Будучи Хьюгой

1 Два года до церемонии снятия печати Высокое небо Конохи было безоблачным, но Шикамару не унывал. Такое чистое небо было редкостью при влажном и умеренно теплом климате Конохи. Облака рано или поздно должны были появиться. Гений клана Нара тяжело вздохнул и, заслонив яркое полуденное солнце ладонью, посмотрел на своего собеседника. Тот сидел рядом, на расстоянии вытянутой руки, и не двигался ровно столько, сколько Нара лежал и грел живот на солнце в ожидании облаков. А по прогнозу обещали дождь, - подумал про себя с ленцой джоунин. Летний день был в самом разгаре, но солнце грело довольно приятно, трава на небольшом холме за пределами Конохи была в меру сухой и в меру сочной, а кроме того она была густой ровно настолько, чтобы Шикамару было удобно валяться на ней на спине и смотреть в небо. Его собеседник сидел, выставив колено вверх, его вытянутая рука локтем покоилась на этом самом колене, а вторая рука спокойно стояла рядом с вытянутым вперед бедром, ладонью упираясь в теплую землю. Шикамару тихо выдохнул и оглядел шиноби, сидящего рядом. Не то, чтобы они много разговаривали, так, перебрасывались фразой-другой. Говорить особо было не о чем. Выходной их обоих пришелся на этот день, и по привычке они оба, пользуясь погодой, решили посидеть в тишине. - Вечером будет дождь, - раздался мелодичный тихий голос, и Нара слегка кивнул. - Обещали, - подтвердил он, не сводя глаз с собеседника. Тот продолжал сидеть, глядя перед собой. Легкий ветер осторожно касался длинных волос, которые против обыкновения не были стянуты у самого кончика и не болтались кисточкой у талии. Темно-каштановый занавес блестящими прядями струился по плечам и падал на спину парня, почти полностью закрывая белый верх кимоно, доставая до пояса черных штанов. Пара блестящих прядей сбежала от общей массы через плечо на грудь. Светлые глаза цвета грозового неба смотрели вдаль, все тело шиноби было расслаблено, но Шикамару было легко представить, как его собеседник легко бросает взгляд в его сторону, улыбается и грациозно поднимается на ноги, чтобы уйти. Шикамару не хотел, чтобы он уходил. Но удерживать парня рядом он тоже не собирался. Лень. И все же… - Ты же знаешь, что он вспомнит, - медленно растягивая гласные, проговорил Нара, продолжая наблюдать за парнем. - Хм, - был ответ, и легкая улыбка появилась на бледно-розовых губах. Нара всегда интересовало, как это можно было - сохранять такой безупречный внешний вид. И эти волосы на миссиях – как они ему не мешают? Наверное, это наследственное, - подумал про себя ленивый гений и вздохнул. - Ты ведь понимаешь, что создашь прецедент, - снова лениво подал голос Шикамару. Легкий кивок, и парень, сидящий рядом, тихо вздохнул, а потом голосом подтвердил: - Да. Шикамару положил ладонь на глаза и расслабился. Но говорить не перестал. - И ты в курсе возможных последствий. Слова уносил вдаль прилетевший легкий ветерок, кругом тихо шевелилась под его нежными порывами зеленая трава. И какое-то время вокруг парней повисла тишина, нарушаемая только пением птиц и шелестом травы. - Нара Шикамару, - произнес, наконец, его собеседник, повернув к нему голову. – Ты и я, мы оба уже просчитали несколько сотен возможных вариантов. – Легкий вздох, голова с длинными волосами склонилась, а высокий лоб опустился на вытянутую руку. Глаза цвета расплавленной ртути смотрели на Шикамару из-под повязки с каким-то обреченным спокойствием. Шикамару тяжело вздохнул, и снова из-под ладони, приставленной козырьком ко лбу, посмотрел на собеседника. - И ты согласишься через это пройти. Собеседник кивнул и улыбнулся легкой, загадочной улыбкой. - Это мой выбор. Нара потер ладонью лоб и посмотрел в небо. Единственное невесомое облачко боязливо прокралось на горизонт, и ветерок, заигрывая с ним, стал шаловливо гнать его по небу. Форма облачка стала медленно меняться, и Шикамару молча принялся наблюдать за этими изменениями. А голове у него разворачивалась совершенно другая картинка, пугающая и до сих пор вызывающая дрожь в плечах. ---- флэшбэк---- Операционная была затемнена в целях безопасности. На полу были начертаны специальные символы, позволяющие контролировать активированные дзютцу. Прямо посередине пола на пересечении надписей лежал бледный, обнаженный до пояса Хьюга Неджи. В его плече и боку зияли огромные сквозные раны. Хитай с него сняли, и его волосы, намного короче, чем были до погони за Саске, развевались из-за тех чудовищной силы энергий, которыми оперировали ниндзя-медики во главе с Шизуне. Медик-нины сидели по углам операционной и напряженно сжимали руки в печатях. - Смена, - скомандовала Шизуне, и три медик-нина один за другим осторожно и быстро, не прерывая техники, сменились на свежих коллег. Затаив дыхание, Шикамару смотрел, как на тело Неджи набегают волны залечивающих дзютцу. Его взгляд отследил то, как из пучка волос Хьюги, что висел над его грудью, быстро выдергивались тонкие пряди, и медики с помощью дзютцу дробили и трансформировали их в клетки, которые аккуратно укладывались по краям раны, с каждым мгновением превращаясь в новый слой тканей. Шелковые пряди, матово черные в окружающем полумраке, вращались маленьким грозовым смерчем, расщеплялись на тончайшие нити и вплетались в бледную кожу Хьюги, образуя мышцы и затягивая место ранения новой кожей… Медленно, - подумалось Шикамару. Тело светлоглазого гения клана Хьюга выгибалось дугой от напряжения, рот раскрывался в беззвучном крике, но Шикамару не мог оторвать глаза от этого завораживающего по своему ужасу зрелища. Он знал, что Шизуне знает свое дело, поскольку она помогала Хокаге во многих операциях. Нара был уверен, что Хьюге не дадут погибнуть. Не дадут остаться с дырами в плече и боку. Однако, все равно он волновался, поскольку Хокаге не было в этой операционной. И одновременно с волнением, он испытывал огромное чувство стыда и облегчения: Тцунаде-сама искала лекарство для его друга, Чоджи. Шикамару знал, что именно там она важнее, что раны Хьюги не настолько опасны, как выглядят, что процесс восстановления тканей уже практически завершен… Внезапно глаза Хьюги распахнулись, и Шикамару пронзил взгляд светлых глаз, до краев заполненных болью, страданием и какой-то обреченностью… ----конец флэшбэка--- Нара резко сел и потряс головой, отгоняя внезапно нахлынувшие, непрошенные воспоминания. Его собеседник с любопытством посмотрел на него, но позы не изменил. Густые аккуратные брови взлетели в немом вопросе, а потом так же быстро вернулись на место. - Даже не спрашивай, - проговорил Шикамару, проводя по лицу ладонью. – Как вспомню, так вздрогну. – Он улыбнулся собеседнику немного кривоватой смущенной улыбкой. - Было дело, - услышал он в ответ тихий смешок. Нара пожал плечами. А затем тяжело вздохнул и снова опустился на землю. На небе было уже три облачка. Форма одного из них напоминала вытянувшегося в струнку дракона, а второе было похоже на лису, которая пыталась зубами достать драконий хвост. С формой третьего он пока не определился. - Далась тебе эта свобода… - недовольно протянул Нара, закрывая глаза. Его собеседник тихо хмыкнул, легко поднялся на ноги и приготовился уходить. Шикамару приоткрыл один глаз. - Передай привет Учихе, - лениво проговорил он, а затем, помедлив, закрыл глаз и добавил, - Сегодня меня ни для кого нет. Легкий кивок был ему ответом, но Нара его не видел, он уже расслабился и унесся туда, где плыли легкие облачка, и не надо было думать ни о чем. ххх Последний оставшийся в живых Учиха заявился в Коноху рано утром, словно только его и ждала вся деревня. Введя в ступор Хагане Котецу и Камизуки Идзумо, что неизменно стояли на страже у ворот Деревни Скрытого Листа, Учиха коротко кивнул и потребовал отвести его к Хокаге. Пока ошеломленный до немоты Идзумо вел черноволосого парня в неизменном белом косоде по деревне, голова Учихи едва заметно вертелась по сторонам, а взгляд цепких черных глаз сканировал все произошедшие за время его отсутствия изменения. При подходе к Башне Хокаге Учиха застыл, как изваяние, пристально вглядываясь в шесть лиц, высеченных в скальной породе над деревней. Идзумо покосился на замершего Учиху и чуть не поперхнулся от неожиданности, когда на лице темноволосого гения образовалась хищная издевательская улыбка. - Совершенно не похож, - прошипел Учиха и открытой ладонью в спину подтолкнул вперед себя стражника. Изумо с опаской косясь в его сторону, бочком, бочком указывал путь по коридорам Башни, стараясь все же не терять из виду странного гостя. В том, что последний Учиха не будет пленником, он уже не сомневался: за последний год Хокаге всем уши прожужжал, что «Вот увидите! Услышав, что я стал-таки Хокаге, Саске вернется!», и ведь был прав, хитрый лисяра! Учиха вот он, стоит перед дверью в кабинет правителя Деревни Скрытого Листа, опустив голову, словно собирается с силами. Идзумо с интересом взглянул на парня. Все тело того было в напряжении, словно ему предстоял смертельный поединок. Идзумо набрал в легкие воздух и поднял руку, сжатую в плотный кулак, чтобы постучать, Саске зыркнул на него злым взглядом, а из-за двери раздался обычный по громкости крик самого Хокаге: - Заходи, теме, что встал на пороге! Оскал на лице Учихи вспыхнул и высказал все, что он думает по поводу такого обращения, всего на сотую долю секунды, а затем выражение лица последнего носителя Шарингана снова разгладилось, и окружающему миру снова предстала маска тотального, непрошибаемого безразличия. Пропадавший-неизвестно-где-нин дождался, пока Идзумо распахнет перед ним дверь, и шагнул внутрь. Огромная, сделанная из отполированного красного дерева, дверь с тихим скрипом закрылась. Шиноби решил, что во избежание неприятностей, стоит немного подождать результата этой встречи, однако у Хокаге было другое мнение на этот счет, и громкое «Издумо-сан, спасибо, что показал дорогу, марш обратно на пост!» заставило шиноби вскинуться по стойке «смирно», и, отсалютовав закрытой двери, умчаться к воротам. О чем разговаривали два бывших друга и непримиримых соперника, осталось тайной, поскольку вскоре после этого на удивление слаженно, вспыхнули две дичайшей силы чакры, и на кабинет Хокаге опустилось одновременно два дзютцу. Блокирующее проникновение любых звуков, поддерживаемое пурпурной чакрой Учихи, и дзютцу, блокирующее всякие электрические удары, поддерживаемое знакомой красной чакрой самого Хокаге. Мебель потом сменили на удивление тихо, даже заказанное новое кресло правителя, с массажером, не вызвало ажиотажа. Мелкие телесные повреждения не учитывались. Удивление вызвал скорее тот факт, что Учиху отпустили свободно расхаживать по Конохе без присяги, правда, в обществе его бывшей замены в команде номер семь – Акаши Сая, который с радостью воспользовался этим шансом: узнать нечто новое о бывшем напарнике Шестого Хокаге, и был рад дальнейшему совершенствованию на почве социализации, потому как все книги типа «Общение для чайников» и «Путеводитель по комплиментам в смертельно опасных для жизни ситуациях», Саем были уже давно прочитаны. С этой точки зрения бывший член Корня обрадовался еще и потому, что в библиотеке Конохи у Сая уже не осталось непрочитанных книг на эту тему, а импортировать все новые и новые уже стало несколько напряжно как для пространства его маленькой квартиры, так и для его кошелька. А чего только стоил вызов настоящему исследователю – понять, каким образом привлекать к себе внимание и провоцировать страсть, не улыбаясь и рыча на всех и каждого… «Нестандартные способы заводить друзей и оказывать влияние на шиноби» на это ответа не давали. Рокудайме Хокаге снова имел на этот счет свое собственное мнение, и опять оказался прав, когда после нескольких недель общения со своим соглядатаем, последний из Учих торжественно принес присягу в кабинете Хокаге при свидетелях, коими оказались все шиноби, участвовавшие когда-то в первом походе за сбежавшим Учихой. На то, что последние слова клятвы были изменены на «а также присягаю на верность этому орочимарнутому на всю голову Усуратонкачи», произнесенные тихим рычащим тоном, никто не обратил внимания, поскольку и так было ясно: снова покидать Коноху Учиха не намерен. Неожиданности с приходом Учихи не закончились. Ровно через два дня после памятной присяги в Коноху приволокся Кабуто, сверкавший желтыми глазами Орочимару и облизывающийся его же длинным фиолетовым языком. Этот визит обошелся Конохе почти без последствий: пара разрушенных до основания зданий и выбитые стекла нескольких кварталов от шального Чидори - совершенно не в счет, как и затопленная парочка улиц. Очевидцы поговаривали, что сначала встреча бывшего медика-шпиона с последним Учихой носила мирный характер, но почему-то коротенькая фраза о том, что дело Орочимару-сама должно быть доведено до конца, и что Учиха станет великолепным вместилищем для бессмертной души Саннина, отчего-то сильно опечалила бывшего мстителя. Кстати, затопленные улицы были делом рук примчавшегося следом Хошигаке Кисаме, заявившего, что Учихи – это как язва желудка, один раз приобрел – носи всю жизнь. Беглый преступник С-класса заявил Хокаге, что после потери Итачи-сана он обязан свято выполнить последнюю волю умершего напарника, а именно: беречь его младшего брата. Хокаге несколько удивился такому повороту событий, но виду не подал, и, получив от Кисаме присягу на верность Конохе и всем ее жителям, отправил Кисаме на пробационный период вместе с присматривающим за ним АНБУ. Еще черед неделю в Конохе появилась вся бывшая команда Учихи, с твердым намерением последовать за своим лидером. Хокаге, прикинув, что если так пойдет и дальше, то никаких АНБУ не напасешься, приставил к ним уцелевших после расформированного Корня шпионов, которыми было поручено командовать Саю, как доказавшему действенность своих методов. И снова на Коноху опустилось затишье, поскольку больше никаких неожиданных визитеров не появлялось. Еще через пару недель до Конохи доползли слухи, что организация бывших С-нинов, терроризировавшая все страны Страны Огня своими походами за биджу и нападениями, «Акацки», тихо прекратила свое существование. Трупы бывших ее членов стали находить несколько позже, в разных местах, все они носили следы поражения электрическим током, однако, имели ли эти смерти отношение к последнему Учихе, известно не было. ххх В это утро последний носитель фамильного генома Учих сидел в маленьком чайном домике и ждал. После возвращения в Коноху к нему относились по-разному. Кто-то считал его предателем, бросившим родную деревню и друзей, кто-то считал его запутавшимся ребенком, который в погоне за силой принял неверное решение, кто-то продолжал считать, что он польстился на обещание безграничной силы для осуществления мести за вырезанный клан, впрочем, были и другие версии. Но Саске все они заботили очень мало – было очевидно, что в чем-то он неуловимо изменился, а в чем-то остался прежним замкнутым ублюдком, которому по какому-то странному недоразумению симпатизировал сам Хокаге. Для Хьюги Неджи было очевидно, что терпения у Учихи стало еще меньше, поэтому, зная, что Учиха его ждет, он ускорил шаг. Саске сидел на их обычном месте в крошечном чайном домике, где подавали вкуснейший зеленый чай и печенье, опять-таки с ним же. Хьюга вошел внутрь и кивнул Учихе, который индифферентно смотрел в другую сторону. Печенье, круглые тоненькие пластинки теста, зеленого цвета, с едва выраженным сладковатым вкусом, уже стояли перед Учихой, как и полный чайник с чаем. Судя по легкому дымку, выходившему из носика, его только что принесли. В этом они с Учихой были похожи: оба ненавидели сладкое и ценили хороший чай. Неджи мягко опустился на подушку и убрал под себя ноги. - Охайё, Неджи, - произнес Учиха, не поворачивая головы. Хьюга улыбнулся. Саске начинал понемногу оттаивать, и для него уже не было потерей гордости поздороваться первым. А кроме того, он перенял привычку Хокаге называть всех друзей без суффиксов вежливого обращения. - Охайё, Саске, - в тон ему ответил Хьюга, взяв чайник и наполняя маленькие чашечки. Саске повернул голову и посмотрел на его руки, двигающие чашку в сторону Учихи. Легкая улыбка Хьюги заставила Саске нахмуриться. - Ты тоже считаешь, что я стал тряпкой из-за этого придурка? Бровь Неджи взлетела от удивления вверх. - С какой стати проявление обычных человеческих эмоций стало признаком слабости? Неджи поднес чашку к губам и сделал крошечный глоток. Вкус чая был восхитителен, а запах… Неджи прикрыл глаза от удовольствия. Саске с хмурым выражением лица пристально следил за ним. - Ты хочешь сказать, что проявляя свои эмоции, я не даю своим врагам ключи к своим слабостям? Хьюга тяжело вздохнул и открыл глаза. Черный, обсидиановый взгляд встретился с серебристо-светлым, почти лавандовым у ободков радужки. - Саске, - усталым тоном произнес Хьюга, - в битве ты полностью концентрируешься на противнике, твои эмоции под полным контролем, но с друзьями, с теми, кому ты доверяешь, нет необходимости в такой степени себя контролировать. Учиха вздохнул и взял чашку обеими руками, втянув носом тонкий аромат чая. - Знаешь, - проговорил он тихим голосом, - ты – просто зануда. – Хьюга едва заметно улыбнулся в ответ. – Твои гребаные философские рассуждения меня просто бесят. – Неджи кивнул, соглашаясь, его улыбка стала чуть шире. – Но, каждый раз после разговора с тобой мне становится легче понимать этого шумного идиота. Неджи пожал плечами. - Любое действие, которое мы делаем сознательно, отбрасывая неосознанность, делает нас владельцами собственной судьбы и позволяет лучше контролировать нашу жизнь. Мы свободны выбирать то, что чувствуем, поскольку чувства – это остановленные действия. Учиха фыркнул. - Свобода… - Взгляд Саске снова метнулся в сторону, - Всю мою жизнь я был в тисках ожиданий. Отец ожидал от меня таких же успехов, как у Итачи, мать ожидала от меня ласки и послушания. Итачи ожидал от меня ненависти. Эта гребаная деревня ожидала от меня мести за клан и возрождения фамильного генома. Орочимару ожидал от меня того, что я добровольно отдам ему свое тело. Дядюшка, - тут Саске презрительно хмыкнул, - ожидал от меня того, что я заберу у Итачи глаза, чтобы потом отобрать их у меня. Учиха снова развернул голову в сторону Неджи и впился в него напряженным взглядом. - Дважды Мангеке, просто мечта любого сумасшедшего, он был просто помешан на власти. Даже этот усуратонкачи – не исключение. Я всегда исполняю ожидания других! Даже он ожидал от меня возвращения! И что? – Учиха наклонился вперед и прошипел Неджи в лицо, сжимая чашку до побелевших костяшек, - Я вернулся! Неджи вздохнул. - Разве ты сам не хотел вернуться? Разве не ты сам решил, когда и как это сделать? Саске фыркнул и отвел взгляд в сторону. - Свобода может быть разной, Саске. Учиха повернул к нему голову и посмотрел с усталым выражением лица. - Ты только не говори мне, что предлагаешь отомстить всем, став свободным от их ожиданий. Неджи снова пожал плечами. - Так ты снова станешь единственным и непредсказуемым Учихой. Кто кроме тебя знает, чего ты на самом деле хочешь? Только твоя воля и твои чувства могут руководить тобой. И не поддаваться ожиданиям других может быть еще большим вызовом твоей силе, чем что-либо другое. - Ты – прямо как Шикамару, - протянул Саске, уголки его губ слегка поползли вверх. – И говоришь теми же словами. - Гении мыслят в одинаковом ключе, - Хьюга тихо вздохнул, став задумчивым и тихо произнося следующую фразу, скорее для себя, чем для собеседника, - Иногда свобода оставаться собой – еще больший вызов. Свобода принимать собственные решения и нести за них ответственность. Ровно ту меру ответственности, которую ты для себя выбираешь, а не ту, которую тебе навязывают… Саске склонив голову набок, совсем, как Наруто, и с удивлением посмотрел на него. - О чем ты, Хьюга? Неджи рассеянно потер повязку на лбу и скованно улыбнулся. - Так… Понимание волной обрушилось на последнего Учиху, и его глаза широко распахнулись. - Свобода, как месть… - едва слышно произнес Саске, глядя в сторону. Неджи отследил его взгляд, пожал плечами и улыбнулся. - Ему было не до меня с моими проблемами. Восстанавливать Коноху, наводить в ней порядок, разбираться со шпионами и Правителем страны Огня – все это гораздо более важные дела. Саске поставил полупустую чашку на стол и внимательно посмотрел Хьюге в глаза. Затем его взгляд переместился вверх, на полоски белой ткани. «Интересно, снимаешь ли ты когда-нибудь эту повязку?», - подумал он про себя, а вслух произнес: - Потренируемся сегодня вместе? Спокойное выражение лица Неджи не выдавало никаких эмоций. Он слегка улыбнулся и кивнул в ответ. Оба шиноби встали и, оставив деньги за заказ, вышли на улицу. ххх После тренировки с Хьюгой, Учиха отправился в квартал Учих. Не то, чтобы ему было приятно жить там, где все было пропитано жуткими воспоминаниями. Другого места у него не было, а предложение Наруто о том, чтобы снести несколько десятков домов и перепланировать земли клана, Учиха отверг сразу и бесповоротно. Это был его выбор - жить там. Это была его свобода – поступать так, как он считал необходимым. И, да, это была месть деревне за ее ожидания мести. Ирония этого не покидала Саске теплыми вечерами, когда он выходил в сад и смотрел на зведы. Это было странное ощущение. Словно Итачи снова был его старшим аники, готовым ткнуть в его лоб пальцем и произнести свое коронное «Глупый маленький брат»… Словно его мать и отец снова были рядом, всей семьей… словно его клан не планировал никакого переворота, за который был так жестоко наказан. Нет, Саске ничего не забыл. Не забыл он и того, что мало помалу Деревня Скрытого Листа менялась под воздействием Шестого Хокаге. От этой мысли у Саске приподнялись уголки бледных губ. Это оранжевое недоразумение меняло всех и все, оно действовало только исходя из своего собственного представления о правильности и счастье. Иногда последний Учиха ужасался от мысли, что даже его уход к Орочимару ничего так и не изменил: Узумаки упорно продолжал считать его другом. Некоторые вещи не меняются, подумалось Саске. Его пробационный период прошел довольно быстро, на этом настоял старый Совет. Вот тут улыбка Саске стала шире. В течении нескольких лет старый Совет сменился на представителей более молодого поколения. Довольно любопытным был тот факт, что многие главы кланов уступили место тем, кто по странному стечению обстоятельств в свое время учился вместе с нынешним Хокаге в Академии. В совет также вошли представители гражданских, чего раньше не было. Все эти нововведения дали свои плоды. Решения теперь принимались как более взвешенные, так и более адекватные для блага ее жителей. Постепенно погоня за властью прекратилась, всех вполне устраивал текущий Рокудайме. Тем более, что его связям мог бы позавидовать сам Правитель Страны Огня. Еще одним забавным эффектом выбора Учихи стало то, что девушки, которые снова стали бегать за ним, не отваживались пересекать границу квартала Учих. Девушки… Саске тяжело вздохнул и опустил голову на притянутые к груди колени. Солнце уже село за горизонт, и на Коноху опустилась вечерняя прохлада. Тени в саду растворялись в наступающей темноте, а Саске все продолжал сидеть на траве возле небольшого прудика с карпами. Девушки… Какое счастье, что Сакура, наконец-то, взялась за ум и перестала визгливо вопить «Саааааске-кун!» всякий раз, когда видела его. Учиху передернуло от отвращения. Однако существовали и другие. Саске снова тяжело вздохнул. После восстановления в правах законопослушого гражданина Кабуто-бы-ее-подрал Конохи, его фан-клуб снова стал разрастаться. Это обстоятельство приносило последнему Учихе много беспокойства. Во-первых, потому, что он снова попадал в плен ожиданий от жителей деревни, поскольку от него все еще ожидали продолжения рода и сохранения фамильного генома во славу Конохи, а во-вторых, очень мешало его собственным преследованиям и планам. Саске снова тяжело вздохнул. - Если ты будешь так вздыхать, то скоро станешь похожим… - послышался тихий с ленцой голос. - Какаши, - прорычал Саске, разворачивая голову в сторону неожиданного гостя, - ты теряешь хватку. Я почувствовал тебя еще со входа в квартал. - А у тебя повышается чувствительность, - проговорил Какаши, плавно спрыгивая с ветви дерева и усаживаясь рядом с Саске. - Чего тебе? – спросил последний Учиха, отворачиваясь от собеседника. - Пришел проведать неразумного бывшего ученика, - был ответ. Саске с трудом подавил грозящее вырваться наружу рычание. Каждый раз, когда он начинал думать о девушках, его мысли плавно перетекали на Наруто, а потом на назойливую Хьюгу. Саске просто начинало тошнить от ее стыдливого румянца, который появлялся всякий раз, когда его добе оказывался поблизости. Саске был безмерно удивлен, когда в ответ на его колкость в сторону Наруто, стыдливая раньше, Хьюга чуть не набила ему лицо. И падать в обморок она как-то перестала. И волосы у нее отросли, и, кажется, грудь увеличилась. Правда в последнем Учиха уверен не был: ему всегда было наплевать на Хьюгу в частности, и на остальных безмозглых девчонок, не умеющих придерживать собственные эмоции. Рычание выиграло и вырвалось наружу. Какаши слегка отодвинулся, понимающе улыбаясь. - Ты случайно не в курсе, что задумал наш неугомонный лидер? Бровь Учихи медленно поползла вверх, приказывая сенсею продолжать. - Ежедневно с обеда он принимает у себя в кабинете только девушек. Лицо Саске заледенело. - Он вправе делать все, что считает нужным для блага деревни. - Деревни ли… Ладно, - лениво ответил Какаши, поднимаясь на ноги. – Мне пора. Я уже убедился, что с тобой все в порядке, депрессия тебе не грозит, так что я пошел. Саске пожал плечами, и так было ясно, зачем было еще и озвучивать очевидное вслух? Какаши потрепал его по волосам и мгновенно испарился, оставив после себя легкое облачко дыма в ответ на вспыхнувшие красным глаза. Саске тяжело вздохнул и упал на спину. Мысли в своей обычной манере прорывались в разум, отвоевывая у спокойствия все больше пространства. ххх Какаши оказался прав: каждый день, по строго распланированному Шизуне графику, в кабинет к Хокаге приходило по две девушки. Судя по всему, отбор был довольно серьезным и поэтому проходил медленно. Не то, чтобы Саске как-то это интересовало. В приеме Хокаге ему отказал, вежливо сославшись на то, что занят чрезвычайно важным делом, хотя, потянувшись в кресле, и помедлив, добавил, что вполне готов поесть с ним рамена, если тот платит, но только после того, как закончит с делами. Саске пожал плечами и, бросив фразу «Плачу только за первые две порции», вышел. Чуть поодаль кабинета стоял мягкий диванчик, на котором и сидели приглашенные на этот день девушки. Каждая прижимала к груди небольшую папочку с бумагами. Увидев Учиху, обе они синхронно ойкнули и прижали ладошки к груди, выронив свои папки, из которых посыпались бумаги и фотографии. Саске пожал плечами и индифферентно прошествовал мимо. Разлетевшиеся во все стороны фото красоток в купальниках его слегка позабавили. Ровно до того момента, когда до него дошло, куда они обе собираются. Его брови сошлись у переносицы, и последний Учиха одарил девушек мрачным взглядом. Те немного поежились, но продолжили ему улыбаться. Саске помрачнел и быстро вышел из башни Хокаге. Ххх Кадзекаге отложил кисточку в сторону и покосился на небольшую стопку свитков, которую закончил читать и подписывать. В Суне снова было невыносимо жарко, и в его офисе тоже было жарко. Канкуро, как брат и как советник, распорядился установить кондиционер, но его пока не привезли, и жар плотной массой лежал на столе, стекал по стенам и давил на плечи молодого правителя страны Ветра. Разумеется, можно было бы вызвать одного из шиноби, владеющего техникой Воды, и он с радостью постарался бы угодить Кадзекаге, создав маленький ледяной вихрь, чтобы немного охладить атмосферу. Но тогда это было бы злоупотребление служебным положением. Гаара тихо вздохнул: работать в такую жару было сплошной пыткой. Он на минуту задумался о том, как же с жарой справляются его шиноби, стоящие на постах, патрулирующие деревню Песка и выполняющие разные миссии. Его щеки слегка покраснели. После того, как из него извлекли биджу, он долго привыкал к тому, что эмоции постепенно стали к нему возвращаться. Это было неожиданно после стольких лет жесткого контроля. Он стал намного более спокойным, но теперь его спокойствие стало безмятежным, без налета раздражения и усталости тех времен, когда он вынужден был контролировать Шукаку и день, и ночь. Спокойствие оказалось очень приятным. Едва заметная улыбка растянула губы правителя. Гаара поставил локоть на стол и оперся подбородком на ладонь. Ему было жарко, но не это его беспокоило. Сны. Вот что вносило некоторую долю сумятицы в его безмятежное состояние. Вместе с биджу Гаара потерял и свою бессонницу. Много чего изменилось. Возвращение в деревню было эпическим. Юный правитель никак не ожидал, что его встретят, как национального героя. Гаара не считал себя таковым. Наоборот, он чувствовал скованность и некоторый стыд от того, что поддался на провокацию, и его самого пришлось спасать. Гаара тяжело вздохнул, эта часть воспоминаний была не из приятных. Он вспомнил, как Наруто звал его в той темноте небытия, в которую он провалился. Вспомнил, что первым, что он увидел, как только открыл глаза – был взволнованный взгляд голубых глаз его светловолосого друга и всех тех, кто пришел вместе с ним. Наруто помог ему подняться, и его под руки отвели в деревню Песка. Гаара испытывал благоговение и безмерную благодарность, и хотя радость была омрачена уходом старейшины Чийе, он, как правитель, должен был «держать лицо». После извлечения биджу и невероятного возврата из мертвых, его психика изменилась, а вслед за ней изменились его сны. Во сне Гаара испытывал ни с чем не сравнимые ощущения, словно все то, что до извлечения биджу было спрятано и жестко подавлялось, наконец, вырвалось наружу. Нет, он не стал более вспыльчивым, он стал более «человечным». Стал больше улыбаться, в его глазах появился интерес к жизни и тепло, а кроме того, спокойная уверенность в том, что он справится со всем, что судьба швырнет ему в лицо. А еще сны мучали его тем ощущением пустоты, которое он неожиданно обнаружил в своем сердце. Рядом с ним были брат и сестра, они согревали его своим теплом и той нежностью, с которой два старших отпрыска бывшего правителя страны Ветра стали относиться к своему младшему брату. Но внутри его жила пустота и неудовлетворенность. Словно часть его не находила своего места, словно часть его души маялась от того, что отчаянно желала найти свой потерянный кусок и никак не могла его найти. А во снах молодого Кадзекаге преследовал неясный образ высокого шиноби, с грустной улыбкой и мечтательными глазами. Но всякий раз, когда Гаара пытался рассмотреть его поближе, или заговорить, на лице шиноби медленно проявлялась тень, он поворачивался спиной и молча уходил, так и не произнеся ни слова. Эти сны вынимали из юного правителя душу, крали покой и вызывали раздражение. Гааре отчаянно хотелось разобраться с тем, что происходит внутри него, но он не решался попросить помощи у сестры. И тем более у брата. С другой стороны, терпеть всю эту ночную пытку постепенно становилось просто невыносимо. Гаара издал тяжелый вздох и резко вскинул голову вверх, приняв решение. Жар, безвылазно поселившийся в кабинете Кадзекаге, мстительно сжал его виски обжигающими пальцами. В ответ правитель страны Ветра язвительно усмехнулся: он понял, как можно решить свою проблему. Настало время нанести дружеский визит своему побратиму. - Канкуро, - раздался властный голос и, не дожидаясь ответа, продолжил, - завтра с закатом мы отправляемся в Страну Огня. --------продолжение следует----------