«Ворон среди орхидей»

1751 год. Чанёль каждый год ждал приезда своих кузенов. Они всегда приезжали в Хансон, когда таял снег, поэтому юный принц любил, когда снег только-только выпадал и не мог потом дождаться, когда он растает, потому что тогда вскоре приедут кузены, которые старше него – поэтому с ними ему всегда было интересно. Джунмён и Чонин, приезжая в столицу, рассказывали, что происходит за пределами дворца и столицы, что Чанёль с превеликим удовольствием слушал, особенно рассказы Чонина. Он, в отличие от Джунмёна, который в основном рассказывает сухие факты, касающиеся политики, развивая в будущем престолонаследнике образ мышления, подходящий будущий королю, рассказывает о более интимной жизни человека, о которой редко вычитаешь в исторических книгах и прочей литературе, в основном, только по рассказам других или на собственном опыте – что больше всего и было интересно молодому юноше, у которого начинают бушевать гормоны. Чонин по своей натуре кутила, любящий развлечься и выпить. Он полная противоположность Джунмёну, который бы вполне вписался в общество королевских советников, даже если им в основном за пятьдесят лет. Вполне понятно, к кому больше всего тянулся Чанёль, который устал от учёбы и чтения работ философов, которых давно нет в живых. Этот год не стал исключением. Он только стал самым тяжёлым для Чанёля и самым мучительным со стороны ожидания – зима наступила позже обычного, и снег долго не таял. Ещё в этом году ему исполняется семнадцатый год – гормоны бушуют в особенности. Ещё осенью он заметил, что смотрит теперь на служанок по-другому – ещё он заметил в их взгляде то, что никогда ранее не замечал, да и их поведение и слова стали более двусмысленными. Он даже думал иногда сделать одной из придворной статус сангун, но передумал, ведь отец-король не оценит это положительно, а лишь осудит его – ему кажется, что принц сначала должен жениться на будущей матери народа, а уже потом иметь наложниц и сангун. Поэтому ему приходилось тайно заниматься самоудовлетворением, особенно по утрам, после мокрых снов. Тайно, потому что по конфуцианской религии мужская мастурбация – почти смертный грех и пустая трата семени. Чанёль не раз слышал болтовню придворных девушек, которые обсуждали план, как заполучить себе в ложе престолонаследника, то есть его. Иногда их разговор уходил на тему фантазий о том, каков принц в постели, какой у него пенис и так далее. Нельзя не сказать то, что это возбуждало Чанёля, слушая довольно бурные фантазии юных дев. Конечно, ведь у девственных людей фантазии на эту тему более красивые и красочные, чем у уже знающих людей, которые столкнулись с этой реальностью и поняли, что иногда в постели бывает совсем не так, как пишут другие люди и как они рассказывают, привирая как минимум половину, особенно девушки, когда говорят на эту тему с «подругами», чтобы они позавидовали, какой у неё сексуальный партнёр. Ни Чанёль, ни придворные не являются исключениями. В фантазиях принца всегда фигурировала красавица японка (ему казалось, что нет ничего привлекательнее, чем иметь у себя в постели иностранку, ещё японок он считал самыми красивыми), которая бы обязательно была бы чуть ли не умелее в этом отношении кисэн с сочетанием образованности и будоражащей загадочностью гейши. Их первый раз был бы при свете полной луны, не должна быть зажжена ни одна свеча, только свет луны позволяет рассмотреть тела друг друга. У неё будет нежная гладкая кожа, почти белая, что будет идеально смотреться в свете луны, стройная фигура с пышными формами (совершенно не знаю, какие были идеалы насчёт внешности девушки, поэтому буду по шаблону писать), длинные волосы до талии, которые, как только она их распустит, будут ниспадать с её плеч, чуть прикрывая её груди с розовыми сосками, опять-таки делая некую загадочность её образу. Сначала она будет немного смущаться, и луна будет лишь немного показывать её румянец на щеках. Чанёль поможет ей прекратить смущаться, скажет ей, что любит её, что она красивая и краше её нет никого в Чосоне. Они будут почти до рассвета ласкать друг друга, целуя почти каждый уголок и лаская самые интимные места. Она будет чувственно стонать под ним, говоря, как ей хорошо с ним и как она его любит… Его фантазии чем-то напоминают сказку. Конечно, их государство сотрудничает с Японией довольно хорошо, особенно благодаря торговле, в отличие от империи Цин, чьи отношения исторически подпортились из-за двух нападений маньчжур на их территорию, но такой брак вряд ли возможен. Ему лишь достанется женщина, у которой благородное происхождение, а внешность не так и важна, их брак будет больше сочетать внутриполитический характер, чем романтичный, основанный на любви. Весной Чанёль начал сходить с ума по двум причинам: во-первых, из-за ожидания кузенов; во-вторых, из-за весеннего обострения, во время которого телу хотелось ощутить чужую ласку, чтобы чьи-нибудь руки прикоснулись к его интимным местам. Но перед этим Чонину и Джунмёну нужно было сообщить королю и его советникам о ситуации на других территориях, за пределами столицы. Чонин прибыл в столицу раньше Джунмёна, потому как они живут в разных городах. Чонин - в Инчхоне, а Джунмён – в Канвондо. Однако Чанёль знает только то, что происходит в Канвондо с политической, экономической и социальной точки зрения, а Инчхон с точки зрения публичных домов и какие там кисэн. Принц не мог дождаться, когда Чонин закончит свои доклады и придёт в его дворец, расскажет ему то, что он нигде не вычитает и что его тело так желает. - Принц Чанёль, - вошла служанка, которая обычно стоит у входа в его дворец, - господин Чонин хочет Вас навестить, - сообщила она, чуть опустив голову вниз. Сказать, что Чанёль обрадовался – это ничего не сказать. Он был безумно рад, ведь наконец-то он дождался своего любимого кузена, но попытался сдержанно сказать: - Скажи ему, что я его ждал. У юноши почти что начали органы трястись от волнения, он в предвкушении новых пикантных историй от Чонина, который должен уже посчитать его взрослым и, возможно, его ждут более интересные истории с подробностями – может быть, и не только истории. Через пару минут вошёл кузен, который, поприветствовав на словах престолонаследника, начал кланяться. - Не нужно, - сказал Чанёль, когда старший уже сложил руки на уровне своего лба. – Лучше сядь, наверное, устал после всех этих разговоров. - Да, политика утомляет, но без неё тоже никуда, особенно правителю. - Джунмён-хён тебя заразил? - Нет, - Чонин усмехнулся, - так погружаться в неё я не могу – мне жить хочется не такой монотонной жизнью, как он. Да и у тебя есть учителя, которые помогут – зачем тебе я? - Он так не считает… - Хватит о нём. Тебе ведь скоро семнадцать – скоро женитьба. - Да, - кивнул Чанёль. - Думаю, надо тебя научить тому, что я тебе постоянно рассказывал. Чонин не говорит об этом вслух, только уклончиво намекая, чтобы его понял только престолонаследник – всё же не зря говорят, что во дворце даже у стен есть уши. Счастью Чанёля буквально не было предела. Наконец он сможет познать удовольствие, из которого фактически и состоит жизнь Чонина. Наконец ему не придётся заниматься самоудовлетворением, боясь, что его кто-нибудь застукает за этим занятием, а сможет познать нежное женское тело, которое с удовольствием подастся ему. - Но только когда приедет Джунмён, - сказал Чонин, отчего Чанёль сразу расстроился. Джунмён, конечно, приедет скоро – он всегда приезжал буквально на пару дней позже, чем Чонин, но учитывая цель их выхода из дворца – Джунмён ни за что не согласится. - Он ведь будет против. - Отдай это дело мне. Даю слово, он согласится. - Хорошо, - кивнул Чанёль, искренне надеясь, что Чонину действительно это удастся. Иногда принцу кажется, что вся его жизнь состоит из ожидания. Ожидание кузенов, ожидание выпадения снега, а потом того, что он растает. Сейчас ему приходится ожидать приезда Джунмёна и того, согласится ли он с Чонином, который пообещал его уговорить…