Грань будущего

— А ну подъем, салага! Шаг вправо, сейчас! Я отчаянным рывком бросаюсь в сторону, а через мгновение на том месте, где я только что был, появляется монстр. Теперь залп! Красно-черный уродец не успевает среагировать и его разрывает крупнокалиберной очередью. Конечно! Как бы он смог среагировать, когда я его убиваю на этом же месте, наверное, в двадцатый раз. Я стиснул зубы, чувствуя привкус крови на языке. Кровь густым потоком струилась из сломанного носа и заливала мне глотку. Я откашлялся и невольно поморщился, вспоминая, каким образом я его сломал. Хотя, мог уже привыкнуть — ломаю я его уже в двадцать пятый раз. Если бы не этот чертов отвалившийся винт, которому угораздило пролетать именно на моем пути, то ломать каждый раз нос не пришлось бы. А так я страдаю, все время падая на землю и вдалбливаясь лицом в грязь, специально расплющивая себе нос, чтобы эти гребаные сантиметры до земли не лишили меня затылка! В такие моменты я искренне проклинаю создателя за то, что он не сделал наши лица ровными, без всяких выпуклостей вперёд! Перекат, рывок влево, и еще одна очередь уходит в пасть пришельца. Я знаю здесь каждый миллиметр, я знаю, что творится сейчас в тылу, я знаю, что происходит в авангарде. За все это время я побывал на всем поле боя. За все это время. Ха! Смешно! Что для меня сейчас время? Оно ничего не значит! Я буквально живу одним днем. Проживаю его каждый раз так, как не проживал ни один день в своей никчемной жизни. Выкладываясь на все сто процентов, каждый раз стараясь прожить хоть на минуту дольше, чем в прошлый раз. И знаете, мне это удается. Я на полном автоматизме совершаю все те действия, которые в прошлом заставляли меня задуматься даже не на секунду, а на пару минут! Например, как снять предохранитель с оружия. Ха-ха, я до сих пор помню, как не мог этого сделать в самый первый раз, мучился, наверное, минут пять или полчаса, а может и весь час. Время для меня смазалось в одно пятно, состоящее из одних и тех же картинок, повторяющихся раз за разом: раз за разом я вижу этот долбанный аэропорт, который не меняется ни на одну деталь, раз за разом казарма воняет одинаковым потом, никаких других запахов больше не появляется, да и разговоры одни и те же. Я, не напрягаясь, могу вспомнить и воспроизвести все! Да я, дьявол меня раздери, могу наизусть рассказать вам биографию всех проживающих в казарме! Например, прямо у входа в казарму развалился на кровати Картер Майлс. Он был сослан сюда за неподчинение — нагрубил офицеру. У него большущий ожог на спине, а дома его ждет престарелая мать и собака-инвалид без задней лапы. Его, кстати, разрубит пополам чьей-то очередью в первые секунды начала боя. А напротив него, через грязный маленький коридор, проживает Эндрю Норман, бывший врач, точнее, хирург. Он потерял на операции сынка какого-то мафиози, а тот постарался и врача сослали сюда, на передовую. У него дома осталась больная жена, по-моему, она диабетик, и маленький сын. Он проживет чуть дольше, его переедет фурой, когда он будет отстреливаться от пришельца и отходить назад. А еще чуть дальше расположился Марк Сенгер. На самом деле его зовут Раф Бирчман, вор-домушник, он не любит называть своего имени. Попал на передовую, можно сказать, по своей воле. У него был выбор: или тюрьма, или армия — видно, быстрая смерть для него оказалась предпочтительней. Дома нет, родственников нет, ничего нет. Потерянный человек, который выстрелит сам себе в висок, как только приземлится на ноги. Резко выкидываю руку вправо, хватаюсь за появившееся из земли щупальце и спускаю всю обойму себе под ноги, именно туда, где секунду назад начал шевелиться песок. Зачем я все это делаю? Почему я не пытаюсь избежать этого боя? Наверное, потому, что не хочу смотреть на конец света. Я не хочу видеть победы пришельцев. Хотя, да, первое время я пытался избежать всего этого: придумывал уловки, сбегал, прятался. Теперь, после стольких смертей, это кажется жутко смешным. Слабак! Был слабаком. Даже страшно подумать, как может изменить человека один день. Один день, который повторяется уже, наверное, в тысячный раз, снова и снова, снова и снова. Правда, в этом есть один плюс, большой он или нет — не знаю. Но из трусливого слюнтяя я превратился в отважного бойца. Наверное, каждый бы превратился, если бы попал в такую же ситуацию как я. Хотя это не столь важно. Я больше не покойник в костюме, и, наверное, командир был прав: смелости без страха не бывает. Не скрывайте своего страха. А я пока буду отчаянно прорываться вперёд, прикрывая собой Риту Вратаски. Только вперёд! Взрыв… Проклятье!!! — А ну подъем, салага!