Жертва дипломатии

      Толстые металлические двери со зловещим грохотом сомкнулись за спиной, отсекая от всего, что когда-то играло важную роль в моей жизни: друзей, работы, исследований, моего прошлого, настоящего… Все это осталось там, за мощным слоем некогда серебристого, но уже потускневшего от старости металла. Впереди же меня ждало мое будущее. Маленькое, короткое будущее…       Рядом раздалось насмешливое фырканье, полное презрения и превосходства. Стиснув зубы, чтобы не сорваться и не нагрубить, я злобно покосилась на стоящую в нескольких метрах от меня самку. Да, именно самку, потому что назвать ее женщиной мне не позволяли как собственное достоинство и внезапно обретенная стервозность, так и ее гендерная принадлежность вкупе с биологическими особенностями. Она была самкой, взрослой особью, вступившей в период размножения и принадлежащей к расе фелицис, заселяющих планету земного типа в созвездии Кита.       Если честно, я слегка пристрастна в своей оценке. Эволюционный путь фелицис, как сами они себя называют, в точности повторял наш собственный, за одним лишь исключением – в отличие от нас, генетическим материалом для их эволюционного развития послужили существа, чем-то напоминающие кошек, являющихся прямоходящими аналогами наших приматов. Что послужило толчком к такому скачку мутации - не знаю; фелицисы не очень охотно делятся своими научными базами данных, так что провести сравнительный анализ эволюционного развития не представляется возможным. Но могу сказать, что они стоят на одной ступени развития вместе с нами. Правда, дальние космические перемещения ими изучены не так глобально, как нашей расой, но это нисколько не указывает на их отсталость в этом плане, а, скорее, на то, что у них совсем другие приоритеты. Их интеллект и уровень цивилизации не уступает нашим, и, если бы не одно «но», их вполне можно было бы принять за особей вида Homo Sapiens. Этим «но» были ярко выраженные кошачьи уши, хвост и подвижные вертикальные зрачки. В процессе адаптации и технического прогресса они лишились сплошного шерстного покрова на большей части тела, но сохранили силу, ловкость и острые клыки хищника, втягивающиеся когти и обострённые чувства. Все это помогало им выжить в суровых условиях обитания на Фелице, крайне бедной водой и растительностью.       А еще… Еще они были разноцветными. Эта их особенность долгое время заставляла чуть ли не пищать от восторга нашего сурового генетика. Выражалась она в том, что пигментация их кожи сильно варьировалась в цветовой гамме от ослепительно-белого до угольно-черного. Смотрелось это просто невероятно, при том, что цвет кожи всегда был на несколько тонов светлее волосяного покрова.       Рыжая фелициса усмехнулась мне в лицо, блеснув клыками. Вообще-то, согласно местному этикету, такое поведение расценивается как оскорбление. Невозмутимо встретив взгляд раскосых желтых глаз, я ответила ей классической композицией из одного пальца, и, развернувшись, гордо прошествовала в одно из ответвлений древнего лабиринта. Проигнорировав злобно-презрительное шипение за спиной, свернула за ближайший угол, подальше от ее глаз, и сползла прямо на древние плиты пола. Отмерила в таймере на коммуникаторе полчаса для размышлений и, уткнувшись лицом в ладони, принялась искать ту точку в своей жизни, на которой моя судьба сделала такой финт ушами.       Могу сказать, что жизнь моя шла так, как я того хотела. Я получила профессию космобиолога, о которой грезила с детства, устроилась работать по профилю и даже умудрилась попасть в команду, которая за короткий срок стала мне второй семьей. Жизнь цвела и пахла. Нашей исследовательской группе перепало немало интересных открытий и событий. Мы не были первопроходцами как таковыми - в наши обязанности входили сбор данных, анализ, классификация и написание отчетов. Вполне себе рутинная и обыденная работа, перемежаемая каким-нибудь форс-мажором в виде свистнутого с планеты живого камня или оказавшимся редким образца растения. Могу сказать, что я была счастлива. А потом нелегкая дернула меня написать пару статей по флоре и фауне одной вновь открытой планеты, где я имела неосторожность провести сравнительный анализ эволюционного развития организмов. За ней последовали другие статьи, в которых я постепенно переключилась на сравнительную анатомию, потом умудрилась защитить диссертацию по эволюции антропоморфных рас и вероятных причинах их фенологического сходства с Homo sapiens. Мои друзья и коллеги тоже не отставали и усиленно самообразовывались, самосовершенствовались и интенсивно занимались самореализацией.       И так случилось, что в расцвете сил и научной карьеры мы оказались в составе группы, которая с исследовательской миссией посетила отдаленную планету земного типа под названием Фелице. С обитателями этой планеты, весьма консервативными и настороженными по отношению к чужакам фелицисами, вот уже несколько лет вели дипломатические переговоры о взаимном сотрудничестве. Дело в том, что на планете было обнаружено растение, вытяжка из которого содержала очень важные компоненты, являющиеся связующей и стабилизирующей средой для лекарства против лихорадки, уносящей жизни жителей отдаленных колоний сотнями. Вполне понятно, что все фармацевтические компании как клещи вцепились в идею добычи данной вытяжки и насели всем скопом на Совет объединенной федерации, требуя включения Фелице в состав СОФ. Вхождение в состав Союза объединенных федераций открывало огромные возможности, причем в обе стороны. Фармацевты, уже не боясь, могли бы приступить к разработкам нового лекарства. Да и фелицисам открывались почти все планеты.       Так что нам, учёным, повезло оказаться на планете в разгар дипломатических споров. Как мы поняли, фелицисы были вполне согласны на вступление в Объединенный Союз, но все упиралось в некоего ретрограда, недовольного предложенными условиями. Им оказался первый советник императора (на Фелице существовала абсолютная монархия), по совместительству еще и его младший брат. Так вот, этот королевский родственничек требовал неприкосновенности и закрытости Фелице для других рас, сокращения числа исследователей на планете и невмешательства во внутренние дела империи. Проще говоря: «янки, гоу хоум».       Пока наши дипломаты с трудом выбивали право на нахождение на планете хотя бы дипломатической миссии и исследовательского корпусов, мы маялись от безделья в небольшом дворце вблизи императорской резиденции, и глазели на местных жителей. А поглазеть, если честно, было на что. Фелицисы оказались на редкость грациозными и очаровательными существами. Наш генетик Эйр Комура, потомственный самурай и, по совместительству, главный извращенец, заявил, что его мечта сбылась, и он не покинет Фелице до тех пор, пока не обзаведется маленькой миленькой некочкой. За это он получил выговор от начальника экспедиции, напоминание, что у него еще условное не закрыто за нелегальные эксперименты с генами и вывод, что из-за таких, как Комура, вход на Фелице стоит закрыть. Во избежание.       Но исследовательский зуд покоя не давал, поэтому мы по-тихому таскали на базу все образцы, которые смогли добыть на окружающей территории. Анализ воды, почвы, воздуха, пищи, тесты на различные болезнетворные бактерии и их влияние на инопланетные организмы. Все это хоть немного, да помогало скрасить скучное ожидание. А потом мы с пилотом Грохном, жизнерадостным антропоморфным сухопутным моллюском, обнаружили в некотором отдалении от дворцового комплекса странное сооружение, окруженное высокими мощными каменными стенами. Несколько дней у нас ушло только на высчитывание периметра и высоты, в результате чего мы поняли, что, что бы там ни находилось, оно имело грандиозные размеры.       Скука была моментально забыта, ибо перед нами замаячила Цель – узнать, что за стенами. Когда мы попытались выяснить это у дипломатов, те пояснили, что там расположен древний ценный исторический комплекс, вход в который чужестранцам строго воспрещен. Сразу же последовали строгое внушение и наказ держаться от него подальше.       Ага. Так точно.       Что всегда роднило нашу маленькую сплоченную команду – это оголтелый авантюризм. Некоторых ребят даже уговаривать ни на что не надо, они сами согласны на любой кипиш. Особенно этим отличались Комура, техник-лаборант Гилео и наш добрый доктор Милица. Эта троица была бельмом на глазу у нашего начальника, от которого перепадало и мне, как его заму. Но серьезных мер по острастке не принималось. Большая часть важных исследовательских открытий нашей группы была сделана именно в процессе нарушения инструкций. Или в попытке обойти их в угоду собственному любопытству. Что, впрочем, нисколько не преуменьшало наш профессионализм.       Конечно же, теперь мы были просто обязаны изучить древний комплекс как можно тщательнее. Глава экспедиции, доктор всяческих наук, профессор Максимас Кравец еще пытался надавить на нас авторитетом и заставить вести себя подобно цивилизованным людям, а не безответственным подросткам, но было ясно, что этот поклонник Мегрэ, Пуаро и Холмса сам скоро взвоет с тоски. А если учесть, что наши механики приговорили почти весь запас элитного пойла, коим нас снабдили радушные хозяева, и уже поговаривали о раскулачивании самого профессора с его коллекцией вин… То найти всем дело стало просто жизненно необходимо.       Когда группе профессионалов становится скучно и перед ними внезапно возникает возможность развеяться, здравый смысл скромно отступает прочь. Мы добились своего. А потом пришлось расхлебывать последствия.       Нас поймали. Как раз тогда, когда мы пробрались на территорию комплекса и обнаружили там огромное озеро и нечто, напоминающее лабиринт. А еще группу фелицисов, занятых чем-то очень важным. Немая сцена длилась довольно долго, но, увы, нам ее не хватило для побега. Так что за двери нас уже выносили. Лично меня нес за шкирку здоровенный серебристо-серый кошак... пардон, фелицис, со зверским выражением лица, прижатыми ушами с умилительными кисточками на кончиках и яростным блеском зеленых глаз.       Скандал был громким. Но, как ни странно, именно он помог в установлении контакта и подписании договора о вступлении в Союз Федераций. Император Фелице, когда нас поставили перед ним, как нашкодивших котят, лишь рассмеялся и сказал, что раз мы так же не способны бороться с любопытством, как и любой фелицис, то и в других вещах мы сможем найти общий язык.       Договор о вступлении был подписан, и одним из пунктов договора было пребывание нашей исследовательской группы на Фелице в течение пяти лет.       Пронзительный сигнал комма ворвался в сознание вместе с ласковым рыком нашего главного извращенца:       - Иф, так тебя разэдак, долго будешь зад отсиживать?!       Подпрыгнув от неожиданности, я поняла, что время, данное самой себе на размышления, благополучно истекло.       - Комура, не ори, - буркнула я, встав и двинув в заранее оговоренный коридор, - твой бас даже из шпионского передатчика на весь лабиринт звучит.       - Не бас, а баритон, - поправил генетик, - так, не отвлекайся! Тебе сейчас нужно дойти до пятого изгиба, там возле одного из проходов увидишь осколок амфоры, туда и ступай.       - Вы специально для меня пожертвовали ценной археологической находкой? – подивилась я, внимательно отсчитывая повороты. – Как вы ее туда поместили?       - Даже не спрашивай, - Эйр приглушил голос. - Кравец самолично эти осколки под рубашкой проносил. Ладно, жертва дипломатии, дальше пока сама, в том ответвлении заблудиться нельзя, дойдешь до очередной развилки, там опять осколок будет, он замаскирован, ищи внимательно. Когда найдешь – иди в указанный проход до упора, там найдешь дверь. Тебе на все про все десять минут. Потом снова на связь выйду. Давай, Иф, держись. Прорвемся. Мы своих не бросаем. Помни это, мой чернявый кузнечик.       Комура отключился, и я опять осталась в компании тишины и собственных мыслей.       Как он там сказал? Жертва дипломатии? Вот уж воистину, дожить до тридцати двух лет и оказаться на волосок от смерти из-за варварских традиций народа другой планеты - это надо суметь!       Если подумать, ничто не предвещало такого сюжетного поворота в моей жизни. Наши пять лет на Фелице подходили к концу, это оказалось очень продуктивным в плане исследований время. Мне удалось накропать несколько неплохих научных статей, несколько наших ребят, Фро и Анри, геолог и археолог, даже успели защититься на докторскую степень. К тому же, мы успели довольно сильно сдружиться с некоторыми аборигенами, что открыло нам доступ к их базам данных и просто дало возможность узнать много нового.       По условиям договора о вступлении Фелице в Союз федераций, планета осталась закрытой для туристов, что сильно ограничивало возможность инопланетных гостей перемещаться свободно по планете. Но, как говорится, если у вас есть нужные связи, то вам открыты все двери.       Нужные связи завелись очень скоро. Куратором нашей группы был назначен тот самый ретроград, что ратовал за обособленность Фелице. При первой встрече выяснилось, что это и есть тот серовато-стальной кошак, что за шкирку вытаскивал меня из храма Великого Бога. Фрисс оказался незлопамятным и весьма интересным собеседником, правда, со своими тараканами в ушастой голове. Все, что касалось традиций и устоев Фелице, было для него непоколебимо. Если что-то запрещено каким-нибудь законом, то, хоть ты тресни, оно останется недоступным. Но если как следует раздразнить любопытство фелициса, то можно достигнуть поразительных результатов.       Очень быстро уставные отношения между фелицисами и нами переросли с симпатию, а потом и в дружбу. Эти люди-кошки оказались очень любопытными, непосредственными и неожиданно дружелюбными. За эти пять лет мы провели немало вечеров, собираясь большой компанией за бокалами местного вина и болтая обо всем на свете. Мы рассказывали о других планетах, о наших исследованиях и приключениях, фелицисы же рассказывали о своем мире, его обычаях и легендах. Самым лучшим рассказчиком оказался Фрисс, его истории были самыми увлекательными. А знал он их великое множество, так как был не только Советником при старшем брате, но и Хранителем памяти. То есть ему вменялось в обязанности хранить и приумножать память собственного народа. Отсюда и такая приверженность традициям.       Постепенно получилось так, что все больше времени мы проводили вдвоем: я и серебристо-серый фелицис. Мне очень нравилось сидеть поздним вечером с бокалом сладкого вина из местных фруктов и слушать его неспешный глубокий голос. Иногда мне казалось, что в них проскальзывают мурлыкающе-мягкие нотки. В такие моменты он напоминал большого дымчатого кота с магнетическим взглядом зеленых глаз. У меня даже невольно возник вопрос: а умеют ли фелицисы мурлыкать? Вот только задать этот вопрос я никак не решалась.       За несколько месяцев до этого зашел разговор о том, почему наш Комура так нездорово смотрит на одну из фелицис и называет ее «watashi no koneko», «кошечка моя». Пришлось тому рассказывать и о японской культуре, и о всевозможных девиациях, с ней связываемых. А уж когда тот обмолвился, что была у него кошка такого же цвета, как один из присутствующих фелицисов… Все-таки Комура иногда может быть таким идиотом с толстой шкурой, не понимающим намеков, к тому же слепым и глухим, что просто диву даёшься. От немедленной дуэли здесь и сейчас нашего несчастного самурая спас только Фрисс, твердя, что Эйр не знает правил поединка и может дискредитировать серьезный ритуал.       И ладно еще фелицисы не пронюхали, что мы их за глаза давно уже иначе, чем «кошаками» или «котами», и не зовем.       Все чаще и чаще я уличала себя в том, что слушаю Фрисса только краем уха, сама же сижу и таращусь на пушистые кисточки на его ушах, ощущая зуд в пальцах - так хотелось до них дотронуться. Иногда приходилось ловить себя на мысли: а какими на ощупь они могут быть? Эти кисточки на кончиках ушей выделяли его среди собратьев, как и оказавшийся неожиданно редким окрас. Как пояснил Фрисс, эти особенности – результат проявления в его фенотипе редкого гена, доставшегося от прабабки: светло-серая, почти серебристая кожа, серебристо-стальные, отличающиеся пушистостью волосы и хвост, и, конечно же, кисточки. Данный ген проявлял себя очень редко, как напоминание о том, что в императорскую кровь, отличавшуюся нежно-персиковыми цветами и гладкошерстностью, влилась кровь диких фелицисов с северных гор. Кстати, такими редкими цветами в венценосной семье щеголял не только Фрисс, но и его сын, Фаррис.       Как выяснилось, наш знакомец был женат много лет назад, но серьезная болезнь унесла жизнь его прекрасной и нежной Фарры, оставив на память только несколько совместных портретов и маленького сына. Позднее, в одну из наших полуночных посиделок, Фрисс признался, что почти не знал свою супругу – брак был политическим, до него они встречались всего-то пару раз. А потом… Фарра отличалась очень хрупким здоровьем, и рождение наследника стоило ей жизни. С тех пор Фрисс больше не задумывался о том, чтобы пройти Ритуал Крови - своеобразный фелицисовский брачный обряд, - а посвятил все свое время политике и собственному ребенку.       Позднее он представил нам Фарриса. Могу сказать, что котенок очаровал нас всех с первого взгляда. Открытый, любознательный и очень дружелюбный, он покорил всех. Женская часть экспедиции умилялась и кормила, мужская – увлеченно объясняла. Котенка интересовало все: от техники до опытов. Вскоре он уже сам, без сопровождения отца, спокойно разгуливал по нашему корпусу. За те почти пять лет, что мы провели на Фелице, котенок прочно пророс в наших сердцах.       Своим интересом и умением красочно и увлеченно рассказывать Фрисс привил мне интерес к древней истории Фелице – временам темным, жестоким и кровавым. Меня поразило то количество ритуалов, которые должен был проводить любой фелицис за все годы жизни: церемония рождения, церемония взросления, подтверждение совершеннолетия, доказательство того, что достоин всего клана и звания взрослого, ритуал бракосочетания – Выбор Крови, а то и не один, представление своих супругов и потомства, и так далее, и тому подобное. Я озвучила только самые крупные и обязательные мероприятия. Но еще больше поражало и подкупало увлечение и даже восхищение, с которым Фрисс мог рассказывать об этих церемониях. Казалось, он знает их не только все до единой, но и может подробно описать каждую, ни разу не сбившись. Сейчас их количество уменьшилось, но значимость значительно возросла. Но вот что мне было несколько непонятно и непривычно - были церемонии, за вмешательство в которые или ненадлежащее исполнение которых следовало строжайшее наказание, вплоть до смертной казни. Вообще, закон на Фелице соблюдался неукоснительно.       Смертная казнь была отдельным разговором. Конечно, это не являлось чем-то из ряда вон выходящим, во многих мирах существовала подобная мера наказания, но на Фелице это имело некое очень странное уточнение. Дело в том, что приговоренный к смерти мог подать прошение на участие в Выборе Крови, - ритуал, в результате которого фелицисы находят своих спутников жизни.       Это действо было столь же старо, как и сама цивилизация фелицисов. В свое время мне пришлось очень постараться, чтобы Фрисс рассказал мне о самой церемонии. И вот что узнала: когда фелицису приходило время выбрать супругу или супруга, старейшиной делалось объявление, выбирались, часто против воли, несколько особей, наиболее подходящих для супружества. Избранных для ритуала вводили в лабиринт, созданный специально для этих целей, и они тут же разбегались в нем во все стороны, стараясь как можно дальше забраться в его сердцевину. Ибо в дело должен был вступить Инстинкт, именно он определял, кто из избранников станет спутником жизни. Чтобы обострить все чувства и выпустить инстинкт на волю, фелицисы пили отвар из особых трав. Но, к сожалению, у этого снадобья был побочный эффект – дикая жажда крови. Фелицис превращался в первобытное кровожадное существо, ведомое похотью и жаждой крови. Вступив в лабиринт, такой зверь начинал идти по следу, и беда была тому, кого он находил первым. Если запах несчастного ничем не привлекал зверя, тот просто разрывал несчастного на куски. Немного утолив желание убивать и напившись крови, фелицис отправлялся дальше.       Были случаи, когда погибали все избранные, а подходящего спутника так и не находилось. Бывало и наоборот, что первый же попавшийся подходил полностью. Он оставался в живых, но зачастую был зверски покусан, ибо жажду крови следовало утолить.       Когда я робко поинтересовалась, а нельзя ли было вообще обойтись без этого жуткого пойла, мне безапелляционно заявили, что нет, ибо это традиция.       Со временем церемония стала менее кровавой, ибо стало ясно, что если подходящий партнер был встречен заранее, инстинкт срабатывал и так. Прохождение лабиринта лишь служило подкреплением договора, и зачастую те, другие, используемые для массовки, оставались целыми и невредимыми. Страдал лишь избранник, обзаводясь украшениями в виде шрамов – следов от зубов. Впрочем, степень покусанности определялась темпераментом будущего супруга, его способностью обуздать себя.       А смертники стремились поучаствовать в этом кошмаре, потому что выжившие получали прощение всех совершенных проступков. Вот такая вот индульгенция.       Я долго была под впечатлением от рассказа Фрисса. В сознании не укладывалось, что в столь высокоразвитой цивилизации могут существовать такие варварские обычаи. И что уж совсем не могло прийти в голову, так это то, что я сама однажды окажусь в такой ситуации.       Осколок, о котором говорил Комура, я нашла быстро – просто споткнулась об него. Сверившись с коммом, я прикинула, что у меня есть еще минимум минут двадцать до того, как в лабиринт ворвется дикое, жаждущее моей крови чудовище. Вздохнув, я тоскливым взглядом окинула окружающие меня каменные стены. Вот надо же было так вляпаться, а?       Никогда не думала, что может произойти что-то подобное, но я совершенно случайно влезла в очень важный ритуал, местную церемонию взросления, сорвала ее и стала причиной грандиозного скандала. Все произошло слишком быстро, у меня просто не было времени на размышления. В тот день я бродила по храму Великого Бога, помогала нашему антропологу Паоло собирать данные о культурном наследии фелицисов, когда наше внимание привлекли странные звуки, похожие на крики существа, попавшего в беду. Прибежав на звук, я увидела дикую картину: маленький серый фелицис отчаянно барахтался в озере, тщетно пытаясь выплыть к берегу, на котором стояла группа котят постарше, совершенно спокойно смотрящих на муки несчастного.       На мгновение мое сердце замерло, когда я поняла, кто барахтается в воде озера-арены. Фаррис, сын нашего Фрисса. Уже подбегая к берегу, я вспомнила, что пару дней назад Советник обмолвился о том, что его сыну предстоит серьезное испытание на взросление. Фрисс был уверен в собственном сыне, да и мы знали его как сильного и ловкого котенка. Я была немного знакома с ритуалом благодаря вечерним посиделкам, поэтому поняла, что что-то пошло не так. Фелицисы великолепные пловцы, Фрисс доказал это, на спор обогнав Комуру в заплыве на пятьсот метров, и чтобы котенок оказался в такой серьезной ситуации, должно было что-то случиться.       Я врезалась в толпу стоящих котят и потребовала, чтобы малышу немедленно помогли. На что получила спокойный ответ, что тот проходит испытание на выживание, и никто не смеет вмешиваться. Если утонет - что ж, так захотел Великий. Фаррис к тому времени уже не кричал и почти по самые кисточки на ушах ушел под воду. Этого я выдержать не смогла, и, раскидав котят, загораживающих мне проход и раздав тумаков тем, до кого дотянулась, бросилась в воду. Я едва успела, котенок в моих руках уже не подавал признаков жизни. Кое-как выбравшись на берег, стала судорожно вспоминать все, что положено делать в случае утопления. Я плохо помню, что происходило тогда, кажется, кто-то хотел помешать мне, когда я собралась делать искусственное дыхание котенку, кого-то я грозила утопить, кого-то даже укусила за руку. Я была сосредоточена только на одном – не дать котенку умереть. И плевать на все остальное.       В себя я пришла от того, что меня сильно и резко встряхнули. Надо мной возвышался Фрисс, до крови вцепившийся когтями в мои плечи. На него было страшно смотреть. Если честно, никогда не видела его в такой ярости. Его зрачки были дико расширены, уши прижаты к голове так, что их с трудом можно было различить, хвост стегал, как кнутом, из стороны в сторону, при этом шерсть на нем стояла дыбом, так что он казался раза в три толще, чем был на самом деле.       - Ты что натворила, дрянь?! - Фрисс снова тряхнул меня, да так, что у меня аж зубы клацнули, а в голове зазвенело. Его голос напоминал шипение разъяренного кота. – Как, как ты посмела?! Ты же… Ты же просто разрушила все…       Он отшвырнул меня, как тряпичную куклу, резко отвернулся и ринулся прочь, внезапно потеряв ко мне всякий интерес. Я бы наверняка проехалась плашмя по каменной поверхности Храма, если бы не врезалась в кого-то позади. Этот кто-то крепко обхватил меня и куда-то потащил. Побрыкавшись, я извернулась и увидела, что это Паоло, бледный и обеспокоенный. На мои вопли-требования отпустить он даже не отреагировал, лишь крепче перехватил меня и ускорил движение. И лишь оказавшись на базе, укутанная в теплый плед и накачанная до предела кофе с коньяком, я осознала, что наделала.       Это было вопиющее нарушение Закона, свидетелями которого стали десятки фелицисов.       - Иф, чего молчишь, окаянная! – Комура снова ворвался в мои барабанные перепонки. - Ты дошла до нужного места?       Вздрогнув, я огляделась. Ну вот, опять задумалась и совсем забыла о времени. Вздохнув, покрутила в руках черепок:       - Ну, указатель я ваш нашла, куда дальше?       На той стороне возникла пауза, отдающая замешательством.       - В смысле - дальше? Кузнечик, ты где сейчас? – Комура явно разволновался. - Ты же должна быть уже в бункере, разве нет?       - Нет, я на пути к нему, - я удивилась его эмоциональности. - Ты чего нервничаешь, Самурай, успеваю же.       Я сверилась с коммуникатором. Ну да, еще десять минут до начала.       - На тот свет ты успеваешь, дура рассеянная!!! – внезапно заорал Комура. Потом послышалась возня, какие-то вопли и в передатчике зазвучал голос Максимуса:       - Иф, сколько времени показывает твой коммуникатор?       Чувствуя, что начинаю нервничать, я озвучила требуемое. На том конце помолчали.       - Ифигения, ты только не волнуйся, - молодец, начал с самой успокаивающей фразы в мире! Кстати, полным именем Макс называли меня только тогда, когда приходил тот самый, белый и пушистый, - но твой комм, кажется, неисправен. «Он» уже минут десять как в лабиринте. Быстро топай вперед, бункер должен быть прямо по курсу. Запор закрывается простым поворотом...       Он говорил еще что-то, но я уже не слушала. Сердце вдруг начало выстукивать быстрый марш, под который вдоль позвоночника промчался табун мурашек. В горле пересохло, а руки почему-то стали ледяными. Я крепко зажмурилась. Так, перво-наперво – успокоиться. Паника здесь плохой помощник. Сделав глубокий вдох, и через паузу – выдох, открыла глаза. Так, хорошо, дверь. Ага, цель – вижу, в себя – верю… Осталось только до нее дойти…       Легкий шорох со стороны заставил мое сердце почти подскочить к горлу. С трудом сглотнув, я медленно обернулась в ту сторону. Передо мной простирался длинный полутемный и абсолютно пустой коридор.       Фуххх… Показалось. Нет никого.       Мать… терию твою, нихрена не показалось!!!       Серебристо-серая фигура вывернула из-за угла и напряженно застыла, глядя прямо на меня. Это был Фрисс. И в то же время – не он. Фелицис изменился. Хоть он и так не был никогда маленьким и слабым, сейчас же казался просто огромным и устрашающим. Обнаженный торс покрыт ритуальным орнаментом, сильные ноги затянуты в бриджи, оставляющие открытыми натренированные икры. Он был бос, хотя кота это, кажется, не напрягало. Его хвост, распушившийся и ставший толще раза в три, беспокойно стегал из стороны в сторону.       От всей его фигуры исходила угроза, какая-то звериная мощь. И жажда крови. Вся его цивилизованность слетела с него в одно мгновение, как ненужная шелуха.       Передо мной стоял зверь. Зверь необузданный, дикий, опасный.       И этот зверь пришел за мной.       На какое-то мгновение мы замерли, глядя друг на друга. Я почувствовала, как застыл воздух в груди. Фрисс смотрел на меня в упор, в его матово поблескивающих глазах я не заметила ни малейшей эмоции. Никогда не видела у него такого холодного, безразличного взгляда. Сердце почему-то сжалось в комок. Если честно, мне было жаль наших вечеров, полных неторопливых бесед. Я запомню это время, а он… Что ж, с глаз долой – из сердца вон…       Внезапно его глаза расширились, в них мелькнуло узнавание, удивление и еще что-то. Что это было, я понять не успела, потому что он тут же прищурился и оскалился.       В предвкушении.       Вот блин…       Адреналин, бушующий в крови, обострил все мои чувства, и только благодаря этому я смогла засечь момент перед прыжком. Его зрачки, и так сильно расширенные, стали еще больше, а мышцы ног дрогнули, напрягаясь. На этом мои нервы сдали, и я рванула что было сил вперед. Кровь оглушительно грохотала в ушах, мешая слышать, что происходит за спиной. Впрочем, я и так бы ничего не услышала – фелицисы передвигаются слишком быстро и бесшумно. Наверное, если бы у меня не перехватило судорогой и не пересохло все, что ниже языка, я бы еще и вопила при этом.       На спринтерской скорости я пронеслась по небольшому каменному коридору, каждую секунду ожидая, что в меня вот-вот вонзятся острые когти. Молясь всем богам, коих смогла вспомнить, я с разбега толкнулась в дверь, с ужасом представляя, что она заперта. Но нет, каменная створка подалась под моим весом и пропустила меня внутрь. Я тут же навалилась на нее всем телом, упираясь для устойчивости ногами в землю и лихорадочно осматривая замок. Запор вошел в пазы буквально за секунду до того, когда снаружи в дверь немилосердно ломанулись, да так, что дверь подо мной содрогнулась. На мгновение возникла кошмарная мысль, что замок не сработал. Но, кажется, успела. Я сползла по двери на пол и закрыла глаза, чувствуя, как та содрогается под градом ударов.       Сердце билось сразу в нескольких местах: в груди, в ушах, горле и пятках. Никогда мне не было так страшно, как в момент, когда я увидела Фрисса. Мышцы на ногах начали болеть, горло стянуло так, что невозможно было сглотнуть. Да еще и по телу начали бегать удвоенные стада нервных мурашек. Фух, нет, надо успокоиться. Ребята говорили, что дверь бункера должна выдержать одного отдельно взятого фелициса в состоянии невменяемости. Так что я в безопасности.       В безопасности же?       Я развернулась и прислушалась. Резко наступившая тишина за дверью сильно нервировала. Что он задумал? Или, может, ушел на поиски той, рыжей? Хорошо, если так. У меня будет время успокоиться и оглядеться. А после того, как они завершат ритуал, я смогу спокойно покинуть это кошмарное место с чистой совестью.       И чем я думала, когда соглашалась на эту авантюру?       Дело о моем вмешательстве в ритуал взросления Фарриса получило слишком большой резонанс, потихоньку замять его не удалось даже нашим прожженным дипломатам. Дело в том, что малейшее вмешательство в сам процесс рассматривается как провал испытания. Проваливший же ритуал считается забракованным и почти изгоняется из рода, лишается всех прав и привилегий. А если учесть, что Фаррис – сын наследника престола и сам возможный наследник… Да, было бы лучше, если бы он действительно утонул…       Мой поступок определили как «пощечину всей Фелице», тем более, что оскверненный мной котенок был императорского рода. Честно говоря, я определение «оскверненный» восприняла как личное оскорбление. Ничего же плохого не хотела, только помочь. Да, наверное, не следовало заявлять такое в зале суда. Как мне сказал по секрету один из дипломатов, кое-кто из судей даже голосовал за смертную казнь для меня. Но, увы для них, такой исход дела невозможен, ибо в свою очередь вызовет дипломатический скандал. К тому же, внезапно в деле появились смягчающие обстоятельства: Фаррис не по своей вине или слабости начал тонуть. Котенка отравили. Это выяснили наши ребята, когда после долгих уговоров, одной драки и трех ультиматумов им разрешили все-таки обследовать малыша. Не мешкая, результаты обследования передали прямиком императору, благо связи позволяли.       Данные обстоятельства резко меняли картину произошедшего: Фаррису давали второй шанс на прохождение испытания, а мне смягчали вину и инкриминировали только вмешательство в процесс. Что грозило мне трехлетним сроком заключения в исправительной системе Фелице. Но, благодаря нашим дипломатам и обретенным на планете новым друзьям, реальный срок заключения был заменен домашним арестом без права покидать отведенное помещение. Ну, хоть посетителей не запретили принимать, и то радость.       Правда, Фрисса я с того дня на озере больше не видела. Потом ребята мне рассказали, что Советник перестал приходить к нам, и вообще стал делать вид, что не знаком. На все упоминания обо мне презрительно фыркал, стал холоден к собственному сыну и внезапно проявил интерес к некой Иерре, наследнице древнего и богатого рода, давно мечтавшего породниться с императорской семьей. А вскоре до меня донесли слух, что он вновь собрался провести Выбор Крови.       Если честно, я на него обиделась. Сильно. Мне казалось, что он далек от мелочных интриг и дворцовых склок. Я думала, что могу назвать его другом, который не бросит в беде. Ведь за эти пять лет мы… А он…       С трудом представляла, как проживу эти три года в заключении, если учесть, что все мои ребята должны были покинуть Фелице через полгода. Остаться в одиночестве на планете, полной враждебно настроенных по отношению к тебе существ…       Зашибись перспектива.       Так что ничего удивительного, что с каждым днем, приближающим отбытие моей группы, я становилась все мрачнее и мрачнее. Единственным светом в окошке оказался Фаррис. Котенок продолжал навещать меня, несмотря на всевозможные запреты. Он сидел вместе со мной, развлекал разными историями, таскал всякие вкусности. В день, когда он блестяще прошел новый ритуал взросления, приволок кувшин вина, а на мое замечание, что он слишком мал, ответил, что теперь он считается мужчиной и может делать все, что ему заблагорассудится. Ирония - первый раз пила в компании пятнадцатилетнего пацана.       Именно Фаррис подсказал мне безумную идею, как скостить срок ареста. Подать заявку на Выбор Крови. Правда, сначала он предложил жениться на мне, ибо тогда, как с особы царской фамилии, с меня снимут все обвинения. Но я усомнилась и предположила, что тогда меня точно придушат подушкой ночью. Шанс выжить в Выборе Крови и то больше будет. Котенок согласился с такими доводами и тут же выложил свой план. Скоро его отец объявит Выбор, в котором примет участие противная рыжая Иерра, только и мечтающая, как бы сплавить куда-нибудь несчастного Фарриса. Так же будет объявлено, что любой желающий может тоже подать заявление на участие. Мы подаем прошение, нам его одобряют, ибо поступить иначе не имеют права, я участвую в ритуале и выхожу оттуда чистой, как первый снег. На мое замечание, что там я имею все шансы оказаться съеденной его папенькой, котенок заявил, что этого уж точно бояться не стоит. Его отец - фелицис цивилизованный и в руках себя держать умеет. Не мужик - кремень. И потом, брак – дело давно оговоренное, и Выбор Крови выступает только как формальность. Так что непосредственно мне ничего не грозит. Но даже если и так, он, Фаррис, все учел и собирается применить военную хитрость. В одном из ответвлений лабиринта есть старая техническая комната, оборудованная непрошибаемой дверью. Дверь запирается изнутри, так что комната превращается в укрепленный бункер, в котором можно переждать весь ритуал. Моя команда, под чутким руководством хитрого котенка, помечает путь до бункера, раздает мне все указания через маленький передатчик, и потом дружно ждет моего возвращения.       Вот так я и оказалась запертой в маленькой душной, пропахшей вековой пылью, комнате, опираясь спиной о дверь, за которой бесновался обезумевший фелицис.       Или уже не бесновался. Судя по царившей с той стороны тишине, Фрисс угомонился и отправился на поиски рыжей кошки.       Давайте-давайте. Совет вам да любовь.       Настроение по непонятной причине резко упало вниз. Я сползла на каменный пол по двери и свернулась клубком, уткнувшись лбом в колени. Сейчас дождусь, пока сердце вернется из пяток на положенное ему место, и начну изображать кипучую деятельность. А пока можно обдумать произошедшее.       Он не узнал меня. В первый момент я решила было, что ему на меня плевать, но он просто не узнал меня. Не ожидал здесь увидеть. Его не поставили в известность о моем участии в ритуале? Но даже если и так, он очень быстро пришел в себя и бросился на меня. Неужели действительно хотел убить? А как же слова Фарриса о том, что у его бати железный самоконтроль? Или… он меня настолько невзлюбил, что решил воспользоваться случаем и по-тихому пристукнуть? Один из парадоксов судебной системы Фелице – проливший кровь во время Выбора Крови не несет ответственности за наступившие смерти. Хоть всех участников вырежи – за вратами лабиринта пред законом ты чист и невинен, аки младенец. Во всем, мол, виноват Инстинкт. А что, удобно, мать их! Нет, рвать отсюда когти надо ко всем чертям. И плевать я хотела на серебристые кисточки на ушах!       Подождав немного и почти успокоившись, я решила осмотреться. Ну, что сказать, конура как конура. Длинный верстак вдоль одной из стен завален какими-то деревяшками и железяками, обрывками тканей и бумаги. Приглядевшись, поняла, что это все старые инструменты да схемы лабиринта. Кстати, последнее неплохо бы изучить подробнее, а то мало ли. Вдоль остальных стен громоздились какие-то булыжники, часть уже была обработана, часть – отесана только наполовину, а какие-то и вовсе сохранили свой первозданный вид. В одном месте даже навалена целая пирамида из булыжников, подпертая кое-где для устойчивости палками. Видимо, эти камни используют для текущего ремонта храмового комплекса. Похоже, это обычная мастерская, где глыбы вручную обрабатывают и здесь же хранят. Тогда зачем здесь засов? Да еще и изнутри?       - Кузнечик, я и не думал, что ты умеешь так быстро бегать! – Эйр, как всегда, выбрал самое неподходящее время, чтобы ворваться в мои уши. Я как раз разглядывала странной формы железяку, оказавшуюся, к тому же, очень острой. На своей шкуре убедилась.       - Ты многого обо мне не знаешь, Комура, - отозвалась я, посасывая порезанный палец. - Какие вести с полей?       - Не особо интересные, он ушел от твоей двери минут двадцать назад, все это время болтался по лабиринту, а сейчас исчез из поля зрения. Как и рыжая, хех.       - И чего ты лыбишься? – недовольно буркнула я, смешок друга неприятно отозвался где-то глубоко внутри. - Долго мне здесь болтаться?       - Извини, кареглазая, ничего не могу пока сказать. Как только эти два голубка покажутся в поле зрения хоть одной из наших камер, сразу дам знать. До тех пор запасись терпением.       - Уже, - вздохнула я и тоскливо огляделась. - Комура, слышь, включи мне какую-нибудь музычку, а? Чтоб не так скучно было.       - Ага, щас! Для того, чтобы мы к тебе в очередном ритуале присоединились? Нет уж, дураков вмешиваться в их игры больше нет!       - А… - начала, было, я, но меня резко прервали:       - А если и заставили вмешаться, то не пали контору, - рявкнул Эйр и отключился.       Немного повеселев, я пришла к выводу, что, что бы там ни происходило за дверью, долго оно продолжаться не будет, а я за это время смогу изучить карту Храма. Полностью она еще ни разу не попадала в наши шаловливые ручки.       После тщательного изучения документа и занесения некоторых интересных пометок и записей в комм, я поняла, что вот уже некоторое время меня цепляет мысль о том, что почерк на карте мне слишком уж знаком. Так, кто у нас курирует строительные работы? Ну-ка, ну-ка… О! Фрисс! Он еще и за строительные и ремонтные работы отвечает? Помимо всего прочего? Получается, он у нас и чтец, и жнец и на дуде игрец? Бедный кошак… Еще и ремонт лабиринта на его совести. Понятно, что он тут каждый угол знает… Стоп. Но тогда он и про эту каморку должен был знать…       Аккомпанементом к этой мысли прозвучало шуршание каменной двери по каменному же полу. Я резко обернулась и едва успела сглотнуть сердце, резко подскочившее вверх. На меня в упор смотрели прищуренные зеленые глаза. В дверном проеме стоял Фрисс собственной полуобнаженной персоной. Одной когтистой рукой он держался за косяк, другой – упирался в дверь. Встретив взгляд моих выпученных от изумления глаз, он ласково, с изрядной долей безумства, ухмыльнулся мне и медленно провел когтями по стене, извлекая из той мерзкие звуки и искры.       Резко захотелось заскулить и стать маленькой-маленькой, чтобы можно было забиться в ближайшую дыру в стене. Прижавшись спиной к верстаку и не спуская глаз с фелициса, я осторожно завела руку назад. Где-то здесь лежала та самая острая железяка, которой я недавно порезалась. Трудно было сохранить плавность движений, но еще трудней – успокоить дыхание, судорожно рвущееся наружу. Сердце как бешеное рвалось из груди, разнося переполняющуюся адреналином кровь по организму.       Фелицис стоял в дверях неподвижно, слегка склонив голову и не сводя с меня подозрительно блестевших глаз. Его ноздри заметно раздувались, принюхиваясь, а уши были развернуты в мою сторону, ловя малейший звук. И видимо, то, что он унюхал, ему понравилось, ибо его зрачки, до этого момента пришедшие почти в норму, снова расширились.       Черт, черт, черт! Он чувствует мой страх! Это плохо, очень плохо. Мне только перевозбужденного самца с инстинктом вместо мозгов не хватает! Сейчас, на уровне инстинктов, он воспринимает меня как добычу. Похоже, дров в топку добавляет и пролитая мною кровь. Пусть и незначительное количество, всего-то пара капель, но обоняние фелицисов настолько остро, что ему сейчас кажется, будто тут забили целую свинью. Черт, черт, черт!!!       Пальцы, наконец, наткнулись на искомый предмет, я ухватила его и выставила перед собой, вцепившись в него еще и второй рукой. Зеленые глаза сузились, оценивая мое смехотворное средство обороны. Плохо. Он может воспринять это как вызов, попытку оспорить его доминирующее положение самца. Для самки такое поведение недопустимо. Если он сейчас находится под воздействием настойки, то все его инстинкты будут направлены на подчинение. Блин. Плохо. Плохо! Плохо!! Так, стоп. Это если он воспринимает меня как самку, а если нет? Если как чужака, вторгнувшегося на его территорию? Если учесть, что я отношусь к совершенно другому виду, и наши феромоны имеют вполне себе конкретные различия, можно сделать вывод, что я конкретно влипла. Сейчас меня будут убивать…       Фрисс, не отрывая от меня безумно сверкающих глаз, сделал шаг вперед. Шаг мягкий, пружинистый, уши стоят торчком и развернуты в мою сторону, ловя каждый звук, ноздри раздуваются, считывая мое состояние, хвост азартно поднят. Ох, срочно нужно что-то предпринять. Достучаться до его сознания, до его цивилизованности. Иначе хана…       - Фрисс, послушай меня, - голос от напряжения и страха охрип и стал походить на воронье карканье. Откашлявшись, я добавила в голос решимости. - Давай просто поговорим, слышишь?       Руки заметно дрожали, пальцы побелели от стискивания железяки, холодный пот струился по вискам и спине. Выгляжу ну ооочень убедительно.       Фрисс остановился, вглядываясь в меня. Его ноздри снова затрепетали, втягивая воздух. На губах появилась кривая усмешка, демонстрирующая клыки. Мне захотелось завыть. Не смей, гад, не смей чувствовать мой страх! Не смей так открыто демонстрировать свое превосходство!       Я была так сосредоточена на Фриссе, что не сразу осознала, как меня тихо окликают:       - Иф, ты слышишь меня? Иф?       Голос Комуры звучал тихо и очень серьезно. Я поблагодарила всех богов, коих вспомнила, за микропередатчик, надежно закрепленный за ушной раковиной, и неожиданную сдержанность коллеги. Мы не стали заморачиваться и использовали полевой передатчик, рассудив, что тонкая шпионская техника, крепившаяся к зубу и передающая звук сразу на внутреннее ухо, нам не нужна. Данный передатчик имел малый радиус слышимости, но уши фелицисса дрогнули и задергались в разные стороны, пытаясь угадать направление, откуда идет звук.       - Иф, у нас проблемы.       Голос Комуры стал еще тише и начал прерываться помехами. Что еще за новости? При пробных сеансах связи никаких проблем не было. Уши Фрисса внезапно замерли торчком. Он слышит. Если я отвечу, он поймет про передатчик. Ладно, ситуация и так сложная, надо дать понять ребятам, что я влипла. Нехай с ним, с домашним арестом.       - Эйр, это у меня проблема, – тихо, почти не разжимая губ.       - Иф? Тебя почти не слышно. Иф, у нас проблема.       Так, кажется, началось. Пошли косяки. А куда ж без них?       - Что? - я не сводила взгляда с кошака, пытаясь покрепче перехватить железку влажными руками. А он, похоже, с интересом прислушивался. Ладно, потом попытаемся списать все на состояние измененного сознания.       - Та, рыжая, мы ее видим, - голос Комуры вдруг дал петуха.       - И что с того? – если честно, рыжая сейчас интересовала меня меньше всего. Что было гораздо важнее, так это то, что голос Комуры стал прерываться.       - Она... того... мертва.       В первую секунду я даже не поняла, что он сказал. Часть слов были проглочены помехами.       - Что, еще раз? – мне уже было откровенно плевать, слышит фелицис нас или нет. Главное - Комура, что он только что сказал?!       - Иф, тебя не слышно! Повтори сообщение, Иф!!!       - Что. Ты. Сказал. Про рыжую? – впрочем, я уже знаю. В животе стал медленно образовываться ледяной комок.       - Она мертва, Иф, он ее убил. Загрыз. Она там вся в луже крови лежит… Иф, мы уже связались с корпусом, помощь скоро будет. Держись, кузнечик, еще немного…       Голос Комуры резко оборвался. Связь пропала. А я почувствовала, как земля медленно уходит из-под ног, и окружающий мир сходит с ума, срывается с места и начинает вертеться вокруг меня в бешеном ритме. Вот это косяк. Всем косякам косяк. Ледяной комок, образовавшийся где-то внизу живота, стал разрастаться, замораживая дыхание в груди. В этот момент мой взгляд встретился с острым взглядом Фрисса. Его черные зрачки занимали почти всю радужную оболочку. Он ухмыльнулся, сверкнув клыками. Блестящими, острыми, белоснежными клыками. Ими он разорвал горло той рыжей? Я не сдержала всхлипа, представив, как они вонзятся и в мое горло. Как же сложно взглянуть в глаза своей смерти. Черные, полубезумные, одновременно знакомые и чужие…       В этот момент он прыгнул…       Говорят, что в мгновения перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Так вот, нихрена подобного. Мой мир просто замер. Все происходящее стало двигаться в замедленном режиме, отщелкиваясь в моем сознании, как кадры диафильма. Вот Фрисс отталкивается от пола и прыгает на меня, вот я, вереща во все горло, шарахаюсь в сторону, одновременно пытаясь отмахнуться от фелициса своим оружием. Полированное железо выскальзывает из влажных пальцев и летит ушастому прямо в грудь. Я пытаюсь увернуться, извернуться, и всеми правдами и неправдами прорваться к двери. Плевать на гордость, я жить хочу! Но сильная ладонь точным толчком в спину ласточкой отправляет меня в угол, максимально удаленный от моей цели. Только чудом мне удалось не проехаться красным личиком по шершавому полу. Ободранные ладони обожгло огнем, воздух выбило из легких от удара грудью о пол, в голове зазвенело, и из глаз сыпанули искры. Пока я силилась сделать хотя бы один вдох, когтистая рука схватила меня за шкирку и резко перевернула на спину, а потом на меня рухнуло что-то огромное и тяжелое.       Ужас накрыл меня с головой удушающей черной волной. Зашипев, ибо кричать уже не могла, я начала бешено извиваться, пытаясь скинуть с себя это что-то и одновременно нащупать что-нибудь, чем можно хорошенько огреть. В какой-то момент мое сознание, наверное, перегрелось, потому что я абсолютно не осознавала, что происходит, и что я делаю.       В реальность меня вернул хрипловатый низкий голос фелициса:       - Женщина, своим воплем ты меня почти оглушила. Неплохая попытка, но это тебе не поможет.       Проморгавшись, я поняла, что лежу на полу, оскалившись и тяжело дыша. Руки были крепко зажаты в когтистой хватке Фрисса, который старательно удерживал мои скрюченные на манер когтей пальцы на расстоянии от обнаженной груди. На серебристо-серой коже медленно проступали пять алых полосок, набухающих крупными каплями. Фелицис же с удобством расположился на моем животе, не позволяя даже дернуться, хотя я изо всех сил пыталась выкарабкаться из-под него. Пусть я и не могла похвастаться изящным телосложением, однако эта стокилограммовая туша легко могла бы раздавить меня, если бы он не удерживал свой вес, упираясь коленями в пол. Хотя даже так казалось, что меня придавило каменной плитой. Извиваясь ужом, я пыталась хоть как-нибудь выскользнуть из-под него, одновременно стараясь вырваться из крепкой хватки и озираясь по сторонам в поисках чего-нибудь поувесистей. Видимо, ему надоело мое копошение, потому что он отпустил мои запястья, и вместо этого одной когтистой рукой играючи прижал меня к полу. Я сквозь одежду почувствовала впивающиеся в меня когти. Только сейчас я осознала, какие огромные у него руки. И какие острые когти – тоже. Больше всего он сейчас походил на здорового кота, играющего с беспомощной мышкой.       «Врагу не сдается наш гордый «Варяг», - решила я и вцепилась в сильные пальцы, надеясь отодрать их от себя. Могла бы дотянуться - укусила бы. Но Фрисс не обратил на это ни малейшего внимания. Он рассматривал длинные кровоточащие порезы на своей обнаженной груди. Светло-алая кровь очень контрастно выделялась на серебристо-серой коже.       - Надо же, - удивленно протянул он, - ты меня задела. Очень, очень неплохо.       Фелицис провел свободной рукой по груди, собирая ладонью выступившую кровь. Потом уставился на меня, снова криво усмехнувшись.       - И очень, очень зря.       Фрисс поднес ладонь к лицу и принюхался, не спуская с меня почти черных от расширившихся зрачков глаз. А потом… высунул влажный розовый язык и размашисто прошелся им по ладони, слизывая кровь.       Из моей груди вырвался то ли всхлип, то ли писк, и я с удвоенной силой забилась под ним. Еще большей сумятицы в мысли вносило внезапное осознание, что сейчас во мне плещутся не только страх, но и странное, базирующееся где-то глубоко внутри непонятное бархатное чувство. Я изо всех сил пыталась растравить в себе злость или хоть что-то подобное ей, чтобы нарастающий гнев помог справиться с паникой и страхом. Этот… Это животное смеет издеваться! Очень хотелось еще раз дотянуться до него. На какой-то миг я даже пожалела, что у меня обычные человеческие ногти, а не острые, словно алмазной заточки, когти. Я бы ему на всю жизнь память о себе оставила. Будет знать, как глумиться!       Фрисс только фыркнул на все мои попытки вырваться. Это окончательно взбеленило меня, и я изо всех сил рванулась вперед, целясь в его наглые насмехающиеся глаза, не замечая, что сама почти напарываюсь на выпущенные когти удерживающей меня руки.       - Успокойся, женщина! – Фрисс почти рявкнул на меня, толчком руки возвращая на место. Я ощутимо приложилась затылком о пол, и видимо, это встряхнуло мне мозги. Дождавшись, когда уляжется звон в голове, я медленно досчитала до двадцати, а потом внимательно уставилась на фелициса. Он вел себя не так, как я ожидала. Если подумать и проанализировать все произошедшее (насколько это возможно в данной ситуации) - Фрисс явно вел себя странно. Не так я представляла себе существо, одурманенное наркотическим настоем и ведомое одним лишь инстинктом хищника. Я читала отчеты о проводимых ранее обрядах, там такое было, что кровь в жилах стыла. Так чего он тянет? С чего бы ему меня жалеть? По идее, я должна быть уже, как минимум, мертва. Это в худшем случае. Ведь рыжую-то он убил. В крайнем случае – покалечил. В лучшем же… Хм… Ан нет, фелицис играет со мной, как кот с мышью, потрепал, конечно, но сильно не повредил. Все это никак не вяжется с протоколами, видимыми мною ранее.       Я еще раз сделала попытку освободиться, резко дернувшись. Результата это не принесло, но в процессе я едва не задела одну из подпорок, сдерживающую груду камней. Среди каменных глыб послышался зловещий шорох, на пол осыпалось немного пыли, но подпорка, к моему облегчению, выдержала. Удивительно, как мы до этого ее не задели: ни когда я ласточкой летела сюда от двери, ни когда отбивалась от кошака. Это был бы номер.       Но куда интереснее оказалось поведение Фрисса. В момент, когда посыпались осколки, он резко склонился надо мной, упираясь свободной рукой в пол за моей головой. Он почти накрыл меня собой, и выглядело это так, будто фелицис прикрывал меня от камней.       В голове оформилась некая мысль, и я поспешно перевела взгляд на Фрисса. Он все еще пристально следил за камнями, до тех пор, пока не затих последний шорох, напряженно вслушиваясь вставшими торчком ушами. Его зрачки все еще были сильно расширены, но взгляд – слишком осмыслен, в нем не было и капли того безумия, той кровожадности, с которой он пялился на меня у двери. Это что же получается?.. Этот гад! Да он просто смеется надо мной?!       Из груди вырвалось нечто среднее между шипением и рычанием прежде, чем я успела себя остановить. Уши фелициса дрогнули, и он уставился на меня, натолкнувшись на мой полный ярости взгляд.       - Тыыыы... Ты! Ублюдок! Немедленно слезь с меня!       Серебристо-серые брови поползли вверх. Ах, ты еще и изумляться смеешь?! Что, удивила моя неожиданная смелость? Так я еще и не так могу!       - Слезь с меня, ты, симулянт хренов!! Тоже мне – артист выискался!!       Я снова дернулась изо всех сил, попытавшись выползти или скинуть с себя эту тушу. Но туша даже не шелохнулась. В итоге я лишь снова оцарапалась.       - Нет,- голос кота был тих и странно напряжен, но никакой кровожадности в нем не ощущалось, - сначала ты успокоишься. Ты можешь пораниться.       - Да я спокойна!!!       От вопля заложило уши. Мне. Ох, не думала, что способна на такое. Пару раз глубоко вздохнув, я снова посмотрела на фелициса. Он сидел на мне неподвижно, лишь в руке, удерживающей меня, ощущалась сила – он не даст мне и шевельнуться. Но страха уже не было, только злость и обида. Я поняла, что мне ничего не угрожает, поэтому могла позволить себе рассердиться. Как он посмел! Ух, ушастый, ну ты и огребешь у меня!       Чёрт возьми, я злюсь или симулирую?..       - Фрисс, я серьезно, слезь с меня! Ты тяжелый! И когти у тебя острые, знаешь ли!       Несколько томительных секунд мы буравили друг друга взглядами, а потом он хмыкнул и, легко оттолкнувшись от пола, оказался в метре от меня, усевшись на полу. Скрестив ноги в позе лотоса и сцепив пальцы в замок, он снова уставился на меня ничего не выражающим взглядом, не убирая, впрочем, кривой ухмылки с лица. Кое-как приняв вертикальное положение, я немного подумала и уселась в точно такую же позу. Пусть видит, что я его больше не боюсь.       Между нами повисло нервное молчание.       - Ты злишься, - фелицис не спрашивал, а констатировал факт.       - А почему тебя это удивляет? – Я еле сдержалась, чтобы снова не завестись с пол-оборота. - Ты, между прочим, сильно напугал меня!       - Это естественно, ты находишься в лабиринте Крови, – Фрисс еще шире осклабился, – в который с минуты на минуту должен был ворваться дикий зверь, у которого вместо мозгов одни инстинкты. Ты ожидала этого, ты это и получила. Не зря же я тебе давал протоколы предыдущих обрядов.       Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не поддаться желанию стукнуть его. Сидит здесь весь из себя невозмутимо-спокойный и изгаляется! Такого Фрисса я раньше не знала. Он всегда был сдержанным, рассудительным, самоуверенным и до зубовного скрежета цивилизованным, во всех значениях этого слова. Что происходит?       - Ты зачем на меня напал?!       - А зачем ты побежала? Это же инстинкт – поймать то, что убегает! Осталась бы на месте, ничего бы и не произошло. И железкой в меня кидать не стоило.       Я аж задохнулась от возмущения. Так, получается, это я во всем виновата?       - Ты себя в зеркало видел?! Ты же выглядишь дикарь дикарем!       - Обычное ритуальное облачение. Это все твое воображение, Иф.       Все мои ярость и возмущение словно разбивались о стену его невозмутимости. Он сейчас так спокоен, что просто диву даешься. Неужели он прав, неужели это я себя настолько накрутила, что весь этот ужас оказался игрой моего воображения?       - Ну, если честно, - Фрисс как-то странно на меня глянул, - я тебе немного подыграл. Самую малость. Так сказать, дал окунуться в атмосферу. Ты бы видела свое лицо в момент, когда углядела меня. Я просто не смог устоять перед искушением подразнить тебя.       На меня разом навалилась вся усталость, копившаяся во мне все эти безумные месяцы. Я даже забыла на него обидеться. Великий Космос, я уже ничего не понимаю. И за каким квазаром я вообще сунулась на эту ненормальную планету? Что я здесь делаю? Хочу домой.       - Так… так ты не пил зелье? – я все-таки решила уточнить, ибо видела его, и ни разу у меня не возникло мысли, что его состояние – притворство.       Он что, всех так изощренно обманул? Все это было только игрой? Тогда в нем пропадает нехилый актерский талант. Вот только даже фелицисы не способны по собственной воле ТАК свободно манипулировать зрачками. Я невольно подалась вперед, к нему, пытаясь заглянуть в глаза и еще раз проверить их реакцию. Но он не дал мне такой возможности. Мгновенным, стремительным движением он оказался рядом со мной, да так близко, что я ощутила его дыхание на своих губах. Ткнувшись в него носом, я ошпаренной кошкой метнулась назад, вжимаясь в камни. Фрисс замер, несколько мгновений сверля меня пристальным взглядом. Я услышала, как заскрипели о камень когти, как он сипло выдохнул сквозь сжатые зубы, потом прикрыл глаза и медленно вернулся в прежнюю позу, подальше от меня.       - Пил, - на губах появилась кривая усмешка. Так. Намек понят, держусь от него подальше. Жить хотелось долго и, желательно, счастливо. И все же…       Значит, они все же могут держать себя в руках во время обряда. Тогда почему было столько жертв? Меня как молнией шандарахнуло. А та рыжая? Я же почти забыла о ней, перепугавшись за собственную шкурку. Что случилось с ней? Могут ли ошибиться Комура и другие? Может, она жива? Я почувствовала, что еще немного – и голова пойдет кругом. Я уже ничего не понимаю! Ох, как же я жалею, что согласилась на этот нелепый план! Отсидела бы эти три года, не померла бы!       Я украдкой, из-под челки взглянула на Фрисса. Он был спокоен, будто сидел на очередном заседании совета или у нас в гостях. Словно это не он гонял меня по древнему лабиринту, сидел на мне верхом и слизывал собственную кровь. Взгляд невольно переместился на пять свежих царапин на широкой груди. Кровь уже перестала сочиться, и ранки схватились тонкой запекшейся коркой. Больно, наверное. Словно в ответ на эти мысли, заныли мои собственные раны. Кинув подозрительный взгляд на Фрисса, я потянула замок молнии на комбинезоне и заглянула в образовавшийся вырез. Мда, на моей груди красовались четыре аккуратные маленькие ранки. Кровь течь перестала, оставив тонкие красные линии на животе. Наверное, он проткнул кожу, когда я пыталась дотянуться до него, чтобы расцарапать. Что ж, можно сказать, что тут я виновата сама.       Фрисс в молчании смотрел на то, как я изучаю царапины на груди сквозь вырез комбинезона. Нет, когти они точно алмазами точат, плотную ткань спецовки насквозь продрал, зараза. Увидев досаду на моем лице, фелицис внес предложение:       - Царапины нужно бы обработать.       - Угу, было бы чем.       - Я могу их зализать.       - Чего ты можешь?! – От удивления я даже забыла, что сержусь на него. Нет, наглость этого типа просто зашкаливает. Как я раньше этого не замечала? И вообще, что-то я не слышала раньше о целительных способностях фелицисов.       - Зализать, - спокойно ответил Фрисс, но зеленые глаза были прикрыты, так что не поймешь, всерьез он или опять смеется. Немного придя в себя, я молча скрутила ему фигу и решительно застегнула ворот комбинезона. Ибо нефиг. Посаднит и пройдет само. Все, пора покончить с этим сумасшедшим домом, пока у самой кукушка не стартанула. Его непонятные намеки только усугубляют обстановку.       - Фрисс, в чем дело? Что происходит? Ты сам на себя не похож. Этот напиток все же изменяет сознание, да? Это он так воздействует на тебя?       - А с чего ты взяла, что я не похож на себя? Может, я всегда таким был? – Фрисс с широкой ухмылкой мартовского кота и шальными огоньками в глазах вдруг стал медленно подкрадываться ко мне! Именно подкрадываться, осторожно передвигаясь на коленях и упираясь руками в пол. – Может, я просто выпустил на свободу инстинкты, мм?       Последнюю фразу он почти промурлыкал. Мне внезапно стало страшно. Эти странные перепады настроения… внезапная игривость... Неожиданно навалилось осознание, что я сейчас один на один с существом, которое втрое сильнее, чем я. Как себя вести я уже не понимала. Его нужно срочно привести в себя! Меня очень пугает такой Фрисс!       - Фрисс, перестань! – Я изо всех сил вжалась в камни за спиной, пытаясь отползти от игривого фелициса подальше. Мысли метались в голове, как вспугнутые куры. Его нужно немедленно переключить на что-то другое. На что? Только если… – Что ты сделал с Иеррой?       Фрисс замер, потом моргнул, и шальные огни в его глазах пропали. Встряхнув головой, словно стараясь прочистить ее, он вернулся на место. Снова свернулся в позе лотоса, но руки на этот раз оказались скрещены на груди. Уши он прижал так, что те почти затерялись в волосах.       - С Иеррой? А что с ней? – он внимательно уставился на меня. Блин, я только что выдала ребят с потрохами. Он же наверняка все слышал. И прекрасно все понял про передатчик. Вот засада! Так, похоже, из этой комнаты выйдет только один. Как там пелось в старинной песне? Сейчас прольется чья-то кровь?..       Кровь… А что, если…       - Фрисс, чья кровь на твоих руках? – Я внимательно вгляделась на него. – Моя?       Он автоматически бросил взгляд на руки, скрещенные на груди, сжал ладони в кулаки и мрачно уставился в ответ.       - А может быть – Иерры? – сама не понимаю, зачем это делаю. Что я хочу услышать? Что он в приступе безумия убил женщину, очнулся от содеянного, пришел в ужас и решил за компанию постебаться еще и надо мной? Чушь полнейшая. Но к каким выводам я еще могла прийти? Все это явно неспроста.       Если судить по реакции Фрисса - я ступаю на тонкий лед. Его хвост, до этого момента спокойно лежавший на полу, стал подергиваться и нервно постукивать по полу. Фрисс бросил недовольный взгляд на барометр собственного настроения и мрачно буркнул, не глядя на меня:       - Тебя это не касается.       - Разве? – мне захотелось возмутиться, но я сдержалась. Лучше его не злить. Наверное. – Там и моя кровь тоже.       Блин, вот когда я прислушивалась к голосу разума? Правильно, никогда. Потому и сижу без пяти минут кандидатом на тот свет. Взгляд моей возможной смерти стал еще тяжелее.       - Тебе бояться нечего, я не причинил бы тебе вреда, - фелицис стал еще мрачнее. От игривого настроения не осталось и следа. Это «тоже» явно не укрылось от его ушей.       - Оно и видно, - я непроизвольно положила ладонь на грудь, туда, где все еще ныли ранки, - а Иерре, значит, было чего опасаться?       – Не лезь не в свое дело! – почти крикнул мне Фрисс, взгляд из мрачного стал откровенно угрожающим.       - Что значит – не лезь?! – я пораженно уставилась на него. - Тебе не кажется, что ты…       - Хватит! – оборвал меня Фрисс, тяжело глядя на меня, похоже, что он начал серьезно злиться. - Ты ничего не знаешь. Я сделал всего лишь то, что должен был. Еще раз говорю, не лезь в то, чего не разумеешь!       Пришлось стиснуть зубы, чтобы не вызвериться в ответ. Как же они достали со своими непонятными законами и обычаями! За какую-то малость готовы пожизненно упечь в тюрьму, а кровавую резню оправдывают какими-то гребанными инстинктами! Наркоту меньше жрать надо!       В этот момент в голове будто что-то щелкнуло и все разрозненные кусочки событий и действий, все вопросы и ответы - встало на свои места. Я затихла и уставилась на Фрисса, боясь поверить в то, что только что поняла. Это не было несчастным случаем или последствием воздействия наркотика. Это было убийство. Хладнокровное, спланированное убийство.       - Ты это все заранее спланировал, не так ли? – Мой голос был не громче шепота, но я знала, что он меня услышит. При первых же словах Фрисс застыл, его зрачки снова пришли в движение, а сам он напрягся, всем своим видом напоминая тугую, звенящую тетиву, готовую вот-вот сорваться. Но меня уже несло... – Ты начал крутить с ней роман, потом объявил о Выборе крови, причем знал, что ее семейство просто мечтает с вами породниться. Что они приложат все усилия, чтобы больше никто не осмелился подать заявку. Ты знал, что тебе никто не помешает. Ведь смерть во время ритуала не считается убийством. И напиток ты выпил, чтобы в последний момент твоя приверженность закону не нажала стоп-кран. Или чтобы было чем оправдаться. Все ведь спишут на инстинкт. Идеальный план… Только ответь - за что? Что она сделала, чтобы заслужить подобное?       - Заткнись!!!       Фрисс вскочил на ноги и отшатнулся от меня. Он застыл почти посреди нашей каморки, стиснув кулаки так, что побледнели костяшки пальцев, а на пол упало несколько капель крови. Фелицис тяжело, прерывисто дышал, словно стараясь успокоиться, взять себя в руки. Я затихла.       Напиток обостряет все чувства, выпускает наружу инстинкты, задвигая на задворки здравый смысл. Сейчас он знает, что я опасна для него. Он изо всех сил сдерживается, чтобы не напасть. Не устранить угрозу, коей я вдруг стала. На мгновение я прокляла свой язык, который иногда ляпает, не дав мозгам включиться в процесс. Затаив дыхание, я ждала, когда фелицис, наконец, справится с собой. Именно в это мгновение я была ближе всего к смерти, чем за все прошедшее время.       Фрисс внезапно открыл глаза и качнулся в мою сторону. Взгляд у него при этом был такой, что я с визгом ринулась в другой, самый дальний от него, угол.       - Не подходи!!!       Фелицис застыл на месте, буравя меня взглядом. Потом сделал шаг вперед:       - Я всего лишь хотел…       - Стой, где стоишь!!!       Откуда-то из глубины сознания начала подкатывать паника. Сейчас, в этот момент, почему-то особенно трудно было сдержать подступающую истерику. Мне очень не хотелось рисковать, хоть я и понимала, что ничего не смогу противопоставить ему, если он решит избавиться от меня. Фрисс, видя, в каком я состоянии, глубоко вдохнул и с шумом выпустил из себя воздух:       - Фаррис.       - Что? – в первое мгновение мне показалось, что я ослышалась. Но почему-то имя котенка произвело чудесный эффект: меня стало отпускать, понемногу, но все же... – При чем здесь твой сын?       Фелицис стек на пол, снова оказавшись лицом ко мне, только расстояние между нами на этот раз было больше. Зажав руками хвост, чтобы тот не мельтешил за спиной, или, скорее, не выдавал его состояние, он хмуро посмотрел на меня.       - Из-за нее мой сын чуть не погиб.       - А?!       Услышанное приморозило меня к полу. Рыжая фелициса причастна к произошедшему с Фаррисом? О результатах обследования котенка я знала из первых рук – сама в нем участвовала. Малыша отравили растительным соединением, добываемым из местных растений, но с примесью веществ, которых никогда не существовало в этом мире. Яд был не смертельным, но достаточно сильным, чтобы лишить малыша сил. Отрава оказалась довольно хитрой, если бы мои ребята не подсуетились и не вытребовали разрешение на собственное обследование, то через несколько дней «родной» яд успел бы разрушиться и вывестись с метаболитами, а оставшееся соединение прямо бы указывало на причастность чужаков. Благо исследования проводились в присутствии свидетелей со стороны фелицисов, поэтому никто не посмел обвинить нас в подтасовке фактов. Результаты были быстро переданы императору, и тот пообещал разобраться, были ли это попытки скомпрометировать нас, или просто таким образом пытались перевести стрелки. Насколько мне было известно, официальное расследование так и не нашло виновных. Все списали на неосторожность и просто дали нам с котенком второй шанс.       Или же нашли? Но по каким-то причинам не озвучили?       Я попыталась вспомнить все, что мне было известно про рыжую и ее семью. Один из влиятельнейших и древнейших родов планеты, находящийся в дальнем родстве с императорской семьей. Но родство настолько эфемерное, что представители семейства вот уже несколько поколений спят и видят, как бы пролезть в венценосную семью. Ради своей цели они ни перед чем не останавливались. Да, эти могли совершить покушение на котенка. Но зачем?       - Наследник, - тихо произнес Фрисс, следивший за мной из-под опущенных ресниц. Ах, он понял ход моих мыслей. Да, за это он мне тоже нравился: мы понимали друг друга без слов. Иногда...       Когда до меня дошел смысл плана, я ужаснулась. Все верно, наследник. Если бы с Фаррисом что-то произошло, Фрисс остался бы без преемника. Но по закону, наследник крови не может покинуть мир, не оставив после себя того, кто продолжит его род. Фриссу так или иначе пришлось бы брать себе супругу... И самой подходящей кандидатурой являлась Иерра.       - Какова была ее роль? - неужели фелициса оказалась настолько глупой, что приняла непосредственное участие?       - Ей слишком сильно хотелось стать моей женой, - фелицис криво ухмыльнулся, и меня передернуло от этой усмешки. - Яд мой сын получил из ее рук. Вторая составляющая яда была запасным вариантом.       - Перевод стрелок на нас?       - И это тоже. Но основное его назначение - добить. Ты ведь знала это?       Ох... Да, действительно. Я закрыла лицо руками, пытаясь собраться с мыслями. Все верно. Если бы мы вовремя не обнаружили вторую составляющую яда, мальчик бы умер. Местные растительные компоненты уравновешивали воздействие чужеродных соединений, сводя на нет летальный эффект. Да и сами компоненты по отдельности были совершенно безопасны, но все вместе... Даже если бы Фаррис не утонул, то все равно скончался в скором времени... У котенка не было шансов. А все шишки достались бы нам. Ибо кто еще мог создать столь чудовищный коктейль? Только ученый с большим опытом в этой области. Или же тот, кто имеет доступ к новейшим разработкам закрытых лабораторий. Опять же мы... и Иерра, дочь иерарха, отвечающего за науку и научные исследования на Фелицисе, нашего коллеги...       Похоже, именно поэтому все держалось в тайне. Здесь попахивало не просто конфликтом местного разлива, а целым межгалактическим скандалом. К сожалению, нам не позволили выяснить, кто виновен в произошедшем. Дипломаты быстренько изъяли все документы, а нам велели сидеть тихо и не отсвечивать. Вдобавок, вся эта история с моим заключением под стражу...       - Как ты узнал? - у меня остался только один вопрос.       - Фаррис, как-никак, мой сын. Брат ничего не стал скрывать от меня. Общественности рассказали сказку о пищевом отравлении, вас на время заткнули, чтобы не вмешивались, а мне был дан карт-бланш.       - К-карт-бланш?       - Я сам выяснил, кто виноват, - Фрисс четко выговорил каждое слово, я мне вдруг стало понятно - я не хочу знать, как именно он это сделал.       Повисла неловкая пауза, Фрисс явно чего-то ждал от меня, а я никак не могла собраться с мыслями.       - У тебя же остался вопрос, не так ли? - голос его был тих и вкрадчив.       - На самом деле - два, - я глянула на него из-под челки. - Почему ты избегал меня?       - Чтобы обезопасить, - просто ответил фелицис, и, повинуясь вопросительному взгляду, пояснил: - У Иерры уже сорвало тормоза, а она знала, что твое общество я предпочитаю любому другому. Мой сын был под надежной охраной, а вот ты... Ты была слишком уязвима в тот момент. И если бы я продолжил уделять тебе внимание, кто знает, на что решилась бы эта безумная. А тут так кстати подвернулся твой арест... Всего-то и нужно было сделать вид, что ты меня перестала интересовать. Прости меня за все, что тебе пришлось пережить. И прости за то, что меня не было рядом в тот момент.       Я забыла, как дышать. Только что, сейчас, он...       - Давай второй вопрос, - голос Фрисса стал ниже на несколько октав, в нем появились хриплые нотки, заставившие меня покрыться гусиной кожей с ног до головы. Я даже не сразу сообразила, что он имеет в виду. Какой вопрос? Ах, да...       - Сегодня... То, что произошло сегодня, ты заранее продумал?       Не задать этот вопрос я просто не могла.       - Ты действительно хочешь знать ответ? - после непродолжительного молчания тихо уточнил Фрисс. Хотела ли я? С каждой секундой я все отчетливее понимала, что нет. Но и жить, постоянно терзаясь подозрениями, тоже. Я хотела верить ему, и хотела, чтобы он верил мне.       - Думаю, да, хотел бы.       Я осеклась, подавившись набранным для ответа воздухом. А потом меня заклинило. Впрочем, как и Фрисса. Мы вытаращились друг на друга, пытаясь понять, почему мой голос превратился в приятный такой, глубокий баритон.       - Хотя, с другой стороны, брат, я бы трижды подумал, прежде чем делать подобные признания. Как говорят наши новые друзья - и у стен есть уши.       Глаза фелициса полезли из орбит, он явно узнал голос. А я внезапно почувствовала, как внутри все ухнуло куда-то вниз. Передатчик! Я же совсем о нем забыла! И все наши беседы были прекрасно слышны моим ребятам. И не только им, судя по всему. Только что в эфир вышел император Фелице собственной персоной. Я в ужасе вытаращилась на Фрисса. Что же теперь будет с нами?! Тут и за меньшее отправляли к праотцам.       Фелицис заметно сбледнул с лица и в замешательстве запустил когти в волосы. Он пару раз открыл и закрыл рот, явно не находя слов. Из моего горла вырвался какой-то полузадушенный сип, и мне пришлось прихлопнуть рот ладонью.       - Я надеюсь, вы там в порядке? А то так резко наступило молчание, что мы уже начали волноваться.       В голосе говорившего явно чувствовалось веселье. Мы с Фриссом переглянулись и решили, что не все так плохо, как мы думаем.       - Брат, как ты узнал о... - Фрисс на секунду замялся, не зная, как поприличнее назвать нашу эскападу.       - Об этом детском мухлеже с комнатой и передатчиком? Да мы их вычислили через пару минут и подключились так, что эти дилетанты даже и не заметили, - весело хмыкнули на том конце. Где-то на заднем плане послышалось возмущенное всхрапывание. Кажется, это был Комура. Но от дальнейшего высказывания недовольства Самурай благоразумно воздержался.       - Ты... ты все слышал, брат? - от Фрисса ощутимо несло беспокойством, я чувствовала это, даже не обладая его тонким чутьем: стиснутые пальцы, прижатые к голове уши и бьющийся почти в конвульсиях хвост. Про себя я уже молчу: сердце снова билось где-то в глотке, а тело начало ощутимо потряхивать. Фрисс гулко сглотнул и придвинулся ко мне ближе, даже не заметив, что я изо всех сил вцепилась в него в поисках поддержки.       - Прекрасно все слышал, от и до, - с удовольствием подтвердил его коронованный брат, - со всеми интонациями и выражениями. Мы все это слышали, - я почувствовала, как внутри все оборвалось, когда его имперское величество многозначительно выделило «все». - Прямо целый спектакль прослушали. Небольшой такой детектив, переходящий в триллер. - В голосе императора вдруг прорезалось осуждение и вроде даже сожаление. - И не думал я, что дав тебе полную свободу действий, получу такой результат. Даже вообразить себе не могу, как ты до такого додумался. Ты даже не представляешь, Фрисс, что же ты наделал.       Серый фелицис зажмурился и стиснул зубы. Похоже, слова брата, а еще больше разочарование, слышавшееся в его голосе, причиняли ему боль. Насколько я уже успела понять, у Фрисса и императора долгое время были натянутые отношения, и им пришлось немало постараться, прежде чем они достигли полнейших гармонии и взаимопонимания. Фрисс всегда дорожил мнением брата и стремился стать его поддержкой и силой. И больше всего в жизни Советник боялся разочаровать своего венценосного родственника.       Меня вдруг охватило предчувствие, что все, что произойдет дальше, прямиком приведет меня на тот свет.       - Кийр, я вынужден был сделать это, - почти проскрипел фелицис, его рука нашарила мои пальцы и изо всех сил сжала. - Я защищал то, что было дорого мне. Она бы уже не остановилась, брат, Иерра была безумна. Это в их крови. Она бы ни перед чем не остановилась в своем желании стать моей женой. Стать частью нашей семьи. Это стало ее навязчивым бредом. А после того, как ты принял решение, что я должен снова пройти ритуал Выбора Крови, она словно с цепи сорвалась. На несколько уважаемых семей посыпались угрозы и запреты на участие в ритуале. На тех, кто возмутился такому произволу, были совершены покушения. Но из-за того, что семья Иерры гораздо более влиятельна, чем другие, все это старательно замалчивалось. Мне удалось узнать, кто за всем этим стоит, только прижав кое-кому хвост. Вот только доказательств нет никаких. Вообще. Но это еще не все. Устранив всех возможных соперниц, она не остановилась на достигнутом. Брат, она собиралась убить Фарриса, чтобы освободить путь своему наследнику. И готовила покушения на твоих детей, Кийр...       На том конце на долгое время воцарилось молчание. А до меня вдруг запоздало дошло, что я только что услышала, как на самом деле зовут императора. Меня словно накрыло волной нестерпимого холода. Входя на престол, новый правитель отказывается от имени, навсегда становясь Императором. А то имя, что он носил до коронации, тщательно затирается из истории. Впрочем, даже оно не является настоящим, просто сокращение от полного имени. Как и имя Фрисс - сокращение от чего-то другого. Но не это заставило меня похолодеть, почти превратившись в ледяную статую. Фрисс говорил прямо, не таясь, ничего не скрывая от брата, говорил все, что знал, а я это слышала. Не только я, но и мои друзья по ту сторону эфира. Мы все слышали то, что точно не предназначалось для посторонних ушей - маленькие грязные королевские тайны.       Пришлось закусить костяшки пальцев свободной руки, чтобы не заскулить в голос. Все было кристально ясно: император не позволит, чтобы его брат пострадал, а это значит, что небольшой кучке иноземцев, ставших невольными свидетелями, придется исчезнуть...       - Вот как. О многом, как оказалось, я не знал, - вновь возникший голос императора был задумчив, мягок и даже наполнен сочувствием.. - Что ж, будем отлавливать блох по мере их появления. Но, Фрисс, брат мой, ты же понимаешь, что все, произнесенное в этих стенах, должно в них и остаться?       На секунду в эфире воцарилась тишина.       - Ты знаешь, что ты должен сделать.       Последнюю фразу император произнес голосом, потерявшим все игривые и веселые нотки. Голосом твердым, холодным и безжалостным. Мы с Фриссом застыли на манер мраморных изваяний - такие же безмолвные, похолодевшие и недвижимые.       Кажется, вот и все. Я осторожно высвободила свои пальцы из хватки Фрисса.       Фелицис сидел сгорбившись, до побелевших костяшек стиснувший кулаки и избегающий моего взгляда. Он не посмеет ослушаться брата. Кровные узы для фелициса прежде всего...       Фрисс как-то рвано вдохнул и снова запустил когти в волосы. Из прокушенной губы на пол закапала кровь. Мне казалось, что в наступившей гробовой тишине я слышу свое лихорадочно бьющееся сердце.       - Нет, - вдруг хрипло выдавил Фрисс, еще сильнее стиснув кулаки, - я не сделаю этого. Ты ведь знаешь, что я не сделаю этого!       Голос моего кота был полон отчаяния человека, решившего потягаться с бурей. Но увы, результат такого сражения печально предсказуем.       - Фрисс, ты должен понимать, что другого выхода просто нет. Угроза должна быть устранена, так или иначе. А Инстинкт - штука сложная и неконтролируемая. Никто не знает, куда он заведет. Даже наш великий предок Чхинар не смог с ним совладать.       Фрисс замер на этих словах, а затем медленно поднял голову и уставился на меня вдруг дико загоревшимися глазами. Потом протянул ко мне когтистую руку и, схватив за комбинезон на груди, резко притянул к себе, почти затянув на колени. Я успела только вскрикнуть и упереться ладонями в его голую грудь, но Фрисс просто проигнорировал меня.       - Что ты сказал? - хрипло выдохнул он, опалив мне шею горячим дыханием и заставив замереть от острого ощущения его близости. Мысли снова заметались в голове, выстраивая одно ужасное предположение за другим, но потом меня осенило, что он просто пытался таким образом подобраться ближе к микрофону.       - Ну, похоже, пересказываю тебе отрывок из твоей родословной, - сухо ответил Император.       - Я... я понял тебя, брат, - после непродолжительного молчания негромко проронил Фрисс, уставившись неподвижным взглядом куда-то за мою спину. Я тихо заскулила - острые когти фелициса снова проткнули ткань комбинезона и стали впиваться в кожу. Я попыталась было отпихнуть его, но безрезультатно - все равно, что пытаться сдвинуть каменную стену.       И меня снова проигнорировали.       - Я понял... но... как же...       - Трудные времена, брат, требуют трудных решений, - голос Императора снова стал благодушен и наполнился нотками веселья. - Это уже твои проблемы, как ты все потом объяснишь Совету Старейшин. Да и Галактическому Совету тоже. Я же займусь нашими гостями здесь. Да, и идейным вдохновителем всего этого балагана - тоже. Кстати, Ифигения, - я дернулась, услышав свое имя, - советую запомнить два коротких слова: "Беру и принимаю". Пригодятся.       После этого комнату затопила тягучая, заполненная тяжелым ожиданием, тишина.       Выждав несколько секунд, я слегка дернулась, пытаясь отстраниться от Фрисса и выдрать свой комбинезон из его когтей. Но у меня снова ничего не вышло, фелицис даже не взглянул в мою сторону, он явно был занят обдумыванием чего-то важного, если судить по нервно дергающимся ушам и застывшему взгляду, и лишь сильнее стиснул пальцы. Взвыв от боли, я схватила его за руку и изо всех сил вцепилась в ее тыльную часть зубами. Зашипев от неожиданности и боли, Фрисс инстинктивно отшвырнул меня, заставив распластаться по полу и слегка приложиться головой о пол, а затем, поняв, видимо, что сделал, дернулся ко мне, но я на тот момент оказалась сыта по горло всем происходящим. Поэтому, недолго думая, я от всей души лягнула его ногой в армейском ботинке куда придется и попыталась отползти подальше, зажимая рукой новые царапки на груди.       "Куда придется" оказалось в районе плеча, фелицис болезненно ойкнул и застыл на месте. На светло-серой коже остался роскошный четкий отпечаток рифлёной подошвы. Фрисс удивленно уставился на него, потом посмотрел на следы моих зубов, явственно выделяющиеся на тыльной стороне ладони, и перевел недоуменный взгляд на меня.       - Ты что, с цепи сорвалась? - в голосе фелициса явно прозвучала обида. Но в следующую секунду он застыл, ноздри его дрогнули, втягивая воздух, а взгляд переместился мне на грудь. Нахмурившись, он перевел взгляд на свои когти, покрытые моей свежей кровью. Лицо его вытянулось, потом обида и удивление сменились виной, и Фрисс поднял на меня пристыженный взгляд. Снова дернулся в моем направлении, явно собираясь рассыпаться в извинениях, но я не позволила ему сделать этого:       - Нет нужды извиняться, царапиной больше, царапиной меньше - разницы уже никакой, не правда ли? И потом, их же еще больше станет?       - Ты о чем? - Фрисс замер на месте, пристально разглядывая меня. - Почему их должно стать больше? Я не понимаю, Иф.       - А что тут понимать, - мой смешок вышел немного истеричным, но оно и понятно, не каждый день ждешь, когда тебя начнут убивать. Впрочем, я еще молодец, держу себя в руках, хотя хочется биться в истерике и кричать, - ты же сейчас обдумывал, как бы поточнее сымитировать убийство в припадке безумия? Я же должна выглядеть как жертва, неугодная Инстинкту. То есть, море крови и рваных кишок? А царапины для достоверности, да? Для, так сказать, полноты картины?       - Убийство? - тихо и осторожно уточнил Фрисс, в его голосе стало проскальзывать беспокойство, - я не собираюсь убивать тебя, Иф...       - Не играй со мной, Фрисс! - я не выдержала и все-таки сорвалась на крик, - Он ведь приказал тебе убить меня, не так ли? И ты, такой послушный, такой правильный фелицис, не посмеешь ослушаться своего брата, своего Императора! Ты избавишься от меня, а он тем временем уберет моих друзей! Так?!       - Нет, не так! С чего тебе вообще пришла в голову такая дикость?!       - Фрисс, ты только что, в прямом эфире признался мне в убийстве Иерры. Я и мои друзья слышали это. Так неужели ты думаешь, что я поверю в то, что вы выпустите нас с планеты?! Вы закопаете свои грязные императорские тайны вместе с нами в царском садике, под кустом какой-нибудь вишни!!! Твой брат не позволит упасть на ваше честное имя ни тени сомнения! Подумаешь, один труп или два - Инстинкт не ведает жалости, не так ли?       - То есть, ты считаешь, что мой брат дал мне благословение на твое убийство? - медленно уточнил Фрисс, странно глядя на меня.       - «Инстинкт штука сложная и неконтролируемая. Никто не знает, куда он заведет», - процитировала я Императора. - Это слова твоего брата, разве их можно трактовать как-то иначе?       Пару секунд фелицис тупо смотрел на меня, явно пытаясь осмыслить сказанное, а потом... заржал. Ей-богу, уперся ладонями в колени и ржал, как сивый мерин. Я в свой черед тупо смотрела на то, как он всхлипывает от смеха, встряхивает спутанной гривой волос и смахивает выступившие слезы. Откуда-то изнутри стало медленно проступать некое темное чувство, заставившее меня возжаждать крови фелициса. Кулаки сами собой сжались, почти протыкая ногтями кожу ладоней.       - Ты чего ржешь, псих ненормальный?! - зашипела я, еле сдерживаясь, чтобы не наброситься на него с кулаками.       - Ты права, это слова моего брата, - Фрисс пару раз икнул и сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться. - Только он вовсе не имел в виду убийство или нечто подобное.       - Да? И что же он имел в виду? - я ядовито выделила «что» интонацией и, прищурившись, уставилась на раскрасневшегося от смеха кошака.       - Хм... Скажи, Иф, я тебе рассказывал когда-нибудь о своем предке, Императоре Чхинаре?       Фрисс с интересом уставился на меня, его глаза искрились весельем и чем-то еще. Я определила этот странный блеск как предвкушение. Чего он ждал? Я нахмурилась и покачала головой. Это имя мне ни о чем не говорило.       - Какое это имеет значение именно сейчас? - недовольно поинтересовалась я, чувствуя, как напряжение начинает потихоньку сворачиваться в тугую пружину где-то в животе.       - Самое прямое, - ухмыльнулся фелицис и сделал осторожное движение в мою сторону. Я предупреждающе зашипела, но он примирительно вскинул ладони: - Эй, я хочу просто сесть чуть ближе, и все. Сложно разговаривать, когда между тобой и твоим собеседником полкомнаты.       - Держи лапы при себе, - угрожающе посоветовала я и постаралась собраться более компактным комком, на всякий случай присматривая пару мест, куда следует прицельно бить ботинком. Вздохнув и покачав головой, Фрисс все же осторожно придвинулся и демонстративно положил ладони на колени.       - Итак, мой прадед Чхинар... - Фрисс задумчиво почесал за ухом, прикидывая, откуда начинать. - Честно говоря, дедуля тот еще сукин сын был, себе на уме. Хитрый и изворотливый, но справедливый, как бы странно это не прозвучало. Много чего натворил мой славный предок, но помнят его в основном за то, что он сумел объединить равнинные и горные кланы, положив начало единой Империи.       - Все это, конечно, интересно, но зачем мне сейчас экскурс в вашу историю? - нервно перебила я фелициса, стараясь понять: показалось мне, или он потихоньку старается придвинуться ближе?       - Терпение, Иф, сейчас я все объясню, - Фрисс, не мигая, уставился на меня своими зелеными глазищами, словно боялся пропустить малейшее мое движение. Это нервировало. - То, что сейчас интересует нас, случилось, когда он был только наследником трона, а война между горными и равнинными кланами была в состоянии затянувшегося и очень шаткого перемирия; когда малейший чих с той или другой стороны мог вылиться в новый конфликт. И не один. Вообще, Император, правивший тогда, подумывал о заключении действительного мира и с этой целью им были приглашены на аудиенцию послы нескольких горных племен. Подразумевалось, что сын Императора женится на одной из горянок и таким образом будет заключен союз. А так как война к тому моменту надоела всем, то было решено прислать ко двору Императора несколько претенденток. Был объявлен Выбор Крови, претенденток загнали туда и Чхинар, выпив зелье, вступил в Лабиринт.       - Ну, и? - я не выдержала, когда Фрисс замолчал на пару томительных минут. - Каким боком это касается нашей ситуации? Ну, заполучил твой предок себе горянскую прЫнцессу. Я-то здесь при чем?!       - Терпение. Тогда же в Лабиринте совершенно случайно, - Фрисс поиграл бровями на слове "случайно", - оказалась подруга детства Чхинара, некто Сирха, ничем не примечательная пленница, живущая во дворце с самого детства.       - Хочешь сказать, что Инстинкт твоего дедули среагировал на нее? - если честно, мне было совсем неинтересно слушать эту историю про Золушку по-фелицисски, и я все еще не понимала, к чему клонит Фрисс.       - Именно, - радостно кивнул Фрисс. - Инстинкт выбрал Сирху, а она, в свою очередь, приняла Чхинара. Подтвердив обряд, они стали мужем и женой. Будущими Императором и его супругой.       Завершив рассказ на этой оптимистической ноте, фелицис выжидающе уставился на меня. И чего он от меня хочет? Очередного озарения?       - Фрисс, - устало вздохнула я, - ты меня сегодня столько раз головой о пол приложил, что вместо мозгов у меня внутри черепушки гоголь-моголь. Если хочешь что-то сказать - говори прямо. В шарады поиграем как-нибудь в другой раз. Все, что я сейчас поняла, так это то, что ваш Инстинкт круче козырного туза. Любой каприз оправдает.       - Именно. Инстинкт оправдывает все - даже неравный, невозможный союз, - фелицис снова стал предельно серьезен, пристально вглядываясь в меня, словно пытаясь мысленно внушить мне нужные мысли.       - Ну, и чего ты так пялишься на меня? - недовольно буркнула я, чувствуя, что еще немного, и во мне прожгутся дырки. - К телепатии я сегодня тоже невосприимчива, адреналин весь эфир забивает.       Фрисс издал нечто, напоминающее приглушенное рычание, и быстро потер лицо ладонями.       - Так, ладно, еще на несколько часов меня не хватит, поэтому вопрос в лоб: в каком случае ты останешься жива, если в Лабиринте наткнешься на меня, подчиненного Инстинкту?       - А? - я в недоумении уставилась на него. - Это что, вопрос на сообразительность?       Фелицис тихо, утробно зарычал, прижав уши к голове:       - Иф, я тебя сейчас укушу! Отвечай, быстро!       - В том случае, если ты нашел себе пару, обручился с ней, а меня пришел пинками выгонять с планеты! - рявкнула я в ответ, даже не пытаясь скрыть раздражения в голосе. - И не смей рычать на меня, животное!       Фелицис сдавленно застонал, закрыв глаза и стиснув зубы, потом сделал медленный вдох, еще более медленный выдох, и посмотрел на меня, взглядом показав, что начал сомневаться в моих умственных способностях. И тут я, уже доведённая до того состояния, когда и море по колено, подтвердила его сомнения, нагло показав ему язык. Не просто кончик, а высунув наружу как можно больше, ибо достал уже.       Глаза Фрисса расширились в удивлении, потом сердито прищурились, а лицо моментально стало нечитаемым. Оп-па, кажется, я нарушила одно из правил их бесконечного этикета. Фелицис вдруг рванул ко мне, вновь ухватил за многострадальный комбинезон и бесцеремонно распластал по полу, еще раз приложив головой о камень. Зашипев, я снова попыталась пнуть его куда попаду, но он ловко перехватил мои руки, прижал их к полу над головой и уселся мне на ноги.       - Фрисс! - возмущенно завопила я, пытаясь вывернуться. - Ты опять?! Тебе что, так нравится делать мне больно?! Отпусти и слезь с меня, сейчас же!       - Заткнись, замри и не рыпайся! - Фрисс навис надо мной, наши носы разделяло только несколько сантиметров. - Я не железный и моей выдержке тоже есть предел! А теперь подумай, Иф, ты заперта вместе со мной в тесном пространстве, я явно не в себе, под воздействием наркотика, который заставляет убивать всех, кто не подходит на гормональном уровне, час назад я убил другого фелициса, женщину, которую прочили мне в жены. Так почему, Иф, ты все еще жива?!       Мне стало не по себе от звенящего в его голосе напряжения, от низкого рычащего голоса, поэтому, затихнув, я постаралась понять, о чем он. В каком случае я останусь жива, столкнувшись нос к носу с одержимым Инстинктом фелицисом, при условии, что он уже успел вкусить крови? Нахмурившись, я попыталась вспомнить протоколы обрядов. Если проанализировать все, происходившее во время Выбора Крови, то живым в такой ситуации можно остаться только в том случае, если Инстинкт...       Осознание навалилось внезапно, не дав даже додумать мысль до конца. Нет. Не может быть.       Дыхание замерло в груди, а я, онемев, очумело уставилась на Фрисса. Тот, осознав, что истина конкретно до меня дошла, отпустил мои руки и переместился на пол сбоку от меня.       - Иф, дыши, - тихо приказал мне Фрисс, когда я никак не отреагировала на вновь обретенную свободу, все так же онемело пялясь в потолок, пытаясь найти ошибку в своих размышлениях. Внезапный щипок за руку заставил зашипеть и резво откатиться от фелициса. Правда, далеко отодвинуться не удалось, Фрисс все еще был на расстоянии вытянутой руки, пристально разглядывая меня и словно что-то выискивая на моем лице. Радость, страх, отвращение? Их он искал, их ждал? Боюсь, ему придется разочароваться, так как я сама еще не до конца осознала свалившуюся на меня истину. Все, что можно было прочесть на моем лице сейчас, так это полнейшее оху... эээ... изумление. А может, я все-таки чего-то недопоняла? После стольких ударов о пол мой мозг и в самом деле был на полуавтоматическом режиме. Да, именно так, я просто его неправильно поняла.       - Слушай, твои садистские замашки начинают реально доставать, - буркнула я, стараясь не встречаться с ним взглядом и задумавшись о том, как без урона для себя быстро выбраться отсюда.       - Ты не ответила на мой вопрос, - голос Фрисса был все так же тих, но появилось в нем что-то еще, заставившее меня поежиться.       - Послушай, Фрисс, я не думаю, что...       - Ответ, Иф! Я не слышу его, - сузившиеся глаза кота снова оказались в непосредственной близости от моих. Шею опалило горячим дыханием, и я снова поежилась. - Почему ты все еще жива, Иф?       Его требовательный взгляд не отпускал, требуя и приказывая. Незаметно вздохнув, я приготовилась разубеждать его в самом странном заблуждении в своей жизни.       - Потому что твой Инстинкт выбрал меня, - тихо прошептала я, заставив его уши дернуться и развернуться в мою сторону. Я подняла на него взгляд и столкнулась с расширенными зрачками. - Но это невозможно, Фрисс. Мы принадлежим слишком разным мирам.       - Разве? - усмехнулся фелицис, снова обдав меня горячим дыханием, - а не ты ли сказала, что Инстинкт как козырь, которому плевать на любые условности? Теперь не имеет значения, кто мы и откуда. Все подчинено Инстинкту.       - Не все, Фрисс, - упрямо возразила я. - Я не пешка и не карта, что бы быть битой твоим козырем. Это ваш закон, не мой. Ты не можешь мне приказать, не можешь заставить принять его.       Закусив губу, я отвела взгляд, чтобы он не увидел в нем сомнения. Потому что, закончив говорить, я вдруг поняла, что хочу, чтобы он сделал именно это: заставил меня, приказал мне поверить в это, согласиться с этим, принять это. Заставил меня прекратить лгать самой себе. Я хочу его, хочу быть с ним. Уже давно. Вот только сил признать это, увы, не было.       - Ложь, - тихо проронил фелицис, внезапно схватив меня за плечи и слегка встряхнув, а потом снова притянул к себе и горячо зашептал на ухо:       - Ты сама не веришь в свои слова. Я слышу твою ложь. И твой страх тоже. Чего ты боишься? Ты же хочешь быть со мной, это я тоже чувствую: в твоем дыхании, в твоем пульсе, в твоем запахе... Я тоже хочу этого, так почему же нет?       - Потому что меня выбрал гребаный Инстинкт! - крикнула я, пихнув его в грудь. - Это он выбрал, а ты подчинился! Твои чертовы гормоны выбрали, а не твой разум или сердце! Отстань от меня! - и почти сорвалась на истерику: - И вообще, у тебя хвост! А я скоро домой!       Великий Космос, что я несу?! Но если я позволю себе поверить ему, то пропаду. Мы принадлежим разным мирам, о связи между которыми и речи быть не может! Я не хочу его откровенности, которая разобьет меня на осколки. И снова собрать себя в единое целое я уже не смогу. Я так успешно притворялась все эти годы, так удачно лгала сама себе, ну что ему стоило промолчать?! Через полгода уже все стало бы неважно...       - А кто тебе сказал, что ты покинешь Фелице? - прищурился Фрисс и как-то даже навис надо мной. - Я слишком долго ломал голову над тем, как получить тебя. И этот шанс я не упущу.       Он склонился ко мне, прижавшись своим носом к моему и слегка потерся.       То ли мир сошел с ума, то ли я. Это невозможно. Нельзя допустить этого. Нельзя!       Я что было силы оттолкнула Фрисса и рванула к двери. Знаю, глупо. Мне ни за что не убежать от фелициса на коротком промежутке. В чем меня и убедили, захлопнув перед моим носом дверь и прижав к ней спиной.       - Фрисс, мне через полгода домой,- срывающимся голосом прошептала я, чувствуя его горячее дыхание на своем лице. – Все это просто безумие. Игра гормонов, не больше. Ты же должен знать это, как никто другой.       Он не отвечал, просто продолжал пристально смотреть на меня, не предпринимая попыток сделать что-либо еще. Не выдержав этого пронзительного взгляда, я зажмурилась. Сердце бешено билось в груди, мне все время казалось, что оно сейчас пробьет грудную клетку и упадет прямо к его ногам. Или кровоточащим мячиком упрыгает куда-нибудь подальше. Нет, нужно срочно взять себя в руки. Немедленно успокоиться и уже нормально, без нервов, попытаться обсудить сложившуюся ситуацию. Воззвать к его рассудку. Объяснить всю абсурдность происходящего.       Вдох. Выдох. Глубокий вдох. Выыыдох.       - Фрисс… - я снова попыталась воззвать к разуму фелициса, но только я открыла рот, как все слова, которые хотела сказать, тут же улетучились из моей головы.       Он запустил когти в мои волосы. Осторожно, нежно, бережно, чтобы не поранить, он перебирал пряди моих волос, острые когти касались кожи головы, ласково проходясь по ней и пуская стада мурашек по всему моему телу. Охх, мерзавец, что же ты делаешь… Мне с огромным трудом удалось удержать рвущийся из груди стон, колени ослабли, а ноги стали превращаться в студень. Пришлось ухватиться за фелициса, чтобы не упасть. Это не я, это все долбаный адреналин, бушующий сейчас в моей крови. Очень хотелось выгнуться, как кошка, и потереться о него всем телом. А подлый Фрисс продолжал перебирать мои волосы, прядка за прядкой, скользя когтями по коже, касаясь ее легкими массажными движениями. Успокаивая, обволакивая своим теплом, забивая голову сладким туманом. Вот в такие минуты, когда ты почти лишаешься способности думать от прошивающего тела и туманящего мозги вожделения, и начинаешь жалеть, что придерживался целибата все пять лет. Редкие вылазки во Внешний Космос не в счет.       С трудом разлепив ресницы, я увидела его сосредоточенный взгляд, устремленный на мою макушку. Что он делает? У кошачьих вроде нет ритуала вылавливания блох из шкуры партнера? Я отстраненно, через ощущения, следила за тем, как фелицис миллиметр за миллиметром исследовал мою голову, просто наслаждаясь его прикосновениями. Вдруг он придвинулся ближе, его пальцы замерли на обнаженной коже за ушными раковинами, а потом вдруг принялся поглаживать ее большими пальцами, вызвав во мне острое желание замурлыкать, как кошка. Попытавшись совладать с этим неожиданно сильным ощущением, я упустила момент, когда Фрисс приблизился к моему уху. Только ощутила, как его вдруг обожгло жарким дыханием, и что-то влажное и горячее скользнуло от мочки вверх. Меня словно прошило электрическим разрядом, ноги совсем перестали держать, и я изо всех сил вцепилась ногтями в обнаженную кожу плеч фелициса, сползая на пол. Тот только утробно рыкнул, но свое увлекательное занятие не прекратил, опускаясь вместе со мной и продолжая увлеченно вылизывать мое ухо.       Пару раз для проформы я попыталась ткнуть его кулаком в грудь и отстраниться. Но меня только сильнее прижали собой к двери и в дальнейшем традиционно игнорировали. И вот, когда мне уже стало казаться, что температура вокруг стала резко стремиться вверх, в животе зарождаться обжигающее торнадо, а руки самовольно принялись поглаживать и царапать широкие фриссовы плечи, все прекратилось. С трудом сдержав разочарованный вздох, я разлепила ресницы и глянула на Фрисса.       Тот хищно уставился на что-то в своих пальцах. Скосив глаза, я разглядела миниатюрный портативный передатчик.       Э? А не тот ли это передатчик, который крепился в моем... у... хе...       Эээ?!       Сильные пальцы сжались, тонкая техника жалобно хрупнула и приказала долго жить. На пол посыпались осколки моего единственного источника связи с внешним миром. Теперь нас никто не услышит.       И на помощь тоже никто не придет…       Всю истому как рукой сняло. Дааавно я не получала такого заряда бодрости. Меня аж подбросило вверх.       - Ты, ты, т-ты, ты это чего? Зачем?!       - Пора завершить обряд, - Фрисс убедился, что передатчик уничтожен, и уставился на меня с каким-то удовольствием. - Никто не должен нам мешать.       - Это же мой передатчик! Ты что, его из уха языком выковыривал?! - мой возмущенный голос сорвался на писк. - А если бы ты с ухом промахнулся? За другое бы принялся?! Черт! Это безумие!       - Да, безумие, - фелицис склонился надо мной, упираясь ладонями в дверь так, что я оказалась в ловушке его рук, - И его пора прекратить. Я устал последние три года постоянно гонять от тебя потенциальных ухажеров!       Я замерла под его тяжелым взглядом, как песчаная мышь перед змеей. Э? Каких таких ухажеров? За мной кто-то ухаживал?!       - Ты даже не замечала? - тихо усмехнулся Фрисс, качнув головой, - Не удивительно, ведь за все это время в тебе было очень сложно разглядеть женщину. Только ученого.       Я надулась на него после этой фразы.       - А смысл? - недовольно буркнула я и вдруг поняла, что все еще цепляюсь за него. Покраснев, тут же отдернула руки, словно побоявшись обжечься. - С чего бы мне демонстрировать свою женственность, если она не имеет здесь практического значения?       - Вот как? - Фрисс удивленно вскинул брови, кажется, на миг забыв, что он вроде как пристает ко мне. - Тебе ни разу не захотелось понравиться мужчине?       - Какому мужчине, Фрисс? Своих я знаю как облупленных, а местные... Мы же принадлежим разным… да что там расам, мы рождены в разных созвездиях!       - Комуру и Риссу это не остановило, знаешь ли…       Эти слова фелицис почти промурлыкал мне на ухо, вновь склонившись слишком, чересчур близко, так что я снова могла ощутить его дыхание на своей шее. Видимо, из-за его близости до меня не сразу дошел смысл его последней фразы.       - Э?! Комура?! И Рисса?! - я в шоке резко повернулась к нему, и оказалась нос к носу, так близко, что дыхание на несколько ошеломленных секунд оказалось одним на двоих. Я почти сразу забыла и о своем, как выяснилось, удачливом друге, и о маленькой, карамельного цвета, изящной фелицисе, и о вопросе, как они смогли, не нарушив главного закона Фелице... Все, что сейчас имело значение - ритмичный стук сердца в ушах, затуманенные, ставшие из зеленых черными, глаза и горячее, влажное дыхание на губах. Почти загипнотизированная его взглядом, я, словно находясь в тумане, потянулась к нему. К его губам...       Чтобы наткнуться на его насмешливое:       - Что, и даже мысли ни разу не возникало?       Вздрогнув, я проморгалась и отстранилась от него, окатив подозрительным взглядом. С ним вообще все в порядке? Буквально минуту назад он самым наглым образом домогался меня, а сейчас, когда я уже была готова плюнуть на все и сдаться этому змею-искусителю, он стал насмехаться надо мною. В чем логика?       - Возникали ли у меня мысли на твой счет? - со всей надменностью, на которую была способна, хмыкнула я. - Да ни разу!       - Иф... - укоризненно протянул Фрисс, и нагнулся ко мне уж совсем непозволительно близко. - А кто пялился на мои уши и чуть слюни не пускал?       Я затравленно вытаращилась на него. Это что ж получается, каждый раз, когда я на него пялилась, думая, что делаю это незаметно, он меня палил?! Ой, как стыыыыднооо...       - Ну, понимаешь… кисточки… - начала что-то неловко бормотать я, покраснев и отведя взгляд. Мда, неловко получилось, очень неловко.       - Иф, ты не просто смотрела на мои кисточки, - на последнем слове он слегка усмехнулся, ткнувшись носом мне куда-то за ухо.       - Так, стоп. Меня просто заинтересовали кисточки. Кисточки, а не ты! - поспешно запротестовала я, понимая, что еще чуть-чуть, и хитрый Фрисс склонит все в свою пользу.       - А если я позволю до них дотронуться? - голос фелициса прозвучал как-то совсем не заинтересованно. Скосив глаза, я поняла, что он внимательно разглядывает продранный на моей груди комбинезон и вроде даже принюхивается.       - Фрисс, это шантаж! - возмутилась я и подхватила его за подбородок, в попытке отвлечь от груди. Но добилась только того, что он снова оказался нос к носу со мной.       - Так ты считаешь, что мне нравится причинять тебе боль? - внезапно задумчиво поинтересовался фелицис, с каким-то ленивым прищуром разглядывая мое лицо.       - Что? - я недоуменно моргнула, но про себя порадовалась смене темы, - Да, считаю! Я сегодня получила столько синяков и ран, сколько не получала за всю свою нелегкую жизнь космобиолога!       - Хмм... В чем-то ты права. Ты будишь во мне странные чувства... Хочется запустить когти тебе под кожу, оставить свои метки на тебе, ощутить вкус твоего пота, твоей крови... - голос его становился все тише по мере того, как его нос снова двигался вдоль моей шеи, ласкаясь и принюхиваясь, и прервался, когда он почти уткнулся лицом в комбинезон, прямо там, где на плотной ткани проступили несколько кровавых пятен. Глаза его сузились, и я моргнуть не успела, когда он ухватил собачку замка, резко дернул ее вниз, оголяя грудь и живот, и уткнулся носом в бюстгальтер.       - Ты чего делать собрался, животное? - я взвизгнула и вцепилась в серебристые волосы, пытаясь удержать его голову.       - Животное? Хм, как скажешь, - мои руки мигом перехватили и прижали над головой к холодному камню двери.       - Фрисс! - снова взвизгнула я, тщетно пытаясь вырваться и наблюдая, как фелицис свободной рукой тянет дальше вниз молнию комбинезона. - Ты что творишь?!!       - Царапины. Их надо убрать, - Фрисс склонился надо мной, ткнувшись носом в маленькие ранки и глубоко вдыхая. Его рука скользнула по моей спине, заставив выгнуться.       - Нет! - мой голос сорвался, когда горячее дыхание опалило кожу. - Я и так обойдусь!       - Твоя кровь, Иф, она отвлекает. Заставляет терять контроль, заставляет желать еще больше. Ее нужно убрать, пока мне окончательно не сорвало крышу.       Мое резонное возражение, что вкус крови явно не прибьет крышу обратно, не успело прозвучать, потому что он все же сделал это. Он стал слизывать кровь с моей кожи. Ранки защипало, и я не сдержала шипение. Правда, вызвано оно было не некоторой болезненностью процедуры, а потребностью спустить пар, ибо мне стало казаться, что температура моего тела и окружающего воздуха резко подскочила чуть ли не на десяток градусов. Проклятый адреналин продолжал кипеть в крови, затуманивая голову и заставляя задыхаться. Да, именно он, а не горячий, влажный язык, скользящий широкими мазками по коже груди. На мгновение мелькнула мысль, что, если останусь жива, в жизни больше не одену под рабочий комбинезон легкомысленного вида бюстгальтер, состоящий из двух лоскутков и пары завязок, а только плотные водолазки с высоким горлом. Но Фриссу не было никакого дела до моих этических мучений, он продолжал свое мокрое дело. Слегка шершавый язык старательно собрал всю подсохшую кровь и теперь обрабатывал каждую царапку, проходясь влагой и по ним, и по коже вокруг. С каждой секундой дышать становилось все тяжелее, воздух вокруг словно сгущался и слегка потрескивал. Приходилось прикладывать массу усилий, чтобы рваное дыхание ненароком не сорвалось на стон.       - Стоять, там ран нет! - дернулась я, с трудом протолкнув голос из пересохшего горла, когда горячий язык переместился с ложбинки меж грудей в район солнечного сплетения и пополз дальше.       Фыркнув, Фрисс на мгновение замер, а потом снова принялся вылизывать ложбинку, вот только теперь ритм изменился. Движения языка стали медленнее, тягуче, мазки длиннее, шире, влажнее. У меня создалось стойкое ощущение, что он пробовал кожу на вкус. Полностью игнорируя мои просьбы остановиться, фелицис стал медленно подниматься вверх. Когда к горячему языку, вылизывающему ключицы, присоединились острые клыки, покусывающие кожу, я поняла, что нужно что-то делать: дыхание Фрисса стало тяжелым, рваным, рука, удерживающая мои руки у стены, сжимала их с каждой секундой все сильнее, другой рукой он все плотнее прижимал мое тело к себе. Все происходящее явно уходило в сторону от лечебных процедур. Если его не отвлечь, то порнушная мечта Комуры осуществится здесь и сейчас, лишь главная роль достанется мне. Вот только как отвлечь фелициса от его увлекательного занятия? Серебристая грива ритмично покачивалась перед моими глазами, почти гипнотизируя меня нервно прижатыми к голове ушами. О, кисточки! Ну, вот я до вас и добралась...       Задержав дыхание, я нагнулась чуть вперед и осторожно ухватила зубами одно ухо. Сначала мелькнула мысль обслюнявить в отместку кончики ушей, но от этой идеи пришлось отказаться. Вместо этого я осторожно провела кончиком языка по кромке уха, приглаживая мелкие волоски, топорщащиеся в разные стороны. При первом же прикосновении Фрисс замер, мне даже показалось, что он дышать перестал.       - Иф? - голос его был глухим, словно что-то мешало ему говорить. - Ты что творишь?       Вместо отвела я скользнула языком по атласной коже на внутренней стороне уха, чувствуя, что вхожу во вкус. Фрисс издал нечто среднее между стоном и рыком и еще крепче сжал меня. Потом резко отстранил, тяжело дыша и вглядываясь в мое лицо безумно расширенными зрачками.       - Нет, не надо. Иначе все завершится, еще не начавшись.       - Что именно? - ухмыльнулась я, находя вид взъерошенного, тяжело дышащего Фрисса невероятно притягательным. Кто же знал, что уши фелициса - его главная эрогенная зона? Черт с ними, с правилами и законами, я хочу его, и получу, невзирая на последствия. В конце концов, я женщина и имею право на внезапные перемены настроения и решений. И потом, мне ведь ясно дали понять, что другого выхода нет? Так что только от меня зависит, как относиться к происходящему. Как там говорилось - попытайтесь расслабиться и получайте удовольствие? И я сполна получу его. Все, до капли.       - Необходимо завершить обряд. До этого я не имею права прикоснуться к тебе, - голос Фрисса был хриплым и полным какого-то отчаяния.       - А разве не это ты делал пару минут назад? - мурлыкнула я, прижимаясь к фелицису и потираясь об него всем телом.       Фрисс сверкнул глазами и, запустив пальцы мне в волосы, откинул мою голову назад, открывая шею.       - Ведьма, - хрипло рыкнули мне на ухо, прикусили мочку и принялись покрывать горячими поцелуями шею. Довольно зажмурившись, я подумала вдруг о том, что за все время Фрисс ни разу так и не попытался меня поцеловать по-настоящему. Не сказать, что я была недовольна этим обстоятельством - все, что было до этого, тоже приносило немалое удовольствие. Да и, честно сказать, все эти облизывания и покусывания были гораздо откровеннее поцелуев. Вот и сейчас он снова принялся вылизывать мягкую кожу во впадинке за ухом. А может, это и были поцелуи по-фелицисски? Я ухмыльнулась. Если это так, тогда нам будет чему поучиться друг у друга.       Мысли и ощущение горячего языка на коже отвлекали внимание, поэтому произошедшее дальше оказалось для меня весьма неожиданным. Фрисс внезапно крепко прижал меня к себе, лишив возможности двигаться, и я ощутила резкую боль от вонзившихся в кожу ниже уха зубов. Вскрикнув, я попыталась вырваться, но хватка фелициса была железной. Он низко, предупреждающе зарычал, и я застыла, мгновенно вспомнив все протоколы обряда. Сейчас он ставил на мне свою метку, устанавливал свою власть надо мной, тем самым давая понять, что эта женщина уже занята. Ритуал есть ритуал, но как же это на самом деле больно-то!       Во рту пересохло, и тело стала потряхивать мелкая противная дрожь. Я постаралась расслабиться и не застонать, просто неподвижно застыть в его хватке. Что-то подобное встречается в брачном поведении многих диких животных, но вот встретить такие повадки во вполне цивилизованном мире... Ладно хоть, он просто сжал клыки на коже, прокусив ее, и не стал вгрызаться в мышцы.       Теперь он удерживал меня одной рукой, вторую запустил мне в волосы и снова запрокинул голову. Клыки разжались, и он отстранился от меня. Скосив взгляд, я успела увидеть как он облизнулся, быстрым движением собирая кровь с губ. Увиденное отозвалось каким-то странным чувством глубоко внутри, потому что это была моя кровь, черт возьми! Место укуса неприятно саднило и горело, а еще, кажется, началось кровотечение.       - Беру, - хрипло выдохнул Фрисс, пристально глядя мне в глаза. Горевшее в его глазах яростное торжество заставило меня гулко сглотнуть и слегка поморщиться от боли в горле. Фрисс склонился ко мне, собственнически прошелся по моим губам языком, оставляя на них металлический привкус, и снова заглянул мне в глаза. - И оберегаю.       С этими словами он принялся зализывать оставленные им же самим рваные ранки. А я зажмурилась, пытаясь уложить в сознании все произошедшее.       Только что была произнесена ритуальная фраза, означающая, что Фрисс берет меня в жены, берет в свою семью и обещает защищать и заботиться. Теперь он не имеет права даже взглянуть на другую фелицису, и уж тем более вступить в какие-то посторонние отношения. Как говорится, в горе и радости, в болезни и здравии, отныне и во веки веков.       Но осталась еще вторая часть Выбора Крови. Часть, касающаяся непосредственно меня.       «Беру и принимаю». Так он сказал?       Почувствовав на себе его взгляд, я открыла глаза. Укус уже почти не болел, а Фрисс молча и выжидающе смотрел на меня. Слова были не нужны, в свое время он подробно просветил меня, как происходит местная брачная церемония. Сейчас он просто ждал моих действий.       Беру и принимаю. Беру его в мужья и принимаю его власть над собой - вот что значат эти слова. И, после того, как я произнесу их и, в свою очередь, оставлю на теле Фрисса свою метку, пути назад не будет. Только смерть разлучит нас.       Ох, блин...       Вот только осталась еще пара вопросов, которые я и поспешила задать:       - Фрисс, что будет, если я не поддержу ритуал? Если откажусь? Я ведь могу сделать это? Могу отказать тебе?       - Можешь. И тогда я убью тебя. Потому что ты не будешь принадлежать никому, кроме меня. Я отметил тебя. Ты моя. И я скорее убью тебя, - его ладонь скользнула к моей шее, обхватив и слегка сжав, заставив покрыться мурашками, губы скользнули к уху, обожгли хриплым шепотом, - чем допущу даже мысль, что к тебе прикоснется кто-то другой. Кстати, именно по этой причине ищущий иногда возвращался один из Лабиринта.       - Да вы, я смотрю, жуткие собственники.       - И это на всю жизнь, имей в виду, - в тон мне откликнулся Фрисс, вновь скользнув губами к саднящему укусу.       Где-то на задворках сознания здравый смысл выкинул белый флаг и позорно дезертировал, оставив вместо себя животную часть меня, стремящуюся к этому горячему, почти обнаженному и желанному телу. Стремящуюся отметить его, оставить на нем свой запах, свою метку, которая даст понять другим самкам, что этот самец только мой, и только я имею право на его внимание, его прикосновения. Я одна имею право на его любовь.       Интересно, Фрисс чувствует то же самое?       Запустив пальцы в серебристые волосы, я откинула его голову, прижалась к губам в мимолетном поцелуе, лишь едва коснувшись, и тут же перешла к подбородку, лизнув его и слегка прикусив. А потом принялась делать все то же самое с его шеей, что сам Фрисс вытворял со мной.       Оказывается, это очень увлекательное занятие: касаться языком горячей гладкой кожи, обводить и прикусывать бьющиеся жилки и вены, пробовать его запах и вкус, слушать, как в ласкаемом горле зарождаются и угасают не выпущенные на волю стоны. В то же время руками гладить его по широкой груди, изредка царапая крепкие мышцы ногтями, дразняще проводить ладонями по прессу в опасной близости от ремня, оставлять легкие царапины на спине и боках, вслушиваясь в его шипение. Правда, мою попытку снова добраться до ушей деликатно, но решительно прервали. Что почти не расстроило, ибо у меня впереди было еще немало увлекательных открытий. Не удержавшись, я оставила пару своих, так сказать, неуставных меток: прижавшись раскрытым ртом к его шее, я для маскировки пару раз лизнула ее, а потом довольно сильно втянула кожу между губ. Выждав немного, слегка прикусила и сразу же зализала место, словно извиняясь. Через полчасика должны проявиться два провокационных синячка.       Но вот дольше тянуть уже было невозможно, и я остановилась губами на пульсирующей жилке на шее Фрисса. У фелициса есть в наличии клыки, а вот моими зубами он рискует оказаться просто пожеванным. Вдохнув пару раз и преисполнившись решимости, я еще раз в качестве извинения лизнула пульсирующую артерию и что есть силы сжала зубы. Фрисс дернулся и глухо застонал, сдавив меня в объятиях так, что ребра затрещали. А меня от ощущения хлынувшей в рот соленой влаги словно накрыло огненным вихрем. Кровь вспыхнула в жилах, заставляя желать еще больше, заставляя упиваться ощущением власти, что я приобретала сейчас над этим диким, сильным и удивительным существом, дрожащим под моими ладонями.       Только усилием воли я заставила себя оторваться от шеи Фрисса и, облизнувшись, заглянула в затуманенные болью и страстью глаза:       - Беру, - прошептала я, впитывая его горящий взгляд, потом потянулась к его губам и властно провела по ним своим языком, оставляя влажный розовый след. Недолго думая, забралась к нему на колени и прижалась всем телом. - И принимаю. Я принимаю тебя, Фрисс - тебя и твой мир.       Прошептав это ему на ухо, я снова вернулась к следам своих зубов и принялась зализывать рану, стараясь остановить кровь. Снова и снова я проходилась языком по рваным краям своей метки, стараясь не замечать тех жарких волн, что накатывали на меня с каждой новой порцией крови.       Вот и все. Теперь мы связаны с ним кровью. Теперь никто и слова поперек сказать не посмеет.       Выбор Крови сделан, принц Фелице Фриссаннир избрал своей спутницей жизни Ифигению Инке, доктора естественных наук, рожденную на далекой планете под названием Земля...       Мысли лениво текли в сознании, не задерживаясь и стараясь особо не отсвечивать. Само сознание пребывало в некоем ступоре, ибо, отбив руль у животного инстинкта, оно оглянулось и пришло в ужас. Впрочем, это уже не имело особого значения. Как говорится: «делай, что должно, и будь, чему суждено».       Мы сидели в обнимку все у той же многострадальной двери. Я почти лежала на Фриссе и задумчиво отколупывала чешуйки подсохшей крови с его груди. Я бы, ничтоже сумняшеся, сделала это языком, но фелицис вовремя перехватил меня и заявил, что нужно немного остыть. Поэтому меня слегка скрутили и прижали к себе, почти лишив возможности двигаться. Сам же фелицис опирался спиной о дверь и делал вид, что дремлет, хотя его ладони продолжали оглаживать меня то здесь, то там. В принципе, он прав, немного охолонуть не повредит. А то в порыве того дикого и пьянящего запахом крови безумства мы могли наворотить такого, о чем потом пришлось бы жалеть.       Хотя, думаю, основная причина в том, что Фрисс побоялся, что не справится с бушующим в крови наркотиком и причинит мне вред. От воспоминаний о нем, вжимающим меня в себя и прожигающего полубезумным, жадным, голодным взглядом, по спине топали сладкие мурашки.       Я постаралась выбросить эти мысли из головы, дабы не вводить во искушение некоторых особо чувствительных на нос товарищей.       - А тебе не кажется, что это всё у нас как-то быстро получилось? - задумчиво протянула я, выводя на его груди непонятные даже мне узоры.       - Быстро? - Фрисс лениво открыл один глаз. - Мы торчим тут уже четыре часа.       - Да, но большую часть этого времени мы кружили вокруг да около. А самое важное заняло буквально пару минут.       Хмыкнув, Фрисс подтянулся, сел удобнее и прижал меня спиной к своей груди, устроив подбородок на моем плече:       - Довольно часто самое важное и ценное кроется за толстым слоем ненужной шелухи действий или разговоров. Нам с тобой еще повезло. У нас ушло каких-то четыре часа.       Рассмеявшись, я потерлась щекой о его подбородок. На душе было тихо и спокойно, словно я вернулась домой. Похоже, я приняла своего кота уже давно, хотя признаться в том себе смогла только сейчас.       Вот только ему об этом знать вовсе необязательно.       Я ухмыльнулась:       - А где мое «Я тебя люблю»?       Фрисс, начавший в этот момент тихонько потираться носом о мою шею, замер:       - А кто говорил о любви? Это все инстинкт...       - Фрисс... - низко и угрожающе заворчала я, но закончить мне не дали, крепко обхватив руками и прижавшись губами к уху:       - Тихо, глупый ты человек. Разве все, что я делал, все мои поступки не говорят о том, как сильно я тебя люблю? Даже если ты и не замечала этого.       Я прикрыла глаза, впитывая слова Фрисса.       - Не злись, - тихо шепнула я, повернув голову и прижавшись губами к теплой скуле. - Просто иногда очень тяжело поверить в то, чего безумно хочется, но чего ты недостойна.       Он прижал палец к моему рту, жестом прося помолчать:       - Я - твой, а ты - моя. Так что никаких больше сомнений, Иф.       Все, что мне оставалось, только улыбаться:       - Никаких...       Слова любви, ласковые руки, мягкие губы, тихий шепот, нежные ласки, с каждым мгновением становящиеся все жарче... Казалось бы, что еще нужно для счастья в данный момент?       - Слушай, Фрисс, мне тут одна мысль покоя не дает.       - Какая? - голос фелициса звучит приглушенно, потому что он увлеченно выцеловывает узоры на моей коже.       - Ты как дверь снаружи открыл?       Губы замирают, отстраняются и на меня укоризненно смотрит недовольный мужчина, которого по пустякам отрывают от архиважных вещей. Например, от пересчета языком веснушек на плече.       - Иф... - в голосе утомление и безграничное терпение.       - М?       - ... я сейчас немного не в себе, поэтому давай ты перестанешь дергаться, задавать глупые вопросы и немного побудешь лапушкой?       - Но...       - Никаких "но"...- рычит Фрисс и затыкает меня самым проверенным в мире способом.       ... Ах да, фелицисы все-таки умеют мурлыкать...