы, – мрачно отвечает Тайга и бросает пиджак на спинку кресла. – Мальчики, кушать будете? Тайга вздрагивает и оборачивается: бабушка Теппея стоит на пороге в том самом веселеньком фартуке, в котором Киеши готовил пасту. Блин, он почему-то все время забывает, что Теппей живет не один, наверное, слишком привык к уединению своей квартиры. – Нет, спасибо, Реичи-сан, – говорит Тайга смущенно. – Будет-будет, куда денется, не верь ему, ба, он вечно голодный, – смеется Теппей и кидает ему через комнату джойстик. – В «Теккен» или в «Мортал Комбат»? А, не, «Теккен» на прошлой неделе накрылся… давай в «МК». – Через десять минут спускайтесь. И руки вымойте! А то мяч грязный трогаете, потом заразу всякую таскаете в… – ворчание затихает по мере того, как Реичи-сан удаляется. Теппей выбирает Рэйдена, Тайга нажимает на рандомную выборку, выпадает Джакс. – Парень с железными руками против Киеши «Железное Сердце» Теппея! – Что-то ты бодрый для того, кто бежал двадцатку, – не отрывая взгляд от экрана, хмыкает Теппей. – А, не, стартовую пятерку пощадили, приберегли для матча, зато второй состав хоть выжимай, – отмахивается Тайга и судорожно жмет на кнопки, пытаясь вспомнить, как устроить мини-землетрясение. – Электроказнь! – азартно кричит Теппей, и Джексона Тайги разрывает ошметками плоти, торжествующе вспыхивают молнии. «RAIDEN WINS» Ровно через десять минут они чинно сидят на кухне и едят под бормотание телевизора: какой-то мужик с подведенными глазами толкает пафосный монолог, стоя под дождем. Теппей задевает его ногой под столом и показывает глазами в сторону коридора, Тайга понимает намек и начинает работать палочками активнее. Помыв посуду и поблагодарив Реичи-сан за еду, они собираются было идти, но Теппей на секунду останавливается, а потом дергает за разлохмаченные завязки своих спортивных штанов. – Забыл переодеться, дай мне минуту. Тайга кивает, начинает было шнуровать кроссовки, но вспоминает про пиджак. – Эй, я забыл пиджа… – говорит Тайга, толкая дверь, и замирает, запоздало приходит понимание, что стоило бы постучаться. Теппей стоит перед ним в одних плавках, с футболкой в руках. – Вон, на спинке, – говорит он, как ни в чем не бывало, и продолжает одеваться. Тайга отчего-то не может разделить спокойствия Теппея. Он смущенно кивает, хватает пиджак и выходит из комнаты. Они уходят играть в соседний квартал, площадка уже занята, но Теппей жмет незнакомым парням руки, кивает девчонкам, сгрудившимся за сеткой. – Возьмете? – Ого, да твой приятель тоже двухметровый, – присвистывает долговязый взъерошенный пацан лет пятнадцати. – За разные команды, канает? Пацан делает кулаком странное движение, Теппей отбивает его отработанным жестом – это напоминает Тайге повадки цветных парней из Ист-Сайда. – Забились. Четыре четверти? – Ага, четыре по ФИБА. Тайга кивает: десять минут ФИБА вместо двенадцати по стандартам НБА – разумное решение для стритбола в такую жару. – Ну что, погнали?.. Уже вечером, лежа в постели, Тайга вдруг вспоминает, что у Теппея на ноге был длинный выпуклый шрам. В школе его не было. – С ночевкой? Теппей хлопает по тугому боку рюкзака, внутри что-то шуршит: – Дед сегодня смотрит софтбол, а я не могу пропустить «Хит» против «Пэйсерс». Тайга открывает дверь шире и ухмыляется: – Тогда в темпе вальса, трансляция уже вот-вот. Теппей быстро разувается, снимает толстовку, под ней обнаруживается черная футболка с рисунком в виде горящего баскетбольного мяча, влетающего в кольцо. – Дай-ка угадаю, за кого болеешь, – не упускает шанса подтроллить Тайга. – Тебе только раскраски на лице не хватает. Теппей расстегивает рюкзак и вываливает на пол несколько пачек с чипсами и четыре бутылки газировки. – Раскраски, говоришь? – спрашивает он, с треском надрывая одну упаковку чипсов, достает из нее пакет с кетчупом, вскрывает его и обмакивает пальцы в красную субстанцию. – Не, ты серьезно? Теппей с абсолютно непроницаемым выражением рисует на лице две темно-красных полосы. – Я похож на фаната? Клубные цвета «Хитов», между прочим. – Ты похож на придурка. – Одно другому не мешает… о, начинается! Тайга плюхается рядом и открывает газировку. – Ставлю десять баксов на «Пэйсерс». – А в иенах это сколько? – М-м, около тысячи. – Тогда удваиваю за «Хит». – Тогда утраиваю, что Стивенсон надерет этому вашему Леброну задницу. Он и в прошлой игре его раскатал. – Держи карман шире. Тайга кидает в Теппея пригоршню чипсов, те путаются у него в волосах, а маленькие кусочки прилипают к полоскам кетчупа. – Тс-с! – шикает Теппей на него, и Тайга притихает. – Восемьдесят три против восьмидесяти семи! Теппей выглядит совершенно по-дурацки, в задранной футболке и с измазанным лицом, Тайга против воли улыбается. Улыбается, и не может понять, почему в школе Теппей казался ему таким взрослым, почти недосягаемым? Неужели тогда разница в один год ощущалась так серьезно? Ведь, если задуматься, то в «Сейрин» Киеши Теппей всегда был на особом счету – никто и никогда не говорил об этом вслух, но все как один чувствовали. И даже Тайга, всегда избегавший чрезмерной японской вежливости, добавлял к фамилии Теппея уважительно «сенпай». Но теперь они на равных, и Тайга даже может… нет! Тайга мотает головой, отгоняя неуместные мысли. Они ложатся только в третьем часу: сначала пересматривают повторы на ютубе, читают комментарии под видео, а потом долго болтают, сидя на полу в окружении оберток и крошек от чипсов. Тайга засыпает, как только его голова касается подушки, ему снится что-то сумбурное и странное: школьный спортзал, мельтешение мячей и сеток, бородатый цветной мужик… Во сне Тайга долго не может понять, какого черта в их матче делает Леброн Джеймс, громко шикает на него, выгоняя с площадки, пытается доказать что-то Рико – ему все мерещится, что форвард «Хит» метит на его место в команде. Тайга просыпается в поту, несколько секунду лежит неподвижно, его все не отпускают злость и раздражение, так хочется открутить Леброну голову. Но потом сердце успокаивается, и Тайга выдыхает. – Фу-ух, приснится же… Выпитая перед сном газировка просится наружу, Тайга встает и шлепает босиком в сторону ванной, толкает дверь. – Черт! Извини! – Нет-нет, ничего такого, я просто сижу тут. Тайга осторожно приоткрывает дверь: Теппей и вправду сидит на бортике ванной в одних шортах, вытянув длинные ноги до самой стены. – А чего сидишь? Ночь же. – Да что-то не спится. Ты в туалет? Я сейчас выйду. Теппей встает и, чуть прихрамывая, выходит. Тайга провожает его внимательным взглядом: одну ногу Киеши охватывает плотная эластичная повязка. Тайга отливает, моет руки и замечает на полке над раковиной тюбик незнакомой мази, вертит в пальцах: «анальгезирующее, противовоспалительное действие». – Совсем плохо? – спрашивает он, вернувшись в комнату. Теппей, сидящий на расстеленном футоне, беззаботно улыбается: – Да ерунда. Но Тайгу не обмануть, за последние пару месяцев он наловчился разбирать истинные эмоции за радостным фасадом чужого лица. Напряженная линия плеч, влажный блеск испарины под темной челкой, проступившие на скулах желваки… Теппею больно. Очень больно. – Может, таблеток? Теппей, словно поняв, что уловки не сработают, устало трет лицо: – Не надо, просто болит перед непогодой, нужно перетерпеть, и оно пройдет. – Слушай, это не мое дело, конечно, но… я видел шрам. Ты же сделал операцию, так почему все еще больно? На секунду в комнате повисает молчание, Тайга отчетливо слышит, как капля за каплей начинается дождь. Он садится рядом с Теппеем, протягивает ему тюбик, и тот, помедлив, стягивает с ноги эластичную повязку: вблизи шрам выглядит иначе – толще, страшнее. Теппей выдавливает на ладонь немного полупрозрачной мази и растирает по коленной чашечке, осторожно втирая ее своими длиннющими пальцами в кожу вокруг шрама. Во всей сложившейся ситуации Тайге вдруг чудится нечто очень интимное, становится почти неловко. – Зря с операцией тянул, конечно, – вдруг говорит Теппей странно глухо и низко. – Пришлось заменить сустав искусственным: пластик и металл… Дождь разыгрывается не на шутку – лупит по окну с какой-то дикой яростью, Тайга запоздало вспоминает, что утром по радио передавали штормовое предупреждение. – Ты ведь не будешь делать глупости? – спрашивает Тайга севшим голосом. Теппей аккуратно завинчивает крышку мази. – Смотря о чем ты. – Не уйдешь в ночь под проливным дождем? – Да вроде не собирался… а что? – А то. Тайга подается вперед и коротко целует Теппея в губы. В сухие, обветренные губы, от которых пахнет кетчупом. – Это… неожиданно, – не скрывая растерянности, выдыхает Теппей. – Знаю. Сам удивился. – То есть ты не?.. – Не. – Но тогда? – Да просто… вдруг захотелось. – А-а. Тайга борется с тем, чтобы прижать ладони к щекам – ему кажется, что они вот-вот зашипят, как две алые конфорки, сбрызнутые водой. – Ну, это… спать давай, наверное. – Давай. Тайга выключает свет и ложится на футон, накрывается одеялом с головой. Так и знал ведь, что Леброн к добру не снится! – Тайга, – доносится из темноты голос Теппея. Тайга убирает от лица одеяло. – Чего? – Нога болеть перестала. – Ага. И дождь кончился. – Ага. – Мы разговариваем, как идиоты. Теппей хохочет и громко ворочается на своем футоне, в темноте резковатый запах мази чувствуется отчетливее. Тайга облизывает губы – и вправду кетчуп. – Так значит, смайлик с сердечками?.. – Нет! – Хм. – Честно, не я! – Но ты бы… – … никогда не стал слать такую хрень. Это не в моем стиле. Теппей вновь заливается смехом. – А что в твоем? – отсмеявшись, спрашивает он. Говорить в темноте вдруг легче, чем днем, во всяком случае, слова сами срываются с губ: – Я бы пригласил куда-нибудь. – «Куда-нибудь» – это, например, к себе? – уточняет Теппей серьезным голосом, хотя что-то подсказывает Тайге, что он просто издевается над ним. – Да, посмотреть баскетбол и пожрать чипсов. – И-и?.. – И сделать один обезболивающий поцелуй. Шорох становится громче, Тайга напрягает слух, а в следующую секунду вскрикивает – в темноте Теппей наступает на него. – Эй! – Я не раздавил тебя? – Ты наступил мне на… – Что, прямо на?.. – Да, – сдавленно стонет Тайга, прижимая ладони к паху. – Прости, я не хотел. Хочешь один обезболивающий поцелуй? – Иди ты!.. – Как хочешь. – Подожди! Ты серьезно? – Ну, тебе же больно. – Бля, Теппей, задрал уже мвх… Губы Тайги накрывают чужие, поцелуй выходит неловким – они сталкиваются носами, смущаются, словно младшеклашки… Но Тайге нравится, он сам подается вперед, накрывает теплый, округлый затылок ладонью и притягивает ближе. Их тела соприкасаются, становится жарко и душно, но волоски на загривке встают дыбом, словно от холода. Теппей отстраняется первым, он дышит тяжело, будто отыграл целый матч, а смотрит так, что у Тайги теплеет в паху. Этот Теппей кажется незнакомым, совсем взрослым, почти хищным, Тайга сглатывает и понимает: нужно что-то сделать, чтобы развеять напряжение между ними, иначе… Но в этот момент Теппей несколько раз моргает, словно пытаясь согнать пелену с глаз, а потом улыбается и становится прежним. – Перестало болеть? – Не уверен. – Еще? – Да, мне нужна двойная доза. – Наркоман. – Слушай, а можно спросить? Теппей смеется. Тайга откидывает одеяло, придвигается ближе и осторожно касается пальцами повязки на чужом колене. – Валяй. – А ты в аэропорту звенишь? – Чего? – Ну, колено, оно в аэропорту на металлоискателе звенит? – Тайга… – А? – Я думаю, что ты можешь встречаться только с очень, очень добрым и терпеливым человеком. – Почему? – Потому что звенит. Приходится объяснять, что я не террорист. – Хех, тогда ты не «Железное Сердце», а «Железное Колено». – Вот именно поэтому. – В смысле? – Не бери в голову. И подвинься, мое железное колено любит, когда тепло.