***
Еще раз он убедился в этом в три утра, когда разъяренный звонок телефона эхом раздался по пустой комнате. Гарри пролил на себя стакан с водой, укололся о кактус и уронил кипу глянцевых свадебных журналов: Гарри - в три - часа - утра не самый грациозный человек на земле. - Джемс? - бормочет он, прикрывая глаза, - что стряслось? Ты жива? Ты отменила свадьбу? - Луи Томлинсон! - Истерически кричит трубка, - Луи Томлинсон! - Что? - Гарри морщит брови, - что это? марка твоего свадебного торта? - Ты идиот! - восклицает она, - Луи Томлинсон! - Я понятия не имею, кто такой этот парень, правда, прости, ты видела, сколько сейчас - Джемма громко выдыхает в трубку. - Луи Томлинсон - это самый известный британский дизайнер. Он на рынке всего пять лет, а в его платьях выходили замуж Пенелопа Круз и Джессика Бил. И я хочу, чтобы мое платье шил только он! - Ну, так и в чем проблема? - зевает Гарри, - позвони этому парню, договорись с ним, давай, используй все свое очарование. - Он работает только по записи, - трубка шмыгает носом, - все ждут полгода, чтобы заказать у него платье. Полгода! Моя свадьба через два месяца, Хаз! Ты - супер-звезда, у тебя пять Грэмми, пожалуйста, уговори его! Гарри прикусывает губу: - Слушай, я правда не знаю - Трубка разражается громким рыданием. - Ладно - ладно, - Гарри прикусывает уголок подушки, - я сделаю все, что смогу, обещаю, клянусь, честное слово! - Ты самый лучший брат на свете, - говорит трубка хриплым голосом, - я даже приду на твой концерт, если ты уговоришь его. Гарри с головой накрывается одеялом. Если сама Пенелопа Круз ждала свой заказ полгода, то ему здесь явно ничего не светит.***
- Она хочет платье от Луи Томлинсона, - говорит Гарри Найлу, сидя на студии и горестно листая свой ежедневник. Найл удивленно распахивает глаза: - От самого Луи Томлинсона? - выдыхает тот, - вау, он крут! Гарри хмыкает. Даже Найл, который живет только гитарой и футболом, знает, кто такой Луи Томлинсон. Угх. - Он крут, - грустно подтверждает Гарри, - настолько крут, что я не могу дозвониться даже до его секретарши, а на его официальном сайте написано, что он взял перерыв до весны - 2015. Мол, ему нужно много чая и вдохновения. Найл ободряюще хлопает его по плечу. - Все будет нормально, Г, вот увидишь, этот Томлинсон не призрак же какой-то, у вас наверняка есть общие друзья, найди его номер у кого - нибудь! Через неделю оптимизма поубавилось даже у Найла. Найти личный номер загадочного дизайнера не мог никто. Не помогал и тот факт, что Гарри тайком от всех любовался острым профилем Луи Томлинсона на фотографиях в Гугле - яркие глаза, высокие скулы, растрепанные волосы. Луи Томлинсон был похож на испанскую гитару, на рифмы и морской бриз, и Гарри громко стонет почти каждую ночь, зажмурившись и кусая запястье, представляя острую щетину на подбородке, и длинные, тонкие пальцы, и пронзающий своей синевой взгляд. Да, жизнь - трудная штука. - Чертов Луи Томлинсон, - рычит Гарри, выслушав в сто пятый раз «абонент временно недоступен» и смахнув на пол все наброски для нового альбома, над которым они работали вместе с Лиамом, - где же мне тебя найти, а, Луи Томлинсон? - Луи? Зачем он тебе?- внезапно спрашивает Лиам, входя в студию с холодной бутылкой «спрайта» наперевес, - мы сидим здесь уже полтора часа и я слышу от тебя только «Луи Томлинсон, Луи Томлинсон». Ты что, запал на него? «Да», - ритмом выстукивает его сердце. - Нет, - громко отвечает Гарри, поправляя бандану, - моя сестра хочет, чтобы он сшил ее свадебное платье, и я пытаюсь дозвониться ему, и я даже ездил в его офис, и оставил на его автоответчике пятнадцать сообщений, но - - Да, я знаю, - беззаботно кивает Лиам, - наш Томмо, он такой. Личная жизнь превыше всего: никаких посторонних контактов. Гарри сдерживает дыхание: - В смысле: «наш Томмо», Лиам, ты знаком с ним? Ты знаешь - Луи Томлинсона? Лиам, прищурившись, смотрит на него: - Стайлс, я и Луи курили травку в пятнадцать и учили Зейна плавать в двадцать два. И если я дам тебе его адрес, то постарайся меня не выдать, окей? Гарри купил ему самую большую корзинку куриных крылышек из КФС.***
Врываться в двухэтажный дом к Луи Томлинсону в девять утра кажется сумасшедше - невежливым, и Гарри с виноватым видом топчется у порога. Секьюрити внимательно смотрит на его рваные джинсы и блестящий «Мерседес», но не говорит ни слова. - Гарри Стайлс? - внезапно раздается громкий голос позади него, и Гарри быстро поворачивает голову. Заспанный Зейн Малик с неправдоподобно выразительным профилем и в застиранной майке выбирается из своего большого черного «Мазератти». Он сжимает в руках две коробки пиццы и четыре крошечных бутылки пива. Гарри не может понять, что делает Зейн у дома Луи Томлинсона в девять утра, с пивом и пиццей, но почти подпрыгивает от радости. - Привет, Зи, - весело говорит Гарри, обнимая Зейна за плечи и забирая у него пиццу - как будто они лучшие друзья, а не едва знакомые знаменитости, которые пару раз сталкивались на светских раутах, - как дела? Как твоя съемка для «Вог»? Как твоя новая коллекция маек? Знаешь, я купил две пары, и - Зейн смущенно улыбается. Автоматические двери почтительно распахиваются перед ним. - Эм, - отвечает он, - так зачем ты здесь? Секьюрити смотрит на него с обожанием. У Гарри пересыхает в горле. - Я так боюсь, Зи, - вырывается у него, - моя сестра выходит замуж, и я не спал три ночи, и у Луи такая потрясающая - эм, он такой потрясающий, и я просто - я не знаю, что делать, Зейни, что мне делать? Зейн удивленно смотрит на него, но тут двери лифта распахиваются, и перед ними возникает сердитый, сонный и прекрасный Луи Томлинсон. - Ну наконец-то, - закатывает он свои аквамариновые глаза, - ты опоздал на полчаса, Зи, мой чай уже остыл, хм, а это кто, новый разносчик пиццы? Гарри шумно сглатывает. Зейн тянет его за собой в квартиру. - Эй, Томмо, это Гарри, - беззаботно говорит он, - Гарри суперзвезда, и у него пять Грэмми, и мы ходили на его концерт два месяца назад. Сам Луи Томлинсон был на его концерте. Жизнь удалась. - И я знаю Лиама Пейна, - вставляет Гарри, - позавчера мы с ним вместе ели куриные крылышки. Голые пятки Луи сверкают ярко - розовым на деревянном паркете. Гарри хочется разрисовать их - бабочки, звездочки, бумажные самолетики. - Вау, - спокойно говорит Луи, забирая у него коробки с пиццей, - но, парень, знаешь, твои фанатки абсолютно сумасшедшие, абсолютно. Я думал, что потерял слух, серьезно. - Эм, - Гарри закусывает губу, - я пришлю тебе пять билетов на мое шоу на Уэмбли осенью? Вип - места? Нет? Десять? Луи вздыхает и ведет его к дивану. Гари чувствует его маленькую ладонь на своей спине и сотни горячих искр фонтаном брызжут внутри него. - Сядь, - приказывает ему Луи и торжественно вручает кусок пиццы, - ешь и молчи. Спустя три часа и шесть бутылок пива, Гарри сам готов выйти замуж за Луи Томлинсона. Он представляет июньское небо, отблеск шампанского в его глазах и нежно - розовый закат, который будет рассыпаться веснушками на щеках. - Эй, Бэмби, не спи, - слегка невнятно говорит ему Луи, дергая его за локон, - и не пролей пива на мой диван, Зи, пойдем выйдем, покурим? Зейн согласно мычит и Гарри недовольно гудит, когда его голова сползает с крепкого и теплого плеча Луи Томлинсона. - Наша звезда совсем не умеет пить, - обвиняющее говорит он Зейну, - где ты его нашел? - Он топтался на твоем пороге, - отвечает ему Зейн, хватая зажигалку, - эй, Томмо, мы не можем покурить здесь? Нам обязательно тащиться на балкон? Луи хмурится и Гарри чувствует легкое прикосновение пальцев на своей спине. Он довольно вздыхает и переворачивается на живот. - Зи, ты посмотри на него, - тихо говорит Луи, - он же будет кашлять, а может, у него вообще аллергия, нет, я не хочу разрушить его карьеру. Гарри слышит шаги и утыкается носом в подушку, вдыхая запах стирального порошка и лаванды. Луи Томлинсон, как выяснилось, самый прекрасный человек на земле.***
Первое, что замечает Гарри, когда просыпается - татуировки. Голые лодыжки. Скейтборд в углу и рюкзак с Халком. Внимательные яркие глаза и черные шорты. Заспанные ресницы и усталая улыбка. - Хей, Бэмби, - звонко говорит Луи и взъерошивает ему волосы, - что, поп-звезды не пьют пива или что? Ты храпел почти пять часов! - Я плохо спал на этой неделе, - хрипит Гарри и накрывается с головой одеялом: неизвестно что ослепляет больше, утреннее солнце или красота Луи Томлинсона. - Да, - тянет Луи, щекоча его пятки, - и почему же? Гарри дергает ногами и смотрит на него сквозь крошечную щелку. Его ночным кошмаром давно стали острые скулы и яркий взгляд Луи Томлинсона, но лучше он умрет, чем скажет об этом. Луи смотрит на него, как ученый биолог смотрит на Венерин башмачок. Гарри проглатывает его тонкие черты лица и густые ресницы, чувствуя, как внутри него разливается что-то большое и теплое, как морские волны и горячее какао. - Ха, - беззаботно говорит Луи, сгребая пустые бутылки в мусорный пакет, - тебя, оказывается, легко напугать, Бэмби. Гарри пожимает плечами и встает с дивана, потягиваясь и собирая пустые коробки от пиццы: - Эй, Лу, у меня к тебе дело. - Правда? - спрашивает тот, вытирая стол чем-то подозрительно похожим на майку Зейна, - и какое же? Гарри замечает татуировку оленя на его бицепсе и щетину на подбородке, и длинную майку с суперменом, и не может поверить, что этот парень - не выдуманный герой из очередного рассказа Паоло Коэльо, не набросок Пикассо, не глянцевая обложка сентябрьского «Харперс Базар», а настоящий, живой человек. Гарри чувствует его тепло и едва заметный акцент, и если бы Луи был одеялом, он бы завернулся в него с головой, и никогда, никогда не выглядывал бы наружу. - Мне, - заикается Гарри, чувствуя те самые длинные пальцы на своих ребрах, и ему очень, очень тяжело дышать, - послушай, Лу, перестань меня щекотать, это важно, мне нужно - - Ш-ш, - шепчет Луи, прищуривая левый глаз, - я поговорю с тобой только после того, как ты меня накормишь, Стайлс. После огромной тарелки лазаньи и двух чашек зеленого чая, Луи лениво сворачивается в кресле, вооружившись коричневым блокнотом и карандашом. Гарри вдыхает запах жасмина, легкого сигаретного дыма и дорогого парфюма, и пребольно кусает себя за щеку - ему нравится здесь, ему нравится Луи. - Хазза, выключи свет на кухне и иди разбуди Зейна, - Луи зажимает карандаш между зубов и Гарри не может оторвать от него взгляд, - у него завтра съемка для мужской коллекции Кевина Кляйна, давай Бэмби, вперед, нашему малышке Зи нельзя опаздывать. Зейн швырнул в него подушкой, телефоном и цветком в горшке, и теперь у Гарри синяк в пол-лица. Луи сделал ему чай, заклеил синяк пластырем и вызвал такси. О свадебном платье было благополучно забыто.***
- О господи! - Найл прикрывает рот ладонью, - это он тебя так, да? Луи Томлинсон? Луи Томлинсон. Гарри пробует его имя на языке как снежинки или текилу. Луи Томлинсон. Он гордо дотрагивается до синяка и качает головой: - Нет, Найл, ты что, Луи просто потряс - эм, в смысле, Луи самый, эм, ну да, ладно, давай поработаем над нашей новой песней. Я написал еще две за эту ночь, я думаю, они очень даже ничего, я покажу их Эду, и - - Эй, Хазза, - осторожно говорит Найл, - ты видел Луи Томлинсона? Гарри кивает. «Я заснул пьяный на его диване». - И ты написал две песни за одну ночь? Гарри снова кивает. «Его улыбка сбивает меня с ног, как ураган, его волосы пахнут орхидеями и зимой». - И ты не сказал ему о свадебном платье. Гарри кусает губу и смотрит в пол. Найл хмыкает и встает с кресла. - Ну ладно, давай, покажи, что ты там написал.***
В пять вечера Гарри приходит смс-ка: «ты оставил свои часы у меня в ванной. Я могу продать их и купить себе виллу в Италии?». Внутри у Гарри носится счастливое стадо ежей и небо такого же цвета, как и глаза у Луи Томлинсона. Он делает два широких пируэта и хватает ключи от машины. Татуировки, супергерои и розовые пятки. Гарри хочет его так сильно, что даже больно.***
Гарри вваливается в пустой, ярко-розовый в свете закатного солнца коридор и спотыкается о разбросанные вэнсы. Он вдыхает уже знакомый аромат лаванды и чая с жасмином, и блаженно улыбаясь, заходит на кухню, мимоходом доставая помидоры из пакета - он приготовит потрясающий, итальянский ужин для Луи Томлинсона, такой потрясающий, что сам Гордон Рэмзи гордился бы им бесконечно. - Лу! - кричит он, оглушая тишину и песни птиц за окном, - Лу, ты где? Оглушительное - «БАМ!» и громкий женский визг. Гарри хочет залезть под стол. Идея с итальянским ужином внезапно лопается, словно воздушный шар. - Эй, Бэмби! - отзывается Луи, беззаботно и громко, - иди в мою спальню! Спальня. Луи в спальне с незнакомой девушкой. С девушкой. В спальне. Гарри кажется, что у него внезапно поднялась температура - ему жарко, жарко и холодно одновременно. Он осторожно распахивает дверь и на всякий случай прикрывает глаза: - Лу? - Привет, Бэмби, - яркий, весенний голос Луи накрывает его с головой, словно теплые океанские волны, - не подашь мне вон те ножницы, с красными ручками? Гарри открывает глаза и видит практически голую блондинку, сидящую на столе посреди комнаты. Луи стоит на коленях и вычерчивает мылом ровные линии на малиново - красном шелке. Гарри сглатывает. - Это Перри, - не глядя на него, говорит Луи, - будь вежливым, Хаз, поздоровайся. Я делаю ей платье на Грэмми Эвордс. - Привет, - слабо отвечает Гарри, плюхаясь на кровать. - Привет, красавчик, - весело отвечает блондинка. Луи хмурится: - Прикуси язык, Пезза, это мой мальчик. Эй, Бэмби, твои часы лежат на стиральной машине, и я разрешу тебе съесть кусочек моего французского мороженого, если ты сделаешь мне чай. С лимоном и без сахара. - И принесешь мне шоколадный круассан, - добавляет Перри. - Тебе нельзя есть мучное, - как ни в чем не бывало, парирует Луи, - я не собираюсь тратить на тебя материал, дорогая. Яблоки и капуста. Что я тебе говорил? Перри надувает губы. Гарри не знает, что ему делать. - Лу, - мямлит он, - тебе принести чай? Луи ласково смотрит на него. Гарри думает, что под таким взглядом распустятся все подснежники на льдах Антарктиды. - Да, - легко отвечает он, - зеленый, без сахара. Гарри не обращает внимания на острый взгляд Перри.***
День закончился на широком кожаном диване Луи Томлинсона, с полурастаянным фисташковым мороженым и старой комедией с Кэмерон Диаз. Гарри не хочет возвращаться домой - в его квартире нет усталого Луи Томлинсона, который громко смеется и безостановочно чертит эскизы в своем ежедневнике. Гарри знает его два с половиной дня, но не представляет, как жил без него двадцать лет.***
- Лу, - сказал Гарри два дня спустя, - мне нужно платье. Луи смотрит на него распахнутыми глазами из-за тарелки с хлопьями: - Платье? Гарри кивает: - Свадебное платье. Луи пару секунд пялится на него, сглатывает и заходится в громком кашле. Гарри находит оправдание погладить его по спине. - Моя сестра выходит замуж, - слегка виновато объясняет он, - и она хочет твое платье, и ее свадьба через полтора месяца, Лу, Луи - пожалуйста? Гарри понимает, что Луи имеет полное право выставить его за дверь - и пусть даже его синяк все еще не прошел, Луи имеет полное право швырнуть в него еще одним горшком. Гарри готов взять свои слова назад и сдаться своей семье, как абсолютно безнадежный брат, который не смог даже - - Мне нужно снять мерки. Ежи внутри Гарри танцуют танго, когда тот громко целует Луи в щеку и достает телефон. - Ты будешь готовить мне ужин каждый день, - кричит ему вдогонку Луи, и Гарри просто кивает. Я сделаю для тебя все.***
Джемма и Энн относятся к Луи так, как будто тот - смесь английской королевы и Леонардо Ди Каприо, и его громкий голос разносится по всему коттеджу, и его розовые пятки задорно сверкают на белом ковролине, и Гарри получает шлепок по попе, когда приносит ему слегка остывший чай и игнорирует странное чувство у себя в животе.***
На вечеринке, посвященной юбилею английской версии «Космополитена», Гарри тонет в пучине сплетен. «У нее будет платье от Луи Томлинсона», «Томлинсон согласился сделать ей платье», «Это потому, что он спит с ее братом», «Что? они спят друг с другом?», «Конечно, а ты не знала?» Найл морщит нос: - Старые сплетницы, - громко говорит он, потягивая апельсиновый сок, - вот же стервы, захлопните свои рты. - Что есть, то есть, - слышит Гарри знакомый голос, и видит узкие черные джинсы и голые лодыжки, - нам не привыкать, правда, Бэмби? Гарри кивает и обнимает его за талию, словно потерянный щенок: - Эй, Лу, смотри, это Эд, это Найл, это Элли, это Дан, он мой барабанщик, это Лиам - - Хазза, мы с Лиамом знакомы с пяти лет, - перебивает его Луи, - пошли лучше танцевать! Давай веселиться! Давай веселиться, Хазза! Гарри морщится. Его мохито оказалось слишком крепким. - Лу, я еле стою на ногах, я не хочу упасть и - - Ты не упадешь, - уверяет его Луи и тащит в центр танцпола, - просто делай, как я. Делай, как я. Гарри чувствует крепкие руки на своих бедрах, мятное дыхание на своих губах, уколы острой щетины на своей щеке, и он плывет, задыхаясь и глотая воздух: Луи двигается в такт с ним, как волны, во время прилива, и Гарри так легко, так хорошо, так приятно. «Я хочу его поцеловать» - внезапно вспыхивает яркая мысль в его воспаленном мозгу, - «я его поцелую, и пусть будет, что будет». - Лу, - хрипло шепчет он, - эй, Луи, пожалуйста, - - Томмо! - Большое потное тело втискивается между ними, - Гарри! Вы тоже здесь! - Привет, Лиам, - скрипит Гарри сквозь зубы, и щеки Луи похожи на спелые яблоки. Он громко кашляет и отлепляется от Луи - словно коала, словно осьминог. - Я принесу нам еще выпить, хорошо?***
Луи проводит в их коттедже дни и ночи напролет, и Энн начинает говорить о том, что усыновила еще одного ребенка, и Гарри каждый день проверяет наличие в их доме зеленого чая и простых карандашей. Луи таскает его с собой по магазинам, и они проводят часы, выбирая ткань, кружева и жемчужины. Продавцы странно смотрят на них, и осторожно спрашивают: «а не нужны ли вам вместо этого смокинг и бабочки?», и Луи иногда просто громко чмокает Гарри в щеку - и продавщицы закатывают глаза и проглатывают вопросы. Они ходят по винтажным салонам и торговым центрам, громко смеются прямо посередине улицы и делают тонны селфи, и это все заканчивается темным залом какого-нибудь кинотеатра и ведерком попкорна, громким шепотом Луи и очередным фильмом про супергероев.***
«Гарри Стайлс и Луи Томлинсон» - кричат заголовки, - «Луи Томлинсон и Гарри Стайлс». «Романтический ужин дизайнера и поп-звезды», «Пара была замечена в тату - салоне в центре Лондона», «Луи Томлинсон, Гарри Стайлс и Лиам Пейн выходят из студии, где поп-звезда записывает свой новый альбом». Они старательно не обращают на это внимания, хотя даже Найл теперь смотрит на них с плохо скрытым любопытством.***
В четверг поздно вечером, когда Гарри смотрел документальный фильм про диких фламинго, ел овощной салат и прослушивал демо-версии своих новых песен, в его дверь позвонили. На пороге стоял уставший и прекрасный Луи Томлинсон - прекрасный, как майская ночь, как полночная гавань: в огромной серой майке и джинсовых шортах, и Гарри просто обнимает его - эй, я здесь, я с тобой, я скучал. - Я потерял свой счастливый блокнот, - мрачно говорит Луи, скидывая вэнсы. - Ох? Луи плюхается на пол и складывает руки на груди. - Я опечален, - объявляет он, - я хочу, чтобы ты развеселил меня, Стайлс. Веселье превращается в бутылку вина и сырный пирог, и Гарри тайком от него заказывает в интернет - магазине новый блокнот: кожаный, коричневый, с компасом на обложке.***
В среду утром, когда до свадьбы остается два дня, Гарри кажется, словно его посадили на электрический стул - внутри него словно бурлящая лава, и сад, позади их дома уже украшен белыми цветами. Луи спит в его детской комнате, укрытый одеялом с Дэйзи Дак, и он понимает, что абсолютно, стопроцентно не может жить без него. - Это случается, - говорит Найл, терпеливо прочитывая текст к еще одной песне, - это бывает, Хазза, ты не первый - пригласи его на свидание, приготовь ему ужин, не знаю, спой серенаду, Луи умный парень, он поймет, что к чему. - Что это такое, Хаз? - удивленно спрашивает Эд, - Почему здесь написано, что твой новый альбом будет называться «ЛТ»? Что такое «ЛТ»? «Ленивый Тролль»? «Летняя Тоска»? Гарри неоднозначно пожимает плечами и утыкается в телефон. Луи присылает ему фотографии готового платья: прохладного, молочно - белого, с открытой спиной, - и дурацкие селфи, с высунутым языком и смеющимся взглядом, и Гарри просто безнадежно хихикает, постоянно краснея. Эд и Найл переглядываются: - Он это серьезно? - почти благоговейно спрашивает Найл, и Эд просто качает головой: - Пошли, Хоран, нам нужно выпить.***
В день церемонии Гарри трясется, как мокрый пес. - Эй, эй, - шепчет ему Луи, сжимая бицепс, - хватит дрожать, Бэмби, все будет нормально. Гарри смотрит на него, как дети на дельфинов и шоколадный пирог. - Да? Луи закатывает глаза. Он единственный здесь без бабочки и смокинга - в узких джинсах, дорогих ботинках, футболке и пиджаке. Гарри хочет поцеловать его в ключицы и уткнуться носом в живот. - Да, - беззаботно отвечает он, - ты сейчас проводишь свою сестру до алтаря, выпьешь шампанского, перетанцуешь со всеми своими кузинами, наступишь кому-нибудь на ногу, и в конце, все разведут костер, а ты будешь петь песни под гитару и отмахиваться от комаров. В горле у Гарри внезапно пересыхает. Все кажется слишком ярким и слишком большим. - Луи, - хрипло говорит он, - эй, Лу, а ты останешься? Правда, ты же будешь здесь, когда, ну - когда все закончится? Луи виновато пожимает плечами: - Я не знаю, Хаз, у меня самолет через два часа, и я не могу - Крошечные дротики пробивают сердце Гарри насквозь, и его уши закладывает, - почему, почему, почему, я не хочу, чтобы ты уходил, Лу, нет, не надо. Внезапно он слышит крик Найла: - Хазза, засранец, где ты ходишь, тащи свою задницу сюда! Мы начинаем! Гарри бросает последний, умоляющий взгляд на Луи - скажи, что ты будешь рядом, не отпускай меня, останься! Луи только вздыхает и быстро целует его в макушку.***
Путь к алтарю похож на красную дорожку церемонии Грэмми - расплывчатые, знакомые лица, громкие возгласы, заливистый хохот Найла, переливающиеся наряды. Гарри лихорадочно ищет пронзительно - голубой в толпе, и облегченно выдыхает, когда видит знакомые дорогие ботинки рядом с высокой челкой Зейна. - Он здесь, - тихо говорит ему Джемма, не забывая улыбаться. Гарри сжимает ее ладонь и целует в щеку. Он здесь.***
Луи и Зейн выливают на Найла бутылку французского красного вина, Эд громко выводит со сцены что-то типа: «это наша вечеринка, и мы делаем, все, что хотим», Лиам танцует с незнакомой брюнеткой в обтягивающих джинсах, и Гарри просто запихивает в рот третий кусок торта и не перестает улыбаться. Он находит себя на плече у Луи, когда небо окрашено в темно - синий, и воздух пахнет шампанским и розами. Зейн тихо похрапывает в гамаке, Найл, словно морская звезда, разлегся на траве, и Гарри облегченно вздыхает, блаженно закрывая глаза, прячась у Луи на груди - я здесь, я с тобой, и я в безопасности.***
Через неделю, Гарри понимает, что скучает по голым пяткам и звонкому смеху - Луи больше не сидит на кухонном столе, не распевает Джастина Тимберлейка в душе, не читает лекции о том, как правильно заваривать чай. Каждое утро Гарри автоматически распахивает дверь в его бывшую спальню и замирает, натыкаясь взглядом на пустую кровать. Каждый вечер он замечает бутылку его шампуня на бортике своей ванной и прислоняется лбом к холодному кафелю. Каждый раз, когда по телевизору показывают футбол, Гарри инстинктивно - громко кричит «Лу!» и мгновенно зажимает рот рукой - его здесь нет, его здесь нет. Он узнает о нем из обложек глянцевых журналов - неделя моды в Милане, ужин у Синди Кроуфорд, получасовое появление на шоу у Эллен, селфи с Викторией Бэкхем, селфи с младшей дочерью Виктории Бэкхем. Гарри хочет эти растрепанные волосы на своей подушке, он хочет эти изящные лодыжки на своих коленях, он хочет эти фарфоровые пальцы в своих руках, и не знает, что с этим делать. Через две недели он находит два пригласительных билета на новый показ сезона весна - осень 2015, с острым профилем Зейна на глянцевой бумаге. Гарри не представляет себя на модном показе - не тогда, когда он не спал три дня, вспоминая горячее дыхание на своей шее, легкий запах жасмина и разбросанные по всей квартире простые карандаши. Найл смотрит на него с плохо скрытой жалостью, а Эд пару дней торжественно вручил ему литровую бутылку дорогущего коньяка, и Гарри безнадежно пытается забыть, что пять песен из пятнадцати на его новом альбоме - о ресницах, растянутых майках и дурацких татуировках.***
Найл сидит слева от него, пожирая глазами стройных брюнеток, Лиам прокручивает ленту твиттера, и Гарри щурится от вспышек папарацци, старательно игнорируя огромный, сверкающий баннер - «Луи Томлинсон. Коллекция весна - осень 2015. Хипстеры, лягушки, голодные котята». «Я взял небольшой перерыв», - вспоминает Гарри его слова на глянцевой странице одного из модных журналов, - «чтобы привести мысли в порядок. За это время мой друг Зейн выпустил свою коллекцию отвратительных, совершенно безвкусных маек, еще один мой друг сделал стрижку, как у Дэвида Бэкхема - так что, да, насыщенное время, полное вдохновения. Но я бы особенно хотел отметить одного человека - человека, который научил меня ценить каждый момент, который показал, насколько это важно - быть самим собой. И пусть в его плейлистах играют дурацкие группы - инди? фолк? нет? не важно! И пусть он делает совершенно невкусный чай, именно он стал моим вдохновением - моей музой, - на эту коллекцию. Так что. Вот». Под звуки оглушительных аплодисментов - рваные джинсы, мешковатые свитера, - Найл шепчет ему в ухо что-то типа: «пойдем, найдем Зейна», и Гарри просто кивает головой. Он стал моим вдохновением, он стал моим. - Эй, приятель! - Зейн счастливо улыбается, и его безбожно - идеальная улыбка светит ярче прожекторов, - так ты получил мои пригласительные? - Да, - Гарри кивает головой, - да, спасибо, Зи, ты был, очень, очень хорош. И твоя коллекция маек тоже очень - очень хороша. - А, - Зейн смущенно пожимает плечами, - это все Томмо, тот еще придурок. Решил провести наши коллекции вместе. Сделал мне одолжение. Гарри сглатывает. Видимо, это получилось слишком громко, потому что Зейн наклоняется к нему и шепчет: - Он скучает, ты знаешь? Я никогда не видел его таким. Гарри открывает рот, но тут в крошечную комнату врывается мокрый и довольный Луи Томлинсон, ослепительный в своем торжестве: - Зи! - кричит он, размахивая бутылкой шампанского, и его пиджак расстегнут на две пуговицы. Гарри замечает обтягивающую футболку и изящные ключицы. Он хочет облизать их. - Зи, смотри, что у меня есть, ах, эй, эм, - Гарри? Гарри проглатывает его растрепанную челку и розовые щеки - быть может, ты видишь его в последний раз, давай, пей все до капли. - Поздравляю, Лу, - мягко говорит он, наблюдая за тем, как темнеют его глаза, прямо как небо во время грозы, - поздравляю, твоя коллекция великолепна, я, эм, я, наверное, пойду, там просто Найл и - Зейн ухмыляется. - Дай парню наладить свою личную жизнь, Гарри, хотя, знаете, вообще-то, мне бы тоже не помешало, ну, - найти Лиама, проследить за ним, как бы он - - Зейни, - жестко говорит ему Луи, и тот, подмигнув, испаряется из комнаты, захлопнув за собой дверь. Гарри понимает, что чувствовал Наполеон, стоя посередине опустевшего поля битвы. Он хочет сбежать, и остаться, и просто - смотреть на Луи, смотреть, пока можно, пока он здесь, рядом с ним. - Хазза, - Луи делает два шага ближе, - ты пришел, и - - Ты мне не звонил, - выпаливает Гарри, и Луи хмурится, опуская глаза, - ты мне даже не писал. Я думал, для тебя это важно, мы - я, в смысле, ну - для тебя это важно. - Для меня это важно, - парирует Луи, и, вздыхая, опирается на подоконник, - я просто думал, - я думал, что так будет лучше. - Так не лучше, - резко говорит Гарри, и подходит к двери, беспомощно взмахивая руками, - ты спал на моей кровати, Лу! Мы делили на двоих один замороженный йогурт! Ты - я написал столько песен о тебе, а ты - Луи подлетает к нему, словно цунами, и Гарри чувствует сильные руки на своих бедрах, запах его шампуня на своих волосах, и Луи на вкус как морской ветер, как апрель, и фисташковое мороженое, и Гарри закрывает глаза и идет наощупь - почувствуй, почувствуй меня, я здесь, я с тобой. - Я думал, что так я смогу разлюбить тебя, Бэмби, - тихо говорит ему Луи, и Гарри сжимает его сильнее. - Я знаю, - он чувствует шепот на своей шее, - я знаю. Прости.***
Его простыни мягкие, как январь, и его подушка пахнет лавандой и стиральным порошком. Гарри зажмуривается от солнечного света и прижимает Луи к себе - он чувствует его голую спину, мурашки и татуировки. Его кожа на языке как ледяное мохито, его ресницы дрожат, когда он просыпается. - Бэмби? - хрипло выдыхает Луи, переворачиваясь на живот. Я здесь, я с тобой, почувствуй меня.