Только мой Адам

Четвертый апокалипсис. Где-то по карте безумно отплясывает возродившаяся Мана. Неужто это - то самое будущее? Неужели оно ждет его? После всех этих стараний. Он стоял, уверенно направляя ввойд в сторону того, кого и пальцем не тронул бы в этой жизни. Но он сам чувствовал, что это не его жизнь. Он умер. Тот, кто снится ему - возродившийся монстр. Не он. Нет. Это его тело… - Тогда я не мог позволить тебе завладеть Маной и занять место Адама, - это его голос. - Хотя, в нынешнем состоянии, ты на него бы и не сгодился. Впереди, в паре метров от него, сидел Он. У него было ранено плечо, тело не слушалось, и до этого довел его этот «монстр». Он поднял на него руку. - Умри, Сю, - это его тело, его голос, но не его желания и действия, он ни за что не произнес бы эти два слова. Он медленно замахнулся. Яркая вспышка, одна красная клеточка на карте, и он проснулся. «Сон. Просто сон. Я не допущу этого. Ни за что. Я буду бороться. Ради Сю». Гай сидел на кровати и тяжело дыша отходил от ночного кошмара. Они редко его посещают, его вообще почти не посещают сны. Да и времени на сон совсем нет. Не до этого. Резко за пределами убежища прогремели выстрелы, включилась сирена, призывающая Гробовщиков собраться и атаковать врага, пока он не убил их. Цуцугами накинул плащ и, не застегиваясь, поторопился к месту, где уже разгорелась битва. Снова эти GHQ. Никак не могут оставить их в покое. Сейчас он просто стоял и наблюдал, они сами со всем справятся и без него. Врагов не слишком уж много. - Мммммм… Что такое? Почему так шумно? В проходе появился сонный и ничего не понимающий Сю, зевая, он потирал глаза. Буквально через 3 секунды его осенило. - А-а-а! Надо им помочь, что делать? Я-я ничего не могу. Пытаясь не крепко прижать к себе это безмозглое чудо, парень вытянул перед ним руку, продолжая смотреть вперед. Оуме казалось, что он понимает этого странного блондина лишь по жестам, что ему не нужны его слова. Они лишь мешают... Это иногда пугало его. Порой ему снился сон, что он потеряет Гая. Гай умрет, Гай никогда не вернется. А если и вернется, то это уже будет не Гай. Лишь оболочка. Они оба всеми клетками своего тела чувствуют, что что-то ужасное ждет всех впереди и придется чем-то пожертвовать. Прежде всего друг другом. Своими отношениями, хотя они и не догадываются, какие чувства испытывают друг к другу. И сейчас, смотря на развернувшуюся битву, они просто стояли, молча, представляя, что ждет их впереди. Представлять не хотелось, это было неприятно. Неприятно до покалывания в сердце. Последние антитела были повержены. Повернувшись спиной, он легонько потрепал Сю по голове и погрузился в темный коридор здания. Весь день в голове бедного парня крутились два слова: селекция и эволюция. Он не мог ни выкинуть их из головы, ни вспомнить, откуда взял их. «Так, Сю, давай, вспоминаем из курса биологии. Селекция – создание новых и улучшение существующих пород животных. А эволюция… Так, а причем тут животные? Я запутался». Он схватился за голову и взъерошил волосы. Да еще и этот сон, из-за которого он сейчас заснуть не может. Пришлось пройтись, чтобы нагнать сон. Но сон так и не приходил, будто издевался над ним. Хотя, это прекрасный случай подумать обо всем хорошенько. Вот уже последние несколько дней он стал замечать, что его тянет. Непреодолимо тянет к Цуцугами Гаю. Это его мучило больше, чем странные селекция и эволюция. Они хотя бы не так раздражают. Ему постоянно кажется, будто парень за ним наблюдает, и его сжигает ревность, когда он так близко находится с кем-то из Гробовщиков. Уже просыпается чувство собственности. Он шел по пустому, тихому коридору. От стен эхом доносились его шаги. Казалось, что даже его мысли были слышны и вскоре все услышат и узнают, что же он испытывает к их лидеру. Никто не должен знать, особенно он. Поэтому надо постараться не думать. Медленным ходом он продвигался вперед, в темноту. Туда, где заканчивались лампочки, почему только их там не было? Но дойти ему не дала представшая перед ним картина. Комната Гая, ее хозяин, полуголый, с накинутым на плечи плащом, открывает дверь, и внутрь заходит Инори. Да, это происходит не в первый раз и не в последний, но сейчас это осознается более остро, больно. В сердце защемило, глаза защипали, щеки ощутили горечь соленых слез. Что происходит? Неконтролируемое поведение. Он не может двинуться, тело как свинцом налилось. Знакомое чувство. Парень ничего не мог сделать, лишь стоять и смотреть, как она заходит в его комнату и он закрывает за ней дверь. Хотелось кричать, раздирая горло, будя всех, кто спит. Просто кричать, без смысла, без цели. Он все равно не услышит, как кричит его сердце. Он все равно не увидит, как он сейчас стоит возле его комнаты и тихо плачет, водя рукой по двери. За окном дождь, а Сю тут, в его кровати. Неужели он наконец может сделать его своим? Будто не веря своему счастью, Гай рассматривал желанное тело, лежащее под ним. Спутанные пряди, затуманенные глаза и слегка пухлые от долгих поцелуев губы. Красивый… Еще немного, и он сорвется. Сорвется, войдет в него прямо сейчас, без подготовки, без смазки. Нельзя, парень ведь еще девственник, он не хочет сделать ему больно. Стоит потерпеть. Лидер Гробовщиков ненавидит эти мучительные минуты. Ему нравится, как Оума подрагивает под ним, как из уст доносятся тихие стоны, и все это из-за него. Начиная с шеи, плавными поцелуями он спустился к его груди, захватил в плен губ сосок, слегка покусывая и полизывая его, свободной рукой Гай бродил по его телу, лаская нежную кожу. Сю пытается сдерживать свои стоны, он заметил это и сильно укусил его за кожу на плече. Провел языком мокрую дорожку от подбородка к паху. Он хочет доставить ему больше приятных ощущений, он не хочет причинять ему боль. Но, похоже, Сю сам давно горел от желания. Он хотел, чтобы Гай вошел в него. Он жаждал этого. Парень страстно поцеловал его в губы и медленно, не причиняя ненужной боли, вошел в него до основания. Из груди вырвался протяжный стон, он слегка выгнулся в спине. Гай покрывал его тело поцелуями и, набирая темп, двигался в нем. Дождь все громче хлестал по окнам и крыше, скрывая доказательство их близости от посторонних ушей. Они не могли о чем-то думать. Для них никого и ничего не существовало. Нет ни войны, ни апокалипсиса, ни GHQ с их вечными антителами. Существовали лишь они. Два Адама. Изгнанный и новый. И даже Ева не в силах разлучить их. Любовь приняла их в свои объятья, и они утонули в них. Утонули в своих чувствах. Настоящие ощущения лишь сейчас. Лишь то, как Оума сжимает его внутри, как он стонет, и как руки парня царапают его спину. Лишь это - настоящее. Остальное все иллюзия. Ошибка. Эта ночь. Последняя их ночь. Но они об этом не знают. И не надо. Ужасные воспоминания преследовали его постоянно. Тогда, на крыше, он не смог вытащить ввойд Инори, он всех подвел. Но Гай не сердился, не кричал на него, он просто крепко обнял его и весь вечер никуда не отпускал. «Тогда было очень стыдно, очень. Но я все равно от него ушел, ушел из безопасности. Без него ему плохо, слишком плохо. В тот момент, когда по небу прошла волна вируса, если бы… если бы я был бы рядом с ним, рядом со всеми с самого начала. Смог бы я спасти Гая? Смог бы уберечь его? Я ведь испугался, я всех подвел. Снова… Нет, я ничего не мог сделать. Или мог? Он спас меня, спас, заслонив своим телом». Руки до сих пор дрожат. Глаза до сих пор видят его окровавленное тело. Он помнит, его ввойд, такой любимый и теплый. Его ввойд всегда смотрел всем прямо в душу. А потом он умер…. «Это ведь я его убил?» Он хотел всех спасти, в особенности спасти его. Такого желанного и любимого Сю. - Пронзи Ману сквозь меня, Сю. Я все равно уже не жилец. Ну же.. торопись. Ему было сложно это сделать, он уже и не помнит, сколько сил ему потребовалось для этого. Но он понимал, что ничего уже не сделаешь. И сейчас, стоя перед тем, кого он уже похоронил, иногда вспоминая по ночам, он не мог пошевелиться. Тело, в котором раньше жила душа Гая, не предпринимало никаких действий. Сю быстро преодолел то расстояние, которое разделяло их и, прошептав: «Ты вернулся за мной…»,- нежно поцеловал в губы. Дальше последовали выстрелы, множественные выстрелы, пронзившие их тела. Бездушные оболочки упали на землю. Они теперь вместе, да?