Аврора

— Миледи, — сказал он. — Я герой. Это всего лишь профессия, как у портного или у пивовара; и в ней тоже есть свои маленькие тайны, фокусы и секреты. Нужно уметь распознать ведьму, понять, ядовита ли вода в ручье; у всех драконов есть некоторые слабые места… незнакомцы в плащах с капюшонами предлагают вполне определенные загадки. Свинопаса нельзя обвенчать с принцессой, едва он отправится на поиски приключений; мальчик не может постучаться к ведьме в дверь, если она уехала отдыхать. Злого дядюшку нельзя вывести на чистую воду, пока он не назлодействует вволю. Словом, все должно происходить вовремя. Поиски нельзя просто прекратить; пророчества не могут гнить на корню; единороги могут оставаться в плену долго, но не вечно. История не может прийти к счастливой развязке в самой середине. (Питер Бигл, «Последний Единорог»)

Засыпай, моя девочка, засыпай, в витражах многоцветных читая сказку. Жили-были — и дальше, в объятья сна, в мир, сплетённый простой акварельной краской. И вот так — босиком, а на голове сидит крепко подарок отца — корона, за спиной будут крылья.  — Принцесса…  — Нет! Я прошу, называйте меня Авророй. *** Просыпайся, Аврора, скорей, пора, раскрываются книги, а свет несётся. Как закончить? Невытканная строка, мир, лишённый всех звёзд, без луны и солнца… Но — ночная рубашка и меч в руке, оберегом игрушечная корона, ты проснёшься ребёнком в чужой стране. Просыпайся, взлетай же, моя Аврора! Каждый холмик, где грустно звенит трава, каждый горький обломок скульптуры древней и огромные мельницы, острова, подневольно зависшие прямо в небе, — это всё, моя девочка, только сон, тень чудесного мира из детской грёзы. Вот в забытом фонтане теченье слов, перевитое в колющих диких лозах, и видение, призрак… Домой, домой, по дорогам неведомым и бездушным, где неважно совсем, кто же ты такой и откуда идёшь по ветрам, заблудший. Просто будут друзья, будет сложный путь через город-на-Магне мышей-торговцев, сквозь загадочный лес, водяную муть, где и яблоко станет равно червонцу. По чертогам небес… так взрослей, взрослей, допуская ошибки, но их исправив. В сказке может быть всё, и всегда есть в ней свой закон, исключенье из сотен правил. Кто-то пишет герою его стезю — может, сказочник старый застыл в молчанье? — не минуешь, Аврора, свою судьбу, но тебя поведёт светлячка сиянье. Раскрываются книги, беги, лети, раз сумеешь — наверное, быть героем. Просыпайся, Аврора, во тьме свети, дитя света, и тьма будет пусть изгоем в этой сказочной, вечно твоей стране. До сих пор — босиком и меч наготове, белоснежное платье, на голове сидит крепко подарок — твоя корона, за спиной будут крылья.  — Принцесса…  — Нет! Я прошу, пусть останусь для вас Авророй. *** Просыпайся, Аврора, ты здесь, ты здесь. И ты больше не спишь. Не вернёшься снова.