Милая Вивиен

Вивиен сладко улыбнулась и уверенно подошла вплотную. — Останешься у меня? — нежно оглаживая грудь и плечи мужчины, шептала она. Впрочем, Эдди неожиданно напрягся, воззрился на женщину так, будто впервые её видел. — Дорогая, может, стоит поговорить о свадьбе? — прозвучало до обиды холодно. Эдди, похоже, решил притвориться статуей: не двигался, не тянул руки к столь горящей энтузиазмом Вивиен. — Не спеши так, — Вивиен понизила голос, наклонила голову, глядя в глаза Эдди снизу вверх из-под смачно накрашенных ресниц. — Самое время становиться счастливыми. — Ты постоянно говоришь о свадьбе, — Вивиен резко отстранилась, надула губы, явно демонстрируя обиду. — Не слишком ли рано? К тому же… — она выдержала небольшую паузу и продолжила говорить тише, соблазнительнее, — перед свадьбой нам обоим надо понять, а подходим ли мы друг другу в других аспектах, — её тонкие пальцы прошлись от его места за ухом вниз по шее до плеча. — Понимаешь, о чём я? Два месяца. Два месяца без близости, но с ежедневными разговорами о свадьбе. Честно сказать, Вивиен была очарована столь серьёзным отношением к их общему будущему. Эдди рассказывал о своей прекрасной семье так, что Вивиен только дыхание задерживала в восхищении. Никто раньше так серьёзно не относился к ней, никто так настойчиво не звал замуж, не мечтал о будущих детях. Это очень льстило, Вивиен не верила собственной удаче. — Не будь такой вульгарной, — Эдди сейчас походил на злого кота, на чью территорию зашли чужаки: смотрел внимательно, враждебно, а тело его напряглось, как перед хищническим прыжком. Подойди ближе — зашипит, тяжёлой лапой наотмашь ударит. Вивиен отодвинулась, недовольно вздохнула, но промолчала. У Вивиен объективно красивая фигура, объёмная грудь, и вообще она походит на воображаемую сказку, которой мечтают стать ещё бесформенные девочки-подростки. И как же странно буквально напрашиваться на связь с мужчиной, который сам зовёт замуж с первого дня знакомства. Вот уж в чём, а в сексе Вивиен никогда отказа не получала. — Твоя невинность останется в целости и сохранности до свадьбы, — раздражённо констатировал Эдди, поднимаясь с дивана. — Невинность… — прозвучало вопросительно, но Вивиен тут же взяла себя в руки. — Конечно, ты прав, — очень не хотелось терять мужчину-семьянина из-за сущей мелочи. По мнению Вивиен, мелочи. Эдди прошёл к дверям, ведущим на задний дворик, молча вышел — не привык отчитываться в своих действиях. Вивиен только беззвучно вздохнула, да расслабила плечи, удобно откидываясь на диван. Весь её день ушёл на доведения дома до идеала чистоты, приготовления вкусной еды, уйма времени ушло на приведение самой себя в лучший вид — причёска, макияж, одежда. Сколько она крутилась сегодня у зеркала? Неважно. Вивиен хотела показать себя с самой лучшей стороны, какая возможна, и до последнего момента верила, что всё выходит так, как и хочется. Вивиен задумалась, быть может действительно пора остепениться, выйти замуж и жить счастливо, как обещал новоявленный поклонник. Но ведь прошло совсем немного времени, ещё пару месяцев назад Вивиен рассмеялась бы, предложи ей сыграть свадьбу после такого короткого срока знакомства. Но Эдди говорил о свадьбе с первой встречи, с первого свидания, говорил всегда. Сначала это смущало, затем льстило, после раздражало, сейчас же милая Вивиен просто не знала, как реагировать. В бессилии она закрыла глаза и стала массировать уставшие веки. *** Эдди вышел в патио подышать воздухом и остыть. Он мечтал найти достойную женщину, создать с ней счастливую семью, произвести на свет красивых детишек. Это единственное, что могло занимать его мысли, единственное, о чём он мог говорить. Вивиен всё чаще не отзывалась энтузиазмом на его желания. Эдди начинал думать, что его преследует рок. Разве возможно, что все, все до единой девушки, с которыми он хотел связать свою жизнь, погибали при странных обстоятельствах? Их тела находили растерзанными, изувеченными, вывернутыми наизнанку. Сначала Эдди называл произошедшее несчастными случаями, чудовищными совпадениями, предпочитал не говорить о них вовсе, но позже всё стало выглядеть как предостережение судьбы. Ни одна из девушек не была тем идеалом, о каком мечтал Эдди, а, значит, ни одна не смогла бы принести ему истинное счастье. Каждая бы предала, оболгала, не принесла достойного потомства, изменила, оставила одного, сделала бы всё, чтобы уничтожить его до конца. А значит, их безвременные гибели не были случайны, не иначе как что-то свыше предостерегало Эдди от опасности, ожидавшей в тёмной душе каждой из покинувших его. Такие девушки не достойны любви, она не для них. — Любовь не для всех, — Эдди делает вывод вслух. Это больно, но правдиво. Такие мысли приносили успокоение, и Эдди со спокойной душой возвращался к своим поискам. Милая Вивиен казалась идеальной: превосходная внешность, ласковый голос, а теперь ещё хозяйственность и кулинарный талант. У Вивиен маленький милый носик, синие глаза и такой вульгарно большой рот. Когда она говорит, ясно видно, что уголки её пухлых губ слегка не симметричны. Совсем чуть-чуть, но Эдди всё чаще отворачивается, не хочет видеть. А ведь раньше он этого не замечал. В первую встречу Вивиен не обладала ни единым изъяном. На тёмном в ночи газоне, куда не досягает свет фонаря, что-то металлически блеснуло. Без особого интереса Эдди подходит, чтобы увидеть одиноко брошенные садовые ножницы. Медленно, будто под водой, мужчина протягивает руку, берет инструмент, совершенно интуитивно щёлкает и только сейчас обращает внимание на ровно подстриженную изгородь самшита. Похоже, милая Вивиен совсем недавно привела её в порядок, но забыла убрать ножницы после работы. Какая хозяйка позволит себе такой промах? Эдди протягивает свободную руку, мнёт в руках порезанный посередине жёсткий лист самшита. В ночной темноте изгородь, идеальная до неверия, кажется чёрной, а улица за ней тонет в маслянистой мгле и, кажется, не существует вовсе. Ледяной металл в горячих руках истекает росой, а Эдди дыханием чувствует в воздухе влагу: собирается дождь. «Дорогая, как же ты могла бросить их на улице?» — с раздражением думает он и, вдохнув побольше холодного вечернего воздуха, уже спешит назад, в дом. В комнате всё так же темно, только у дивана, где устроилась милая Вивиен, стоит лампа, слабо освещая. Эдди бесшумно закрыл за собой дверь и прошёл в гостиную. Милая Вивиен дремала, полулёжа устроившись на диване. Руки покоятся на сведённых коленях, голова запрокинута назад, а волосы рассыпаны, открывая взору уши. Рот слегка приоткрыт, мерзко широкий рот. Взгляд задержался на ушах. Маленькие, женственные, прижавшиеся к голове ушки милой Вивиен и такие неестественно крупные мочки. Пожалуй, слишком крупные. «Невыносимо, — думает Эдди и брезгливо отводит взгляд, — так много изъянов на таком маленьком личике». Садовые ножницы всё ещё жгут руки льдом. Эдди проводит пальцами вдоль сведённых лезвий. Острые, что ножи. Милая Вивиен, как же легко исправить растение, довести его до идеала, придать желанную форму. Пожалуй, ты это понимаешь, как никто другой. Ножницы сверкают в полумраке, будто начищенная оркестровая труба. Время тянется, будто замедляясь. «Милая Вивиен, мы могли бы быть красивыми». Ночную тишину разрывает крик. В ушах стоит звон. — Ты что, больной?! — милая Вивиен воет не своим голосом, судорожно хватается за левое ухо, будто оглушённая. По белым рукам течет красное. — Дорогая, ты будешь такой красивой, — успокаивает Эдди, улыбается по-отечески добро. Вивиен поднимает взор. Светлые брови сведены, на носу появилась морщинка, в глазах — гнев. — Голову лечи, придурок! — в горло ревёт Вивиен. Эдди не слышит её, только видит её кривой рот. Он бьёт её по лицу, прикладывая всю силу. — Дорогая, я помогу тебе стать красивой, — в забытьи шепчет он, ни на секунду не прекращая удары. — Милая, моя милая Вивиен, что же ты кричишь, кто тебя обидел? — Вивиен ошеломлена и напугана, она пытается закрыть лицо мокрыми руками, отодвинуться, спастись от изверга, всё её существо поглощено ужасом и болью. Она может только бессильно кричать. По раскрасневшимся щекам текут слёзы, она не видит перед собой ничего, кроме красной пелены. — Так делу не поможешь, — усмехается Эдди, всплеснув разбитыми кулаками, — потерпи, моя дорогая, ради меня, ради наших будущих детей. — Он вновь берется за уже липкие ножницы. Они больше не сверкают былой чистотой, но отражают свет красным. В ужасе Вивиен пытается оттолкнуть мужчину, а Эдди изумлённо замирает, больше он не улыбается. — Дорогая, ты не хочешь быть красивой? Не хочешь стать идеальной? Или же, — Эдди замолкает, задумывается, — ты не хочешь быть со мной? Не хочешь быть счастливой и сделать счастливым меня, наших дорогих детей? — милая Вивиен не отвечает, только запуганно рыдает, не в силах кричать. Она не слышит ничего, в голове только мысли о нечеловеческой боли. — Даже не соизволишь мне ответить?! — Эдди срывается на крик, — неблагодарная шлюха! — он бьёт без цели, наугад. Руки по локоть обильно обливает чем-то горячим, окропляет лицо, а садовые ножницы становятся красными целиком. Милая Вивиен молчит, в стёклах окон пару секунд звенит её крик и затихает. Навсегда. «Завтра я проснусь для того, чтобы найти, наконец, ту самую, единственную, любящую и любимую, ту, что подарит мне детей. Прости, милая Вивиен, любовь не для всех».