repetition

      - Мне кажется, ты раздвинул ноги недостаточно широко.       Сехун вздрогнул от внезапно раздавшегося голоса в зале. Он лежал здесь уже час и отрабатывал самое сложное для него движение бедрами. Если честно, было немного стыдно, что у него оно получается не так, как у остальных, поэтому явление Джонина народу его мало обрадовало.       - Иди, куда шел.       - Как грубо. Тебе нужно расслабиться. Думаю, я смогу в этом помочь, - Кай двинулся к парню и опустился рядом, опуская ладонь на колено макнэ и отводя его в сторону.       - Мне не нужна твоя помощь, - огрызнулся Сехун, вытягивая ноги и приподнимаясь на локтях.       - Нужна. Ты сам это знаешь, - глаза Джонина как-то странно поблескивали в полутьме, взгляд его вызывал у младшего волны мурашек по телу. - Ты слишком напряжен, Сехун, доверься мне и позволь это исправить.       - Я как-нибудь сам, - младший опустился на пол, откидывая влажные волосы со лба.       - Пока ты не расслабишься, у тебя не выйдет. Здесь нужна эротичность, страсть, чувства, понимаешь? - Кай опустил ладони на бедра младшего и поднял, повторяя нужное движение, за что и получил по рукам.       - Не трогай, - Се сел, поеживаясь и через пару секунд вздрагивая от прикосновения: Джонин оказался сзади и стал массировать плечи младшего, вызывая у того волну мурашек по телу.       Воздух между двумя накалялся с каждой секундой. Сехун такое чувствовал впервые. Он прекрасно понимал, что без помощи танцора ему никогда в жизни этого не выучить, но тот был каким-то странным сегодня, его взгляд словно гипнотизировал Сехуна, заставлял подчиниться так или иначе.       - Вот видишь, малыш, я был прав, - раздался прямо над ухом низкий голос, и О вздрогнул.       Стало сразу критически не хватать воздуха. Сехун не понимал, что с ним, почему так колотится его сердце и дрожат руки, почему ему немного страшно сейчас рядом с Каем, но этот страх был даже приятен. Сильные пальцы закончили разминать плечи, и Джонин пересел аккурат между ног младшего, сгибая их в коленях и разводя их.       - Попробуй сейчас сделать это движение, - голос Кая эхом разнесся по полутемному залу, и у Сехуна помутнело в глазах от внезапной жары и странного чувства внутри себя.       Он опустился на обжигающе холодный пол и поднял бедра, только в конце вспоминая, что и перед кем он делает.       - Напряжение, - недовольно фыркнул Кай и навис над Сехуном, приподнимая уголок губ в какой-то подозрительной ухмылке. - Нужно больше. Сейчас ты узнаешь.       Горячие ладони проникли под футболку Се, и тот поднял уже было руку, чтобы оттолкнуть явно тронувшегося умом старшего, но по неосторожности посмотрел в глубокие темные глаза, так хищно смотревшие на него. Этим глазам нельзя было перечить, нельзя было ослушаться ни в коем случае, и О подчинился, удивляясь своему поведению внутри себя. Легкая хлопковая ткань соскользнула с худого тела, воротник взъерошил влажноватые волосы, и Сехун поежился от соприкосновения лопаток с холодным полом. Кончики длинных пальцев прошлись по торсу, очерчивая острые ключицы, выпирающие ребра и крошечные родинки на коже. Постепенно ноги младшего оказались на чужой пояснице, а руки - на плечах. Джонин склонился, и Се прикусил губу от внезапного нежного поцелуя в плечо. После него младшему начало казаться, что губы Кая находятся везде, настолько часто тот целовал его.       - Расслабляйся. Плыви, - услышал Сехун сквозь звон в ушах, когда поцелуи старшего плавно перешли на его лицо и губы.       Джонин целовал медленно и развязно, и у макнэ возникла ассоциация с патокой. Ладони перешли на бедра, приподнимая и опуская обратно несколько раз, имитируя то самое движение в танце, из-за которого сейчас Сехун плавал в этом горячем океане.       - Вот так, видишь? Плавно, словно что-то тянешь, - шептал Кай, постепенно дергая вниз тренировочные штаны Сехуна, которые так эротично облегали его тонкие ноги и будто девичьи бедра. - Я помогу тебе понять.       Дальше Се ничего не понимал из шепота старшего, после того, как чужие пальцы коснулись ноющего паха и слегка надавили. Его окончательно унесло, он не видел перед собой ничего, кроме прожигающих взглядом блестящих темных глаз с расширенными зрачками. Поцелуи стали более частыми, более горячими. Иногда Се чувствовал, как Джонин засасывает участок кожи, оставляя яркий след своего пребывания на теле младшего. Чужая рука забралась под белье, сжимая напряженный ствол и заставляя Сехуна прогнуться и издать тихий стон в темноту зала.       - Покажи, как ты запомнил, - томный шепот раздался над ухом младшего, и тот, словно загипнотизированный, повел бедрами вверх, выгибаясь в спине и мелко дрожа. - Умница, почти правильно.       Похвала, произнесенная низким голосом, раздалась в пустоте наполовину погруженного в темноту зала и отозвалась новой волной дрожи в худом теле. Сехун выгнулся, чувствуя холод на бедрах, поцелуи прекратились, и младший ощутил на себе пронзительный взгляд. Джонин разглядывал его раскрасневшееся лицо с пухлыми, покусанными губами и ухмылялся, наполовину скрытый полутьмой помещения, пока Се не подался вперед, сжимая пальцами подбородок старшего, и впился в его губы, подрагивая и вцепляясь в чужие плечи. Руки Кая переместились на бедра и скользнули вверх, подхватывая под коленями и заводя чужие ноги за спину. Сехун вскрикнул от внезапного для него проникновения и упал обратно на пол, выгибаясь и ловя припухшими от поцелуев губами такой нужный сейчас воздух. Парень над ним усмехнулся, наблюдая за метаниями младшего под собой, и словно решил усилить их, проводя языком по животу и накрывая губами блестящую от обилия смазки головку О. Тонкие пальцы запутались в темных жестковатых волосах, и Се захлебнулся стоном, стоило подрагивающей от напряжения плоти погрузиться в теплоту чужого рта, а внутрь пробраться второму по счету пальцу, растянув мышцы еще сильнее и послав по телу волну легкой приятной боли. Горячий океан накрывал Сехуна, не отпускающий даже сейчас своих оков манящий взгляд темных глаз тянул его на самое дно, выбивал из легких последний кислород и погребал под собой, ломая волю и заставляя быть словно куклой в сильных руках. Язык скользил по нежной коже, губы уделяли внимание каждому сантиметру, а пальцы внутри двигались так, что Се казалось, что его сердце не выдержит такого количества наслаждения, что дарил ему так внезапно уничтоживший тишину его вечера и его душевное спокойствие танцор.       - Хватит, - едва слышным шепотом произнес О, приподнимая бедра и выгибаясь в спине.       Очередная ухмылка, и Сехун сумел сфокусировать взгляд на Джонине, чтобы снова попасть в плен его глаз и отметить, насколько идеально его лицо. С усилием переведя взгляд, младший подцепил пальцами майку парня и потянул вверх, обнажая подтянутый торс и тут же проводя по коже пальцами, отчего волна дрожи прошла по телу и заставила выгнуться, чтобы прижаться к нему как можно ближе. В глазах Кая читалась едва уловимая издевка, он откровенно, по-садистки наслаждался тем, как Сехун ломает себя, чтобы получить такое желаемое сейчас. Бледные тонкие пальцы младшего пробрались под джинсы Джонина, накрывая пах и заставляя того резко выдохнуть от удивления - такой прыти от макнэ он совсем не ожидал. Руки у парня тряслись, когда тот, удовлетворенный реакцией танцора, стал расстегивать пуговицу и молнию и стягивать элемент одежды с чужих бедер. Через пару секунд он снова оказался на лопатках, прижатый к полу горячим телом Кая, тяжело дышавшего ему на ухо и, кажется, потерявшего свой контроль и осторожность, которые главенствовали до этого момента. Сехун, несмотря на то, что был в очередной раз обезоружен глазами, полными похоти и обожания, предпочел закончить начатое и избавить старшего от его белья. Худые руки обвили шею танцора и вцепились в жестковатые темные волосы, оттягивая голову назад. Раздался крик, отразившийся эхом от стен и гладкой поверхности зеркал, когда Джонин, заведя чужие ноги выше на себя, плавно вошел внутрь, не отрываясь губами от бархатной кожи Сехуна.       - Открой глаза и взгляни, - Кай повернул раскрасневшееся лицо младшего в сторону зеркала, начиная с раскачкой двигаться внутри. - Запомни. Запомни все до мельчайших деталей. Когда настанет нужное время, ты должен воспроизвести в своей голове все, что сейчас происходит.       Сехун открыл глаза и не смог сдержать стона от столь пошлой картины. Он выгибался под сильным телом, дергая пряди чужих волос на затылке, затем переводя руки на спину и пересчитывая кончиками пальцев выступающие позвонки и острые лопатки. Кожа горела от частых поцелуев и укусов, которыми щедро осыпал его Джонин; толчки танцора заставляли Сехуна умолять всех богов, которых он только знал, чтобы все это никогда не кончалось. Мышцы ныли, О не хватало воздуха, он прижимал к себе Кая, стараясь практически срастись с ним, чтобы постоянно ощущать его горячую кожу, сильные руки на бедрах, слышать его шумное дыхание. Сердце сходило с ума в грудной клетке, норовя то выскочить из горла, то провалиться куда-то вниз, и поцелуй, полный жара и какого-то неистового голода не заставил себя долго ждать. Джонин забирал дефицитный кислород, ритмично вбивая парня в пол и сжимая его бедра до такой степени, что Сехун предсказывал себе ярчайшие синяки. Буря внутри младшего нарастала до такой степени, что он, с усилием оторвавшись от столь желанных сейчас губ танцора, оттолкнул его, заставляя сесть, и забрался на его колени, самостоятельно опускаясь на член и задавая собственную скорость движений. Привычная уже усмешка последовала незамедлительно, и Сехун оказался вновь прижатым к подтянутому торсу. Краем глаза он видел себя, растрепанного, с покусанными алыми от поцелуев губами, так пошло скачущего на чужой эрекции и так громко вскрикивающего от ощущения абсолютной заполненности и глубины, видел пронзительный взгляд Кая, который так же наблюдал за своим любовником через зеркало, скользя языком по острым плечам, и ему это нравилось. Сехун не знал, за что ему схватиться, что в принципе не требовалось, поскольку Джонин держал крепко; он целовал танцора снова и снова, остервенело кусая пухлые, красивые губы, которые не давали ему покоя с самого их знакомства, царапал плечи, где-то глубоко в себе злобно усмехаясь от представления картины того, как Кай будет объяснять все оставленные Сехуном следы, пока не вспомнил, что самому придется придумывать гораздо больше правдоподобных оправданий. Воздух вокруг стал словно тягучим медом, обволакивающим обоих и дрожащим от полных наслаждения и похоти криков младшего.       В зале стало слишком душно, когда Сехун услышал низкий, хриплый стон Кая и почувствовал в себе горячую, тягучую жидкость и потянул руку к своему члену, чтобы приблизить желаемую разрядку, как оказался в очередной раз на полу. Мягкие губы обхватили головку плоти и соскользнули вниз, и Се закрыл рот ладонью, прикусывая собственные пальцы. Кончик языка вырисовывал неведомые узоры на стволе и пропадал, когда Джонин делал резкое движение головой, сжимая губами член младшего и принимая практически до самого основания. О задрожал, его подбросило на полу, и Кай почувствовал на языке вязкую сперму под аккомпанемент своего имени, которое выстанывал Сехун.       - Ты неплох на вкус, -заметил старший, поднимая голову и показушно облизываясь.       - Отвали, - глухо огрызнулся Се, закрывая лицо руками и отворачиваясь.       Танцор лишь улыбнулся, надевая обратно свои боксеры и штаны, которые были разброшены по всей площади помещения.       - Я надеюсь, ты все усвоил и запомнил, малыш, - Сехун вздрогнул от внезапно нежного поцелуя в плечо и повернулся, оправдав ожидание Джонина и получив новый поцелуй в уголок губ. - Если что, ты всегда знаешь, где я.       Младший снова отвернулся и свернулся клубочком, пряча алые от стыда щеки. Тихий хлопок двери заставил его зажмуриться и вскочить, чтобы собрать вещи и натянуть их на себя трясущимися от такого количества событий руками.

***

      Люди кричали и громко аплодировали, когда они вышли на сцену и стали танцевать. Сехун забылся в ритме, как обычно с ним бывало, и даже не заметил, как настали "секунды-икс". Он уже лежал на сцене рядом со всеми остальными, как увидел свое отражение в специально поставленном и наклоненном зеркале и вспомнил до мельчайших подробностей свою последнюю одиночную, а потом и не совсем, репетицию. Ему стало жарко, в низ живота словно полился обжигающий свинец, воротник рубашки давил на горло, а кожа горела. Сехун будто заново ощутил на себе губы столь далекого сейчас от него Кая и потерялся в своих ощущениях, качая бедрами именно так, как того требовал их танец и как учил Джонин: чувственно, тягуче, эротично. Изменившая структура песни заставила младшего очнуться, и он возблагодарил стафф за то, что сейчас никто из фанатов не видит его жуткий стояк, утянутый специальным бельем. Хотелось снять пиджак, рубашку, абсолютно все, чтобы стало хоть чуть-чуть прохладнее.       - А ты молодец, выполнил все в точности, - Сехун чуть не подпрыгнул от раздавшегося сзади голоса с нотками насмешки. - Я думал, что кончу прямо там, наблюдая за тобой.       - Иди ты, - младший уткнулся в махровое полотенце, выданное стаффом, скрывая румянец.       Кай проигнорировал столь грубую фразу и обошел парня, дергая ручку первой попавшейся двери и заглядывая в помещение.       - Как насчет небольшого отдыха и поощрения такого прилежного ученика как ты? - Джонин протянул О руку, кивая в сторону пустой комнаты.       Се боролся с собой. Ему было страшно, что их поймают, стыдно перед самим старшим по непонятным причинам, но желание и давящая на ширинку эрекция взяли верх. Кай смотрел на него так же, как и в тот вечер, ломая волю. Наконец Сехун кивнул и взял танцора за руку, позволяя притянуть себя к теплому телу.       - Пожалуй, мне стоит подробно объяснить тебе еще несколько движений из нашего нового танца, да, Сехун?