Как сделать из ребенка мужчину?

      Устало потерев пылающее от злости лицо дрожащими руками, Хёкдже почувствовал как ему на плечо легла маленькая ладошка охранника его младшего брата. Подняв на него взгляд, мужчина увидел обеспокоенные и немного осуждающие темные глаза. Он понимал, что позволил себе грубость в разговоре, которую так долго избегал и боялся, но именно сегодня сработал выключатель, который поглотил братскую любовь липким, с осколками стекла мраком. Он слишком многим жертвовал ради спокойствия своего ангела. - Молодой человек, - раздражённо произнес доктор, прикрывая собой дрожащую медсестру, - соизвольте объяснить ваше поведение.       Хёкдже вымученно перевел взгляд на врача и криво улыбнулся. Как он мог объяснить постороннему человеку всю боль и обиду, все порывы чувств, которые пожаром обжигали внутренние органы, превращая измученную душу в пепел? Какими словами описать чувство безнадежности и осознания, что он потерял любимого брата и мужчину, для которого хотелось вырвать сердце и положить к ногам? Хотя, можно подобрать тысячи слов и красочных фраз, но разве его поймут? Разве обнимут и погладят по щеке, мило улыбаясь, не уставая повторять, что это все просто страшный сон? Как это делала мама в далеком, призрачном детстве. Конечно же нет… - Здесь больница, а не площадка дешёвого сериала, - не унимался доктор. - Может, вы помолчите, - спокойно произнес Йесон, - или я помогу вам.       Тряхнув плечом и скинув руку парня, Хёкдже поднялся с пола. Врач инстинктивно отошел в сторону, больше прикрывая испуганную девушку, прекрасно понимая, на что способны посетившие его кабинет мужчины. Криво усмехнувшись, Хёк встретился взглядом со своим другом, который облокотившись спиной о стену и сложив руки на груди, хмурился. - Что? – хмыкнул Хёкдже. - Да ничего особенного, - пожал плечами Сонмин, отталкиваясь от стены и собираясь покинуть кабинет. – Парень не виноват, что у него брат состоит в секте помощи потерянным котятам. - Что ты сказал? – прошипел Хёкдже, сжимая пальцы в кулак, чувствуя новый приступ злости и ненависти. - Я, кажется, уже говорил, что ты его слишком опекаешь, - обернулся брюнет и, грустно улыбнувшись, скрылся за дверью. - А я говорил, что это моя семья и ты не имеешь права совать нос не в своё дело, - отозвался мужчина, смотря на пустующее место у дверей, прищуриваясь.       Сонмин никогда не проявлял такого интереса к его семейным делам, тем более сторонился советов. Хёкдже привык, что его друг может выслушать, посочувствовать, но никогда не будет советовать или же учить. А в последнее время, он проявлял слишком заметный интерес к младшему брату, что насторожило старшего Ли. Хмыкнув, Хёкдже прорычал ждущему приказов парню: - Проследи за Кюхеном. Не хочу, чтобы он вновь поранился, - Йесон кивнул и, хотел было выйти из кабинета, но его локоть обхватили пальцы мужчины. – И узнай, куда это отправился Сонмин. И какой интерес испытывает к моему брату. - Хорошо, - кивнул парень и исчез в дверном проеме, мысленно извиняясь перед начальником за предательство, ведь он знал, куда отправился Сонмин и какие отношения связывают его с младшим господином. - Счет за предоставленную помощь отправите сюда, - устало проговорил Хёкдже, бросая свою визитку на усыпанный бумагами стол врача, после чего покинул кабинет.       Выйдя из ненавистного здания, мужчина беглым взглядом окинул улицу. Несколько припаркованных машин, ждущих своих хозяев, кареты скорой помощи с оборудованием, неспособным спасти израненную душу, яркое освещение дороги, которая уже через несколько часов будет заполнена серой массой спешащих в никуда людей. Подняв лицо к затянувшемуся тучами небу, Хёкдже прикрыл глаза, вдыхая еле уловимый запах свежести, позволяя резкому ветру колоть кожу лица и играться с полами пиджака.       Он любил дождь, любил запах прибитой пыли слезами неба, гулять по завитым улочкам парка, позволяя природной влаге скрывать настоящие слезы. Мужчина не позволял себе показывать их на публике, пусть она даже состоит из одного человека. Для всех он должен быть Ли Хёкдже со стальным стержнем внутри, сильным человеком, незнающим слабостей. Первая капля упала на щеку, медленно скатываясь к подбородку, словно муляж его слез. Вдохнув полной грудью, брюнет открыл глаза, наблюдая как капли дождя срываются с черного неба, безжалостно портя идеально подобранный образ на сегодняшний вечер, при воспоминании которого на губах заиграла печальная улыбка. - Я найду тебя, Хэ, - прошептал Хёкдже, ёжась от сильного порыва ветра и укутавшись в пиджак, направился к своей машине.       Забравшись в салон, в нос мужчине ударил терпкий запах духов любовника, умело дергая за струны души, вызывая безжалостные спазмы в районе сердца. Откинувшись на спинку сидения, Хёк бросил мимолетный взгляд в сторону салона, чуть прищуриваясь, заметив легкие блики серебряного украшения. На пассажирском сидении, серебряной змейкой лежала подвеска с крестиком, принадлежавшая Донхэ. Взяв в руки украшение, Хёкдже бережно провел подушечками пальцев по черным камням, понимая, что это единственное четкое напоминание о его необычном знакомстве. Сжав металл в кулаке, Хёкдже посмотрел на запотевшее от дождя лобовое стекло, ехать в клуб сейчас бессмысленно, он отчетливо видел, как блондин покинул его, да и часы, показывающие 05:02 доказывали, что безликая масса уже покидала стены, пропахшие пороком. Накинув на шею украшение, Хёкдже завел мотор, срываясь с места и мчась домой, мысленно пообещав себе перевернуть мир, но найти парня, который смог затмить собой братскую любовь. *** http://pleer.com/search?q=LaFee+–+Lass+mich+frei+(Piano+Version) желательно читать под это       Войдя в пустующую квартиру, Хёкдже устало вдохнул, окидывая взглядом обувную полку, на которой не нашел кед брата. Страх за младшего вспыхнул, словно тростинка под пылающим солнцем, но мужчине удалось потушить пожар парочкой мыслей, произнесенных вслух: - С ним Йесон, - разуваясь бормотал Хёкдже, - наверно, сидит сейчас у него и плачется. Ну ничего, поймет как это, когда весь мир не кладут к твоим ногам.       С каждым шагом вглубь темных комнат, мужчина чувствовал приторный запах одиночества и сырости, чувствовал как мысли становятся тяжелее, а осознание сегодняшних поступков, усталым сознанием больно били по ярким чувствам, скрытым глубоко внутри идеального брата и человека Ли Хёкдже. Пройдя к панорамному окну гостиной, он притронулся дрожащей рукой к стеклянной поверхности, чувствуя прохладу и что-то еще, что-то вязкое и гнилое… злость на самого себя. В следующую секунду, помещение заполнил мужской крик и поток ветра, с запахом дождевой свежести из широко открытого окна. - Почему? – прошептал Хёкдже, не слыша себя, - почему ты это сделал? Почему ты позволил потерять их?       А собственно почему? Почему он потерял Донхэ? Из-за страха за брата или же из-за чувства семейного долга? А может из-за страха, что вся страсть и чувства блондина ненастоящие, под действием наркотиков? Тогда почему он позволил уйти Кюхену? Что именно его так разозлило? Что младший брат подвергся опасности или из-за того, что он слишком его любит, чтобы позволить жить самостоятельно? Сколько вопросов и ни одного ответа… Хёкдже запутался. Идеальный и сильный образ дал трещину, расчетливый мозг дал сбой… Устало вдохнув, мужчина подошел к мини-бару, доставая бутылку коньяка и сбросив пиджак, упавший бесформенной грудой к ногам, опустился на пол, облокачиваясь спиной о диван, делая первый, обжигающий горло, глоток. Янтарная жидкость отдавалась теплом по стенкам пищевода, приятно туманила разум, спутывая мысли, даря такое необходимое сейчас забвение, но только на жалкие доли секунд, прежде чем приходило осознание жестокой реальности, понимание вещей, которые мозг отчаянно прятал от чувствительного сердца, покрытого тонкой корочкой льда.       Хёкдже почувствовал, как по подбородку стекает алкоголь из-за очередного небрежного глотка, пачкая и увлажняя ткань уже испорченной футболки, отчего проступал контур украшения любовника. Мужчина криво усмехнулся и, сняв крестик, стал рассматривать его, вертя в одной руке, пока вторая скользила по карманам брюк, пытаясь нащупать пачку сигарет. - Думаешь, поможет? – задал он вопрос в тишину гостиной, понимая, что ответа не последует.       В следующий миг полупустая бутылка отлетела в сторону, пачкая алкоголем белоснежный ворс ковра, а Хёк, присев у журнального столика, осторожно раскрыл крестик, доставая с верхней части немного белого порошка. Он никогда не позволял себе увлекаться наркотиками, ограничиваясь только различными дозами алкоголя, но сейчас смотря на кокаин, ему отчаянно захотелось испытать ощущения, которые он вызывает. И поддавшись порыву, мужчина наклонился, вдыхая и пачкая нос порошком, а в следующий миг откинулся спиной на диван, прикрывая вмиг потяжелевшие веки, прислушиваясь к своим ощущениям. Первые несколько минут не происходило ничего необычного, но потом тело стало приятно покалывать, а чувство прострации было потеряно. Легкое головокружение сопровождалось шумом в ушах, а затем все стихло… - Хёкдже? – позвал мужчину знакомый голос, который он не слышал уже пять лет. - Сынок? – вторил второй голос первому, порывая мужчину открыть глаза и затуманенными глазами посмотреть на чуть размытые образы перед собой. - Мама, папа, - прошептал мужчина, глупо улыбаясь и протягивая перед собой руку.       Образы стали четче, и он смог рассмотреть высокого мужчину, придерживающего за талию хрупкую фигуру своей жены. Перед ним стояли его родители. Отец смотрел на сына с гордостью, когда мама мило улыбалась и, выскользнув из объятий мужа, подошла к сидевшему сыну, дотрагиваясь до его щеки: - Сынок, мы с отцом гордимся тобой, - прошептала женщина, наклоняясь и целуя сына в висок.       Хёкдже прикрыл глаза от удовольствия, ему так не хватало этих слов и этих рук. Он скучал по нежным объятиям матери и крепким рукопожатиям отца. Пусть это все и действие наркотиков, но он не жалеет, а наоборот благодарен за такой миг. - Ты стал настоящим мужчиной, - присев возле сына, отец продолжил с гордостью, - ты не только заботишься о компании, но и смог воспитать младшего брата как никто другой.       При воспоминании о Кюхене, на глаза мужчины навернулись слезы. Подтянув к себе колени, он уткнулся в них лицом, дабы скрыть предательскую влагу, стекающую по щекам. Он понял, почему так относился к брату, почему жертвовал своей жизнью и сегодня вспылил. Родители всегда говорили, что он их гордость и радость, что только он сможет защитить ребенка и не позволить испачкаться в грязи и грехе, что он точная копия отца и способен весь мир поставить перед собой на колени. Сегодняшняя ситуация сделала множество трещин в его душе, страх перед потерей единственного человека, нуждающегося в нем, стал высасывать теплые чувства, желать любви и заботы, родных объятий, в которых он может почувствовать себя слабым и беззащитным. - Я потерял его, - всхлипнул мужчина, чувствуя крепкую ладонь отца на своем плече и теплые пальчики матери, поглаживающие щеку. - Нет, сынок, - произнес отец, - это не твоя вина. - Мальчик вырос, - в голосе матери слышалась грусть, - но это не означает, что он не нуждается в тебе. Ведь ты Ли Хёкдже! Наша гордость и наш ангел! - Мы любим тебя! – проговорил отец, обнимая подрагивающие плечи сына, пока мать запечатлила очередной поцелуй. - Спасибо, - прошептал мужчина, поднимая голову, но его больше не обнимали родители, перед мужчиной теперь стоял маленький мальчик в забавном костюмчике и растрёпанными темными прядями волос. – Кю? - Хёкдже несколько раз моргнул, не веря, что сейчас перед ним стоит его младший брат в пятилетнем возрасте. - Хён, - произнес игриво мальчик, а в следующую секунду широко улыбнулся, демонстрируя неровные молочные зубки и дырочку, где отсутствовало два передних. - Кюхен, - склонив голову набок, Хёкдже мило улыбнулся, вспоминая как утешал брата, когда тот потерял молочные зубки. - Хён, не нуфно плакать, - малыш обеспокоенно посмотрел на влажные щеки мужчины и, достав из кармашка шортиков платочек с уточкой в уголке, стал вытирать следы слез, при этом, складывая губки в трубочку, - хен, ты ведь мой герой, тебе не нуфно плакать. - Герои тоже плачут, Кю, - прошептал Хёкдже, нежась от прикосновений брата. - Когда я вырофту, - не унимался причитать малыш, чуть шепелявя, - мой хен не буфет плакать, я засисю тебя! - А я не смог тебя защитить, - печально усмехнулся Хёкдже, отводя взгляд. - Смоф! – воскликнул малыш, - ты смоф воспифать меня! Я люфлю хена!       После этих слов малыш упал на грудь старшего брата, сжимая в маленьких кулачках влажную футболку и продолжая бормотать как он его любит. Хёкдже смотрел на макушку брата и осторожно обнял хрупкое тельце, почувствовав как уверенность возвращается к нему, а тепло, подаренное родными объятиями, заживляет рваные раны. Он больше не боится взросления его младшего братика, не боится стать ненужным или же не оправдать надежды родителей, теперь он готов подготовить ангела к миру греха и, наконец, обрести личное счастье.