Учитель и ученик

Они впервые встречаются за пару лет до смерти бабушки; отец произвел очередные перемены в своих войсках и теперь зазывает сына посмотреть, и Александр, который исчерпал все возможные отмазки, вынужден приехать. Поразмыслив, Константина он с собой не берет — отец ничего не упоминал про брата; если тот захочет, сам приедет, Александр с ним нянчиться не намерен. Смотр оказывается смертельно скучным — хотя, конечно, никакого сюрприза в этом нет, и к концу мероприятия Александр уже не сдерживает зевоту. Он хочет побыстрее вернуться к себе — не к жене, ей он не особенно рад, — но в привычную обстановку, без вечного грохота пушек и военных команд. Однако отец преподносит ему еще один сюрприз: неформальный ужин офицеров, общим счетом почти полторы сотни человек, все в штатском, и Александр пытается наслаждаться едой — но он слишком устал. Однако разговор за столом привлекает его внимание. Обсуждают Тулон: англичане, которые окопались там еще прошлым летом, сумели отстоять город, и один из гатчинских капитанов, бледный худощавый юноша, единственный из всех в форме, яростным шепотом доказывает соседу, что французские войска могли бы взять город, будь они настоящей армией, а не кучей баранов. Он говорит на хорошем французском, но Александр слышит итальянский акцент и улыбается. Стоит спросить у отца имя смелого капитана; однако Александр забывает о нем, и капитан, кажется, артиллерист, — остается в памяти Александра безымянным. Ненадолго, правда: Александру приходится вернуться в Гатчину, чтобы глубже вникнуть в тонкости военного дела, и тот самый капитан попадается ему на глаза в первый же день. Он командует артиллерией; его зовут Наполеоне Буонапарте, и он с Корсики — «зачат в Италии, родился во Франции, и всё в одном городе», говорит сам Буонапарте, и Александр фыркает. Ему нравится этот странный корсиканец — вечно в форме, поскольку гражданское платье давно пришло в негодность, а купить новое не на что — свои доходы Буонапарте отправляет во Францию, семье. Он приехал в Россию за богатством, но нашел пробирающий до костей холод и чужих ему людей; может, стоило остаться дома? Удивительно, но они становятся приятелями: внук императрицы и нищий дворянин — но сдружились же царевич и торговец пирожками. К тому же Буонапарте владеет и итальянским, и французским, но с русским и немецким не ладит, и Александр предлагает ему свою помощь — честный обмен, Буонапарте учит его итальянскому, а Александр берется выучить Буонапарте русскому, хоть тот и утверждает, что к языкам категорически не способен. Оба они уважают Старого Фрица; оба они живо следят за тем, что происходит во Франции; Наполеон — Александр произносит его имя на французский манер, и Буонапарте-Бонапарт, кажется, не против, — Наполеон ругает республиканскую армию на чем свет стоит: они сумели-таки отбить английскую атаку, хотя им пришлось для этого стереть с лица земли Тулон, и теперь Директория бездарно разбазаривает достижения Революции. Александр с интересом слушает его: Наполеона сложно назвать либералом, он... нечто иное, хотя и признает ценность гражданских свобод. Русский ему все так же не дается; Александр во время вылазки в Петербург встречает итальянскую певичку и теряет голову, и Наполеон сочиняет ему любовные письма, страстные на грани непристойности, и Александр сам краснеет, читая их. Править их, однако, он не решается — ему нравится, как пишет Наполеон, так что Александр просто переписывает эти письма своей рукой и отправляет, а оригиналы прячет в книгах Руссо. Он в некотором смысле чувствует себя взрослее Наполеона — хоть и младше на восемь лет. Он женат, а Наполеон даже не помолвлен, у него маленькое жалованье и большая семья, какое тут сватовство. Но эти письма — может, дело в южном темпераменте? Хотя Александр вскоре понимает — и стыдится, что сразу не понял, — Наполеону в их беседах о военном деле просто не было случая это проявить. А что еще, интересно, прячется у него внутри? Глубоко Александр, впрочем, не копает. Ссылка в Гатчину — полтора года мучения — заканчивается, и Александр с радостью возвращается в Петербург, к друзьям: он обещает писать Наполеону и первые недели старательно сочиняет ему письмо раз в три дня, но потом его увлекает светская жизнь, и он забывает о своем обещании. Наполеон — тот не забывает; раз в три дня он присылает Александру очередное письмо, и Александр даже прочитывает их, но певичка отвечает ему взаимностью, и Александр, едва поднявшись с постели, едет к ней, забывая написать ответ. Александр опьянен своим счастьем — прелестная Кармела проводит с ним дни и ночи, и она в восторге от его ломаного итальянского — ну, или умело изображает восторг. — Ты прекрасно говоришь, — она целует его. — Кто тебя учил? Ее ловкие пальчики скользят по ее коже, и Александр улыбается. — Один мой друг, — он закрывает глаза. Кармела тихо смеется. — Одна твоя подруга? — с интересом спрашивает она. — Она хорошенькая? Александр представляет себе Наполеона в платье — тонкий муслин, античный покрой, длинные волосы завиты и убраны в прическу, но взгляд прежний — настороженно-серьезный, — и хохочет, пугая Кармелу. — Моя подруга командует артиллерией в Гатчине, — говорит он, отсмеявшись. — И, говорят, она недурна собой. В отчаянной попытке привлечь его внимание Наполеон пишет Александру по-русски, старательно выводя непривычные буквы. Он делает несколько грубых грамматических ошибок, и Александру приходится ответить, чтобы исправить их. Тем более что им есть о чем поговорить: французская армия под началом Бернадота вошла в Италию, и Кармела угрожает Александру тем, что уедет, запишется в революционную армию под мужским именем и погибнет в бою. Александр пропускает эти угрозы мимо ушей. Наполеон отвечает ему на следующий же день, и Александр испытывает странное облегчение — как будто Наполеон его бывшая любовница, которую Александр смог вновь соблазнить. При здравом рассуждении ситуация, впрочем, скорее обратная — это Александр вновь заинтересовался Наполеоном, словно вспомнив, что корсиканец вообще существует — где-то там, в Гатчине, в окружении ненавистных ему немецких порядков. Все лето они переписываются, и Александр находит время навестить друга, обнимает его при встрече, троекратно целует в обе щеки — и Наполеон явно смущается. О его дружбе с Александром болтают, но Александра это мало беспокоит — в конце концов, Наполеону вряд ли грозит судьба фон Катте. При дворе поговаривают о войне с Францией, говорят также о том, что Александр может стать императором в обход отца, но Александр не обращает внимания на слухи. Бабушка кажется ему вечной — и тем сильнее ранит его ее смерть. Это происходит слишком неожиданно, и Александру больше жаль себя, чем ее. Гатчинские офицеры заполняют Зимний — тело бабушки еще не остыло, а во дворце уже не протолкнуться от мундиров, и Александр ищет в толпе того, кто может ему помочь. Наполеон находит его сам: берет за руку, сам обнимает теперь уже цесаревича и троекратно целует его — он усвоил русский обычай, который прежде находил таким нелепым, и на душе у Александра теплеет. Наполеон уводит его подальше от толпы, и Александр, когда они остаются наедине, дает волю слезам; Наполеон — за это Александр ему благодарен, — не пытается фальшиво утешать его. Он остается с Александром на всю ночь, и уже на следующий день они поздравляют друг друга с новыми чинами: Александр становится полковником гвардии, Наполеон получает чин майора: здесь же, при дворе. Уже к весне Италия завоевана французами, Кармела забыта, Наполеон по достоинству оценен. Он представляет Павлу планы операций в Италии, планы покорения Франции — у него несомненный талант к сочинению планов. Павел, впрочем, пока медлит: он уже твердо уселся на троне, но он бережет свою армию. Тем более что в ножки кланяться австрийскому императору он не намерен: еще чего. У него есть гордость; по мнению его сына, гордости у Павла чересчур. Александр продолжает учить Наполеона русскому. Его неизменно веселит, как его ученик старается: двадцать семь лет, а всё как школяр, выводит буквы одну за другой (по-французски и по-итальянски он пишет как курица лапой, теряя окончания слов, а то и собственно слова), повторяет за Александром русские слова — некоторые коварные русские звуки ему не даются, и Александру приходится обратиться к Державину, чтобы спросить его, как научить корсиканца выговаривать звуки, не вывихнув при этом челюсть. Державин, впрочем, мало чем может ему помочь, и Александр вынужден смириться. Они проводят вдвоем слишком много времени: жена Александра начинает беспокоиться. Кармела смущала ее куда меньше — Елизавета вполне понимает нужды мужского тела, хотя и не одобряет их, — но чем он может заниматься днями напролет вместе с Наполеоном, человеком совершенно не своего круга, солдафоном-иностранцем? Александр, впрочем, только отмахивается. Им с Наполеоном не скучно вдвоем. Павел наконец-то решается. Австрийский посол просит русского императора о помощи, и тот вытаскивает из небытия старика Суворова и дает ему армию. Александру приходится возиться с Константином и третьим братом, малышом Николаем, так что он на какое-то время уезжает из Петербурга — а вернувшись, обнаруживает, что Наполеон исчез. Не сказав ему ни слова, он записался в действующую армию и отправился в Италию вместе с Суворовым, прихватив свои гениальные планы. Цесаревич рвет и мечет: он вовсе не хотел, чтобы Наполеон уезжал! Наполеон развлекает его, он нужен Александру здесь, в России, и что с того, что сам Наполеон мечтал о военной карьере и настоящих боях? Александр не позволял ему!.. Но делать нечего — армию не вернешь, да и помчаться вслед за ним будет глупо: отец и Константина-то не отпустил, а наследника престола не отпустит тем более. Злиться, впрочем, Александр может — и охотно злится, и когда ему приносят письмо от Наполеона, отправленное уже из Вены, Александр едва справляется с искушением порвать его, не читая. Но конверт надписан по-русски, и любопытство побеждает: Александр открывает письмо и принимается за чтение. Дочитав письмо, Александр ловит себя на позорной, трусливой мысли: лучше бы он порвал его сразу. Все лучше, чем знать... знать, что его друг... человек, которого он называл другом, — что он питает к нему «определенные чувства, которые я не смею назвать даже в письме», как он выразился, и Александр прекрасно понимает, что кроется за этой расплывчатой формулой. Чувства, которые он не может открыть, и вместе с тем «нежнейшую дружбу», и вместе с тем «глубочайшее уважение» и «искреннюю благодарность», и после всего этого он сбегает от Александра на войну, «надеясь, что пули пронзят мою грудь», словно он боится, что может совершить «нечто, порочащее Ваше имя», стать причиной слухов и сплетен, а хуже того — навлечь слухи и сплетни на голову Александра. Как будто Александру не плевать на слухи и сплетни! Идиот, а если его и вправду ранят или убьют? Да, это война, но как он посмел рисковать сердцем, которое, как он сам же и пишет, принадлежит уже не ему? Если он отдал сердце Александру, то тогда Александру решать, сколько этому сердцу еще биться! Нет, ну какой же эгоист... Покружив по комнате, Александр выдыхает, перечитывает письмо еще раз — и бросается к столу. Наполеон внятно попросил не писать ему, но в русской армии полно людей, которым цесаревич может написать. Он исписывает не одну страницу, настоятельно требуя от Суворова уберечь Наполеона от битв. Его близкий друг, пишет Александр, так рвался на войну, чтобы доблестно погибнуть там — по причине неразделенной и невозможной любви (он останавливается на мгновение, вспоминая, как Наполеон произносил это слово по-русски — «льюбов», говорил он тогда, хмуря брови, пытаясь понять, как выговорить диковинные звуки), — так пусть же Александр Васильевич, его любезный тезка, помешает майору Бонапарту так нелепо покончить с собой. Александр сам не знает, почему ему так важно, что будет с Наполеоном в Италии. Наполеон развлекает его; они приятели; Александр не может выкинуть его из головы. Если он умрет, какая-то часть Александра исчезнет навсегда; Наполеон нужен ему здесь и сейчас, чтобы Александр мог снова — увидеть его, поговорить с ним, посмотреть ему в глаза. Дурацкие желания; как будто ему не с кем больше поговорить по-итальянски; как будто он жить не может без корсиканского акцента — он взрослый мужчина, он уже почти пять лет женат, он не — не думает о том, кто его так предал, но письма от Суворова Александр ждет с нетерпением, считает дни — когда, интересно, Суворов его получит? Ответ приходит быстро. Суворов пишет ему в своей обычной манере — спрашивает, давно ли цесаревич стал наседкой, и рассказывает о том, что происходит в армии. Наполеон, кажется, получил возможность развернуться: он нарушает прямые приказы начальства и решает этим исход сражения; Суворов дал ему звание полковника и пророчит великое будущее; кто бы ни была та девица, что его отвергла, она вскоре поймет, что глубоко ошиблась. Беречь его от битв Суворов не намерен, да и не смог бы — не нянька же он, чтобы уследить за всеми своими офицерами. А что до ран — Бонапарт уже был ранен, дважды, оба раза легко, и умирать, судя по всему, не настроен. Наоборот — за жизнь он держится двумя руками, или это жизнь вцепилась в него? Неважно. Когда Наполеон вернется в Петербург, Александр первым делом даст ему пощечину, а после — орден. Имя Наполеона не сходит со страниц газет. Гатчинские офицеры хвалятся знакомством с ним, Елизавета перестает жаловаться на круг общения мужа, Александр... ладно, Александр просто молчит, не зная, как реагировать на это. Он не пишет Наполеону: ни словечка, не может себя заставить, не знает, что написать. «Я прочел твое письмо, был восхищен»? «Я не питаю к тебе того же, но позволяю любить себя»? «Я хочу быть твоим другом», и, возможно, даже больше — но эти мысли он гонит прочь. Такое нельзя произносить и в мыслях, Наполеон правильно поступил, обойдя это слово в письме. Впрочем, намеки разрешены: Александр охотно намекает себе. Закон обещает за это телесное наказание; возможно, стоило бы ужесточить кару, чтобы неповадно было. Суворов продолжает писать ему: Мантуя пала, войска вышли за пределы Италии, и Бонапарт — в авангарде, как всегда, — провел свой отряд, а вслед за ним и армию, через горный перевал. Опасный, рискованный шаг, протащить уставшее войско через горы, — но Наполеон прекрасно справился, и Александр за скупыми похвалами старика угадывает, как сильно талант Наполеона впечатлил Суворова. Кто бы знал — тогда, еще в Гатчине, — что Наполеон способен надрать республиканской армии — «куче баранов» — зад. Александр сходит с ума без новостей. Он скучает по Наполеону куда сильнее, чем стоило б скучать, но поделать с собой ничего не может: Наполеон ему необходим. Три года назад такого не было — три года назад они толком не знали друг друга. Может, лучше бы им было и не знакомиться вовсе? Он пытается отвлечься — при дворе хватает красавиц, и они всегда рады цесаревичу, — но они все вовсе не те, кто ему нужен. Нужный ему человек торчит в Швейцарии — Павел договорился с Францией о мире, и армия возвращается с позором, хотя сам Наполеон покрыт славой за свои подвиги. Ему уже — заочно — пожаловано имение, и он сможет наконец перевезти в Россию свою семью: Александру интересно познакомиться с ними. Он снова ранен, но снова легко, и он сам пишет Александру перед отъездом из Кура: сухо и кратко, не упоминая вовсе о предыдущем письме. Может быть, он остыл к Александру? Сама мысль об этом ужасно обидна. Ладно, Александр еще поговорит с ним — в Петербурге. Не так уж много времени осталось. Наполеон входит в Петербург победителем, и те, кто вчера не обращал на него внимания, кто смеялся за его спиной, сами гнут перед ним спину. За одну кампанию взлететь от майора до генерал-майора, стать героем всей Европы, едва не затмив самого Суворова — и Бонапарту нет и тридцати. К счастью, первые несколько дней Александру удается избегать его, и он пытается спланировать, как вести себя при встрече — но они случайно сталкиваются в пустом коридоре, и все стратегии и тактики летят к чертям. Наполеон смущен, раздосадован и одновременно счастлив — Александр видит это в его глазах. Он все еще... питает чувства, хотя и пытается это скрыть — но это ясно как день. Александр теряется. Он привык вечно играть — послушный внук, покорный сын, обходительный кавалер, старший брат, младший товарищ, строгий учитель — у него есть личины на каждый случай, но Наполеон — Александр почему-то уверен — знает и любит настоящего его, и это... сбивает с толку. Они обходятся формальными приветствиями: да здравствует этикет, спасение в неловких ситуациях. Пока Наполеон пытается сложить русские слова в избитые формулы, Александр сам находит слова — поздравляет Наполеона с повышением, с победой, сожалеет о том, что им пришлось так быстро вернуться — и позволяет себе вольность, упоминает, что он успел заскучать без своего— он хочет сказать «друга», но говорит «учителя», и Наполеон кусает губы. Перед тем, как уйти, Александр пожимает его руку — и Наполеон сжимает его ладонь так, как будто только Александр может его спасти. В общем-то, так и есть — но кто тогда спасет Александра? Они удерживают хрупкий баланс. Александр не избегает Наполеона — не может, ему скучно без него; Наполеон не избегает Александра — но и не ищет встречи. Месяц они вежливо здороваются при встрече и болтают о всякой ерунде — а потом Александр сам находит его и предлагает продолжить занятия. Наполеону стоит совершенствовать свой русский, чтобы стать в русской армии своим, а Александр — так ему кажется — забыл весь итальянский, который учил. Наполеон не соглашается сразу — просит себе пару дней подумать, и Александр позволяет ему это. Он знает — чувствует, — что Наполеон примет правильное решение: и Бонапарт действительно соглашается, говорит «да», сам назначает время для первого урока — но спотыкается на вопросе о месте. Во дворце многовато народа, им не дадут остаться в тишине; он в замешательстве, и Александр предлагает выход. Наполеон купил себе дом в Петербурге, не слишком большой — но там их никто не сможет побеспокоить. Наполеон сомневается, но Александр касается его руки, и Наполеон только поводит плечами. Ладно. У него дома, в назначенное время, и Александр благодарит себя за находчивость. Они смогут остаться вдвоем — Александр врет сам себе, что это нужно для занятий. К радости Александра — к его разочарованию — они и правда занимаются языками. Наполеон читает вслух, старательно выговаривая слова, и Александр закрывает глаза, иногда поправляя его ошибки. Они оба расстегивают мундиры, а потом и вовсе снимают их, Наполеон распускает волосы, и они рассыпаются по плечам. Обычно он застегнут на все пуговицы, всё по уставу, но дома он держится свободнее: к концу занятия они шутят, смеются, Наполеон рассказывает Александру пару политических шуток, привезенных из Италии, и Александр счастливо улыбается. Ему так не хватало этого — даже страшно подумать. Кроме шуток, Наполеон делится с ним новостями. Его семья скоро приедет — мать и сестры, братья Бонапарт предпочитают остаться во Франции, скинув дам на Наполеона. О своей семье Наполеон говорит с искренней любовью, хотя признает, что иногда они бывают ужасны — но он не видел их уже много лет и сходит с ума от тоски. Александр слушает его — и изнывает от желания поправить воротник его рубашки. Александр вместе с Наполеоном встречает семью Бонапарт — наблюдает со стороны, как Наполеон, послушный сын, обнимает и целует мать, как сестры — три вертких девицы — разглядывают брата со всех сторон и тоже целуют его. Наполеон просит Александра подойти и знакомит его с семьей: мадам Бонапарт похожа на героинь античных трагедий — она наверняка рада, что ее сын вернулся со щитом, но не показывает этого; сестры — Элиза, Паолетта, Каролина — в простых платьях, почти без украшений, — они могли бы блистать в свете, и многие светские дамы теперь будут искать их общества. С их прибытием дом Бонапарта изрядно меняется. Его мать, хозяйственная и вместе с тем скупая, следит за дочками, чтобы они не транжирили деньги брата; дочки требуют от брата показать их при дворе; Паолетта-Полина бессовестно флиртует с Александром, и Наполеон кусает губы, сжимает кулаки, но не пытается ее остановить. Самому Александру, впрочем, нравится Элиза — она копия брата, и если бы Александр не был знаком с Наполеоном, он бы влюбился в нее. Каролине, младшей, всего четырнадцать — но ее мать в этом возрасте уже была выдана замуж, и сама Каролина твердо намерена заполучить в мужья хотя бы графа. Александр посмеивается над ней — хотя она вполне может и добиться цели. Впрочем, вскоре мать увозит дочерей в поместье: она намерена лично проверить, как здесь поставлено сельское хозяйство, хотя Александр подозревает, что русские порядки шокируют ее — не говоря уже о русской зиме. Наполеон остается в Петербурге один — и у Александра развязаны руки. Он не знает, что он хочет сделать; будь Наполеон Элизой, все стало бы намного проще; но Наполеон — это Наполеон, поэтому он так нужен Александру. Если все пойдет не так, как надо, Александр может лишиться его — лишиться друга; если все пойдет так, как хочет Александр... им придется прятаться всю жизнь. Если он ничего не сделает, он потеряет возможность хоть ненадолго стать счастливым. Александр решается: будь что будет; если об этом узнают, он изыщет способ спасти Наполеона от наказания. Он продумывает план — и когда приходит время воплощать его, план летит ко всем чертям. Они сидят в кабинете Наполеона, сам Наполеон — в кресле, Александр — на подлокотнике, он читает вслух по-итальянски и тут же переводит, и Наполеон перебивает его, когда Александр в чем-то ошибся. Он чем-то раздражен — хмурится больше обычного, реже улыбается, — и Александр не выдерживает. Он не знает, чем он может помочь, и делает то, что ни в коем случае не должен делать. Отложив книгу, Александр наклоняется и целует Наполеона. Наполеон отвечает ему. Они нелепо счастливы — даже странно. Они скрываются, хотя никто не спешит за ними шпионить, — они по-прежнему «учат друг друга»— хотя нет, пожалуй, и правда учат. Это условие игры: они оба описывают свои действия. — Я глажу тебя по спине, — говорит Наполеон, мучительно вспоминая правила грамматики. — Я целую твое плечо, — эхом отзывается Александр — уже на итальянском. Он проводит языком по бедру Наполеона — и говорит об этом, он берет в ладонь его член — и говорит об этом, и Наполеон слушает его и переводит на русский — переводит русский в язык действий. Они оба смеются, целуют друг друга, путаются в простынях, а после помогают друг другу одеваться — Александр скользит ладонью по его телу, запоминая контуры — чтобы потом раз за разом воскрешать их в памяти. Они не говорят об этом, но оба знают, что каждый следующий раз может стать последним, и стараются дать друг другу как можно больше. Елизавета ничего не подозревает; ненадолго внимание Александра привлекает юная Нарышкина, но Наполеон тем же вечером целует его шею и плечи, и Александр царапает его спину, выгибаясь в его объятиях; Нарышкина забыта. Никаких титулов, когда они наедине: они зовут друг друга по именам, и Александр готов поклясться, что никто прежде не звал его по имени так нежно. На людях, конечно, они обращаются друг к другу исключительно формально — но так сложно бывает удержаться. К счастью, во дворце они пересекаются не слишком часто. За политикой Александр следит вполглаза: ему нужно знать, когда будет война, чтобы... чтобы найти повод не отпускать туда Наполеона, хотя Александр знает, что тот сам сбежит в горячку битвы. Мир с Францией подписан, ратифицирован, вступил в силу, английский посол недоволен и старается сдружиться с Александром — забавно, что он пытается добиться его доверия, восхваляя Наполеона. Пален ведет двойную игру; Наполеон пытается открыть Александру глаза, но тот смотрит на план закулисного сражения — и накрывает голову одеялом. Что за чушь; дикие времена прошли; кому бы понадобилось убивать Павла? Дни летят, и всё набирает скорость: Суворов умирает; Наполеон, который состоял с ним в переписке, на несколько недель погружается в апатию. Александр увозит его в деревню и вдвоем с Полиной развлекает его — она днем, он ночью. Это помогает, и они снова не думают о будущем. Начало марта, начало века: Александр просил их не пачкать руки кровью, но он знает — все знают, — что эта просьба лишена всякого смысла. Пален добился своего; император подписал бумагу об аресте Александра и Константина. После ужина с отцом Александр возвращается к себе, и Наполеон приходит к нему — возмутительно спокойный. Он не участвует в заговоре — сама мысль об убийстве Павла ему не нравится, — и Александр рад, что его имя не будет запятнано. Они — вдвоем, в мучительном молчании, и Александр кладет голову на колени Бонапарта, пытаясь забыть — не знать — не подозревать, что происходит сейчас в Михайловском замке. Часы бьют полночь, и Александр дрожит — рука Наполеона на его плече кажется ему свинцовым грузом. За дверью слышен топот, и Александр садится прямо. Наполеон сжимает его руку — и тут же отпускает, когда открывается дверь. На пороге — Пален, и Александр встает, делает шаг вперед — и едва не спотыкается. В голове туман, он плохо понимает, что происходит, — и Пален издевательски кивает ему. Все, мол, в порядке. Какой тут может быть порядок?.. Александр беспомощно смотрит на Палена, слышит крики за окном — и шорох за спиной. Обернувшись, он видит Бонапарта — на одном колене. — Мой император, — говорит Наполеон. — Вам пора идти. Никогда прежде он не называл его так — и Александр уже знает, что больше не услышит, как Наполеон зовет его по имени.