Время, отведенное для счастья

Пятая бессонная ночь. Глаз не сомкнуть. Уже скоро рассвет, а я все продолжаю буравить взглядом темноту маленькой квартирки в Йокохама. Слезы наворачиваются от нахлынувшей усталости и воспоминаний, я ворочаюсь, в надежде найти наиболее комфортное положение, но все без толку. Пять лет прошло с момента, когда его не стало. Гин исчез, растворился в воздухе от простого человеческого прикосновения. Обиднее всего, что не от моего. И даже если он исчез, внутри все еще теплиться надежда, что когда-нибудь я вновь встречу его, обниму и повторю те заветные слова, которые все еще хранятся внутри, не желая уступать место никому другому. За окном уже светло. Цикады вовсю издают милозвучные трели, знаменуя долгожданный приход лета. Ну, может, для школьников и детей он и долгожданный, а для меня – ненавистный. Будильник начинает издавать дотошные пикающие звуки, заставляя нехотя, но все же подняться с постели и пойти готовить себе завтрак. Четверг – день, когда в университете царит хаос. К нам приезжают заграничные студенты, проводятся экскурсии, различные мероприятия. Суматоха и шум, заставляют каждый раз мою голову разрываться от боли. Это просто невыносимо, ведь меня в этом году назначили ответственной за дисциплину среди заграничных новичков. Что-то вроде инструктора. Как будто у меня своих дел нет. Приготовив себе небольшое бенто к обеду, я сняла фартук и поспешила за рюкзаком, доверху напичканным тетрадками и учебниками. Тяжесть сегодняшнего груза отнюдь не приносит ни малейшей радости. Но как только переступаю порог, свежий прохладный воздух ударяет в лицо. Сейчас как раз то время, когда летом еще не так жарко и по утрам можно вдоволь насладиться утренней прохладой и пройтись босиком по усыпанной мелкой росой траве. До дури приятное ощущение. На улицах пусто, не удивительно, ведь я всегда выхожу задолго до начала занятий, чтобы успеть насладиться той благодатной тишиной, которую не часто может подарить тебе город. Иногда у меня появляется желание увидеть море, пройтись босиком по песчаному берегу, ощутить кончиками пальцев нежную морскую воду. Тогда я бегу к ближайшему морскому берегу, туда, где нет портов и промышленных строений, туда, где всегда тепло и уютно.

***

- …гава-сан…, - почему небо такое прекрасное? Хочу руками пощупать белые пушистые тучки, окунуться в них и заснуть крепким безмятежным сном. - Такигава-сан, - раздраженный, зовущий голос преподавателя, буквально разрезал стоящую в помещении тишину. - Такигава - сан, вы меня слушаете?! - Да, прошу прощения, - опять я замечталась. Конечно, после пяти бессонных ночей хочется разве, что смотреть куда-то в одну точку и перебывать в легкой прострации, но совсем не выслушивать нравоучения. - Вы помните о сегодняшнем расписании? - голос учителя слегка смягчился, когда он заметил увеличившиеся за ночь синие круги под глазами. - Да, конечно. Сегодня в 13.00 я встречаю группу иностранных студентов, - пытаясь сфокусировать взгляд на рослом мужчине средних лет, снова уставилась в одну точку, где-то на уровне его плеча. - Планы слегка изменились. Вы встречаетесь не с группой, а с одним студентом. Хотару вы вообще спите по ночам? У вас такой усталый вид. Обратите внимание на свое здоровье! – казалось бы, в его строгом тоне проскакивали нотки беспокойства. - Да, простите, Миякава-сенсей, - разговор прервала вибрация мобильного телефона, лежащего на учительском столе. Мужчина поспешил узнать, кто беспокоит его в столь неудобное время? Спустя минуту коротких «да», «я понял» и прочих коротких ничего для меня незначащих фраз, Миякава-сенсей вернулся ко мне. - Он уже здесь. - Кто? - Сакамото-кун. - Сакамото? Японец? – на лице отразилось недоумение. С каких это пор японцы бросают обучение за границей и возвращаются на родину? Есть ли на это веские причины? - Именно. На самом деле он не совсем из-за границы. Просто Сакамото-кун будет проходить здесь практику. Он из ближайшего района, - что-то я совсем ничего не понимаю. - А как же иностранцы? – кто-нибудь скажите мне, что здесь происходит? - Ими займется Юри-кун. - Сакамото-кун настоял на том, чтобы именно вы помогли ему тут освоиться, утверждая, что был знаком с вами до этого, - сонливость как рукой сняло. На смену усталости пришла легкая бодрость и любопытство. Знакомый значит?

***

Ступеньки мелькали перед глазами, хаотично сменяя друг друга. Еще два этажа вниз. Мне не сказали, как он выглядит. Зато убедили, что он сам узнает меня. Что же это за студент такой? Я много кого раньше знала, но ни одного человека с такой фамилией припомнить не могу. Вот я уже стою на сером мраморном полу первого этажа. Льющийся из больших пластиковых окон яркий солнечный свет, попадает в глаза, заставляя хмуриться и закрывать лицо ладонью. Сейчас время занятий, поэтому людей в холле совсем мало. Лишь охранник, сидящий на посту у входа да старушка уборщица, протирающая пыль с висящих картин прошлого века. Все еще закрываю глаза от света, пытаюсь найти хоть одно затемненное место и параллельно высматриваю таинственного незнакомца (или старого друга?). Неожиданно кто-то берет меня за руку. Ладонь очень теплая и мягкая, будто родная. Я спешно поворачиваюсь, открываю глаза и пытаюсь разглядеть на фоне слепящих лучей человеческий образ, достаточно высокий для того, чтобы мне пришлось поднять на несколько сантиметров голову вверх, чтобы получше разглядеть его. Незнакомец все еще крепко держит мою ладонь, но я почему-то не сопротивляюсь. Глаза, немного привыкнув к яркому свету, жадно разглядывают, стоящего передо мной парня. Такие родные черты лица, будто этот человек мне близок, как брат. Теплые медовые глаза смотрят на меня с нескрываемой радостью. Он стоит улыбаясь, наблюдая за моей реакцией и молчит. Ну же скажи хоть слово, чтобы я окончательно убедилась в том, что ты тот, кого я ждала все эти годы. Конечно, я узнала тебя, мой дорогой Гин. Даже сквозь все изменения в твоей внешности, ведь ты стал совсем взрослый. Но слова он так и не промолвил, лишь молча накрыл мои губы своими, даря желанное тепло, которое через секунду переросло в пламя. Разорвав поцелуй, он потянул меня за руку наружу. Охранник недоуменно посмотрел на нас, и пробубнил что-то вроде «ох уж эта молодежь!», а уборщица вся заалела, выпустив из рук тряпку на пол. Когда мы покинули здание, он все еще тянул меня куда-то. Судя по направлению куда-то в сад. Остановившись у лавочки, стоящей рядом с большим дубом, он резко повернул меня к себе и крепко обнял. - Хотару, теперь я буду всегда с тобой, - из глаз хлынули слезы. Я сжимала крепче его спину, уткнулась в плечо и принялась выть. Его теплая ладонь, успокаивающе гладила макушку. Казалось бы, он сам сейчас заплачет. Скажите мне кто-нибудь, что это не сон? - Гин, Ги-и-ин, я люблю тебя, Гин, - захлебываясь слезами, шептала я снова и снова. Все, что накопилось, вышло наружу в один миг. Его крепкие руки прижимали меня все крепче. Вот так мы стояли около получаса, пока я окончательно не успокоилась. - Ты знаешь, какой сегодня день? – тихо прошептал он, стирая с глаз мои слезы. Я удивленно подняла на него все еще влажные глаза, упиваясь каждым словом, каждым звуком, вырвавшимся из его уст. - День, когда ты станешь моей, Хотару. Ты ведь теперь всегда будешь рядом?! - Смеешь в этом сомневаться? - и раздался еле слышимый шепот, произнесенный прямо в уста своего любимого.