fat

- Я больше не ем, - говорит Сокджин за завтраком. Он отодвигает от себя тарелку и устремляет гордый взгляд куда-то на потолок, пока вся группа в непонятках переглядывается друг с другом. Чонгук смотрит на Намджуна и одними губами спрашивает «что случилось?», но тот в ответ только пожимает плечами и с таким же непониманием переводит взгляд на Джина. - Почему? - тихо уточняет он. - Я — толстый. В комнате тут же раздаётся хоровое «яяяяясно», и в следующий миг все возвращаются к завтраку, молча стуча палочками о тарелки. Такие загоны случались у всех время от времени, и Сокджин продержался достаточно долго, если сравнивать с остальными. Первым психанул Чонгук, отказываясь от еды и целыми днями пропадая в качалке (в итоге пришлось чуть ли не привязывать его к стулу и кормить с ложки, а потом по пальцам объяснять, что он подрастающий организм и должен жрать вдвое больше своих хёнов), следующим был Чимин, но тот продержался недолго, спустя пару дней диеты уже поедая печеньки по ночам, затем был Юнги, Тэхён, даже Намджун, совсем недавно заставили прекращать свои закидоны Хосока, и не прошло и месяца, как настала очередь Сокджина. - Это пиздецки глупо, - говорит Юнги, собирая со стола грязные тарелки. Мелкие носятся по общежитию, сумбурно собираясь и в процессе раскидывая все вещи, Намджун и Хосок моют посуду, о чём-то тихо переговариваясь, а Сокджин пользуется освобождением от домашних обязанностей ввиду его занятости в готовке, угрюмо пялясь на пустой стакан и стоящую рядом бутылку с водой. - Ну да. Это же моим ногам фанатки завидуют, - Сокджин наливает в стакан воду, слабо улыбаясь, и медлит, совсем не желая её выпивать. Впрочем, урчание пустого желудка решает за него. - Ты не намного толще меня, Сокджин. - Мне не нравится. - Ну и еблан. Юнги смотрит на него с укором, когда отдаёт Хосоку последние тарелки и уходит в гостиную собираться. Всё это оказывается слишком. Сокджин действительно перестаёт есть — он как обычно готовит для всех, но затем сбегает, даже не притронувшись к еде, задерживается на тренировках, выжимая из себя все соки. Юнги приходится переться к Намджуну и капать ему на мозги, чтобы он поговорил с Сокджином, потому что это уже ни в какие рамки. Сокджин всё больше выглядит вымотанным и уставшим, а под глазами проступают болезненные мешки. Он смотрит на своё отражение в зеркале, смотрит на фотографии и ненавидит себя за то, что не замечает каких-либо изменений в своём теле. Ни одного пропавшего миллиметра. - Сокджин, - Намджун деликатно стучится в дверь ванной, когда старший в очередной раз стоит возле зеркала и пропускает через себя тонны самобичевания. - Давай поговорим? - Обязательно делать это здесь? - недовольно спрашивает Сокджин, опуская футболку. - Здесь никто не подслушает. Сокджин раздражённо вздыхает и открывает дверь, пропуская Намджуна внутрь. - Ну, - усаживаясь на край ванны, бурчит Сокджин. - Что у тебя? Намджун закрывает дверь и с размаху впечатывает Сокджину подзатыльник, от чего старший теряет равновесие и почти падает в ванну, но Намджун вовремя вцепляется пальцами в его плечи и приближается к его лицу. - Слушай сюда, - шипит он, пока Сокджин с обидой и злостью смотрит в его глаза. - Я тебе не мамочка и нянчиться с тобой не собираюсь. Если ты решил худеть — так худей нормально, я тебе и слова не скажу, но смотреть на то, как ты себя мучаешь, ни мне, ни остальным не в кайф. Мне тебя с ложки кормить? Или что? За ручку с тренировок домой приводить? - Намджун... - Закрой рот. Чтобы на каждом ебаном завтраке и ужине я видел, как ты ешь. Я понятно объяснил? Сокджин хочет съязвить или вмазать, потому что затылок ещё ноет, а плечи болят от вцепившихся пальцев, но вместо этого он кивает и выдаёт приглушенное «понятно». Под тяжёлым взглядом Юнги он выходит из ванной, а следом за ним с довольной рожей выползает Намджун. - Чё, как? - спрашивает Юнги. - Мне кажется, я был немного груб, - почёсывая затылок, отвечает Намджун. Он смотрит вслед скрывающейся за дверью спине Сокджина и почти физически чувствует, как чувство вины оседает в лёгких. - Если подействовало, то вообще похуй. Намджун кивает, а Юнги уплывает в сторону кухни, радостно оповещая остальных об успешно проведённой операции. Ночью Намджун просыпается от того, что чувствует холод, бегающий по ногам. Он нехотя разлепляет веки, не совсем понимая, что происходит, но краем глаза успевает заметить, как дверь в комнату закрывается и за ней исчезает то ли Чонгук, то ли Сокджин. Когда Намджун на ощупь пробирается к ванной, а затем, никого там не найдя, в темноте бредёт на кухню, он уже настраивается на то, что будет слушать тяжёлые подростковые размышления о назначении и смысле жизни, на которые в последнее время так тянуло Чонгука, но- На подоконнике сидит Сокджин и пялится в окно. Чувство вины снова даёт о себе знать, щекоча лёгкие изнутри остриями иголок. - Это из-за меня? - шёпотом спрашивает Намджун. - Из-за того, что я нагрубил? - Что? - Сокджин отрывается от созерцания пустой улицы и переводит взгляд на Намджуна. - Нет. Нет, наверное. - Прости, Сокджин. Просто ты тупой и по другому не понимаешь, что тебе не надо худеть. Намджун встаёт рядом с Сокджином и внимательно смотрит в его глаза, улыбаясь краешком губ. - Мне не нравится моё тело, - говорит Сокджин, отворачиваясь и утыкаясь взглядом в окно. - А мне нравится. И нашим фанаткам нравится. Всем нравится. Может, прислушаешься к большинству? - Я даже по сравнению с Чонгуком не такой подкачанный. - Нашёл на кого равняться. С этим малолетним монстром только Чимин тягаться может, - Намджун улыбается и касается подбородка Сокджина пальцами, заставляя его повернуть голову. - У тебя всё прекрасно. Серьёзно. Намджун на секунду задумывается о том, что никого бы так же убеждать не стал. Если бы на месте Сокджина был, например, Хосок, он бы назвал его ебланом и посоветовал заняться чем-нибудь получше, чем просиживанием задницы на холодном подоконнике посреди ночи. Но всякий раз, когда дело касалось Сокджина, всё принимало совершенно другой оборот, как будто перед ним сидел не обычный парень, хён, а кто-то поособеннее. Намджун мысленно сплёвывает, думая, что за хрень с ним происходит вообще, а потом, абсолютно врозь своим мыслям, зарывается в красные волосы Сокджина и вкрадчиво шепчет, что он очень красивый. - Кроме шуток, - говорит он. - Тебе не нужно ничего исправлять. Сокджин краснеет и мямлит тихое «спасибо». За завтраком они сидят рядом, и каждая ложка риса, исчезающая во рту Сокджина, сопровождается внимательным взглядом половины группы. - У тебя красивая фигура, хён, - говорит Чимин, осторожно пододвигая к Сокджину шоколадный батончик. - Да, клёвая, - поддакивает Чонгук. - Куда тебе худеть вообще, - Хосок разворачивает батончик и подносит его к губам Сокджина. - Самолётик-летит-в-ротик-открывай-его-скорей... - Я тебе сейчас этот самолётик в жопу засуну, - говорит Сокджин, отбирая батончик и яростно вгрызаясь в него. - Ненавижу вас. Намджун довольно лыбится, а Юнги показывает ему большой палец.