Я ни о чём не жалею

Скажу честно, баров я видел немало. И эта с виду непримечательная забегаловка оказалось вполне ничего внутри. Здесь круто. Нет худющих стриптизёрш, неумело крутящихся на шесте. Нет писклявых певцов, отчаянно пытающихся спеть какой-нибудь поп-хит. Зато пиво здесь светлое, холодненькое, и вкус такой… настоящий. Очень эффектные официантки разносят закуски к столикам, а посетители провожают их оценивающим взглядом. Ну и музыка просто великолепна: трое молодых парнишек тарабанят репертуар «The Animals», и, между прочим, у них неплохо получается. Тут я вспомнил, что Сэм уже несколько минут назад отошёл за очередным чизбургером и бифштексом (разумеется, для меня) и так и не вернулся. Я стал оглядываться по сторонам. Среди толпы я заметил голову брата, точнее, лохматую шевелюру, которая на ней красовалась. - Сэм!- крикнул ему я. Тщетно, имя утонуло в музыке. Я повторил громче. Он услышал. Повернув голову, Сэм вопросительно глянул на меня и показал на очередь. Перед ним четыре человека. Я кивнул головой. Ладно, подожду. Сегодня я твёрдо решил напиться. Влить в себя столько алкоголя, сколько влезет. Сожрать столько вкусностей, сколько смогу. И, конечно же, вдоволь посмеяться и поиздеваться над Сэмми. Ведь скоро всего этого не станет. Скоро я уже не смогу подпевать «Led Zeppelin» в машине и попутно бить по рулю в ритм песне; не смогу изгнать демона из очередного бедолаги; не смогу в какой-нибудь глуши, сидя на капоте «Импалы» с Сэмом, смотреть на звёздное небо и забывать, насколько дерьмова наша жизнь. Скоро я забуду, для чего всегда держал при себе соль и святую воду, как убить оборотня, и что такое кольт. Я забуду, кем я был, что и кого любил. Я разом лишусь всего, что так тщательно строил. Я отправлюсь в Ад. Ноги сводит судорогой, когда понимаю, сколько мне осталось. Меня ужасает страх перед неизведанной пустотой, которая ждёт меня. Я понимаю, что там мне будет не сладко, на то он и Ад. Но ужас перед вечными муками не самое страшное, что я чувствую на протяжении этого года. Я чувствую, что… Сэм винит себя. Каждый раз я замечаю, как он смотрит на меня. Его глаза постоянно полны слёз, но он мужественно пытается сдержать их, хотя когда он отходит, я вижу, как они скатываются по его щекам. Сэм всегда говорит мне, что он не даст мне отправиться в Ад, не даст мне гореть там вечно, но ничего не выходит. Я вижу его муки, его страдания из-за того, что он бессилен. И ещё из-за того, что именно из-за него я должен попасть туда. Попасть в Ад. Ведь это за него я продал душу. И… я ни о чём не жалею. Когда тот урод перерезал Сэму хребет, когда он обмяк у меня на руках, я в ту же минуту понял, что отдам всё, что у меня есть, лишь бы вернуть брата обратно. Любой ценой. И единственный, к кому я мог пойти, это Демон Перекрёстка. И пусть я буду корчиться в Аду вечно, но Сэм будет жить. Но глаза Сэма, его нервные вздохи, сдерживаемое желание зарыдать и упасть передо мной на колени, - всё это убивает меня. Тут от размышлений меня отвлёк удар по столу. Сэм резко поставил поднос и сказал: - Наконец-то. Умираю с голоду. - Я тоже. Эй, а где бифштексы?- с досадой спросил я, увидев, что на подносе нет любимого блюда. - Дин, видел бы ты мясо, из которого они их делают. Если ты траванёшься, что я буду с тобой делать? Я закатил глаза. - Да и что? Ну поблевал бы я чуть-чуть, и всё бы прошло. Сэм, ты же знаешь, я всегда жру чизбургеры и пиццы тоннами, и за всю мою жизнь со мной ни разу ничего не было. Сэм вздохнул. - М-да, не бережёшь ты свой желудок, Дин. - Сейчас мне незачем его беречь. Через каких-то три недели он вообще перестанет быть мне нужен. И я сразу же пожалел, что сказал это. Сэм поперхнулся колой. Когда он откашлялся, то я снова увидел то, что уже снилось мне во сне. Брат снова посмотрел на меня этим виноватым взглядом, в котором горели боль, стыд, ужас и бесконечное страдание. Он сглотнул и сказал: - Да… Ты прав, Дин. Подожди, я… я скажу за бифштексом. – Его язык заплетался. Сэм хотел было встать, но я остановил его. - Погоди, Сэм. Ты прав. Не хотел бы я даже один день из этих трёх недель просидеть над раковиной. Я не настолько сильно хочу это неизвестно чьё мясо. Расслабься. Сэм сел. Слёзы снова набежали в его глаза. Время пронзила напряжённая тишина. - Может, по пиву?- тихо сказал Сэм. Я натянул улыбку. - Конечно. Скажи же, здесь неплохо? - Да, согласен. Мы открыли бутылки с пивом. - За что пьём? – вдруг спросил Сэм. Я, недолго думая, ответил: - За эту короткую, местами отвратительную, но в целом чертовски прекрасную жизнь. Сэм вздохнул. И улыбнулся. Мы ударились бутылками и хлебнули пива. Тут я решил сказать то, что надо было сказать ещё год назад: - Сэм, слушай… Ты прости меня… Я вижу, как ты мучаешься… - Перестань, Дин. Это ты меня прости. Я тогда не заметил Джейка, он убил меня, а я даже не слышал его приближения. Как я был растяпой, так им и остался. Я понимаю, почему ты сделал это, Дин. Я... я сам поступил бы точно так же. Просто сейчас… Мне очень плохо, Дин. Такое чувство, что это я умираю, а не ты. Мне…Чувство вины гложет меня, Дин. Это всё из-за меня, ты будешь гореть в Аду из-за меня… По щеке у Сэма скатилась слеза. Да и я еле сдерживался, чтоб не заплакать, как девчонка. - Ничего, Сэм. Я ни о чём не жалею. Всё хорошо. Он тяжело вздохнул. Я сказал: - Эй, брат, улыбнись. Давай сегодня не будем грустить. Повеселимся от души, чтоб навсегда запомнить. Сэм ответил: - Да, Дин, ты прав. Он поднял свою бутылку и сказал: - За Винчестеров. Я ударил своей бутылкой по его. - За Винчестеров. …И все мысли утонули в «The Animals».