Нежеланный силуэт.

Моя жизнь всегда была одинакова. День за днём, год за годом, век за веком… Некогда Великая Империя, а сейчас просто Великобритания, грустнела на глазах. Жизнь медленно уходила, плача с каждым вздохом. Молодые граждане покидали родину ради Нового Света, оставляя страну детям и старикам. Печально. Отцветали сады, мир менялся каждую секунду, а Британия так и жила по старым устоям. Знакомо?... Англия сидел в саду, медленно нанося новые штрихи на полотно. Он никогда не умел особо хорошо рисовать, но когда приходило вдохновение - рождались шедевры. Наступила весна. Грусть пробирает до костей, стараясь добраться до сердца, и зажить в нём червоточиной. Мир расцветает, даруя каждому новый шанс, случай, помощь, а тут всё как прежде: обречённость и одиночество. Кисть продолжает выводить изящную линию. В саду, как настоящем, так и нарисованном царит Тишина. Она здесь частая гостья: то затаится в комнате и будет прожигать тебя взглядом, то пройдётся с тобой за руку в парке. Порой её можно заметить в небе или же около водоёмов. Она всегда богата и красива, но как не смотри - глаза её пусты. Как дом Кёркленда, как его сердце и жизнь. Хотя, всегда было то, что его приободряло – небо. Серое, голубое, низкое или же высокое – высокое, оно ему нравилось любым, но больше всего цвета мокрого железа. Разве это не самый прекрасный оттенок? Кисть мягко опустилась в стакан с водой. Картина завершена. Художник доволен. На холсте изображены неловко замершие деревья, отбрасывающие тени на мягкую, пастельно-зелёную траву. Ветер кружит в танце первую опавшую листву. В сером небе виднеются проблески голубого неба. Вдали виднеется силуэт… Столь нежеланный и желанный одновременно. Он стоит невзначай и безмятежно счастливо улыбается. Глаза походят на прорехи в небесах, а волосы на сухую листву в вальсе Вечности. Альфред так изменился на полотне…