Радио!

Прибытие в Окленд. Мимо по проходу лезли люди, повеселевшие, взбодрившиеся и разом заговорившие громко, как только самолет коснулся бетона. Только Кэйт все сидела, никак не решалась подняться и вклиниться в толпу, распиравшую узкий проход. – Вы чего?! Не выходите?! Сколько можно ждать? - Кричала соседка. – Не нервничайте, – посоветовал ей парень, сидевший у окна. – Все равно не пролезете. Соседка фыркнула, покрутила головой, словно поражаясь, что есть такие люди. Толпа не двигалась с места, двери все никак не открывали, дети хныкали, женщины шикали на них, обмахивались журналами, мужики переминались с ноги на ногу, переговаривались. По всему самолету полки были распахнуты, из них торчали сумки, рукава курток, как не до конца выпотрошенные внутренности. – Когда нас выпустите, а?! – Когда надо будет, тогда и выпустим! И вообще, займите свои места! К выходу мы вас пригласим. Но где там «занимать места»! После пятичасового перелета всем хотелось скорей на волю. Трап наконец-то подали, открыли двери и толпа зашевелилась, а потом потихоньку двинулась. – Да пропустите вы меня! – Соседка полезла через колени Кэйт и баул свой поволокла. – Сидит и сидит, выходить давно пора, а она!.. Пропустив последних пассажиров, Кэйт с трудом вылезла из кресла и постояла немного, приходя в себя. Парень, защищавший ее от нетерпеливой соседки, ждал. Он выбрался из узкой щели, в которую все эти долгие пять часов никак не помещались руки, ноги и спина, где невозможно было пристроить газету или ноутбук, некуда девать бутылку с водой, книжку и самого себя, вытащил за собой портфель и только тут, в проходе, засмеялся. – Устали? – Он потянулся, закинув руки за голову и высоко задирая локти. Голубая рубаха была измята, пуговичка расстегнулась на животе, и он, стыдливо отвернувшись, быстро ее застегнул. – Я не люблю летать, – пробормотала Кэйт. – Ну! Это ваше? – Парень достал с полки сумку, за которым потянулись еще какие-то вещи. – Так, как мы сейчас летели, никто не любит! Пойдемте?.. – Я никогда не была в Окленде, – в спину парню выговорила она, и он слегка оглянулся. На ходу он напяливал кепку и его портфель цеплялся за кресла, в которых валялись смятые газеты, пластмассовые стаканы, бутылки из-под воды, всякий мусор. – А вы? – Ничего особенного, город как город. Я тоже здесь бывал только проездом… несколько раз. – А вы… знаете, куда идти? – Тут одна дорога! В здание аэропорта. – А там? Знаете? Он наконец-то оглянулся по-настоящему. Девица бледная и идет по проходу с таким видом, как будто в конце его уже весело полыхает костер, на котором ей предстоит сгореть заживо. Хотя симпатичная – он посмотрел на ее грудь, – и сразу видно, что не дешевка и не из простых. – Что ж вы так долго, граждане пассажиры, – сказала замученная стюардесса в накинутой на плечи форменной шинели. – На трапе поосторожней! – вслед им крикнула стюардесса. – Дождь прошел, скользко!.. Трап упирался в бетон, казавшийся синим от света прожекторов, и на этом бетоне нет никого и ничего: ни людей, ни автобусов. – Нам туда! – Сказал парень и показал рукой, куда именно. – Пойдемте быстрей! – А что, автобусов не будет? - Он уже уехал. А пока что ножками, ножками! Сейчас в самый раз пройтись, пять часов сидели! Кэйт поспешала за ним. Он придержал перед ней дверь. В зале аэропорта было душно, где-то на верху шумели голоса, двигались многочисленные ноги, и громыхание раздавалось, и гул вполне цивилизованный. – На втором этаже зал ожидания для транзитных пассажиров, – объяснил парень. – Может, кофе удастся выпить. И он поскакал по лестнице, уверенно и деловито. Кэйт поднималась тяжело. За пять часов сидения в самолете она как будто разучилась двигаться. Ноги шли медленно и неохотно, и воздух застревал где-то посередине между легкими и горлом, так что хотелось протолкнуть его поглубже. На втором этаже было столпотворение. Ряды пластмассовых синих стульев все заняты сумками и людьми. Некоторые спали, с головой накрывшись куртками. Какой-то дядька пристроился прямо на полу, примостив под себя рюкзак, жилистая желтая рука со свесившейся грязной кистью торчала вверх и мерно двигалась в такт дыханию. Лиля осторожно обошла его, потом оглянулась. Дети бегали между наваленными на полу тюками, кричали, визжали, тоже никак не могли прийти в себя после перелета. В двери с нарисованными мальчиком и девочкой стояла безнадежная очередь. У окна жались какие-то растерянные иностранцы в красных и желтых куртках. Ни у кого больше не было таких курток, ботинок и рюкзаков, ясное дело, туристы. – Ну что? Попробуем взять штурмом буфет? Кэйт посмотрела на своего провожатого. – Здесь все равно сидеть негде. – Он махнул рукой. – Может, там повезет? Им действительно повезло. За перегородкой из голубого пластика с надписью «Буфет. Стояли длинные столы и лавки, помещался игровой автомат с криво привешенной табличкой «Учет», холодильник с жестяными пивными банками стойка и очередь. За стойкой трудились буфетчицы: маленькая девчушка с проколотым носом и железными кольцами на каждом пальце и степенная толстуха с закрученной на макушке косой. Они проворно наливали кипяток в пластмассовые стаканчики с торчащими из них хвостами чайных пакетиков, швыряли на тарелки худосочные бутерброды, ссыпали мелочь в ящик, перекрывая шум, спрашивали у каждого протиснувшегося к прилавку: «Чего давать» Парень оглянулся на Кэйт: – Вам что брать? – Что? – Вон есть два места. Займите их, а я принесу чего-нибудь. – Спасибо. – И портфель мой захватите! Кэйт пролезла между спинами жующих и прихлебывающих людей, осторожно неся сумку и портфель и стараясь никого не задеть, она деликатно пристроилась – все равно сесть больше некуда. – Ну, что вы как на похоронах, а? Перед ней на столе оказался стаканчик с мокрым чайным хвостом и тарелка с завернутыми в пленку бутербродами. Бутерброды навалены кое-как, сбоку пристроены сахар и пластмассовые белые ложки. – Я еще кофе взял на всякий случай. Растворимый, конечно, но зато крепкий. – Парень плюхнулся рядом, моментально ободрал пленку с бутерброда и откусил. Потянул пивную банку за алюминиевое колечко. Банка смачно щелкнула, из отверстия повалила пена парень отхлебнул, словно опасаясь, что может пропасть хоть капля драгоценного напитка. – Вы бы чаю попили, – сказал рядом парень, без которого она, ей-богу, не справилась бы нынче. – Остынет. Кэйт двумя пальцами взяла хлипкий горячий стаканчик и пригубила. Ей не хотелось ни есть, ни пить. Она чувствовала себя уставшей. – А вы… дальше куда? – В отель. – И я туда же. – Парень запрокинул голову и весело забулькал. – В командировку? – Она кивнула. – И я тоже. – Значит, мы с вами в равном, так сказать, положении!.. Меня зовут Тимофей. Можно Тим. – Я Кэйт. – Спасибо вам огромное за помощь! Я никогда так далеко не летала… – Понятно. Кэйт торопливо глотнула из стаканчика и спросила, что у него за работа. – В банке, – объяснил Тим и вылил себе в горло остатки пива. – Мы там филиал открыли, нужно работу наладить и посмотреть, чего, как. Вот меня и отправили. - А я тут радио буду вести. Название не помню... Неожиданно телефон Кэйт весело забренчал. - Алло? - Здравствуй, я Билли Джо Армстронг! Из радио "Time Music" На стоянке аэропорта стоит наш человек с табличкой "Радио TM" он увезёт вас в гостиницу. - Здравствуйте. Спасибо. - Как приедете позвоните мне. - Сказал он и продиктовал номер. - Записали? - Да. - Это всё, пока! - Пока... Кэйт положила телефон и стала торопливо собираться. - Вам пора? - Спросил Тим. - К сожалению да... - Вас проводить? - Нет спасибо. - Сказала Кэйт а аккуратно вылезла из-за стола. - До свидания. - Пока... - Сказала она и пошла к выходу Выйдя на улицу она внимательно осмотрела огромную стоянку. Найдя высокого блондина с табличкой она поспешила к нему. - Привет, ты Кэйт? - Спросил парень. - Привет, да это я. - Я Майк. Приятно познакомится. - Взаимно. - Сказала Кэйт и улыбнулась. - На сегодня я ваш водитель. - Сказал Майк и открыл дверь машины. - Спасибо. - Ответила она и села с важным видом. Парень закрыл дверцу, обошёл её и сел сам. Он завёл машину и включил радио. *И с вами снова радио "Time Music" и я его ведущий Тре Кул* - Славный парнишка. - Да. - Ответил Майк и посмотрел на Кэйт в зеркало. Машина двинулась с места. Ехали довольно долго, но Кэйт на это не обратила внимание потому, что всё время смотрела по сторонам. Дома, машины и люди мелькали перед глазами, лишь изредка Кэйт ослепляли лучи яркого солнца.