История одной жизни

Знаете, я интроверт. Мне всегда было тяжело найти общий язык со сверстниками, да я и не особо этого хотел. Меня не интересовало общение с ними, я всегда предпочитал одиночество всему этому. Так было до определённого момента, пока я не познакомился с ним. Наша первая встреча состоялась, когда мне исполнилось шесть лет. Я уже и не помню, как это произошло, но знаю точно, что тогда был очень зол на кого-то, что бывало крайне редко - в то время я был тихим ребёнком, всегда слушался старших и старался следовать их наставлениям. Мы встретились на какой-то детской площадке. Помню, она была пуста. Дул прохладный ветер, медленно покачивая качели. Они издавала скрип, и на них облазила краска. Неизвестный мальчик тогда сидел в песочнице и старательно что-то лепил. Мне не хотелось к нему подходить и тем более знакомиться, но он неожиданно повернулся в мою сторону и улыбнулся так искренне и ярко, что я почему-то тогда испугался; спрашивал, почему я такой расстроенный, что случилось, и позвал меня присоединиться к нему. Помню, мы строили туннели в песке для маленьких машинок. Он беспрерывно о чём-то рассказывал и постоянно улыбался, пытаясь приободрить меня, а дальше... я проснулся. На следующий день гувернантка за завтраком расспрашивала, что мне снилось, и почему я такой весёлый, но я не помнил. Правда, следующей ночью он опять мне приснился. Тогда я и узнал, что его звали Ким Чондэ. Начиная с того самого времени, мы виделись с ним каждую ночь, рассказывали друг другу всё и даже придумали себе прозвища. Мои родители постоянно находились на работе, поэтому меня воспитывала няня. Когда мне было всего шесть, ей уже - около пятидесяти, но она хорошо ко мне относилась. Хотя отца и мать я видел очень редко: утром - если вставал пораньше, вечером - если ложился чуть позже, семейные праздники мы проводили всё же вместе. Но так было до тех пор, когда мне не исполнилось четырнадцать. Тогда я впервые получил открытку с поздравлениями от имени родителей и какую-то книгу. К шестнадцати годам я их почти не видел - буквально мимолётно на Новый год и на свой день рождения. Меня всё так же воспитывала старая гувернантка. Знаете, с четырнадцати до семнадцати это, наверное, самый трудный возраст у всех людей. Ты пытаешься найти себя, тебе кажется, что ты уже взрослый, взрываешься чуть ли не из-за каждой мелочи. И именно в этот промежуток времени мой характер испортился. Я вёл себе просто отвратительно. Думал, что сам знаю, что для меня лучше. Первое время гувернантка пыталась образумить меня, но у неё не получалось. Когда мне было почти семнадцать лет, она попала в больницу - её здоровье сильно ухудшилось. В итоге я остался один в большом доме. И тогда понял - одному быть страшно и невыносимо. Я нашёл себе компанию. Мы весело проводили время. Я им полностью доверял, пока они не предали меня. Подростки жестокие. На тот момент я нуждался в поддержке, нуждался в родителях. Мне было необходимо, чтобы кто-то выслушал меня и сказал, как правильно, что мне делать, но родители, опять же, были заняты. Я пытался наладить с ними отношения, звонил, но они только отвечали: «Минсок, у нас сейчас работа. Мы заняты, перезвоним тебе вечером». Но, к сожалению, они так никогда и не перезванивали. И тогда я вспомнил о Чене, осознал, что давно с ним не общался, месяца четыре, а то и больше. Признаться, тогда я испугался, очень сильно. Но ночью мы опять встретились. Он пришёл, и моему счастью не было предела, а вот ему было отчего-то грустно... Мы находились на той же детской площадке. Помню, я крепко его обнял, а он ответил на объятия не сразу, только через несколько секунд, задумавшись над чем-то. Мы проговорили с ним всю ночь. Я рассказывал ему, что со мной случилось за то время, пока мы не виделись, как мне плохо, и он внимательно слушал, совсем не перебивая. Буквально неделю спустя я понял, что Чен со мной, всегда со мной. Я вижу его наяву, не во сне. Вот только, кроме меня, его больше никто не видит, и этот факт меня огорчал, так как я часто рассказывал о нем гувернантке, действительно хотел познакомить его с ней, со своими родителями... Далее я поступил в университет, нашёл себе новых друзей, но Чондэ всё так же был рядом. На курсе третьем я поведал о нём своей девушке, она приняла это спокойно. Первое время часто спрашивала о нем, но спустя начала относиться ко мне с осторожностью. О Чене узнали и остальные мои друзья. Они не шугались, он был интересен им. — Что они спрашивали? — Когда это началось, как познакомился с ним. Но я не смог рассказать им этого. Для меня это ценные воспоминания, и я не хотел с ними делиться. Вы - первый. — Как Чен отнесся к тому, что вы раскрыли кому-то вашу тайную дружбу? — Он был не очень рад, но и не стал отговаривать меня. Но, если честно, моя девушка ему не нравилась как человек. Да и мне не особо. — Тогда почему вы начали эти отношения? — Под давлением общества. И именно из-за давления общества я сейчас сижу перед вами на этом кресле и рассказываю историю своей - хоть и короткой - жизни. — Я понимаю. У меня остался последний вопрос. Сейчас вы его видите? — Вижу. — Что он делает? — Смотрит на меня немного взволновано и грустно...

«Ким Минсок. Южная Корея. Кванджу. Психиатрическая лечебница Гонжам. Дата записи: 4 июля 1984г.»