Недостроенные надежды

Мастера раздражает то, что ему приходится идти чуть нагнувшись, его спина уже ныла из-за постоянных наклонов, чтобы держать за руку маленького Доктора. Мастеру действовал на нервы зыбкий раскаленный песок, по которому ему и его спутнику приходилось пробираться, в котором при каждом шаге увязали ноги. Мастер уже еле-еле мог терпеть эту невыносимую жару, душный деловой костюм, душивший его шею галстук, а также Доктора, который ни на секунду не умолкал, постоянно рассказывая о чем-то, рассуждая. Но к последнему фактору раздражения Мастер уже давно привык. Его даже забавлял маленький Доктор. - Что? - Мастер удивленно посмотрел на свою лазерную отвертку. Он просчитался. Эксперимент Лазаруса действовал только в одну сторону, на омоложение. И теперь вместо беспомощного старика, которого Мастер ожидал увидеть, на месте Доктора стоял маленький мальчик лет десяти, который понятия не имел, что происходит. Одежда ему была явно велика, поэтому по внешнему виду маленький галлифреец напоминал скорее чучело, а не разрушителя цивилизаций и рас. "Это последняя моя ошибка. Последняя. Клянусь", - убедил сам себя Мастер, сжимая в руках отвертку еще сильнее. - Упс, - быстро нашелся он. - Небольшая ошибочка! - он сделал полный оборот вокруг своей оси на пятках, будто бы танцуя. - Но даже так ты мне не помешаешь, Доктор. Сам же маленький Повелитель Времени оглянулся по сторонам, выпучив от страха глаза. Его уже юная память не могла вместить всю информацию, которой обладал взрослый Доктор, поэтому его разум просто-напросто заблокировал лишнее, ненужное на данный момент. Но это было неизвестно маленькому галлифрейцу. Он не понимал, что происходит, почему его назвали Доктором, кто все эти люди. Он почувствовал опасность парадокса от стоящего неподалеку мужчины в военной шинели. Он почувствовал некоторую связь с девушкой, которая стояла рядом. Кажется, ее звали Марта. Но и она испугала мальчика, ведь Марта глядела на него, как на нечто необыкновенное, она сама испугалась его. У маленького галлифрейца затряслись руки, подкосились ноги, глаза мгновенно стали влажными. Он не помнил, что здесь делает, как он сюда попал. Он был единственным ребенком здесь, все взгляды были прикованы к нему. Ему было ужасно страшно. И у него сработал инстинкт, присущий только Доктору. Он побежал. К Мастеру. Мальчик мгновенно взобрался по ступеням, но запнулся о последнюю, распластался, но не растерялся. Заключил ноги Мастера в мертвую хватку, прижавшись к ним щекой. - Спаси-и, - захныкал он, чувствуя, что Мастер - единственный Повелитель Времени, кроме него самого, кто вообще остался во всем времени и пространстве. - Мы скоро придем? - жизнерадостно пролепетал Доктор, размахивая своей звуковой отверткой направо и налево. - Перестань, Доктор, - нервно сказал Мастер. - Надоел ты со своей звуковой отверткой. Я тебе предлагал лазерную, новейшую, более мощную, с функцией самонаведения и абсолютно бесшумную, с... - Вот именно! - сказал галлифреец, оборвав фразу своего спутника, топнув ножкой по песку, создав небольшое облачко пыли. Мастер чуть нахмурился. Он ненавидел этот песок всеми сердцами. Повелителю Времени пришлось прикрыть нос и рот рукавом свободной руки, чтобы пылинки и песок не попали в дыхательные пути. А маленькому Доктору хоть бы хны, его сейчас ничего не интересовало кроме прелестей его отвертки. - Она абсолютно скучная, - продолжил он. - Она не умеет делать "жжжжж", она не горит синим огоньком! Все-таки Доктор сохранил свою любовь к синему цвету, хотя его память о любимой ТАРДИС была заблокирована, а Мастер еще не водил его посмотреть на нее. Он боялся, что маленький Повелитель Времени ужаснется, что он снова украдет ее, как тогда, в далекие времена на Галлифрее. - Зато она длиннее! - Пфф! - авторитетно заявил мальчик. - Почему это ты меня называешь Доктором? Почему все меня называют Доктором? - спросил маленький галлифреец, глядя большущими, полными надежд и восхищения глазами на Мастера. - Потому что твое имя - Доктор. - Но мое имя... - Пшш! - Мастер тотчас поднес палец к губам. - Никогда не произноси его. Никогда. Ты - Доктор. Уяснил? Хоть Мастер и знал его, хоть никого в комнате больше и не было, но он не хотел, чтобы стены земного корабля это слышали. Это имя принадлежит только Доктору на Галлифрее в окружении оранжевого неба, двух солнц и алой травы, а также безграничной свободе и безмятежности детства. - Да. Но как же мне тебя называть? Медбрат? - он посмотрел на галлифрейца полными непонимания, чистыми, невинными детскими глазами. - Нет. Меня зовут Мастер. Мысль о преемнике посетила голову Мастера, как он помнил, почти сразу, как он прикоснулся своими пальцами к голове маленького Доктора, чтобы узнать, почему он повел себя так, когда время для него повернулось вспять. - Великий Галлифрей, - подумал про себя тогда он. - Гениальный малый, ничего не помнящий о нашей вражде, о всем том, что было, когда он путешествовал на своей ТАРДИС! Прекрасный ум, он стремится снова домой, но не знает, как вернуться. Мастер снова взглянул на своего маленького спутника с непослушными волосами. Казалось, что эти волосы взъерошило само время, чтобы он не помнил о прошлом. О боли, о страданиях, о потерях. Чтобы продолжал бежать от прошлого, навстречу туманному и прекрасному будущему. Наконец-таки появилась макушка недостроенной башни. Мастер удовлетворенно выдохнул, сжал ручонку Доктора еще сильнее, так, что тот даже ойкнул. Осталось совсем чуть-чуть до цели! Когда они подошли ближе к башне, так, что до нее оставалось метров триста, к ним подлетели два токлафана и один из них внимательно их просканировал. Как только он получил информацию, токлафан покачнулся, словно бы поклонившись, и улетел прочь. Мастер проводил его ничего не выражающим взглядом, его они не интересовали. Точно таким же взглядом тигры смотрят на мух, что летают в летний зной перед ним, когда он пытается отдохнуть после охоты. Маленький Доктор, в свою очередь, наоборот, следил за ними живыми и любопытными глазами, в которых читалась капля злобы и презрения к данным существам. Когда они начали улетать, галлифреец показал им вслед язык и погрозил звуковой отверткой. Мастер на это только покачал головой. Все равно он ничего не мог поделать с его натурой. Поэтому он всего лишь продолжил путь по проклятому песку. - Доктор! - вскричал Мастер, открыв дверь комнаты. Взору Повелителя Земли предстала весьма необычная картина: маленький Доктор, словно полководец, стоял одной ногой на столе, другой на офисном стуле, который прилагался к столу, и размахивал своей звуковой отверткой, не забывая ей жужжать, отгоняя от себя токлафанов. Выкрикивая воинственные кличи, он пытался не позволить им причесать и умыть его. Токлафаны, народ еще тот нервный и раздражительный, уже явно теряли терпение, они начинали дребезжать, нервно летать, один даже, забывшись, крикнул: "Exterminate!", подлетая к галлифрейцу, яростно размахивая расческой. Услышав свое новое имя, Доктор обернулся, на мгновение опустил свое "оружие", чем незамедлительно воспользовался токлафан с расческой, проведя зубцами по непослушным волосам маленького Повелителя Времени. Злобно вздохнув от возмущения, Доктор не остался в долгу, со всей силы ударив токлафана по корпусу звуковой отверткой. - Что ты делаешь, Доктор? Какого Рассилона ты здесь устроил боевые действия? - крикнул Мастер, разгоняя токлафанов. Те, явно не скрывая радости, незамедлительно вылетели из комнаты, некоторые даже столкнулись в дверях. Как только за последним токлафаном Мастер закрыл дверь, галлифреец спрыгнул на пол, засовывая отвертку в пиджак, пока Мастер ее не отобрал. - Мне они не нравятся, - просто ответил он. - Они мучают людей. Мастер грустно улыбнулся. Доктор всегда остается Доктором. - Но ведь иначе люди бы замучили нас, - сказал Повелитель Времени. - Они враждебно настроены к нам, они не хотят, чтобы мы с тобой жили. Они желают лишь смотреть телевизор, пожирать очередную порцию гамбургеров, отмечать Рождество, создавать подобных себе. Замкнутый круг, понимаешь? Они пропадут без нас, как пропали бы и всякие хомячки-кошки-собаки без них. - Но мне нравится Рождество. И люди. Они добрые, они живые, в отличие от токлафанов! - опустил глаза Доктор. - Ты знаешь, что я имел в виду. Без нас с тобой они бы не стремились к звездам, хотя, я не спорю, в них есть искра к познанию. Мы им помогаем, пойми. Без нас они погибли бы. Их надо оберегать. Поставить на путь истинный любыми возможными способами, пусть даже жестокими. Маленький Повелитель Времени кивнул. - К тому же, - улыбнулся Мастер, - мы с тобой остались одни в целой необъятной Вселенной. Нам нужно выживать. Последние Повелители Времени. А они нас хотят уничтожить за то, что мы хотим выжить, и при этом помочь им. Ты согласен? Он вновь кивнул. Но к токлафанам своего мнения не изменил, хотя и стал поспокойнее. Наконец добравшись до башни, которая на данный момент была высотой с пятнадцатиэтажный дом, Мастер радостно выдохнул, стряхнул с ног песок. Все-таки надо почаще ходить, спускаться со Стремительного, а то так и совсем можно перестать уметь бегать, да и ходить вообще. Мастер специально попросил вертолет посадить подальше от башни, чтобы потренировать ноги. Да и подумать надо было о многом. Одиночество пустыни, а рядом - никого, кроме Доктора, его друга, а теперь уже и преемника. Но если бы галлифреец знал о том, что проклятое солнце так жжет, а песок настолько неприятный, то ни за что бы не согласился еще раз на такую прогулку. Но, разумеется, он заблуждался в этом. Доктор громко чихнул от пыли. Люди, работающие на стройке соседних башен, но не таких высоких, а также их укреплений, опустили головы. Мастер в ответ лишь кивнул и направился вместе с Доктором к самодельному строительному лифту, состоящему из дерева и гвоздей, пары веревок и механизма, опускающих и поднимающих нехитрую конструкцию. Взойдя в него, они начали подъем на самую вершину. По дороге наверх, Мастеру пришлось напомнить Доктору, что его отвертка не действует на дерево, так как она звуковая, поэтому бесполезно пытаться заставить лифт двигаться быстрее и не скрипеть. - А вот если бы у тебя лазерная была... - Но она-то у тебя разрядилась! - спустил с небес на землю своего друга Доктор. Мастер не мог с этим не согласиться и лишь развел руками. - Разве ты не слышишь, Доктор? - прошептал Мастер. - Там-там-там-там? Нечто темное, призывающее к войне, из непроглядной темноты? Мальчик покачал головой. Холодные сухие пальцы галлифрейца, до этого касавшиеся висков Доктора, дрогнули. Он не хотел верить, что он был единственным сведенным с ума. Нет, не может этого быть. - Доктор, услышь, прошу. Тук-тук, тук-тук. Прислушайся к своим сердцам, загляни внутрь себя. Ну, барабаны. Бесконечные, нескончаемые барабаны! Но маленький Доктор слышал лишь биение своих сердец. - Нет, ничего не выходит, Мастер. Давай-ка лучше историю с тобой поучим! - улыбнулся тот. - Да, - удрученно согласился Повелитель Времени, - давай. Что ты можешь сказать мне о планете Барселона? Когда они прибыли на самый верх, порыв ветра сразу же их окатил мелким потоком песчинок. Как только ветер стал спокойнее, Мастер, защищавший спиной Доктора от песка, отошел от него, приблизившись к краю. Отсюда открывался безграничный вид на однообразную пустыню, тянувшуюся до самого горизонта. Ее границ не было видно, они были где-то далеко-далеко, Мастер даже не задумывался насколько. Он прикрыл глаза и вдохнул пыльный воздух. - Чувствуешь? - Что чувствую? - спросил Доктор. Мальчишка недоуменно посмотрел на галлифрейца. Даже не смотря на него, Повелитель Времени кивнул в сторону распростершейся пустыни, яркого неба и слепящего солнца. - Присмотрись. Доктор встал в такую же позу, что и Мастер, выпятил вперед грудь, поднял высоко нос. Мастер не мог не улыбнуться. Такой нелепый, такой смешной Доктор... Улавливая запахи, которые способен уловить только Повелитель Времени, чувствуя палящее солнце на закрытых веках, свет которого можно было принять за тот, что когда-то отбрасывали целых два солнца на далекой планете, покрытой красной травой, сердца Доктора затрепетали, мурашки пробежали по его телу, его нутром завладело радостное волнение, а сам маленький Повелитель Времени радостно воскликнул: - Галлифрей! - Точно. А что тебе напоминает эта башня? Доктор, недолго думая, воскликнул: - Это башня, в которой мы жили, когда учились в Академии! На той же высоте. А вон там, - он указал пальцем влево. - Была огромная поляна, на которой мы любили играть. А там, - он показал куда-то высоко в небо и в бок, - сияли бы сейчас Солнца Галлифрея, - глаза Доктора заметно погрустнели. Мальчишка снова попробовал вдохнуть запах такой родной и такой далекой планеты, его дома, снова почувствовать близость с ним, но на сей раз магия не сработала. Пахло лишь одеколоном Мастера, пылью и жарой. - Я хочу воссоздать Империю Повелителей Времени. Новый Галлифрей, - сказал Мастер. - Мы скоро начнем войну с соседней системой, дабы захватить их владения. И, в частности, их звезду. Галлифрей восстанет из пепла, а Земля станет новой ее колыбелью. А именно это место, эта пустыня, - последнее слово он буквально выдавил из себя, - станет новой Академией для Повелителей Времени, - Мастер мечтательно посмотрел на небо. - Только представь, Доктор, мы вновь увидим с тобой самое прекрасное во Вселенной оранжевое небо и свет двух солнц, - на глазах у него выступили звезды. - Я об этом мечтаю, - прошептал Доктор, сжимая руку друга. Он никому не говорил, что каждую ночь, перед сном, просит всех богов, хоть и мало верит в них, вернуть Галлифрей, его дом. - Марта в тюрьме, Доктор превратился в ребенка, которого этот мистер Саксон-Мастер водит за нос. Он даже свою жену не уважает, она теперь приносит еду Джеку Харкнессу. А еще я готовлю вместе с тобой заговор против правительства. Если бы кто-нибудь сказал мне об этом раньше - сказала бы, что человек нуждается в психиатре, - миссис Джонс покачала головой, еще раз вдохнула запах копоти и пепла. Как бы ей хотелось, чтобы это был не запах шахт, а запах автомобильных выхлопов, к которому, оказывается, она так привыкла. Или еще лучше: запах хлеба, запах дома. - Твой друг точно не подведет? - Тише. Мы работали вместе с ним в цехе несколько месяцев назад, а до этого учились в колледже несколько лет. Не думаю, что он врет. К тому же, как он мне сам сказал, токлафаны убили его семью. Думаю, это отличная причина для мести. - Никогда бы не подумала, что после развода нас с тобой объединит заговор против правительства, - снова повторила свою мысль миссис Джонс. Она все никак не давала ей покоя. - Я тоже, - ответил ее бывший муж. Они долго стояли на краю недостроенной башни, глядя на песок и небо, воображая, как из мельчайших песчинок вырастают величественные здания родной Академии, как их шпили и фасады сияют под светом палящего солнца, а поля красной галлифрейской травы, которая прекрасно растет и в знойной пустыне, застилают бескрайнее пространство перед ними. Мастер и Доктор стояли рядом, вместе. Словно единое целое, единый поток мысли, сводящийся к одному. К дому. За шумом внизу и с боков, где строили другие башни и сооружения, за пением "Кровь, пот и слезы", которого они не замечали, сзади к галлифрейцам подошел человек. Доктор не успел ничего заметить. Внезапно Мастер сжал его руку так сильно, словно хотел сломать ее. Мальчик вскрикнул от боли. Хватка также быстро ослабилась, Доктор, ничего не понимая, посмотрел на Мастера и ужаснулся. Он не мог из себя выдавить ни звука. Из живота галлифрейца торчала окровавленная узкая металлическая трубка с заостренным концом. Он был похож на нанизанный на зубочистку кусочек сыра, на нелепое изобретение землян-кулинаров под названием шпажка с закуской. Доктор не мог оторвать глаз от этого жуткого зрелища, он буквально онемел. Мастер недоуменно посмотрел на трубку и косо улыбнулся. - Все будет хорошо, Доктор. Отойди. Доктор, до которого уже потихоньку начала доходить суть происходящего, коротко кивнул и, дрожа всем телом, отошел на пару шагов назад. Мастер, раскинув руки, вспыхнул. Начался процесс регенерации. Он горел, словно феникс, как пламя костра. Живой огонь, меняющий тело и, некоторым образом, душу. Он одновременно умирал и рождался заново, выплескивая боль в виде огня, который сам же и пожирал прошлое тело галлифрейца. Доктор словно был загипнотизирован этим зрелищем. Ему начало казаться, что на затворках сознания кто-то стучит. Тихо-тихо, неуверенно. Поглощенный этим зрелищем, мальчишка не заметил, кто проткнул его друга. Он растерялся, а затем он был заворожен танцем пламени регенерационной энергии. Но человек, пришедший с жаждой мести за свою семью и дом, за всю планету, поняв, что так просто Повелителя Времени не убить, он, с боевым криком, бросился на мистера Саксона. Доктор даже не успел крикнуть банальное: "Нет". Человек горел вместе с галлифрейцем, объятые пламенем, они летели с недостроенной башни Академии. Доктор подбежал к краю. Где-то далеко внизу раскинулось тело Мастера с торчащей из живота трубкой. Он так и не успел поменяться, выжить, его убили в процессе регенерации. Рядом лежал человек-убийца, мальчик не мог видеть счастливой улыбки на его лице. Строители начали собираться вокруг тел. Кто-то радостно воскликнул. Все достали телефоны с камерами, кто-то начал звонить родным, кто-то в полицию. Маленького галлифрейца трясло. Его единственный друг, единственный, кто мог понять его одиночество, мертв, в этом не было сомнений. Его больше нет. К горлу подступил ком. Глаза наполнились слезами. - Мастер... Мастера больше нет. Доктор не знал почему, но внезапно в его голове вспыхнули самые страшные слова во всей Вселенной. Он снова последний Повелитель Времени. Мальчик заплакал, стоя на четвереньках рядом с краем, с которого упал Мастер. Он знал, что больше не будет мечтаний о Галлифрее, холодных сухих пальцев, притрагивающихся к его вискам, безумного смеха, а также мольбы в глазах, когда заходил разговор о барабанах. Больше не будет ощущения единства с кем-то. Полное одиночество и холод, несмотря на палящее солнце пустыни. Ему страшно. Незнакомое чувство поднималось внутри Доктора, съедающее его изнутри. Из-за него ему казалось, что его тело становится стальным, а мысли - четче. Мальчик знал по инстинктам, что это неправильное чувство, что надо его гнать от себя прочь. Но сейчас ему было все равно, да и эмоции были сильнее. Его больше нет. А все по вине людей, которых он так яростно защищал. Мальчику хотелось закричать от ярости и боли, но это не поможет. Он со всех сил стукнул по полу кулаком. Послышалось жужжание. Доктор поднял голову. Над ним зависли три токлафана. - Это специальный план действий на случай смерти мистера Саксона до окончания вашего обучения, написанный лично мистером Саксоном. Желаете прослушать первый пункт? - проскрипел первый. Мальчик, отрешенно, кивнул. - Видимо, я умер, - послышался записанный голос Мастера из первого токлафана. Галлифреец поднялся. - Это не входило в мои планы, но, видимо, так уж получилось. Надеюсь, это была достойная смерть для Повелителя Времени. Что же, Доктор, пункт первый. Два токлафана вполне достаточно сильны, чтобы выдержать твое легкое тело, - послышался смешок. - Беги, Доктор. Мальчик, будто военный, услышав приказ, сразу же кинулся к двум другим токлафанам, которые услужливо снизились. Крепко обхватив их руками, прижав к себе, Доктор зажмурился. Это было опасно, рискованно, но каким-то образом, таким родным для его души. Металлические браслеты вылезли из токлафанов и оплели запястья и предплечья Доктора для большей сохранности, чтобы он не упал. Какой второй пункт - сейчас было неважно. Что кричали ему люди внизу, когда увидели летящего на двух токлафанах мальчика, - тоже. Даже металлическое чувство, поднимающееся из глубин сознания, тревога - его ничего сейчас не интересовало. Боль от утраты Мастера захлестнула его, словно океанская волна. И помочь ему в этом помогал лишь один инстинкт, присущий только Доктору. Бежать. Бежать. Бежать. Бежать.