Он вернется домой

Кристина улыбается. Сидит за длинным столом в комнате, наполненной звуками двигающейся посуды, чьим-то чавканьем над ухом и громким говором. Столовая живет своей жизнью. Кристина же продолжает улыбаться. — Эй! — Трис трясет ее за плечо. — Ты здесь? Кристина медленно выныривает на поверхность из глубины своих мыслей. В правой руке она рассеянно вертит стакан с соком. Переводит мутный взгляд на подругу. — Не витай в облаках, — произносит Приор и тянется за кусочком белого хлеба. Кристина продолжает странно улыбаться. — Да что с тобой такое? — всплескивает руками Трис и как-то недовольно поджимает губы. — Со мной все хорошо, — отзывается Кристина и делает глоток. Сок томатный. Ее губы окрашиваются в красный цвет мякоти помидора, и девушка быстро их облизывает. — У нас сегодня вечеринка, — переводит взгляд на Юрайя. Его глаза блестят, говор быстрый, а тарелка перед ним почти пустая. Веселье и Юрай — слова синонимичные друг другу. Это знает каждый во фракции. — Мы наконец-то за долгое время хорошо повеселимся, — произносит парень и улыбается во все тридцать два зуба. Кристина хмыкает. Действительно, ладных вечеринок не было давно. — Ты же пойдешь? — в ее руку вцепляется Трис и заставляет посмотреть себе в глаза. — Нет, — качает головой подруга. — Я сегодня не могу. — Ну почему? — Приор улыбается, и взгляд становится просящим. Так, черт, нужно ее как-то отвлечь. Кристина не хочет объяснять, почему она не может. Не хочет врать. Правду ее друзья не поймут. — О, Четыре! — Итон появляется в зале вовремя. Стоит только Трис указать на него, как подруга отстает от Кристины, поспешно бросает друзьям «я сейчас» и уходит. Кристина улыбается. Шире, чем позволяла себе. Она прекрасно понимает Приор. Очень хорошо. Когда заканчивается ужин, стук тарелок становится тише, а толпа постепенно рассасывается, часы показывают семь вечера. Сегодня Кристина мало ела. Не хочет. Ее кормят эмоции и чувства. Эйфория. Крышесносящее ощущение. Они выходят из столовой втроем: Кристина, Трис и Четыре. Юрай вместе с Зиком ушли готовиться к вечеринке. Уилл вызвался им помогать, а за ним потянулись и все остальные. Приор и Итон о чем-то тихо говорят. Его рука крепко обнимает девушку и прижимает ближе к себе. Трис счастлива: улыбается и нежится в его объятиях как котенок в ласке и заботе. Кристина же продолжает думать о своем. Идет, считает ногами каменные плиты и с ходу врезается в кого-то. Ее плечи обхватывают сильные руки. Широкие ладони чуть сжимают, надавливают и подвигают девушку в сторону. Кристина поднимает глаза и встречается с взглядом Эрика. На мгновение мир замирает, время будто останавливает свой бег. Она читает его лицо как открытую книгу. Возможно, он чем-то недоволен. Какие-то странные эмоции пляшут по уголкам его глаз. — Аккуратнее, — произносит он. Едва зло, едва раздраженно, а подушечки его пальцев касаются тонкого запястья Кристины. И от этой легкой ласки мурашки бегут по позвоночнику. Все происходит быстро. Считанные секунды, но их Кристине хватает. Трис и Четыре продолжают говорить, проводив Эрика недобрым взглядом. Запястье Кристины все еще колет от его прикосновения, и сердце в груди бьется набатом. Она прикрывает на мгновение глаза и восстанавливает сбитое дыхание. — Кристина? — Трис смотрит на нее, чуть выглядывая из-за плеча Четыре. — Пойду подышу свежим воздухом, — отвечает она. — Все хорошо? — Да, не волнуйся, — и легкая полуулыбка на губах. Трис кивает в ответ и поднимает свое лицо к молодому человеку. Четыре смотрит как-то странно. Словно понял, словно заметил, но тут его вниманием завладевает его девушка, и Кристина сворачивает в боковой коридор. Она идет быстрым и уверенным шагом. Минует комнаты для тренировок, спальни, лестницы, ведущие на нижние и верхние этажи, поднимается по ступенькам к выходу из Ямы. Толкает кованую железом дверь. Та скулит и с трудом поддается. Кристина чертыхается, но все же проскальзывает в образовавшуюся щель и оказывается на воздухе. Земля под ее ногами покрыта гравием. Камни впиваются в подошву ботинок. Девушка плотнее кутается в свою куртку — ветер сегодня резкий и холодный. Небо потемнело и мигает первыми звездами. Сумерки накрыли Чикаго. Кристина любит это время суток. В нем есть что-то магическое, неземное, манящее. — Быстро ты от них отделалась, — слышит голос и поворачивает голову. Эрик стоит, прислонившись к стене. В его пальцах зажата сигарета, и ее горящий оранжевым огоньком кончик призывно сияет в сгущающейся темноте. — Это было не так сложно, — Кристина делает шаг к нему. Сигарета почти истлела и отправляется на землю, тут же притоптанная черным ботинком. — Иди сюда, — с ленцой в голосе произносит мужчина, протягивает руку, и девушка покорно подчиняется. Когда она оказывается в кольце его рук, поднимает на Эрика глаза и встречается с его лукавой усмешкой. — Как думаешь, они догадываются? — Нет, — она с интересом смотрит на его татуировку, выглядывающую из-за края футболки. — Новая? — спрашивает Кристина. Эрик улыбается шире, молчит, чуть склоняется к ней и целует в губы. Девушка тут же забывает о нательном рисунке. Ее тонкие пальцы путаются в его волосах, ласкают затылок. Ее хрупкая фигура жмется к его телу, впечатывается своими женственными изгибами в его по-мужски твердую плоть. Одной рукой Эрик ласкает полоску кожи между кофтой и джинсами, другой обхватывает лицо девушки и гладит ее щеку. Его губы требовательные и жаркие, язык упрямый и горячий. Кристине ударяет кровь в голову. И она едва отрывается от мужского рта. — Нам не стоит целоваться здесь, — шепчет она. — Верно, — соглашается Эрик и снова целует. Еще сильнее сжимает ее в своих объятиях, мнет ее губы своими губами и, наконец, нехотя заканчивает. — Идем, — крепко сжимает ее ладонь в своей, заворачивает за угол здания, и Кристина видит мотоцикл. — Ты серьезно? — спрашивает девушка. И голос звучит так радостно. — Боже, ты серьезно?! — она готова завизжать и запрыгать на месте. Эмоции распирают изнутри, рвутся наружу сгустком неконтролируемой радости. Эрик смотрит на нее, качает головой и прячет улыбку. — Боже! Боже! Боже! — тараторит девушка и касается пальцами железного коня. Мотоцикл красив, величав. Раскинулся на дороге во всем своем великолепии и манит, притягивает. — Мы на нем прокатимся? — Кристина смотрит на Эрика. Тот кивает. И девушка чуть не визжит от радости. Плевать, что сейчас ее могут счесть за дурочку. Она слишком долго мечтала о том, что видит сейчас перед собой. — Ты самый лучший, — шепчет она подошедшему Эрику. — Вряд ли. — И голос звучит так глухо, даже хрипло. Кристина поворачивается к нему лицом, смотрит несколько долгих секунд, затем касается его руки своей, переплетает пальцы. Эрик видит, как ее маленькая и аккуратная ладонь так легко сочетается с его большой и мозолистой. Словно созданные друг для друга. — Мне плевать, что о тебе говорят. Плевать, что ты причинял кому-то боль, даже убивал. — Девушка едва морщится. — Я знаю, что это неправильно, что мне не должно быть плевать. Но мне неважно. — Она подносит их переплетенные руки к своему лицу и мягко касается губами костяшек Эрика. — Для меня ты лучший. — Глупая, — шепчет он и крепко обнимает, целуя в макушку. Девушка обхватывает его руками, кладя ладони на его спину и слушая стук сердца, прижимаясь к его груди ухом. Эрик и Кристина вместе. Она не считает дни. Просто знает, что это началось довольно давно. Взгляды, игра в гляделки, потом разговоры, затем страсть, секс, чувства — омут поглотил и засосал. Сначала Эрик сопротивлялся, был груб, невежествен и даже жесток. А потом извинялся за все. Она прощала. Затем мужчина бороться перестал. Не с ней, не с тем, что она будила внутри него. Приходилось лгать окружающим. Видеть глаза Трис и врать. Раз за разом. Раз за разом. Иногда Кристине казалось, что она не сможет. Но ради Эрика могла. — Давай прокатимся, — говорит он и садится на мотоцикл, ожидая, когда тонкие руки обхватят его за поясницу, а женская грудь прижмется к его спине. Ветер свистит в ушах, когда мотоцикл набирает ход и несется по дороге. Эрик знает Бесстрашие очень хорошо. Он показывал Кристине интересные и красивые места. В основном, они гуляли. Иногда мужчина зажимался, был хмур и неуютен. Ему было непривычно. Кристина быстро смекнула это. И каким-то чудом заставила расслабиться. Она действовала на него так, как не действовал ни один другой человек — благоприятно. Словно унимала внутренних демонов, словно очищала душу от тьмы. Видела глубже, читала его как открытую книгу. И он был не против. Потому что это была она. Кристина теснее прижимается к Эрику, жмурит глаза, готовая расхохотаться. Скорость была ее наркотиком, ее жаждой. Тем, без чего ей было трудно жить. Мужчина постоянно дразнил ее, обещая прокатить на мотоцикле. И вот сдержал свое обещание. Они кружат по пустынным дорогам. Перед глазами мелькают силуэты склоненных деревьев, дома с темными окнами, шелестящий ковыль. Вдалеке высится железная громадина накренившегося колеса обозрения, старого и ржавого. Мотоцикл с утробным рычанием проезжает мимо неработающего парка аттракционов, делает поворот и несется обратно. Кристина кладет свою голову на широкую спину, крепче сжимает талию Эрика руками. Одна ее ладонь ползет чуть выше, накрывает сердце. Девушка закрывает глаза и считает рукой мерные удары. Эрик едва напрягается — она отвлекает его от управления мотоциклом. Но Кристина так доверчиво жмется к нему, что мужчине и в голову не приходит сказать ей что-то резкое. Эта девочка меняет его. Мотоцикл тормозит у какого-то кирпичного здания. Эрик ставит ноги на асфальт и заглушает мотор. Кристина нехотя разжимает руки и трясет головой. — Куда ты меня привез? — она смотрит на мигающую неоновым светом вывеску перед собой. — Идем, — просто отвечает Эрик и обнимает ее за талию. — Доверься мне. Довериться ему? Раньше эта мысль показалась бы Кристине абсурдной и дикой, сейчас кажется правильной и естественной. Девушка кивает, делает шаг, а потом запинается. — Стой! Там же могут быть знакомые, — Эрик фыркает и чуть ли не закатывает глаза. И откуда только у него столько терпения на эту девчонку? — Просто доверься мне, — повторяет он и тянет ее за собой. Кристина с опаской подчиняется. Ей надоело прятаться. Надоело с тоской смотреть на то, как Четыре целует Трис, обнимает, что-то шепчет на ухо. В такие моменты она ловит взгляд Эрика. Его стальные глаза ласкают ее, обволакивают теплом. И девушке становится жарко. Взгляды — это все, что они могут себе позволить. Друзья не поймут. Это ничем хорошим не кончится. Они переступают порог какого-то элитного клуба. О да, он элитный. Кристина сразу это понимает. Чувствует в бархатной обивке мебели, тихой классической музыке, льющейся из недр помещения, приглушенных разговорах и запахе дорогого спиртного. Рука Эрика находит ее руку, и Кристина крепче сжимает чужие пальцы в ответ. Ей здесь не по себе. Мужчина ведет ее за собой к одному из столиков, приютившихся в углу и скрытых от людских глаз. Девушка тут же утопает в кресле. Оно легко пружинит под ней. Эрик с ходу просит принести им бутылку какого-то алкоголя. Кристина подозревает, что жутко дорогого. — Где мы? — шепчет, наклоняясь ближе. — В «Лагуне». Кристина непонимающе хмурит брови. Эрик откидывается на спинку кресла. Сейчас он похож на большую и ленивую дикую кошку, расслабленного хищника. И даже кончик хвоста не подрагивает. Он смотрит на девушку. — Расслабься, — говорит он. — Четыре в таких местах не бывает. Макса и Тори сегодня точно не будет. Другим сюда вход заказан. — Это какое-то привилегированное место? — Да, для высших слоев каждой фракции, для ее лидеров и близких к ним людям. Для таких, как ты. Кристина смотрит на Эрика. И зачем он притащил ее сюда? Она ерзает в своем роскошном кресле, волком смотрит на официанта, когда тот ставит бутылку вина и пару бокалов. Здесь все пахнет деньгами и властью. Кристина чувствуется себя Отреченной. Закрывает глаза и старается выдохнуть спертый воздух помещения. — Расслабься, — слышит она тихий голос Эрика. — Если тебе не нравится, то мы можем уйти. — Говорит он, а девушка распахивает глаза. — Но здесь хорошо. — Просто я к такому не привыкла. — Шипит она, польщенная его словами, польщенная тем, что он учитывает ее мнение. Официант ушел, наполнив их бокалы, и Эрик протягивает Кристине один. — Давай выпьем за нас, — его глаза улыбаются, пусть губы и остаются спокойны. Кристина склоняет голову в знак согласия и делает глоток. Алкоголь скользит по глотке, обжигает внутренности и едва пьянит. Девушке нравится. Она ставит бокал обратно на стол и оглядывается. Помещение красивое. Дышит стариной, лоском и изыском. Сюда кого попало точно не пустят. Эрик протягивает руку и берет ладонь Кристины. Девушка вздрагивает и смотрит на мужчину. Он водит по ее ладони своими пальцами, ласкает подушечками, вычерчивая лишь ему одному ведомые узоры. — Что тебя беспокоит? — наконец, решается задать вопрос Кристина. Эрик бросает на нее быстрый взгляд, но руку не отпускает. — Мэттьюс снова хочет меня в чем-то использовать. Кристина бледнеет. — Не соглашайся. Пожалуйста. — Ты думаешь, что у меня есть выбор? — он поднимает брови. — Удивляюсь, как ты еще никому не рассказала про то, что творится в верхушке Бесстрашия. Кому-то вроде Четыре. Девушка сжимается как от удара и резко выдергивает свою руку из его пальцев. Мужская ладонь ловит лишь воздух. — Мне все это не нравится, но ты прекрасно знаешь, что я тебя не предам. Ты мне дорог, — она облизывает губы и делает поспешный глоток из бокала. Теперь вино отдает горечью. — Прости, — качает он головой. — Просто… Эта сучка меня бесит. Но я не могу не подчиниться. Макс заправляет всем. И если он увидит, что я не на их стороне, то устранит. Просто убьет. Внутри Кристины все холодеет. Она непроизвольно обнимает себя руками и смотрит так тревожно, что Эрик тут же жалеет, что завел этот разговор. — Малышка, — шепчет он, наклоняется к ней и берет ее за подбородок тремя пальцами. — Не думай об этом. Хотя бы не сегодня. Не сейчас. Я не для этого тебя сюда привел. Кристина опускает глаза, кивает, а мужчина мягко целует ее в губы. — Наверху есть комнаты, — произносит он с легкой полуулыбкой. — Мы можем хорошо провести время. Девушка вспыхивает. На ее щеках алеет легкий румянец, и Кристина поспешно кивает. Конечно, она хочет. Глупо спрашивать. Эрик ухмыляется. И в его глазах пляшут бесенята. Хищник осклабился, манит к себе. И она пойдет. Она ведь влюблена. До одури. Сумасшедшая девчонка. Пьяная им одним. Иногда Кристина не верит. Просто смотрит на Эрика и не верит, что он – ее. Это ведь не может быть взаправду. Этот большой и сильный мужчина не может принадлежать ей. Это такая глупость. Она дурная, просто придумала себе все, нафантазировала. Но его руки на ее талии никогда не были миражом. Как сейчас. Когда они поднимаются по лестнице, его ладонь чуть придерживает ее за поясницу. Эрик толкает одну из дверей и пропускает Кристину в комнату, тут же поворачивая замок. Комната пахнет былым. Есть в ней что-то от далекого двадцатого века. Вон в углу стоит граммофон и пылятся пластинки, шкаф с большим зеркалом с резными ножками, балдахины над кроватью и… Кристина не заканчивает осмотр, потому что ее шеи касаются горячие губы. Чужие руки отбрасывают ее волосы назад и оставляют свою метку на нежной коже. Девушка втягивает носом воздух и прижимается спиной к широкой груди. Эрик уже снял куртку, и она чувствует жар его тела сквозь тонкую ткань футболки. — Ты красивая, — тихо говорит он, лаская мочку ее уха. Кристина закрывает глаза, позволяя ощущениям полностью себя захватить. Слабо выдыхает, едва подается назад, плавая в неге и ласке. Наедине Эрик часто называет ее красивой. Симпатичная. Так всегда хочет возразить девушка. Но молчит. Не рушит магию момента. Его руки стискивают ее талию, сжимают и разворачивают Кристину лицом к себе. В глазах у Эрика горит огонь похоти. Девушка знает этот дьявольский свет. Знает, что будет. Она трезвая — выпила мало алкоголя —, но это именно то, чего она хочет. Чувствовать его так близко, столь рядом, чтобы захватывало дух. Кожа к коже. Кристина подается вперед, скользит руками по широким плечам, обнимает за шею, чуть встает на носочки и тянется к губам. Эрика не надо просить дважды. Он сжимает ее так сильно в своих объятиях, что Кристине кажется, будто у нее хрустят кости. Целует жарко, мокро и влажно. Его язык беспардонен — изучает пределы ее рта, вылизывает изнутри досуха. Зубы прикусывают нижнюю губу девушки, и тогда Кристина не может сдержать стона. Она запускает пальцы в его волосы и чувствует бедром, что Эрик начинает заводиться. Первый раз она боялась. Для любой девушки это нормально. Он был ласков и нежен. Ее это поразило тогда. Сейчас же она хочет лишь страсти. Они двигаются к кровати, падают на нее. Вес его тела приятен. И глаза горят неведомым огнем. Кристина чуть приподнимается и задирает мужскую футболку, скользит ладонями по татуированной коже, натыкается пальцами на шрамы и тут же накрывает их губами, оставляя мокрый след. Эрик запрокидывает голову, впитывая ласковые прикосновения. Кристина задевает горошину соска, и мужчина сцепляет зубы. Смотрит на девушку потемневшим взглядом и сдергивает с себя футболку. Спина Кристины вдавливается в мягкий матрац, а Эрик уже сосет жилку на ее шее, обхватывает губами и сладко тянет. Девушка под ним выгибается. Его рука сжимает ее грудь сквозь ткань, колени разводят ноги. Сердце бьется в горле, стучит громко. Шальной поцелуй — губы сталкиваются до боли. И его кожа так близко. В приглушенном свете одной единственной лампы на прикроватной тумбочке Эрик прекрасен. Он кажется атлетически сложенным Богом. И шрамы его лишь украшают. Мужчина расправляется с ее одеждой. Отправляет куртку на пол, стягивает кофту и тут же накрывает вздутые, напрягшиеся соски своим ртом сквозь ткань бюстгальтера. Кристина так сильно изгибается на простынях, что Эрику кажется, что сейчас у нее затрещит позвоночник. Она маленькая и хрупкая, дрожащая перед ним. Он втягивает ртом ее сосок, переключается на другой, сдвигает чашечки бюстгальтера, открывая себе доступ к смуглой груди. Небольшой, но легко помещающейся в его ладони. Он целует, играет с каждым соском, сдавливает пальцами, прикусывает зубами, а потом окончательно сдергивает бюстгальтер. Грудь тут же покрывается мурашками, стоит ей лишиться горячей влажности чужого рта. Эрик стаскивает с Кристины ботинки, джинсы и оставшееся нижнее белье. Берется за пряжку своего ремня, но мягкие руки перехватывают его запястья. Член пульсирует в джинсах, давно налитый кровью и готовый оказаться внутри женского тела. Кристина сжимает его через ткань. Ее ладони маленькие, теплые. И Эрик хватает ртом воздух, стоит ей начать гладить и ласкать его плоть. Девушка расстегивает ремень, дергает ширинку и рукой скользит в складки одежды. — Черт возьми, — сдавлено шепчет Эрик. Кровь ударяет ему в голову. Он больше не может. Отбрасывает руку Кристины, отправляет свои джинсы к груде одежды на полу, но тут мягкие женские руки толкают его на кровать, на спину. Кристина с победным видом седлает его. Член упирается в ее промежность, трется о складки ее кожи. Чертовка специально поводит бедрами, а потом наклоняется к Эрику и поддевает зубами один из проколотых сосков. Колечко перекатывается на ее языке. И мужчина со всей силы сжимает ее бедра, стремясь насадить на себя. — Кристина, мать твою… — а она наслаждается, дразнит, играет. — Хватит, — рычит мужчина и резко опрокидывает девушку на постель и тут же вколачивается в нее со всей силы. Она лишь хватает ртом воздух и ногтями режет кожу мужских плеч. — Доигралась, — хрипит Эрик ей на ухо, вылизывая ушную раковину своим языком, и делает первый толчок. Его рука ложится на ее бедро, сжимает мягкую плоть, оставляя следы. Но сейчас Кристине плевать. Эрик шумно дышит ей в шею, делая поступательные движения. И девушка узнает эти тянущие ощущения внизу живота. От них так сладко. И внутри все вибрирует. Она поднимает руки и обхватывает лицо Эрика своими ладонями. Он подчиняется ей, смотрит в глаза, склоняется, целует в губы. Толчки становятся сильнее, грубее, жестче. Мужчина входит в нее глубоко. Ее плоть с охотой принимает его, стенки влагалища обхватывают член плотно и тесно. Внутри нее мокро и жарко. Кровь пульсирует, отдается звоном в ушах. И тела сплетены. Кристина ощущает, как дрожит, как пот течет по позвоночнику, как крупные бусины соленой влаги скатываются с плеч Эрика. Но он не останавливает этих движений. Нужных. Необходимых. Кристина кричит под ним, бьется в конвульсиях, встречая каждый толчок вскинутыми бедрами. Его глаза напротив нее, когда девушка чувствует, как внутри разливается тепло. Эрик дрожит над ней, напрягая мышцы рук, и она изгибает свою длинную шею. Последний толчок, выдох, и мужские губы хватают ее кожу. Эрик собирает остатки сил, мягко выскальзывает из Кристины и падает рядом. Она тут же прижимается к нему, и он обнимает ее одной рукой. Оба молчат. Оба чувствуют что-то. Во рту сухо. Но не это беспокоит девушку. Она понимает, начинает осознавать. Мотоцикл, «Лагуна», то, что сейчас было между ними — Эрик словно прощается. И в душе становится холодно, словно там поселилась матушка зима. Девушка сглатывает и сворачивается клубком под боком Эрика, боясь о чем-либо спросить. Он лишь мягко целует ее в висок и теснее прижимает к себе. На следующее утро Кристина просыпается одна. Она не хочет думать о событиях минувших дней. Их слишком много. И от этого больно. Эрика поймали. Она рыдала. Глухо и страшно. Трис смотрела на нее обеспокоенно и тревожно, не понимая, что с ее подругой. А мир Кристины рушился. Эрика осудили на казнь. Все это происходило в Искренности. Кристина отказалась смотреть. Заперлась в своей комнате, сидела на кровати, раскачиваясь как китайский болванчик, зажимая уши руками и давясь рыданиями. За пособничество Джанин Мэттьюс. Этого хватало с лихвой. В этом чертовом предложении заключалось все: убийства, насилие, моделирование. Это было концом. И это было не остановить. Кристина помнит, что неделю потом ходила тенью. Бледной, выжженной, неживой. Трис стала догадываться. Но Кристине было наплевать. Тогда он прощался. Ей хотелось оживить Эрика, чтобы затем убить собственными руками. За эту боль. Так не должно было быть. С тех пор прошло уже семь лет. Фракций нет, нет Джанин Мэттьюс, не существует ничего, что когда-то было. Нет Трис и многих других друзей. Кристина научилась жить в мире без Эрика. Заставила себя поверить, что это была пустая влюбленность, эмоции юности. Но душа знала правду. Кладбище встречает девушку тишиной и спокойствием. Где-то здесь среди всех этих могильных плит лежат ее друзья. Здесь нет лишь Трис. Ее прах Тобиас развеял над городом. Трис свободна. Теперь окончательно. Свободна как никто другой. Иногда Кристина ей даже завидует. Но это мелочно. Она знает. Ей все же есть ради чего жить. Легкий ветер треплет черное платье и такие же черные волосы. Они ниспадают по плечам девушки. Слишком отрасли. Каблуки туфель проваливаются в землю, когда Кристина останавливается напротив одного из надгробий. На нем высечено до боли знакомое имя. И сердце предательски екает в груди. Девушка часто моргает, потом приседает и кладет цветы на могилу. Каждый год последние семь лет она приходит сюда — проведать Эрика. Ей плевать, что о ней подумают и скажут. Тобиас, кажется, все давно понял. Возможно, даже простил. Кристина чувствует, что ее щеки мокрые. Ну вот, все-таки плачет. Она вытирает лицо пальцами и продолжает смотреть на безмолвную плиту. Камень нем. Камень безучастен. Кристине хочется зарыдать. Но тут девушка ощущает какое-то движение сзади себя. Неужели кто-то еще посещает могилу Эрика? Она оборачивается и застывает. Вытащенный из сумки платок падает на землю. Кристина бледнеет, неверяще качает головой, открывает в немом изумлении рот. — Ты… — выдыхает она. Бросает взгляд на могилу. — Ты же мертв… — ее руки начинают мелко трястись. — Ты же умер! — теперь она плачет по-настоящему. — Кристина, - да, тот самый грудной голос, та самая хрипотца. Девушка зажимает рот рукой, чтобы не рыдать вслух. Эрик делает к ней шаг, касается ее плеча своими пальцами. По телу Кристины бежит разряд тока. — Ненавижу тебя, — шепчет она, давясь слезами. Ее волосы все растрепались, а плечи вздрагивают при каждом всхлипе. — Ненавижу! — ее глаза вспыхивают огнем. — Ты бросил меня! Заставил поверить, что тебя нет! Ненавижу! — она ударяет сердитыми кулаками в его грудь, и мужчина делает шаг назад. — Я знаю. Прости. Но девушка не слышит его. Она лупит кулаками по его груди, пока Эрик не перехватывает ее руки, не привлекает к себе, а она плачет. Боль выходит. Ей наконец-то легко. Просто. Нет этого зудящего отвратного чувства, сосущего под лопаткой, терзающего сердце. — Ненавижу… — глухо произносит она, зарываясь лицом в складки его одежды и вдыхая родной запах. — Да, малышка, — улыбается в ответ Эрик. — Но как? — Кристина отрывает заплаканное лицо от мужской груди. — Четыре, — нехотя выдает Эрик. — Он помог мне. Отпустил меня. — Что? И ничего не сказал ей. — Не злись на него. Эрик его защищает? Это что-то новенькое. Кристина хмурит брови. — Я думала, что тебя должны были казнить при всех. — Должны, да, — соглашается он. — Но не стали. Не знаю почему, — жмет Эрик плечами. — Прости меня. — Он берет ее за плечи. — Пожалуйста, прости. Но мне надо было затаиться, понимаешь? Девушка закрывает глаза и качает головой. Ничего не говорит, лишь теснее прижимается к такому знакомому телу. — Мама, — голос детский и встревоженный. — Что это за дядя? Мужские руки напрягаются на талии Кристины. Девушка поднимает глаза и встречает удивленный и взволнованный взгляд Эрика. Кристина усмехается и разворачивается к собственному сыну, протягивает ему руку. — Скотт, — говорит она живым голосом, в котором сквозит улыбка. — Я хочу кое с кем тебя познакомить. Эрик стоит ни жив ни мертв. Ребенок? У него есть ребенок? Он смотрит на женщину рядом с собой. Хрупкую, тонкую и бесконечно любимую. На честные детские глаза рядом с ней. И вдруг Эрик кое-что понимает. Он вернулся. Вернулся домой.