Все маленькие интимности

Тереза проснулась, лежа на животе и уткнувшись лицом в сгиб руки, простыня прикрывала ее чуть ниже спины. Потягиваясь, она улыбнулась, чувствуя томление во всем теле и в тоже время ощущая себя совершенно невесомой. Приятная боль разливалась внизу живота. Она не привыкла к такому уровню сексуального удовлетворения в течение одного дня. Ее тело было сверхчувствительным и более утомленным. Она чувствовала себя набухшей и скользкой, и она знала, что с каждым движением будет вспоминать о том, чем они занимались весь день. Джейн сдержал обещание, во время их совместного принятия душа он намыливал ее мочалкой с головы до ног, а затем снова занимался с ней любовью под струящимся потоком воды, быстро и грубо, до тех пор, пока обоих не охватила дрожь и пока оба полностью не исчерпали себя. После чего они опять провалились в сон, сжимая друг друга в объятиях, не желая расставаться даже на мгновение. Лисбон вздохнула, открывая глаза и находя постель пустой. Она смутно помнила, что Джейн поцеловал ее в плечо и прошептал что-то на ухо некоторое время назад. Перевернувшись на спину, она взглянула на тумбочку. Там ее ждала лягушка-оригами, сложенная из бумаги с маркой отеля. Она развернула бумагу и прочитала записку: «Ушел в поисках еды. Скоро вернусь. P.S. Я люблю тебя. P.P.S. Ты бесстыдно стягиваешь одеяло.» Лисбон улыбнулась и положила письмо, запуская пальцы в спутанные волосы. Взгляд, брошенный на будильник, дал представление о том, что они явно проспали обед и что вечер был в самом разгаре, поэтому она была рада, что Джейн вернется не с пустыми руками, а запасясь едой. Нужно надеяться, что это будет что-нибудь чертовски калорийное. Потом Лисбон снова подумала о Джейне и их занятиях любовью. Это было… волшебно, волнующе, нежно. Это было всем тем, что она представляла себе, когда фантазировала о нем, но не по тем причинам, по которым она думала. Если он был в состоянии предвидеть ее потребности, ее желания и выразить словами свои, ни капельки не смущаясь при этом, это было не потому, что он мог сойти за медиума или потому что он был самоуверенным шоуменом. Это было потому, что он знал ее лучше, чем кто-либо другой за эти двенадцать лет, и любил ее, кто знает, как долго. Когда он был внутри неё, смотря в ее глаза, мягко и благоговейно целуя ее рот, он не был Джейном, он был Патриком. И Патрик был просто мужчиной. Некоторая тайна, очарование, окружавшие его, исчезли, но это не притупило его сияние. Джейн часто был не достигаем, не читаем. Патрик же был открыт для неё, все его недостатки были обнажены, и он был красив, даже, несмотря на то, что был поврежден. Когда он улыбался ей сейчас своей улыбкой, от которой собирались морщинки вокруг глаз, это было не потому, что он знал что-то, чего не знала она, это было потому, что он был здесь с ней, изведывая этот момент с ней, деля его с ней. Она наконец-то принимала участие в шутке, в афере, в очередном хитром плане. Неожиданно, Лисбон почувствовала, как слезы навернулись на глаза. Она вернулась мыслями почти на десятилетие назад, в то время, когда она ещё по-прежнему возглавляла отдел по борьбе с тяжелыми преступлениями в КБР. Войдя в комнату отдыха за очередной порцией кофе, она встретила трех женщин агентов, собравшихся вокруг открытой коробки с пирожными, и обсуждающих что-то веселое. Женское товарищество было драгоценной вещью в ее мире, поэтому она решила присоединиться к тому, что они нашли таким интересным. - Мы только что говорили о твоем Джейне, - сказала одна из них. – Довольно красивого мужчину ты получила в команду, Тереза. - Он компенсирует это, будучи болью в заднице, - заверила их она. - Боже, мне интересно, что и как, - вставила комментарий другая, - ну, ты знаешь, в постели. Я клянусь, он может читать мысли… - Господи, он будет везде, где ты хотела бы, чтобы он был и даже в тех местах, о которых ты и не думала, что хотела бы. Одна из них обмахнула лицо: - Бьюсь об заклад, он смог бы уговорить тебя на вещи, за которые, ты знаешь, что попадешь в ад. Все кроме неё рассмеялись. Ее желудок ухнул куда-то вниз. Она почувствовала себя больной от их поддразниваний, от их грязных инсинуаций. В то время она оправдывала это, говоря себе, что если бы попала в группу агентов мужчин размышляющих о том, как сексуальна Ван Пелт, ей бы пришлось снять с них кожу живьем. Она сказала: - Я не знаю. Вы должны спросить его жену. Оу, подождите… Комментарий, такой нехарактерно едкий, и сказанный с таким отвращением, потряс группу, тут же воцарилась мертвая тишина, и это ошеломило её. Она зашагала прочь, неуверенная в своем собственном настроении. Правда была в том, что уже тогда она видела Джейна за всей его нарочитой показухой, блеском и привлекательной внешностью, и она видела умирающего. Это разбило её сердце. Когда они шутили о его способностях любовника, о его интуиции, она представляла, как его используют, используют как очередного дешевого урода, умеющего ломать комедию и способного устроить шоу по заказу. Она тогда не знала о его целибате – не по-настоящему – и она задавалась вопросом, брал ли он женщин в постель, поражая своими талантами, при этом, не давая взамен ни капли себя. Она интересовалась, всегда ли его жизнь была такой холодной. Иногда она смотрела на него, спящего на диване, и думала о том факте, что у него нет никакого дома. Она не была так близка со своими братьями, как хотела бы, не имела так много друзей, как должна, но у неё все ещё были люди, к которым она могла обратиться в поисках комфорта. Боже, а когда был последний раз, чтобы кто-нибудь обнимал его? Кто-нибудь обнимал его на похоронах, позволяя ему рыдать в плечо, предлагая утешение? Лисбон сомневалась. Джейн создал вокруг себя некое непроницаемое пространство, улыбаясь со своего места внутри этого пространства так, как будто все было хорошо, хотя на самом деле хорошо не было. Было столько раз, когда она хотела пересечь черту, обернуть свои руки вокруг его плеч и сказать ему, что все будет хорошо. Когда Джейн обнял ее прямо перед тем, как выстрелить в неё, это было неожиданно, и она спрашивала себя, насколько он тогда был доведен до отчаяния. Она чувствовала, как какие-то вещи начинают объясняться. Когда он держал ее в своих объятиях на пляже, это было так правильно. Она смотрела в пространство, не видя ничего, просто чувствуя его тепло и понимая, что они наконец-то дошли до этого места. Долгие годы стояния бок о бок, смотрения злу в лицо, и сейчас наконец-то она была той единственной, кому он доверял драгоценный дар прикосновения. И когда она обнимала его, после того как он вернулся из Южной Америки, они все ещё были такими же друзьями, даже несмотря на время и расстояние. Их связь только укрепилась. Она все ещё была единственным человеком, которого он хотел коснуться больше всего. Иногда, в момент ликования, он мог подарить людям легкое прикосновение или чмок в щеку. Она же получала долгие и крепкие до боли в ребрах объятия. Оглядываясь назад, она должна была понять, что он по-своему был влюблен в неё. Дверь в комнату открылась, и Лисбон села на кровати. Джейн вошел, держа в руках пакет с едой и лоток для напитков с двумя бумажными стаканчиками. Он выглядел слегка помятым и очаровательным, а его улыбка, по-видимому, была теперь постоянной. Он поставил еду на маленький столик. Оставленная после завтрака посуда была убрана. - Хорошо спала? – спросил он. Лисбон помнила о том факте, что она была обнаженной. Только лишь скомканная простынь, собравшаяся на коленях, прикрывала ее. Ее ночная рубашка валялась где-то на полу. Но она чувствовала себя совершенно комфортно. - Как убитая, - тихо ответила Лисбон. Джейн не упустил из виду выражение ее лица, и его улыбка померкла. - Что случилось? Лисбон могла видеть страх и немой вопрос в его глазах. - Я не передумала, - сказала она быстро. – Просто я поняла, что все вот это, что было, это было восхитительно, но есть одна вещь, которую я всегда хотела сделать с тобой, которую ещё не сделала, и это беспокоит меня. Джейн вопросительно поднял бровь и подошел к кровати, устраиваясь на краешке. - Ты сейчас говоришь, что у тебя были неприличные фантазии? – спросил он нахально. Лисбон закатила глаза. - Нет, Джейн, это совершенно нормальное. Это просто, я всегда хотела… Она изо всех сил пыталась найти нужные слова. Джейн совершенно не понял её, сдергивая простынь с ее бедер и изгибаясь, чтобы оставить поцелуй на их внутренней стороне. - Ты ищешь латинский термин? – его озорной голос источал мед, а дыхание обжигало кожу. Это пре- - Речь не о том, - сказала Лисбон на издыхании. Хотя она добавила это к своему списку дел, отложенных на потом. Джейн выпрямился, и Лисбон сомкнула свои руки вокруг его шеи, потянув его за собой, так что они оба оказались лежащими на кровати, его голова покоилась на ее груди. Он обернул свои руки вокруг нее, размещая себя так, чтобы его ноги были рядом с ее, при этом, не придавливая ее полностью своим весом. Лисбон погладила его плечи, его волосы, его шею. - Это, - сказала она тихо. – За каждый раз, когда я ловила тебя, выглядящим таким несчастным, когда ты думал, что никто не смотрит. Она пробежала пальцами по его волосам: - Я здесь. И все будет хорошо. Она подумала, что почувствовала, как лицо Джейна подернулось в судороге, как будто он сглотнул слезы. - Я люблю тебя, - сказала Лисбон, понимая, что ещё не произносила этих слов вслух. – И все будет в порядке. Джейн сжал ее в своих объятиях так сильно, что мгновение она не могла дышать, и запечатлел поцелуй между её грудей. Когда он посмотрел на неё, его глаза были влажными: - Я люблю тебя, Тереза, больше чем ты можешь себе представить. Она прижала его к себе ближе: -Думаю, я очень хорошо себе это представляю.