Ошибка Моргота

Мелькор восседал на своём костяном троне, что в самом центре Ангомандо. Его злобная сила исходила пугающе, и он внушал благоговение, ужас и омерзение одновременно - как и полагается Морготу. Не так давно в зал прибыла эльфийка, напомнившая Отцу Тьмы о самой Элберет, и его ужасная усмешка лишь отражала его страшные намерения. Лютиен не могла сопротивляться Морготу, его чародейское пение, напоминавшее со стороны скорее скрежет проржавевшего органа, диссонансное до основания, но такое притягательное, поступило в неё и подчинило высшей воле. Теперь Лютиен спокойно стояла перед троном, ожидая приказов Моргота, Темнейшего, как Хозяина. А Моргот забавлялся, глядя на нее, ибо был силён, и чувствовал, как победил очередную жертву. Тут он услышал шум. Под троном он обнаружил человечка, который, оказывается, подкрадывался, чтобы спереть Сильмарилл. Точным рывком он оборвал его руки, затем серьёзно покалечил ногу, убил, пожрал душу, а потом отдал тело оркам, приказав отправить в Дориант с запиской, чтобы Мелиан и тот эльф, имя которого Исказитель не помнил, узнали о произошедшем. Рядом незаметно возник Саурон, Мелькор и его озадачил ударом по голове, как бы намекая: "Не стоит мешать". За стенами Ангомандо беззвучно выл Хуан, понимая, как попала Лютиен, но не в его силах было тягаться с устрашающей диавольской силой Темного Валар. Моргот развлекался, приказывая Лютиен то танцевать, то голою взбираться по стенам Ангомандо, от наиболее чудовищных забав его останавливало только стремление подольше поиграться. Он был жесток и не ведал жалости, и хотел не просто убить, но предать как можно больше боли и зла, потом извратить, исказить и выбросить в назидание младшему брату, который, наивный, верит в какое-то добро. Но какое добро после пыток Ангбанда? И Моргот начал готовиться, он сбросил с себя тяжелое черное одеяние, одетое под этот случай вместо традиционной брони из закаленной стали, и полностью обратил мысли свои на искажение Лютиен, что утратил контроль над всем остальным. На миг - но этого хватило. Немедленно Готмог, до того, отстранно наблюдавший за происходящим, набросился на Моргота с обнажённого тыла. Его зад был неприкрыт, и воспламенённый меч балрога вошёл прямо в него, а огненный бич обвился вокруг его шеи. Моргот завизжал от ужаса и омерзения, но не мог так быстро вернуть и обратить силы, брошенные на порабощение Лютиэн, в своё тело, и возвратить контроль слуге. Балрогам было тяжело, их постоянно терзало негасимое пламя, они постоянно сжигали сами себя, и ужасающие боли гнали их вперед - когда-то Мелькор считал это хорошим изобретением, но это породило чудовищную ненависть к хозяину. И теперь Готмог вымещал свой гнев на том, кто некогда столетиями мучал его, и страдания Моргота были велики. На крик хозяина приполз Глаурунг. Он не забывал, что Моргот в насмешку над орлами создал его бескрылым и не снабдил его брюхо чешуей, что стало причиной тяжелого ранения. И не нравились Глаурунгу задания Моргота по гипнозу, ибо даже для черной души червя покушение на инцест было слишком мерзким, чтобы даже думать - но Отец Тьмы находил удовольствие в том, что терзал души и тела, и приказывал дракону делать то, что он хотел. И Глаурунг вошёл в Моргота прямо по стопам огненного меча и начал терзать его, и Моргот стал страдать. Его тело, искаженное столетиями злобы, гнева и трусости, слишком отдалилось от фана, и не могло так просто переносить ранения, а член змея был огромен. Глаурунг принялся также грызть руки Мелькора и ломать его ноги ударами хвоста, а Готмог опалял Моргота своим огненным бичом. Саурон, поняв, что Моргот бессилен теперь, открыл врата в замок, и впустил в него валинорского пса (ведь и над ним нещадно издевался Моргот, больше всех причиняя ему боли и страданий), а пес вновь принес в его жизнь свет. Хуан благодарно залаял, вбежал в зал, и вцепился в шею Моргота, и только его клыки смогли поразить черную сущность Бауглира, и нанести незаживающие раны. Немедленно спала вся власть Моргота, и над Лютиен, и над всеми прислужниками. Орки немедленно сводили счеты с собой, надеясь, что их искалеченные души, когда-то бывшие эльфийскими, примет Мандос. Балроги расправили крылья и полетели в Валинор, намереваясь просить Манве о жизни, ибо перенесли страшные страдания и были ведомы лишь волей Моргота, а своей воли не оставалось места. И Лютиен с Хуаном не тронули Темные, ибо обязаны были им освобождением тел и душ, и сопроводили их в Дориат. И балроги, и Саурон обороняли их от тварей лесных по дороге, и с псом темный майар был в дальнейшем весьма дружен. Хуан уничтожил тело Мелькора, и его черный дух, неподвластный никому, так как был он Айнур, отправился прямо на суд Валар. Там его приговорили к вечному презрению за вратами Ночи, а тяжелые раны, нанесенные ему, не позволили вернуться никогда.