Платье для моей невесты

Вейлон Парк стоял в центре комнаты, скрестив руки на груди. Он обиженно отвернулся от Глускина, скромно стоявшего на пороге, в дверном проеме. Эдди Глускин с жалостью и обидой глядел на своего дорогого и не мог понять, чем он ему не угодил. Он стоял, опираясь на один костыль. Нога почти зажила, и мужчина мог уже на нее наступать. Хотя гипс все равно еще был, так, в качестве безопасности и профилактики. И потому что Парк настоял на этом. - Дорогой... - попытался сказать Глускин, но Вейлон грубо его оборвал: - Я уже сказал, что не буду это надевать! - Но почему? - Наверное, потому что это платье! - наконец-то обернувшись, Парк махнул рукой на кровать. - Но я сам его сшил! - обижено воскликнул Глускин. - Для тебя, дорогой! Вейлон заткнулся. Ему нечего было на это ответить. Он посмотрел на кровать. На покрывале лежало белое свадебное платье с открытыми плечами и пышной юбкой. Рядом лежали перчатки и простая короткая фата. Туфель только не хватало. Где-то были неаккуратные стежки, свидетельствующие о том, что там ткань перешивалась несколько раз, но в целом платье было красивым. Наверное, будь Вейлон девушкой, он бы радовался... первое время. А потом все равно бы пошел в магазин и взял на прокат платье. Ведь девушки такие капризные и нервные перед свадьбой. Но Вейлон не был девушкой, и у них, вроде как, не намечалось свадьбы в ближайшее время. По крайней мере, у Парка точно не намечалась. Глускин в последнее время стал довольно часто упоминать слово "свадьба", говорить о церемонии. Говорил, что их с Вейлоном свадьба будет самой красивой и после всего этого они будут самыми счастливыми. Мужчина иногда за завтраком спрашивал о том, где Парк хотел бы провести бракосочетание и куда тот хочет отправиться на время медового месяца. Вейлон постоянно отшучивался мол "конечно, конечно, Эдди", а в душе надеялся, что его любовник шутит. Но сейчас Эдди Глускин не шутил ни в коем разе, и Вейлон Парк стал это понимать. - Я был уверен, что тебе понравится, - пробормотал Глускин так, что Вейлон не сразу его услышал. - Я хотел, чтобы ты был самым красивым на церемонии. Сам Глускин был одет нарядно. Белая рубашка, синяя парадная жилетка, которую он сшил, по видимому, сам, галстук-бабочка в тон жилетке и темные брюки. Туфли были начищены и блестели. У него даже были перчатки, без пальцев, что непременно ему шло. Хоть сейчас в церковь и под венец. Шикарный мужчина. И Вейлон отметил это про себя. Но платье должно быть на нем, а не на Эдди. Глускин молча развернулся и вышел из комнаты. Загремели ключи и хлопнула дверь. Мужчина ушел. Вейлон обреченно вздохнул и провел руками по лицу. И что ему делать? Он не хотел ссориться с Эдди из-за такого пустяка. Парк посмотрел на платье. - Он ведь старался. Чем он только думал?... Черт! Он не знал, куда ушел Глускин и на долго ли. Потому, быстро скинув одежду, Вейлон попытался натянуть на себя платье. На удивление, оно легко легло на тело. Расправив юбку, Парк поглядел на себя в зеркало в шкафу. Юбка была в пол и закрывала ноги полностью. - Как огромный кусок сахарной ваты, - фыркнул Вейлон. Он сделал шаг, но чуть не споткнулся: юбка была слишком длинной. Оставалось только застегнуть молнию на спине. Кое-как вывернув руки, мужчина нашел собачку и потянул вверх. Проклиная все на свете, изощряясь и сгибаясь как только возможно, ему все-таки удалось застегнуть молнию. Он думал о том, как только девушки с этим справляются, то ли руки у них были длиннее, то ли женская магия. Следующие были перчатки. Их Вейлон тоже натянул с трудом: пальцы никак не хотели попадать в нужные "отделения". Фата была последняя. Хотя бы ее Парк надел без проблем. Хотя она подозрительно заваливалась на бок. Вейлон придирчиво осмотрел себя в зеркале. Поменяй он резко пол, он бы был красивой девушкой и невестой. - Боже! - прошептал мужчина, ударив себя по лбу рукой. Он отвернулся от зеркала и замер на месте, не зная куда себя девать. Глускин стоял на пороге комнаты, словно никуда и не уходил, и с улыбкой глядел на Вейлона. В глазах у него была безмерное изумление и счастье. Парк готов был спрятаться даже в шкафу, лишь бы сбежать от этого детского и искреннего взгляда. Он сразу опустил плечи, скрестив руки на груди. - Ты такой красивый! - проговорил Эдди. - Я не могу поверить своим глазам! - Я выгляжу нелепо, - пробормотал Вейлон. - Брось, ты просто великолепен!... Нигде не жмет? - Глускин решил не тратить много времени на комплименты, как он это делает в обычное время, а сразу же решил узнать о том удобно ли сидит платье. Как настоящий портной. Вейлон залился краской после такого вопроса и отвернулся, уставившись в пол. - В груди жмет, - ему было неудобно и стыдно отвечать, потому он сказал это настолько тихо, что не мог гарантировать, что он сам это услышал. Но Эдди услышал. - И юбка длинная. - Ничего. Все можно перешить, главное, чтобы тебе было удобно, мой дорогой, - с улыбкой, вселяющей уверенность, ответил Глускин. Вейлону от этой улыбки стало тепло на душе, и теперь он был уверен, что все можно перешить и все не так уж плохо. Подумаешь, он стоит в свадебном платье посреди комнаты, красный от смущения, как девица. Глускин вышел из комнаты и через несколько секунд вернулся, немного прихрамывая - костыль он оставил в коридоре - и держа руку за спиной. Подойдя к Вейлону вновь, он наклонился, целуя мужчину в висок и протягивая ему маленький, но пышный букетик фиалок: - Самому прекрасному мужчине на свете, - сказал Эдди, наблюдая за Парком. Вейлон принял цветы и, услышав слова любовника, вновь залился краской. Он почти уткнулся в букет, пытаясь скрыть свое смущение. Глускин тихо засмеялся и подхватил Вейлона на руки. Тот возмущено вскрикнул, но машинально обнял Эдди за шею, боясь упасть. - Твоя нога! - воскликнул Вейлон, когда Глускин стал идти. Послышался хруст и они оба стали падать. Им повезло, что рядом оказалась кровать. Приземление оказалось мягким, особенно для Глускина: он удачно приземлился на Вейлона, уткнувшись носом ему в живот. Вейлон охнул и засмеялся. Это выглядело слишком глупо со стороны. - Ты такой идиот, - сквозь смех произнес Парк, слегка ударив Эдди по затылку. - Я же говорил тебе быть осторожнее. Вот, теперь гипс сломал. - Не страшно, - широко улыбаясь, Глускин удобнее устроил голову на животе Вейлона. - Нога почти зажила. - Просто я не хочу, чтобы с тобой еще что-то случилось. - Я понимаю, но со мной все в порядке. Успокойся, дорогой. Это "успокойся, дорогой" звучало слишком интимно. Вейлон расслабился, выдохнув. Грудь сжимала ткань платья, отчего дышать становилось немного тяжело. Но почувствовав, как юбка платья зашевелилась, он тут же напрягся. К ноге притронулись, и теплая ладонь в перчатке стала нежно поглаживать, поднимаясь выше, к бедру. Парк покраснел, в который раз за день. - Нет! - он хлопнул руками по юбке, перекрывая путь дальше. Глускин поднял голову, уставившись на Вейлона. - Только после свадьбы. Лицо Эдди в считанные секунды расцвело, по нему было видно, что он безмерно счастлив слышать эти слова. Он тут же вытянул руку из под юбки - а ему так хотелось гладить эту прекрасную кожу - и обнял Вейлона за талию. - Значит, ты согласен! - радостно выдал он. - Я уже стал думать, что ты не хочешь связать нас брачными узами! - Я такого не говорил, - оправдался Вейлон, положив руки на плечи мужчины. Эдди Глускин только не прыгал по комнате от переполнявших его чувств, а Вейлон Парк стал понимать, что от церемонии и свадебного платья ему уже не отвертеться.