При свете луны

_____________________________________________ - Осторожнее, Сенджу. Держи факел прямо! - Недовольный шепот Мадары эхом прошелся под низкими сводами потайных узких лестниц, заставляя тишину чуть разойтись и пропустить слова сквозь себя. Просторные плащи, окутавшие два тела с ног до головы негромко шуршали, волочась по каменным ступеням следом за владельцами. Огонь, добытый с помощью кремня - Учиха наотрез отказался использовать Катон - неровно бился на конце самодельного факела, наполняя помещение рваными сполохами, звуками старых боевых стягов на ветру. Любимый звук Мадары. Винтовая лестница уводила их под самые корни горы, и Хашираме было по-детски любопытно, чего же задумал этот невыносимый Учиха, с которым он умудрился поделить самые веселые дни и самые жестокие схватки в своей жизни. Ответов он не получил, так что все, что ему оставалось - покорно следовать за высокой и худой фигурой в балахоне, держа дурацкий факел. Вот зачем им огонь, спрашивается? Он мог бы пройти за Мадарой наощупь, держась за край одежд, а тот прекрасно видел и без света в полном мраке. Все-таки Шаринган имел бесспорные преимущества в глухих и сырых подземельях - вроде этого. - Может, хоть объяснишь, куда мы идем? - Тихонько выразил свое недовольство Сенджу, не прекращая махать палкой из стороны в сторону, дабы не палить паутину - будто и не было их тут. Только вот шум от огня был самым сильным звуком здесь - их бы заметили даже генины. Внезапно мужчина впереди него остановился, и не ожидая этого, Хаширама дернулся, едва не ткнув в провожатого своим источником света. Тихий выдох сквозь прижатые ноздри - Сенджу чувствовал знаменитую ухмылку главы клана Учиха своею кожей. Мадара медленно обернулся сверкая безумными рубинами в глазах, где опасно вертелись томоэ, но это не было атакой - за столько лет он научился хоть сколько-то понимать завихрения в этих глазах напротив. Мадара доволен. Хаширама недовольно нахмурился и открыл рот, чтобы спросить, что это все значит, но безмолвным изящным жестом приложив жилистый палец к ухмыляющимся губам, Учиха остановил его речи. Скосив взгляд на факел, мужчина ухмыльнулся еще сильнее, а затем вдруг сложил губы трубочкой и дунул легонько, сбивая яростно полыхающее пламя в миг. - Мы близко. Идем, - и Хашираме ничего не оставалось, кроме как ухватиться за рукав своего спутника и следовать за ним без возможности видеть. Путь продолжался еще около десятка минут, когда Мадара остановился, и смирившимися было с темнотой, Сенджу увидел, как в ярко-алом свете виднеется старая каменная дверь - монолитная, мощная, покрытая паутиной и узорами древних рун, непонятных ему. Рукав пришлось отпустить - рука Мадары, неподвижная до этого, взметнулась к камню, провела всею кистью по шершавой поверхности, отчищая пыль и обнажая рисунок. Томоэ. Много томоэ. Знаки клана Учиха. Еще одна характерная ухмылка - сильные руки сложили незнакомые мужчине печати, и затем легко, будто тюлевую занавеску, тронули вековой камень - тот пошел мягко и плавно, будто ждал этого все прошедшие годы. Прошуршала ткань, и Сенджу поспешил увязаться следом, чувствуя, как застучало сердце - что-то неизведанное и тайное, такое, чего никогда и никто не видел. Кроме главы клана Учиха, разумеется. Пару ступеней вниз, пару судорожных вздохов, и вот они встали на неровный пол, но то, что это большая ровная площадка, Хаширама понял почти сразу. Инстинкт. Под обувью что-то расползалось в стороны, стоять было неудобно - галька? Понимая через пару минут, что это конец их пути, недовольный своим положением воин поинтересовался, наконец: - И какого черты ты притащил меня сюда, Мадара? - Знаешь, - медленно отозвался ему его спутник, погасив неумолимые кровавые глаза, - сегодня хороший день. Сегодня годовщина с тех пор, как мы впервые схлестнулись в настоящем бою как главы враждующих кланов. Помнишь ту схватку, Сенджу? - Глухой, нерокочущий голос не отражался от стен - было странно, и Хаширама едва подавил зябкую волну - он помнил все из тех лет, каждую пылинку и каждую печать - свою и вражью. - Что ты хочешь? - Уточнил Хаширама, прикрываю глаза; он терпел неясную боль оттого, что лишился здесь зрения даже с поднятыми веками - ночь, время клана Луны, не его предтеча. - Хм. Ничего не хочу, - в темноте послышался звук - шуршание - кажется, Мадара пожал плечами. - Но... - Может, тогда разожжем факел и вернемся наверх? - Недовольно заговорил Хаширама в полный голос, не стесняясь и секунды, и немедленно почувствовал холодную и влажную ладонь на своих губах, а следом и разъяренное шипение: - Я же велел тебе молчать, Сенджу! - Будто читая мысли, гибкое тело тотчас отскочило от Хаширамы, чтобы тот не заломил ему руки. - Слушай, это идиотская затея, и если нас заметят тут мои люди... - послушно понижая голос до шепота, горячо запротестовал собеседник, - то ты живым вряд ли уйдешь! - Нет, Сенджу, не переоценивай себя и своих подчиненных, - мурлыкал с пугающими интонациями Мадара, двигаясь во тьме по кругу - слышать-то он его слышал, но вот воевать против тени без глаз - невозможно. Имя Мадары - сама тень за спиной. - А сейчас... Скажи мне, Сенджу, - полноправно, глубоко заговорил Учиха, удаляясь вглубь и растворяясь где-то под сводом пещеры, - ты можешь ударить меня? - Тебе же известно, что нет, - раздраженно ответил во тьму уже разозленный этой глупой игрой Хаширама, - как я могу ударить в никуда? - Хочешь, чтобы ударил я? - Голос лился спокойно и мерно в самую голову, к самому сердцу. - Если драться позвал, то давай, ударяй, но... - ...но ты не ждешь от меня удара, так, Сенджу? - Мягкие ноты в голосе расплылись, обнажая ядовитую сталь Мадарьего языка. - Нет, - удивленно отозвался Хаширама через минуту, медленно переваривая свой же ответ. - Не жду. - Глупый, глупый Сенджу, - заворковал откуда-то справа Мадара, и Хаширама резво обернулся, силясь поймать гибкое непослушное тело, чтобы, наконец, поговорить нормально. От резко полоснувшей по пальцу боли мужчина отшатнулся и едва не упал, подскользнувшись на гальке, что, впрочем, ему не дали сделать две сильных руки, обвившихся вокруг его торса. - Это был... - Он все еще не мог поверить - неужто этот бесчестный обнажил клинок против заведомо уязвимого врага?.. - Нет, не думай столь низко, - будто эхо его мыслям отвечал Учиха. - Я убью тебя в честном бою, или умру, сражаясь с тобою, но подлости от меня ныне и впредь не жди. Руки распустили свое стальное объятье, и Хаширама почувствовал, как из его ладони забирают факел, а затем в темноте мелькнула искра - Все-таки этот Учиха безумен - высекает огонь, портя свой меч, но не применяя свою самую лучшую технику. - Что же ты делаешь? - Ухмыльнулся мужчина, наблюдая за вспыхивающими то и дело искрами, и слыша лязг металла. - Молчи и смотри... ...чирк... Секунда - и воздух забыл дорогу в его грудь, сердце забыло свой ритм, а кровь уняла свой бег. Жизнь, если она и была в его членах, медленно утекала обратно, куда-то в расселины между камнями. В секунду мрачные своды сияли, будто диковинный янтарь на солнце, заливая теплым, сжигающим маревом душу до тла. Увиденное уже никогда не умрет перед взором, и только это понимал Хаширама, смотря возле себя с немым и восторженным духом, чувствуя, как кровь закипела, наконец, разнося по венам благодарность и радость. Такая картина редка и прекрасна. - Это - сокровища клана Учиха, - медленно и торжественно возгласил Мадара, осторожно поднимая один из золотых браслетов - узорный, тяжелый, и неимоверно прекрасный. - Это... это... - Здесь - вся история нашего рода. Каждый мужчина, забирая в дом женщину, приносит любимой с походов таких вот безделушек. Часть идет на жилье и оплату, а самые редкие и самые значимые идут сюда, в фамильный тайник. Здесь лучшие и редкие украшения, и этот вот браслет, - Учиха поиграл вещицей в руках, - был свадебным обещанием моего отца моей матери. Этот, - сухая рука скользнула по столу, оглаживая тяжкий перстень, - мой прадед принес из Воздушного храма, ограбив его и едва не получив родовое проклятье. Здесь всё и все... Сенджу с восторгом опустился на колени, оглаживая дрожащей от эмоций рукой изящные камни, золотые печати, каскады жемчужных нитей и изящных серег. Алые камни были всюду - их было так много, что казалось, будто весь клан Учиха смотрит на тебя из мрака веков. - Нравится? - Выдержав паузу, спросил Мадара, из-под полуопущенных век наблюдая за спутником, который тотчас поднял на него свои теплые, полные счастья глаза. - Очень, - прошептал Хаширама, загребая в ладонь бирюликов, сколько придется, и поднимая их поближе к глазам, рассматривая и вертя под бликами огня. - Они... они восхитительны... Так прошло еще полчаса. Сенджу едва ли мог налюбоваться на все то богатство, что скрывала гора, а Учиха все отвечал и отвечал за каждую схваченную спутником вещь - он знал каждую, ее путь и историю - наперечёт. - Идем, нам пора. - Факел догорал и нещадно чадил, так что Мадара поспешил подняться с золотого ложа, где полулежа устроился поудобнее, и Хаширама поднялся следом. - Чтобы ты не забыл этого дня, вот, возьми, - и протянул на раскрытой ладони кольцо. Мужчина, приняв приглашение, повертел его в руках - дар Учихи оказался увесистым, с крупным агатом, венчающим перстень. Вдохнув поглубже, он хотел вернуть его было, но вздрогнул, почувствовав, как полыхает безумный Мангёку и как прожигает в нем взглядом дыру. Оставив затею и понимая, что отвертеться от твердолобого друга никак, Хаширама смирился. - Красивое. Спасибо. С кривою ухмылкой проследив за ним взглядом, Мадара вновь задул факел, ступая во мрак. - Идем, Хаширама. __________________________________ - Уже и сюда... - Тихий, полный горечи шепот, прошелестел в траве, будто ветер, а черные смолью волосы терялись на фоне корней. - И как далеко ты готов зайти, и всем поступаться во имя него, брат?..