Деревня сказок

«.. Шестью своими длиннющими ручищами, будто бы то были щупальца речного осьминога, он обвил тело слепого старика, плачущего своими безвкусными слезами и невнятно просящего о пощаде. Его тонкие пальцы нижней пары рук лекарскими иглами изящным узором вошли в область живота этого обреченного человечка. Красная кровь, вырывавшаяся из глубоких дыр, обволакивала тонкие пальцы серого цвета багровой глазурью и спешно лилась на землю. Вторая пара рук петлями обвивала горло умирающего, а большими ладонями давила на грудь, не давая жертве даже двинуться. Старик с жадностью, с которой торговцы восточных земель золотыми монетами кошель свой набивают, глотал воздух, застревающий в горле и дальше идти не желающий, и, в то же время, пытался он зажать руками десять кровоточащих дыр в своем животе, но натыкался лишь на изящные руки похитителя его жизни и судорожно хватался за них, в надежде обернуть все вспять. Лесную тишину нарушил тихий, несколько шипящий, имеющий в себе что-то хитрое, голос этого существа: - Погляди, как прекрассен этот мир~. Как только слова несмываемыми чернилами отпечатались в истории, указательные пальцы третьей пары рук вонзились в глаза уже потерявшего практически все жизненные силы мужчины и в то же мгновение позволили ему узреть мир своими кровоточащими глазницами, плавно выползая оттуда и оставляя на щеках следы ярко-красной крови. - Он чарует, - шептал рот, на котором не получилось у меня углядеть губ, искривленный в безумной улыбке, на ухо страдальцу. Я не сумел разглядеть и его лица, глаза его закрывала плетеная из водорослей шляпа с широкими полями, надвинутая практически на самый кончик его длинного носа. Не прошло и секунды, как пальцы, уже глубоко зарывшиеся под кожу старика, разорвали брюхо. Хрустальными сосудами из образовавшейся на животе старика дыры вываливались органы столь же хрупкие, громко плюхаясь на землю и питая почву багровым эликсиром человеческой жизни. Руки, обвивавшие шею, ослабили хватку, и подарили старику один из его последних, самых сладких за всю долгую жизнь, глотков воздуха. Его ноздри начали раздуваться до невероятных размеров, а губы двигались так, словно он что-то хотел сказать. Кому? Возможно, Богам. А верил ли он после этого в Богов? Нет, он, наверняка, пытался сказать что-то своему палачу. Я побоялся, что, если продолжу наблюдать, то участь похуже будет ждать меня. Оставив старика мучительно умирать, я неслышно уполз подальше оттуда». Сказочник закончил свою историю, после которой воцарилось молчание. У маленьких мальчиков тряслись коленки, а рыженькие девочки прижимались друг к другу, веря, что это могло бы спасти их, если бы то, что случилось с тем стариком, случилось и с ними. Один лишь мальчишка, сидевший в стороне ото всех, не моргая, наблюдал за губами сказочника. - Что-то хочешь сказать, юнец? – спросил с улыбкой сказочник. Мальчишка храбро поднялся с земли, готовый ответить. Уже несколько часов он собирал все вопросы по частям и теперь был готов предложить каждый из них этому длинноволосому, не назвавшему своего имени, сказочнику. - Эти рассказы, вы их выдумали? Они не могут быть правдой! – глубоко вдыхая, воскликнул юнец, - Вы рассказали о человеке, который вшивал себе в тело вырванные языки, и уверяли, что сумели сбежать от него. Потом еще и о принце, который свою мать съел за столом, за которым знатные гости и вы сами сидели, а теперь еще и об этом шляпнике! – он заявлял это так, словно сейчас был Судьей в Священном суде, который приговаривал лжеца, какого мир еще не видывал, к смертной казни. Рассказчик улыбнулся кончиками своих губ и слегка прикрыл глаза: - Ты не веришь моим историям? А не боишься ты, что и с тобой случиться такое может? Мальчишка мгновенно потерялся в своих же мыслях и спустился с воображаемого пьедестала Судьи, с которого воля самих Богов вершится. А не верил ли он? Возможно, он просто страшился, что такая же участь и его настигнуть может. - Я.. Не случится! – убежденно, словно знал будущее лучше самого хранителя временного Сакреата, воскликнул мальчишка. - Будь аккуратнее, малыш, когда в следующий раз домой возвращаться будешь. Вдруг ждать тебя будут существа эти! – с усмешкой ответил ему сказочник, правой рукой поправляя свои длинные волосы. В тот момент каждый из сидящих вокруг детей заметил, что правого уха у сказочника не имелось вовсе. Всем хотелось думать, что он просто потерял его в какой-нибудь дуэли за сердце прекрасной дамы, но уверенности от такой мысли не прибавлялось. - Что же, ребятишки, если хотите вновь услышать историй, то буду ждать я здесь после заката. Много я успел пережить, а потому и историй у меня хватит! – он спрыгнул с широкого деревянного уступа, который в этой деревушке все почему-то называли «сценой», возможно, слишком много сказочников она повидала на этом пьедестале, и ушел прочь по дороге, обнесенной с двух сторон невысокими, ветхими домиками, прямо в направлении таверны, откуда отчетливо доносился хохот и песнопения. Мальчишка тот, который под сомнения поставил все рассказы безымянного странника, направился скорее домой. По дороге мучили его мысли о том, что и с ним могло бы приключиться то же самое, что жизнь бедного старика забрало. Свернув в узкий проход, он заметил чей-то силуэт, облокачивающийся на прогнившую стену дома, сделанную из дуба. Пусть и испугался юнец сначала, но после подумал, что такое уже не впервые видит, а потому, высоко подняв подбородок, словно гордый лев, продолжил уверенно идти вперед. Проходя мимо этого человека, он от любопытства повернул голову, хоть и давал себе клятву этого не делать. Неожиданно тело человека подалось вперед и слегка согнулось в коленях, чтобы уменьшить разницу в росте, протягивая руку к лицу мальчишки. - Какой красивый язычок, - хихикая, произнес незнакомец, - позволишь ли поближе поглядеть на него? В ужасе от случившегося мальчишка широко раскрыл глаза и со всех ног с криком побежал вперед, не оглядываясь, но человек и не собирался его преследовать вовсе. Тело его приняло первоначальное положение, облокотилось на дубовую стену дома. Мужчина ловко вытащил из глубокого кармана странный деревянный колышек, исписанный рунами, и покрутил в руках. - Ах, эти юнцы, - он усмехнулся и поглядел на небо, - всего боятся. Тонкие, серые пальцы с изящностью прокололи живот мужчины. Длинноволосый человек, который всю свою жизнь посвятил сказкам, с ужасом во всем теле плавно опустил взгляд и увидел эту широкую улыбку без губ и мокрую шляпу из водорослей, которую сам сочинил когда-то при тусклом свете свечи. - А чего боишьсся ты? – лукавым голосом проговорило существо. Тонкие пальцы с ловкостью раскрыли рот сказочника и, ухватив его язык за самый кончик, аккуратно вытянули его на свет. - Этого ли? – Одной из свободных рук он приподнял широкую шляпу и посмотрел своими четырьмя небольшими глазами, которые широко раскрывались в стороны, в отличие от глаз человека, имеющие небольшие, фиолетовые зрачки, прямо в глаза рассказчика. Мальчишка, уже ясно осознававший, что никто и не преследовал его, неспешно шел по улице, когда по всей деревне разнесся истошный крик, полный отчаяния и боли. От ужаса, нахлынувшего на юнца, все внутренности его сжались, а сам он бросился вперед домой и уже не оглядывался назад, пока не добрался до двери, которую открыла ему толстая, но с доброй улыбкой на лице, мать, и крепко обняла. Слухи о случившемся ветром разнеслись по всему Королевству и достигли даже залов самого Короля. «Сценка» навсегда отпечаталась в памяти каждого жителя деревни, как нерушимый монумент, напоминающий о том, что фантазия человека обратиться может против него самого и смертельно его удивить. Со дня того серого не слыхали в деревне о смельчаках-сказочниках, решившихся язык свой развязать и при свете луны поведать истории о странствиях своих ребятне. Сказки покинули то проклятое место на веки вечные.