Пути во тьме

Ночь, как всегда, обрывается на середине тихим вскриком. Я знаю, что стоит быть тише, что не стоит будить великого Императора – ему уж точно не до моих кошмаров. Быть может, пару лет назад он и сидел у моей постели, быть может, его волновало тогда, что его вечный раб, любовник и ученик мучается от ужаса, исходящего из Силы и сердца. Теперь этого нет. Его окончательно волнует только власть, а я… Всего лишь фигура в его игре, и я знаю это. Пускай «Черный Ферзь», но от того в душе не станет легче, но от того кошмары сниться не перестанут. Каждую ночь я снова вижу этот бой на планете, покрытой лавой, слышу в ушах его слова, вижу в глазах ненависть и отчаянье, словно это я его предал, а не наоборот. Каждую ночь он бросает меня гореть без тени сомнения, без джедайской жалости со словами «Наши отношения были ошибкой». Ошибкой… Это стало моим маленьким проклятием. Порой я мечтаю, что бы мне отшибло память, и я мог жить здесь так, как живу. Порой приходит понимание, что пора сказать себе: "хватит". Снять с себя эту черную маску. Хватит ненависти. Она ничего не дает. Из-за нее мои руки черны от крови, и синие глаза стали желтыми. Именно из-за нее я научился не вздрагивать каждый раз, когда с губ жертвы срывается последний вдох. Из-за нее научился терпеть все, что угодно, разжигая это бездонно черное пламя в своей душе ярче, позволяя сжигать ее. Хватит гнева. Злость ни к чему не приводит. Из-за нее рухнул мир, в котором я рос, и создан был настоящий ад. Из-за нее для меня слова «жена», «сын», «дочь», «Любимый», «Друг» стали не больше чем тенями прошлого. Хватит лжи. Каждый день испепелять бессмысленными пустыми словами не только свое сердце, но и воздух вокруг себя. «Я преклоняюсь перед вами, Учитель» — да никогда. Единственный, пред кем я от души могу преклонить колени, погиб на Набу. Давно погиб. «Простите» — нет. Мне наплевать. Я виноват пред кем угодно, но не перед этим властолюбивым стариком. «Да, еще»? Когда последний раз я сказал это искренне? Хватит измен. Любил лишь единожды и сильно. У моей любви были рыжие волосы… Рыжие как тепло. У него были теплые руки и всегда ласковый взгляд. Только он мог произносить мое имя так, что тело содрогалось, дыхание останавливалось… А этот… В молодости он был рыжим – но я не застал. В прошлом он был и теплым, даже со мной. Хватит самообмана. Вскружил голову? Да. Молодому мальчишке-джедаю, бывшему рабу, легко свернуть разум дорогими подарками. При сдержанных повадках джедаев искреннему ребенку хватит и пары теплых слов, затем нежных жестов, и вот я, как дурак, подстелился … И ни слова не сказал против. Хотя любил другого – лгал себе. И шел за этим дьяволом… И до сих пор себе лгу, что старый ситх мне…нужен? Хватит отчаянья. Ничего не изменить? Да кто мне это сказал? Нет ничего стабильного – есть лишь сила и воля. Изменить ход истории? Я уже это делал. Не раз делал. Хватит сомнений. Я знаю свой путь. Чего хочу и что обязан. И нет никаких заблуждений, нет привлекательности обещаний, нет мифического « я помогу тебе воскресить их». Поможешь, убив последнего, кто хоть что-то для меня? Хватит раболепия, перед тем, кто даже тени уважения не вызывает. Притворной нежности и сладких стонов лести просто потому, что за двадцать лет это стало привычкой. Хватит страха. Чего бояться? Конца жизни – моя итак больше сходит на жалкое существование. Пускай после того ужаса на Мустафаре обо мне позаботились, меня пересилили в клона, и лишь на людях я надеваю этот костюм, это все равно не я. Худшее уже настало, ведь у меня ничего нет, кроме этой маски. Хватит оправданий. Они предали. Они толкнули – пусть так. Вот только шаг во тьму я сделал сам, и нет, кроме моей, ничьей вины. Хватит Тьмы. Ее достаточно в моей душе. Весь я пропитан темной стороной, и нет пути обратно. Я ничего не имею против, все, чему успел научить меня великий мастер Квай-гон – «Нет тьмы без света и света без тьмы». Я готов быть темной стороной… Если он будет моей светлой. С того момента. С той глупой сцены я понимаю, чего не хватает в моей жизни. Осознал, чем стоит заменить всю грязь. Больше вины. Нельзя свалить все на обстоятельства. Так легко уберечь свое сердце от боли, но что его спасать, если оно сплошь в ранах? Я сам причина всего. Больше боли. Нет ничего, кроме нее. Я не видел его восемнадцать лет, прежде чем в глупом поединке он не успел защититься. А я верил, что успеет. Ведь Оби-ван всегда отражал этот удар легко, называл его детским, шуточным… И вот… Алый свет насквозь. Мне показалось, что я ослеп и оглох, и только эта картинка. Больше надежды. Лишь после моей смерти они восстановят мир, и, хочется верить, смогут. А я лишь сделаю все, что для этого нужно. Я хочу, чтобы мой сын обрел счастье. Больше веры. В то, что там, за гранью силы, я смогу встретиться снова с тем единственным, кого когда-либо любил. Что ему хватит сил простить, ведь в его последние минуты я словно бы снова увидел любовь в его глазах. Но черная маска – все, что есть. Надевая ее, я снова забываю. Я снова как покорная кукла, снова лишаю себя права на эту надежду. На эту любовь. Отсутствие воли? Да. И только слабым пульсом в голове – «Уничтожь то, что сотворил». *** — Люк, я твой отец – Глупое желание ему сказать. Я сам не знаю зачем это, просто вдруг захотелось заглянуть в его глаза и понять… Если я сейчас не умру, сможет ли он принять меня? Сможет ли любить? И, видя в его глазах шок, боль и, какое-то странное родное тепло, которое последний раз я видел ровно двадцать с лишним лет назад, умереть. Понимая, что когда-то, в другом мире, мы могли бы быть счастливой семьей. *** Смерти нет. Есть Сила. Сила наполняет меня и выдирает из темноты, и вот я снова вижу. Слабый оттеночный мир и тех, кто когда-то был величайшими джедаями. Как-то само собой получается найти его взгляд среди прочих… И опустить голову. Увы, мне нечего ему сказать. Сладкая горечь. Я исправил свои ошибки и, пускай не искупил, но дал шанс новому поколению жить свободно. Дикая боль. Он не простит и будет прав. И снова, подняв голову, я встречаюсь взглядом с этими глазами. Взгляд, словно бы ему ничего не мешает, проскальзывает в сердце. На пару секунд, я даже успеваю заметить, он в сомнениях смотрит на Квай-гона. Мастер Джинн молчит, а я жду его слов, как ждут приговора. — Садист ты, мой юный падаван. Ты давно все решил, так не издевайся и обними ребенка уже – Наконец произносит он с укором. И Учитель тут же словно растерялся. Сам стал похож на ребенка… Но подходит. «Да, Обними меня. Просто обними», — Мысленно прошу я, не решаясь произнести ни слова. Ком встает в горле. Еще шаг. «Прошу тебя». Он опускается на колени подле, и я осознаю, что сам стою на коленях. «Дай мне немного тепла. Немного надежды». Его руки касаются плеч. Он смотрит в глаза. « Я люблю тебя» Кивает, словно прочитав мысли, и крепко, как в моем детстве, прижимает к себе. Я мигом забываю, что мертв – так реально ощущение его тепла, пальцев в волосах, дыхания и шепота на ухо: — Тихо, малыш Энни. Кошмар закончился.