Если я отец, или Тест на беременность

— Наташа... ты что?.. — голос Зимнего Солдата, всегда ровный, спокойный и безразличный, срывается, как-то моментально вынуждая замолчать всех присутствующих этим незаметным для обычных людей фактом. Зимний Солдат всегда, всегда равнодушен и хладнокровен, как глыба льда. Зимний Солдат только что дал петуха от шока. — Я беременна, — закатывая глаза и тряся тонкой палочкой с парой ярких полосок на ней, на одном выдохе говорит Наташа, поражаясь тому, как близко к сердцу мужчины воспринимают подобную информацию — предобморочное состояние ведь должна испытывать она, а не Баки, рухнувший на диван, словно подкошенный вражеской пулей. Но в предобморочном состоянии оказывается не только Барнс. Роджерс молчит и сияет, как начищенная монетка, только и ждущая разрешения стартануть в магазин детских вещей, Старк утирает скупые мужские слезы, держась за реактор, а Клинт стоит бледный, как мел, загибая пальцы и что-то просчитывая в уме, а после переводит взгляд на Романову и произносит замогильным тоном: — Наташа, нам нужно поговорить. Романофф безразлично пожимает плечами в знак согласия, но не успевает и шага сделать в сторону Бартона, как оказывается лицом к лицу с Барнсом, который, как китайский болванчик, мотает головой, пытаясь понять, на ком из двух оппонентов сфокусироваться. После недолгих размышлений, выбор его падает на не в меру серьезного лучника: — Не так быстро, приятель. О чем тебе с ней говорить сейчас, ЕСЛИ Я ОТЕЦ? — Я бы поспорил, — так же безразлично пожимая плечами, отвечает Клинт, и сразу становится ясно, почему Романова спелась с ним так идеально со дня своего первого появления в штабе ЩИТа. — Что? — еще раз бестолково переспрашивает Зимний, ввергая в необратимый шок присутствующих окончательно: растерянный и тупо не понимающий, что происходит, Солдат — зрелище внезапное, удивительное и не для слабонервных. — Минутку внимания, господа! — Старк демонстративно кашляет, призывая рассеянное внимание друзей к своей величественной персоне. Пары глаз, удивленные и не очень, наконец впиваются взглядом в Тони, который в привычной манере ехидства продолжает. — Я человек взглядов весьма современных, как вы уже могли догадаться, но вот мой старый друг, — он трогает за плечо Роджерса, который вздрагивает и не понимая, о чем вообще идет речь, кивает на всякий случай, — не совсем догадывается о тонкостях современных межличностных отношений, поэтому будьте добры, объясните старику, что тут произошло и каким образом оно так вышло. Барнс, хмуро впивающийся взглядом в Бартона, переводит взгляд на Вдову, но отвечает все равно почему-то Клинт. — Мы с Наташей хорошие друзья, — на этом моменте Старк демонстративно закатывает глаза, памятуя о «дружеских» стонах изо всех подсобных помещений базы ЩИТа, — поэтому когда появился этот, — лучник кивает на Зимнего, — разница между их страстным воссоединением и последним дружеским визитом Натальи в мою спальню могла быть минимальной вплоть до получаса. Так что вопрос отцовства сейчас крайне спорный. В абсолютной тишине, воцарившейся после его заявления, невразумительно забулькавший в попытках что-то сказать Роджерс отвлекает на себя внимание ровно на ту самую секунду, когда все, обернувшись обратно к Клинту, обнаруживают его вбитым в стену стальным кулаком Барнса. Правда нож, приставленный к горлу самого Солдата, как-то уравновешивает ситуацию, так что Бартон выглядит даже чересчур пофигистично для убиваемого. — Рожу, узнаем, — по-русски упирая руки в бока, поджимает губы Вдова, отвлекая все внимание на себя. Баки, всё еще держащий в стальной хватке Бартона, обменивается с ним долгим многозначительным взглядом, в котором читается та самая мужская солидарность, словно они друзья с яслей, как минимум, а не парочка папаш, выясняющих, чей ребенок сейчас находится в утробе любимой, безусловно, для каждого женщины. — Ты хочешь сказать, что девять месяцев мы должны жить в неведении? — первым из ступора выходит Барнс, стараясь что есть силы не перейти на отборную русскую брань. Клинт тем временем скидывает бионическую руку со своей шеи и, сложив руки на груди, становится на сторону недавнего врага, недовольно кивая в такт каждому слову Баки. Видимо, опять же из принципа той самой мужской солидарности, в позу встают уже все, вплоть до молчавшего до этой минуты Беннера, который внезапно предлагает: — Это в обычной ситуации нужно ждать почти год, а с нашими технологиями нужно только дождаться начала формирования плода. Наташа, какой срок? В ответ на это Наташа как-то непонятно прикусывает губу, а потом выдает: — Почти два месяца. И тут Капитан, издав какой-то восхитительно-чистый в своей высоте звук, падает в обморок, но никому не приходится спрашивать, в чем причина, потому что Наташа сама, нервно дергая плечами, как-то беспомощно сообщает: — Ну я же не замужем была, это же свободная страна, в конце концов. — А то, что у тебя есть молодой человек, — Баки прожигает внезапно развеселившегося Старка уничтожающим взглядом и под тихий смешок, звучащий как «Не такой уж и молодой!», продолжает, медленной походкой приближаясь к отступающей назад Романофф, — человек, который, между прочим, собирался в ближайшее время узаконить ваши отношения, тебя не волнует? Свободная, блять, страна! — Бартон, понимая расстроенные чувства Барнса лучше, чем кто-либо другой, быстрым движением усаживает разгорячившегося Барнса на диван, махая рукой Наташе, мол, отойди ты нахрен подальше, пока он совсем с катушек не слетел. Впрочем, Клинт и сам закипает изнутри, добавляя к оде Баки свои философские пять копеек: — Обманутые чувства, разбитые сердца... — Два месяца это же прекрасно! — совсем ни к месту восторженно восклицает Брюс, хватая планшет и что-то вбивая туда. После минуты молчания он поднимает голову, вспоминая, что стоит объясниться, если ненароком не хочет превратиться в Халка, — в общем, если вы хотите выяснить, кто из вас отец, то можем сделать это прямо сейчас: анализ ДНК я проведу за полчаса, не больше. Но тут Роджерс, доселе превосходно изображавший труп, тихо, но очень уверенно произносит: — Баки, друг, есть вероятность, что отец — я...

***

— Кто ж знал, кто ж знал, — качает головой Беннер, оглядывая с умилением Старка, качающего на руках маленькую девочку. — Просто нельзя было селиться в одной башне, — поджимает губы Клинт. — Почему бабы разбрасывают где попало такие важные вещи, как тесты на беременность? Тони никогда не говорил, что они с Пеппер пытались завести детей... Но его философские размышления прерываются ворвавшимся в зал Барнсом с Наташей, нежно удерживаемой в крепких смертоносных руках. — Беременны, мы беременны! Я стану отцом, я стану отцом! — орет он, на что Романова закатывает глаза и требует спустить себя на пол: Барнс и так не отпускал ее от себя ни на минуту в течение целого года, не выпуская из поля зрения и не оставляя ни с кем из мужчин ни на секунду. — Да-да, мы беременны, Джеймс — отец, — она с абсолютно счастливым лицом отходит от Баки на целых три метра, наконец выдыхая свободно. — Какой срок? — интересуется Брюс. — Четыре месяца, — гордо отвечает вместо Вдовы Джеймс. — Чтобы не получилось как в прошлый раз, решили дождаться всяких беременных проблем, — он с нежностью смотрит на Романову, который снова возводит глаза к потолку. — Она даже ест теперь странно, — таинственной интонацией посвящает он в женские дела окружающих. — Пеппер постоянно просила мел, пришлось карьер разрабатывать, — подает голос Старк. — А Наташа яблоки килограммами ест, хотя я яблоки не люблю совсем и не ем никогда, — подтверждает женские причуды Барнс, — вот прям тоннами ест, все в комнате огрызками заполнено. Притом в обычном состоянии, как и я, к яблокам равнодушна. Не пойму, что за чудеса. — Что за шум? — внезапно раздается с порога, и в комнату входит Роджерс. — Наташа беременна! — восклицает Тони. — А кто отец? — помятуя о ситуации годичной давности, пытается пошутить Стив, на что получает недовольный взгляд Барнса. — Да, согласен, плохая шутка, — соглашается Роджерс, плюхаясь в кресло и доставая что-то из кармана. А следом в абсолютно театральной тишине раздается смачный звук надкусываемого яблока.