Театр абсурда

Подъезжаю к дому, а в голове ни одной здравой мысли. Не вылезая из машины, достаю пачку сигарет "Беломорканал", откидываюсь на сиденье и закуриваю. Я чудовищно устал. Нет. Физическая нагрузка мне нипочем, а вот то, что мне приходится играть эту избитую роль... Бесит! Слышу, как скрипят зубы... Черт. Как же все меня достало. Выбрасываю окурок и иду в холл. Мило улыбаюсь консьержу. Мы заводим ничего не значащий разговор. Он мне рассказывает про своих детей, внуков... Слушаю его в пол уха, все еще не вернув себе упорядоченность мыслей. Ссылаясь на поздний час и на то, что у меня была тяжелая смена, удаляюсь к себе. Бля, и нахуя мне нужен был лофт. Сколько ступенек. Господи боже, утопи проектировщика от большой любви к лестницам. А хотя нет, не топи, мне отдай, а то если он потонет, то слишком легко отделается… Я этого гада, как ведьму, запытаю. Так и вижу, как сажаю его на стул Иуды*. Ох и затейники эти инквизиторы… Облизываю вмиг пересохшие губы. С трудом нахожу ключи и открываю эту гребаную дверь. Радуюсь, что телепатов у меня в знакомых нет… Они бы охуели от моей манеры речи, в голове за способом выражения следить не надо. Не утруждая себя, скидываю ключи, портмоне и пальто из черного драпа на пол. Галстук, туфли - все это, словно дорога из хлебных крошек, сваливается на пол по мере моего продвижения в гостиную. Потом. Все потом. У меня нет ни сил, ни желания… По пути к креслам из бара достаю начатую бутылку коньяка и стакан. Грудой падаю в кресло. Рядом на столике пульт: включаю музыку, наливаю себе безвкусный алкоголь. Музыка грохочет. Полночь… Хорошо хоть соседи не прибегут. Не, я, конечно, клал на их мнение, но вставать мне было бы лень. Ухмыляюсь своей предусмотрительности. Молодец я, звукоизоляцию установил. Смотрю через окно на ночной город. Тихий... Глупость! Где-то в этой тьме мелкое зверье вышло на охоту. Кто-то насилует, кто-то грабит. Хищники, но все еще мелкие. Представляю, как кровь убитого при ограблении окрашивает мостовую в алый, как стекленеют глаза, слышу, как кричит молодая девица... Моя кровь кипит, все это вызывает тихий смешок. Сука, а мне ведь завидно! Я пью, пытаясь успокоиться. Чувствую на зубах едва ощутимый налет, словно песок. Как интересно... И это у Superior*. А это значит, что надежда на веселую ночку еще не подохла. Ух ты ж ебическая сила системы, как же я тебе благодарен. Ты себе и представить не можешь. Закрываю глаза и облизываюсь, вспоминая давно позабытый вкус. Губы растягиваются в кровожадном оскале. Мои руки по локоть в крови. Но я никого не убил… Мой зверь призывно рычит, запертый мною в клетке. От нетерпения он даже стал поскуливать, ластясь ко мне, просясь на свободу. Не время! Слышу, как он обиженно сопит. Забавный, но он не прячется, как и обычно, в глубине сознания. Чует, гад. Чует запах свободы. И хотя каждый день я вижу море крови, это - не то. Все не то. Это только еще больше распаляет меня. Кровь на моих руках. Ее запах, цвет. Ее тепло… Сглатываю, потому что рискую захлебнуться от набежавшей слюны. Этот чертенок порыкивает, разделяя мое мнение. Голод – один на двоих. Ставлю пустой стакан на стол. Это должно было свалить слона! Ну а я?! А я, блять, не слон. Хоть бы хны. Досадливо морщусь. Не, хоть бы чуть-чуть… Расслабленно разваливаюсь в кресле. Успокаиваю свое сердце. Слышу его удары у себя в ушах. Тише! Этого недостаточно. Тише! Вместе с сердцем мое дыхание также становится тише. Со стороны кажется, что я задремал. Правильно. Все должны думать, что я сплю. Зверь занял позицию для нападения. Он взглядом прожигает темноту и заливает слюной полы. Прижался брюхом к земле. Прижал уши к голове, а в глазах горит огонь. Скоро. Совсем скоро. Еще чуть-чуть. Жертве уже не сбежать. Еще никто не сбегал. Мягкий ворс ковра поглощает любые звуки. Я должен бояться?! Да! Но не могу. Я утробно рычу, выпуская зверя. Резко открываю глаза. У моего горла острие ножа. Холодная сталь оцарапывает незащищенное горло. Тело никогда не забудет… Оно никогда не предаст. Всего миг, я действую исключительно на инстинктах, полностью подавив свое человеческое сознание. Хватаю нападавшего за руку, вжимая в рукоять клинка его пальцы. Я пытался их сломать, но верткий гад попался. Свободной рукой он достает второй клинок и пытается перерезать мне запястье. Хитро… Но я все еще более ловок. В миг, как только я освободил его руку, он отскакивает от меня. Но не поворачивается ко мне спиной. Умный котенок, знает, что бежать бесполезно, знает, что стоит показать мне спину, как Хель* пригласит в гости. Я всего лишь зверь, так что не видать тебе Вальхаллы*, котенок, валькирии* не придут по твою душу. Он поворачивается ко мне боком, поднимая клинки на уровень глаз и слегка сгибая ноги в коленях. Сразу видно - мастер боя. Я же выпрямился и принял расслабленную позу. Я не Мастер, я скорее животное, так зачем же противиться инстинктам, тело лучше знает… Зачем притворяться человеком?! На мне черные штаны и шелковая рубашка того же цвета, ничто не сковывает движения. Я впился взглядом в своего «гостя», склоняя голову набок, словно птица. Он непроизвольно вздрагивает. Я слышу, как часто бьется его сердечко. Музыку я выключил еще перед тем, как притвориться спящим. Я снова скалюсь. Слышу, как ты дышишь, пытаешься взять тело под контроль, подавить свое присутствие. - Котенок, ты по мою душу? Зачем этот вопрос? Разве ножа у горла не достаточно?! Вполне. Но я хочу поиграть. Он стоит неподвижно, словно монолит. Молчит. А я так хотел услышать его голосок… Хотя, может, еще успею. Втягиваю носом воздух. Я чую страх. Да, я страшная тварь. Бойся! Мне так веселее. - Злой котенок… От резкого движения свет луны отражается от лезвия клинка. Резкий выпад, клинок направлен на мое горло. Котенок пытается как можно скорее закончить бой. Делаю пару шагов назад, но этого вполне хватило для того, чтобы лезвие прошло в паре сантиметров от лица, не задев даже кожи. Еще один выпад. Я снова уклоняюсь. Он продолжает атаковать, могу предположить, что эта атака - связка, выполняемая на одном дыхании. Не блокирую и не атакую, просто уклоняюсь. Слышу! Я слышу ее! Я чувствую, как она подбирается все ближе… Э нет, красавица! Еще рано, Госпожа Костлявая… Еще не время. Не по мою душу ты пришла сюда. Котенок все-таки задел меня. Отрезав одну из прядей. Кажется, резинка слетела. Проблемно. Ну, вот теперь я реально на какого-то монстра похож. Котенок, наверное, испугается… Его движения замедлились. Ну, я же говорил. Принимаю удар на блок. Слышу, как он пытается сделать вздох. В очередной раз пытаюсь схватить его за запястье. Он пытается отстраниться, я не даю ему этого сделать, переходя в атаку. Удар. Блок. С разворота бью ногой в бок. Котенок ставит блок, но все же это мой дом. Сила удара была достаточной и его откидывает к стене. Я уверен, что теперь в нескольких ребрах у него трещины. Его дыхание сбилось. Словно через воду слышу свой безумный хохот. Сука… И все же я потерял контроль. Все еще хохоча, бросаюсь на добычу. Он замер. Знаете, страх парализует! Да и куда ему бежать?! Котенок загнан в угол. Резким движением выбиваю один из клинков, при этом ломая кости в запястье. Как же я неосторожен. А ведь хотел поиграть. Еще в детстве я слишком быстро ломал свои игрушки… Мда… Тяжелое детство, деревянные игрушки, прибитые к полу. Надеюсь, он продержится достаточно… Загнанный в угол котенок выпустил коготки. Лезвие второго клинка касается моей кожи, обжигая ее. Тонкая царапина под правым глазом кровоточит, несмотря на то, что это всего-то верхний слой. Все еще прибывая в эйфории от охоты, не замечаю ничего… Хватаю его за второе, еще не сломанное запястье и сжимаю до тех пор, пока орудие смерти из его руки не оказывается на ковре. Ощущаю вкус крови на губах. Теплая. Вязкая. Моя. Тяну моего котенка за руку, отрывая его от земли. - Поговорим? Мой «гость» со всей силы бьет меня коленом в бок, а я стою как истукан. - Каши мало ел! – в моем голосе, как и в глазах насмешка. Я с размаха бью им об стену. Все еще не отпуская, прижимаю его к стене, лишая движения. Слышу, как он шипит от боли. Совсем забыл, я же ему ребра проапгрейдил… Наклоняюсь к его шее и наслаждаюсь его запахом. Шепотом выдыхаю ему в ухо: - Во тьме ночной, при свете дня, Смерть не отстанет от меня… Поговорим? – не часто меня заставляют повторять вопрос. Но мне было так скучно... А котенок неплохо меня развлек, хоть и не долго. - Я профи! – шипит он сквозь плотно сжатые зубы. - Восхитительно! – я отстранился так, чтобы смотреть ему в глаза. Голубые. Наношу удар по солнечному сплетению с такой силой, что даже столь хорошо тренированное тело не выдерживает, мой котенок решает попить чайку с Морфеем. Легким движением забрасываю безвольное тело себе на плечо и направляюсь в спальню. Шелковый пояс обхватывает тонкие запястья и я привязываю их к изголовью кровати. Хоть какая-то польза от этого хайтека. Стягиваю с него маскировку. А котенок-то симпотяжка. Шатен с голубыми глазами и правильными чертами лица. И какого Темного его в убийцы занесло... Ай, Локи* с вашей правдой! Кажется, я слегка перестарался, на его коже стали проявляться синяки. Хм… Как я и думал: седьмое, восьмое и, возможно, девятое ребра треснули, запястье сломано. А в целом я его достаточно быстро вырубил. Мигрирую с кровати на подоконник, достаю пачку сигарет… Будем коротать время… Ждать пришлось не долго, малыш оказался крепче, чем могло показаться на первый взгляд. Придя в себя, он стал вертеть головой, увидев меня, он резко дернул руки на себя и тут сломанное запястья напомнило о себе. Котенок непроизвольно зажмурился, не желая порадовать меня своим голоском. Я наконец-то оторвался от созерцания луны и обратил свое внимание на «гостя». - Не стоит так сильно подавлять себя, соседи все равно не услышат… - я за эти десять минут слегка успокоился, так что мой голос звучал ровно, а морда лица отображала похерфейс. - Кто ты? – котенок сверлил меня свирепым взглядом. - И кто же я? Разве я не твоя цель? М? – я снова скалюсь. - Так и было. Ты - Роман Шульц, отставной военный врач. Глава отделения нейрохирургии. Но даже у офицеров не было и нет такой подготовки! - Ну да… Так все и есть… - Врешь! - М? Нет, не вру, но и правду умалчиваю… Хочешь знать больше - предложи что-то взамен. Спрашивать заказчика бесполезно, на кого работаешь - тоже, впрочем, как и про посредника… Может, хоть скажешь, за что меня? Это договор запрещать не должен? Я не стал его торопить и просто ждал. Пацаненку надо подумать. А мне - прийти к согласию со своим зубастым квартирантом. Я, кажется, слышу, как крутятся шестеренки в его голове. - Заказчик настаивал на том, чтобы тебя устранили до конца этой недели… - тихо шепчет он, смотря на мою реакцию. Не знаю, чего он ожидал, но явно не того, что я буду ржать, как обкуренная лошадь. Вытерев тыльной стороной ладони выступившие слезы, я все-таки наградил котенка объяснением. - Если они не хотели, чтобы я проводил операцию, было бы гораздо проще и дешевле оплатить мне мое бездействие… Но мы не ищем легких путей… - Тебя считают неподкупным! - Котенок, нет таких людей, что нельзя купить. Просто некоторые стоят на порядок дороже. - Я не котенок, - недовольно шипишь. - Тогда кто ты? – насмешливо спросил я. - Баскервиль! Я все же отодрал свою задницу от подоконника. Подойдя к кровати, я склонился к его лицу. Я улыбался как нежный маньяк. - А я Ферлорен! От удивления он приоткрыл рот, но этого мне и надо было для того, чтобы кляп вставить. Но я все же продолжил наш монолог… - Да! Тот самый лучший информатор и ебанутый на голову маньяк. Знаешь, а я ведь вынужден тебя убить. Не повезло тебе, котенок, мне сегодня попасться. Я решил с тобой поиграть. Выживешь - вали на все четыре стороны, а нет… Тут и суда нет. Плавно и не спеша перебираюсь на кровать, усаживаясь на его животе. А неплохой вид сверху. Стройное нагое тело подо мной, лунный свет из окна. Ебучая романтика. Я облизываю пересохшие губы, откидываю волосы на спину и заправляю непослушную, некогда длинную, прядь за ухо. Склоняюсь ниже к его лицу. Провожу кончиком языка под глазом, он рефлекторно опускает веки, крепко зажмуриваясь. Я проникаю языком под веко, облизываю его роговицу. Соленый привкус во рту от набежавших слез. Веду мокрую дорожку к уху, облизываю ободок и, переходя к мочке, прикусываю ее и оттягиваю. К соленому добавился металлический привкус. Я снова отстраняюсь от своего котенка. Его сердце звучит ровно и спокойно. А он и вправду профи. Решил абстрагироваться от реальности. Какая он бука. С размаху бью по лицу и следом впиваюсь зубами в шею. Твои глаза широко распахиваются, а сердце ринулось в пляс. Я довольно рычу. - Тебе не сбежать! – и котенок понимает, что я знаю, как удержать его сознание. Ужас в его глазах от осознания того, что он потерял контроль над своим телом, над ситуацией. Вся власть у меня. Я облизываю губы, размазываю его кровь по своим губам. Щека, по которой я ударил, стала краснеть. Саднит, наверное… Кровь по его шее стекает на кровать. На моих простынях расцветают алые цветы. Одной рукой крепко сжимаю его шею, ногтями впиваясь в открытую рану. Наклоняюсь к его уху. Он слышит мое тяжелое дыхание. Принюхиваюсь и удовлетворенно рычу. От него пахнет травами и кровью. Так и положено пахнуть отравителям. Мне нравится и зверю тоже. Запах травы и метала. Рык, зарожденный в груди, все же вырывается наружу и стает слышен котенку. Он резко дернул руками и сильнее сдавил кляп зубами. Боль в переломанной конечности не даст ему сильно трепыхаться, как и моя рука на его горле, но ее я все же убираю. Я, все еще сидя на нем, хохочу, словно я не в себе. Хотя почему словно?! Я не в себе. Он пытается скинуть меня с себя, и я ему это позволяю, давая ложную надежду. Давая вообразимую свободу. Откармливая ее на забой. Но вместо того, чтобы свалиться с этой злополучной кровати, я перемещаюсь к нему в ноги. Едва успеваю поймать его ногу за лодыжку. Его пятка почти попала мне по подбородку. Эх, а это могло и остудить мой пыл, но вот незадача, я оказался ловчее. Стягиваю с себя галстук. Коленом в области таза прижимаю его свободную ногу. Обматываю куском шелка лодыжку, сгибаю его ногу в колене и привязываю вторую часть галстука к бедру. Экий я молодец, что стянул с него шмотки, пока он тут из себя спящую красавицу изображал. Устраиваюсь между его ног удобней. Не связанную ногу котенка я прижимаю к своему боку, впиваясь пальцами в кожу на бедре. Не прошло и минуты, как на коже появились кровавые разводы. Ногти отрастить работа не позволяет, а вот обладать чудовищной силой никто не запрещал. Гематомы наливаются кровью, изменяя цвет кожи, придавая ей неестественный цвет. Переливы синие и красные образуют фиолетовые разводы, переходя в черный. Вот же ж блядь, я себя вообще не контролирую, а так бы хотелось, чтобы котенок выжил, но, кажется, не судьба. Печально, но не смертельно для меня. Мой зверь слишком голоден, слишком долго был заперт, слишком… В общем, все слишком. Какая жалость… Прижимаюсь к нему всем телом. Котенок такой горячий, а кожа мягкая. Он, наконец, перестает трепыхаться, замирает, ждет чего-то ужасного, и не зря. Боже, какой же он все-таки теплый, как бешено стучит его сердце. Котенок. Маленький и беззащитный. Я легко, целомудренно даже, целую укус на шее и начинаю слизывать кровь. Она вязкая, а еще соленая. Рана все еще кровоточит. Котенок боится смерти. Его грудь часто вздымается, но он не движется, ведь всего в паре сантиметров сонная артерия, а у меня острые зубы. Он не знает, что я не позволю умереть раньше, чем получу желаемое. Я рычу, вылизывая рану, заставляя ее кровоточить еще сильнее, чем это могло бы быть. Тонкий слой крови высыхает, стягивая кожу. Кровь сохнет и покрывается трещинами, словно старая краска. От неуместного движения осыпается, оставляя на коже раздражение. Еще раз целую и начинаю спускаться ниже, проводя по коже языком, оставляя кровавый след. Кровь делает оставляемые мною узоры видимыми. Я отстраняюсь, любуясь делом рук своих, и снова приникаю к твоей гладкой коже. Ты так долго работал с травами, что твоя кожа пропахла ими. Втягиваю воздух, пытаюсь попробовать твой запах на вкус. Ты горек, словно полынь и пьянишь, как вереск. Ты сладок, как бывает сладок только яд. Ты вздрагиваешь от моего горячего дыхания на коже. Оно обжигает тебя. Ощущаю, что ты приходишь в себя и пытаешься оттолкнуть меня или отползти самому. Свободной рукой я сильнее надавливаю на твои сломанные ребра. Я ощущаю каждую трещину на них. Ты зажмуриваешься, дыхание сбивается, из глаз текут слезы. Ты прогибаешься, вдавливая себя в матрас, пытаясь отстраниться от боли. Тихо всхлипываешь, желание не покоряться мне оказалось слабее подступившей боли. Боль ломает всех. Исключений нет. Мне нравится. Ты не можешь скрыться от меня, твое сознание не отпускает тебя. Люди - самые страшные чудовища, они могут учиться, и только они поддаются своей бессмысленной жестокости. На коже проступают гематомы. Но я уверен, что внутреннего кровотечения нет, так что я продолжаю причинять тебе боль, прилагая еще больше силы, давя на треснутые ребра. Прикусывая кожу на ключице до крови и зализывая открытую рану, чувствую твою мелкую дрожь. Ты боишься того, что я отнял у тебя контроль. Ты боишься того, что я сделал и что еще сделаю. Бойся! Я вгрызаюсь в твою плоть, словно голодная собака. Но отпуская в последний миг. Я не голоден. Мне просто нравится, как ты содрогаешься, как мычишь, пытаясь кричать, как пытаешься остановить свои слезы, но в очередной раз тихо всхлипываешь, сталкиваясь с болезненной реальностью. Тьма во мне будет гореть еще ярче. Мне будет еще жарче. Я перестаю ломать твои ребра и освободившейся рукой оглаживаю твою упругую задницу. С размаху шлепаю тебя по ней и облизываю твой сосок, еще раз бью, на этот раз прикусывая его до крови. Сжимаю твою ягодицу, ощущая, как кожа на ней горит от моих ударов. Я оставляю на тебе все больше кровавых меток. Мои руки в твоей крови. Комнату наполнил запах крови и полыни. Твое тело деревенеет. От страха. Да, животный страх парализует тебя, твое сознание, котенок. Я знаю, что ты видишь. Чудовище, тварь, что в разы сильнее. Я знаю, что ты чуешь запах зверя. Его нельзя смыть или скрыть. А еще тебя пугает, что твое собственное тело придает тебя. Котенок, если бы ты только знал, что это все физиология. Но не я же буду тебе это говорить?! Я только ухмыляюсь и смотрю в твои глаза… Ты так сильно напуган. Твои глаза скрыты пеленой слез, а в моих горит небывалый огонь тьмы, что поглощает даже проблеск человеческого сознания. Кровь распаляет, я теряю контроль и в очередной раз вгрызаюсь в твою плоть. Новая отметина, еще больше крови, еще больше боли. Запах горячей стали бьет в нос. Ты больше не скрываешь своих всхлипов. Я прижимаюсь к тебе еще сильнее, чувствую, как стоит твой член. Я знаю. Ты боишься самого себя, своего тела, но еще больше тебя пугаю я. А еще тебя страшит сам страх. Ты не хочешь видеть мое звериное желание в глазах, ты зажмуриваешься до той степени, что это причиняет тебе боль. Не поможет! Само мое присутствие говорит о моем желании. Жар, источаемый моим телом, не менее красноречив. Я хочу большего. Я целую тебя в уголок рта, оставляя кровавый след. Ты так и не открыл глаза. Но стоит мне приставить свой разгоряченный член к твоему анусу, как ты снова начинаешь свои попытки вырваться. Ты рывком открываешь глаза и пытаешься отодвинуться от меня. Тянешь себя к изголовью кровати, не обращая внимание на то, как ноет переломанное запястье, как от резкого движения начинают кровоточить оставленные мною метки. Но моя хватка оказалась сильнее. Я не позволил тебе и на сантиметр отстраниться от меня. Глупый котенок. Я вхожу резко, без подготовки, без твоего согласия. Выбиваю воздух из твоих легких. Ты задыхаешься. Боже, как это охуенно. Твои глаза широко распахнуты. Кляп же не дает кричать. Внутри тебя горячо. Еще не порванные мышцы судорожно сжимают мой член. От того, что я вошел так резко, ты не успел напрячься, но даже это не спасло от разрывов: чувствую усилившийся запах крови. Ты пытаешь сдвинуть ноги вместе, но вместо этого сильнее сжимаешь мою талию. По твоим щекам текут яркие слезы. Они светятся так ярко, что даже зверь замирает, любуясь. Я не двигаюсь, пытаясь хоть немного прийти в себя. Мое дыхание ровное, хоть и тяжелое. Твой запах действует на меня подобно дурману. Мои когти разрывают тебя. Твоя ягодица превратилась в кровавое месиво. Мои руки уже были в крови, но жар от крови я ощутил мгновенно и слегка ослабил хватку. На твоем теле бесчисленное количество моих отметин. Но хуже всего то, что ты утратил власть над собой. Ты не принадлежишь себе. Это пугает тебя, это веселит меня, распаляя давно застывшую кровь. Скажи мне, котенок, ты ненавидишь меня или все же себя? Сможешь ли ты спасти свою душу?! Глупые мысли… Они не к месту! Ты видишь, что я отвлекся. Я ощущаю, что ты пытаешься расслабится, сделать проникновение менее болезненным. Но я не дам тебе больше времени. Хватит! Я начинаю двигаться. Почти полностью выходя и резко врываясь в столь желанное и горячее тело. Мой член весь в твоей крови. Неплохая получалась смазка. Я взял размеренный темп. У нас вся ночь впереди. Каждое мое движение бередит свежие раны. Заставляет содрогаться подо мной. Ты больше не плачешь, только слезы бегут по щекам, время от времени падая на разодранное ухо, воспаляя открытую рану. Я двигаюсь все быстрее, буквально вдалбливаясь в тебя. Ты больше не закрываешь глаза. Ты неотрывно смотришь на меня. Нет, даже не так: ты смотришь мне в глаза. Нравится. Вижу, что да. Ни зрачка, ни зеницы, только черные омуты тьмы. В них только ты. Мое дыхание стало тяжелее. Чувствую, что зверь веселится. Я тоже рад. Ты уже и не сопротивляешься, сил больше нет. Даже твое тело не может вынести. При последнем движении я задеваю простату, ты выгибаешься, но уже не пытаясь сбежать от меня. Я повторяю, и ты выгибаешься дугой. То ли всхлип, то ли стон. Тебе больно, я знаю. Вторя своим движениям, одной рукой я сжимаю твою ягодицу, а второй провожу по ранам. Несмотря на жар, что обуял тебя, ты холоден, как лед, мои руки обжигают тебя. Ритм становится совсем рваным, впрочем, как и мое дыхание. Твое тело поддается моим ласкам, оно отзывается. Когда я задеваю простату, ты сильнее сжимаешь меня. Твое дыхание… Ты стал дышать чаще. Задыхаясь. Мне нравится… Ты смотришь только на меня. В твоих глазах то же звериное упрямство, что и в моих, волчонок. Мои толчки стали сильнее. Мои движения причиняют боль, но не жгучую. Ты привык к ней, волчонок. Боль смешалась с удовольствием. Так кого ты будешь ненавидеть: меня или себя? Мои движения потеряли ритм. Теперь это просто гон. Да, именно звериный гон. Я жестко трахаю тебя, а твое тело горит. Горит от желания. Чую запах похоти, но не только моей. Слышу, как ты стонешь, протяжно, словно скуля. Вхожу до предела и чувствую, как ты весь сжимаешься, а я все равно продолжаю входить в тебя, разрывая. Ты кончаешь, сжимая меня внутри настолько, что я не могу двигаться. Но мне это и не надо, ведь я кончаю следом. Ты вздрагиваешь, ощущая, как мое семя заполняет тебя. Я тянусь к твоему лицу и достаю кляп. И целую жестоко и властно. Ты пытаешься перехватить инициативу, но тщетно. Ты на вкус как полынь и вереск, сладок и горек, а в целом яд. Я отстраняюсь, целую щеку. Ты слишком устал, волчонок, я знаю. Не прошло и минуты, а ты уже без сознания. Падаю на тебя, все еще не вынимая член. Стараюсь перевести дух. Боже, волчонок, ты просто нечто. Мне понадобилось какое-то время для того, чтобы перевести дух. Наконец-то могу дышать нормально. Зверь сыт и сам покинул меня. Выхожу из мальчишки. Из его воспаленного и кровоточащего ануса вытекает мое семя, стекая по стройным бедрам. Мда… Перестарался. Да еще и возможность внутреннего кровотечения. Все же во время драки я пытался его убить. Шанс выжить у волчонка где-то процентов сорок. Смотрю на часы, что стоят на тумбочке. Четыре тридцать. Вот же ж ебическая сила кармического наеба. А я ведь отдохнуть хотел. А ну и хуй с ним. Люди спокойно без сна по трое суток живут. Сползаю с кровати и валю в душ. Мне хватило получаса для того, чтобы привести себя в более или менее приличное состояние. Возвращаясь в спальню, я прихватил с собой полотенце и аптечку. Первым делом я все-таки отвязал его от кровати. Переломанное запястье начало пухнуть. Без рентгена, конечно, хреново… Более или менее зафиксировав кости, перешел к другим повреждениям. Так, кровь убрал, обеззаразил, закрыл. Минимум первой помощи. Развязал ноги и обтер его все тем же полотенцем. Накрыл простыню и намеревался свалить. Все это выполнялось на полном автомате… Но все же подумав, нашкрябал записку и оставил рядом с мальцом. Не, ну а вдруг выживет?! Боже, да я же и сам в это не верю… А хер с ним, буду верить в чудо и молить Локи. Как и положено, к шести я уже был на своем рабочем месте. По дороге купил свежего сока плода с острова Барбадоса*. Около девяти я сидел в палате своего будущего пациента и прожигал его взглядом. Долго ждать не пришлось. - Доброе утро, мистер Розье. - Доброе, профессор Шульц. Что-то случилось? Вас что-то тревожит?! - А вы как думаете? – смотрю на него тяжелым взглядом. Он смотрит на меня и улыбается. - Я прожил долгую и счастливую жизнь и собирался побороться за нее еще, но, кажется, мое время подошло к концу… Я просто поднялся со своего места, оставив на столике бутылку, и направился к выходу, уже в самом дверном проеме я тихо проговорил, не поворачиваясь: - Спасибо… - хоть это было сказано шепотом, я был уверен, что он услышал. Уже подходя к своему кабинету, меня остановила медсестра. Моя давняя знакомая. Эта ведьма, как и я… Она другая… Она знает. И я знаю. - Зачем? – она ищет ответ в моих глазах. - Чтобы спасти своего убийцу, – улыбаясь, отвечаю ей. И она не задает более не единого вопроса. Она знает, что это правда. Весь оставшийся день я провожу на автопилоте. Совершенно его не помню. Следующим ярким воспоминанием стала простая черная папка на пассажирском сидении моего автомобиля. К полуночи я все же добираюсь к своей квартире. Заглядывая в спальню, вижу, что она пуста. Безумно хохочу. То ли от радости, то ли от облегчения… Разбираться в бардаке, что у меня в голове, сил уже нет. Как и в бардаке, что у меня в квартире. А у котенка высокие шансы выжить. Но все же стоит вмешаться. Бреду в свой кабинет. Сажусь за стол из красного дерева, достаю одноразовый сотовый и открываю папку. Ого, а она шустрая: всего за один рабочий день узнать заказчика и работодателя, и это при том, что они прячутся, так что их найти ни одно ФСБ не может. Даже стало интересно, кем она была. Быстро набираю номер работодателя. Всего после третьего гудка трубку поднимают. - Кто вы? – грубо и без особняков. - Фер-ло-рен. – на распев тяну я,- и я по вашу душу Жнец. Я начинаю мерзко хихихикать. Я точно знаю, что мой собеседник побелел в лице. - Что тебе надо? – едва контролируя голос, хрипит он в трубку. - Поговаривают, что вы держите отличный питомник. Так вот, я решил завести себе собачку, редкой масти – Баскервиль. - Это охотничья порода… - слышу, как страх пожирает рассудок. - Я весьма опытный охотник. Так что я надеюсь, вы позаботитесь о нем, а я поймаю для вас достойную дичь, и все будут довольны! - Я поговорю с… - Все. Будут. Довольны! – с нажимом повторил я, не давая ему договорить. На этом я закончил разговор, переломав сотовый пополам. Как раз в этот момент в кармане завибрировал сотовый. Пришла смс. Операции не будет. Пациент скончался от остановки сердца. В ходе вскрытия было определено, что из-за выпитого им гранатового сока его сердечные препараты превратились в яд… Я откинулся в кресле. Интересно, придет ли по мою душу Немезида… Моя жизнь - это театр Абсурда… *Superior — коньяк выдержанный не менее 3 лет *Стул Иуды - орудие пыток. *Хель - в германо-скандинавской мифологии повелительница мира мёртвых. *Вальхалла – По приданиям германо-саксонской мифологии это обитель самых лучших и отважнейших воинов, что проявили себе на поле сражения и теперь могут сражаться вечность. *Валькирии – в скандинавской мифологии девы-воительницы, проводницы в Вальхаллу. *Локи - в скандинавской мифологии зловредный бог, любитель менять обличье. *Плоды острова Барбадос – гранат.